Сердце матери и щитовидка
Одной женщине было противопоказано солнце. Врач ей так и говорил: «Вам, дамочка, солнце противопоказано, особенно южное. Понятно?» - «Понятно», - отвечала женщина.
А у этой женщины была дочка-подросток, которая думала только о себя. Женщина её не раз за это упрекала: «Ты, доченька, думаешь только о себе». - «А о ком же мне ещё думать?» - искренне недоумевала дочка.
И вот наступило лето.
«Мама, - говорит дочка, - я на юг хочу, к морю». - «Доченька, но мне же южное солнце противопоказано», - отвечает женщина. «Ну, мама, я хочу к морю, на юг». - «Но, доченька, мне же...» - «Ну, мама, я же...» - «Но, доченька...» - «Ну, мама...» Короче, поехали. Море. Солнце... Всё, как положено.
Возвращаются с моря, щупает женщина свою щитовидку и нащупывает узелок. Пошла опять к врачу. Врач ей говорит: «Дамочка, я же вас уже предупреждал, вам солнце противопоказано, особенно южное. Неужели не понятно?» - «Понятно», - отвечает женщина.
Проходит ещё год.
Опять лето наступает. Опять дочка нудит: «Мама, я так хочу на юг, к морю». - «Но, доченька, мне же врач...» - «Ну, мама, я же на юг...» - «Но, доченька...» - «Ну, мама ...»
Короче, снова поехали. И опять всё, как положено: солнце, море... А по возвращению – ещё один узелок. Женщина – к врачу. Врач – ей: «Дамочка, вам южное солнце про-ти-во-по-ка-за-но, вы что, русского языка не понимаете?» - «Понимаю», - отвечает женщина.
Ещё год проходит.
Дочка старую песенку заводит: «Мама, я так к морю хочу...» - «Но, доченька, у меня уже два узелка...» - «Ну, мама, море же...» - «Но, доченька, врач же...» - «Ну, мама, солнце...» - «Но, доченька, противопоказано...» Дочка в слезы: «Мама, ты меня не любишь... детство моё проходит... я самая несчастная из несчастных...» Ну какое материнское сердце выдержит такое?.. «Собирайся, едем!» - «Ура-а!»
Третий раз женщина к врачу уже не пошла, потому что её отнесли на кладбище с тремя узелками на щитовидке. «Кто ж в следующем году меня к морю-то повезет?» - думала про себя дочка, стоя у материнской могилы.
Сердце матери и гипертония
У одной женщины был сын, который с детства мечтал стать фээсбешником (ну, то есть, сотрудником ФСБ). Уже с семи лет он всё время кого-то выслеживал, чего-то высматривал, а когда научился писать, стал ещё и что-то записывать. А в шестнадцать лет начал ещё и выпрыгивать. Из самолёта. И вот как-то раз для родителей будущих фээсбешников устроили показательные прыжки, проще говоря – решили показать мамкам и папкам, как их детишки ловко с парашютами прыгают.
Пришли родители на лётное поле, расселись на трибунах. Музыка играет. Солнце сияет... А чтобы папы с мамами знали, какой из парашютистов в небе конкретно их сынок, детишкам выдали парашюты разных цветов: одному – красный, другому – синий, третьему – зеленый... А у сынка «нашей» мамы был жёлтый купол.
И вот в небе все из самолета выпрыгивают, а на земле все в ладоши хлопают – радуются, что один за другим раскрываются синий, зелёный и красный купола... А жёлтого всё нет и нет, нет и нет... Уже все цвета радуги в небе присутствуют, кроме – жёлтого. А «наша» мама всё ищет, ищет в небе жёлтый купол и всё никак не найдёт. «Может, я невнимательно смотрю?» - сомневается.
Но тут к ней подошёл суровый инструктор и развеял все её сомнения. «У вашего сына парашют не раскрылся», - сказал он ей.
Ну, мать сразу и лишилась всех своих сомнений, а заодно и сознания. А когда снова пришла в себя, то увидела своего сына. А у того руки-ноги ходуном ходят и глаза в разные стороны смотрят. Понятное дело: ещё бы чуть – и остались бы от него одни лишь воспоминания. Суровый инструктор ему так прямо и говорит: «Если бы тебя, парень, вот так в небе заколотило, ты бы запасной парашют точно бы не смог открыть. И точно бы в лепёшку расшибся».
В общем, на радость матери, сын в «лепёшку» не расшибся. А инструктор – уже не на радость матери – продолжает: «А сейчас, парень, ты обязательно должен ещё разок прыгнуть, а следом ещё разок. Иначе уже никогда не сможешь прыгать». И сына, по всем правилам уложив парашют, снова посадили в самолет; а мать, по всем правилам уложив на носилки, понесли к «неотложке». И вот везут её в «неотложке», а в ушах у неё голос инструктора звучит: «Если бы тебя, парень, вот так в небе заколотило, ты бы точно в лепёшку расшибся».
Короче говоря, вернулся сын домой живой и здоровый, а мать с того дня хоть и была живая, но уже отнюдь не здоровая. С того дня она только и делать стала, что по врачам ходить. А к зеркалу ей так и вовсе хоть не подходи. Раньше бывало, посмотрит на себя – кровь с молоком, фигурально выражаясь. А теперь посмотрит – молоко с кровью, тоже фигурально выражаясь. Ну да лицо – это ещё что; с лица, как говорится, воду не пить. А вот давление у неё как тогда, на лётном поле, вверх поехало, так с тех пор всё ехало, ехало, и ехало и всё выше, выше и выше... А сын, между тем, уехал поступать в училище ФСБ. И поступил. И стал там учиться на фээсбешника. И за хорошую учёбу был поощрён краткосрочным отпуском. На пять суток.
И за эти пять суток он успел и с друзьями посидеть, и мать похоронить, и с девушкой познакомиться, и даже жениться на ней... Видите, сколько всего можно успеть за пять суток.
Санкт-Петербург
