Сказано мудрецами Талмуда (да будет их память благословенна):
"Сколько еврейских душ в мире, столько и путей постижения Всевышнего".
Подобные мысли приходят на ум чуть ли не каждому, кто читал книжку Шейны Кац "Мне голос был", Или же слышал хоть раз удивительную историю ее жизни.
…Случилось это в ленинградской коммунальной квартире в последние дни декабря 1963 года. Стоял бесснежный, морозный вечер. Муж ее Лева собирался в ночную смену, Шейна же никуда не спешила, думала о том, что завтра купит на базаре новогоднюю елку, приготовит любимую фаршированную рыбу.
В ушах ее внезапно раздался звонок, Шейна бросилась в коридор. Не зажигая света, в кромешной тьме, открыла входную дверь.
Незнакомый женский голос спросил ее: чего она вдруг открыла дверь?
- Вы позвонили, я и открыла!
- Нет, я не звонила, я только подумала: дверь мне откроет та, к которой меня послали.
-А что вам нужно? – спросила Шейна.
- Деньги!
Шейна ответила, что денег у нее нет.
Незнакомка сказала, что это неправда, деньги лежат у нее в шкафу, и даже сказала, на какой именно полке. Поразив этим Шейну, которая никогда в жизни не имела дел ни с чудесами, ни с мистикой.
Она сделала шаг к выключателю: зажечь свет, наконец, и увидеть свою собеседницу.
-Не зажигай огня, ты испугаешься!
- Кто ты? – воскликнула Шейна. – Чего мне тебя пугаться!?
И голос признался:
- Я – душа, нет плоти на мне! Только что я спустилась с неба. Я послана Богом, для спасения твоей жизни. Прошу тебя, помоги мне! Бог слушает сейчас наш разговор… Выполняй все законы Торы. Только полное выполнение законов Торы спасет тебе жизнь!
Шейна попыталась ей возразить: она ничего не понимает в Торе, ни слова на иврите не может прочесть. Когда жила в родительском дома, в местечке, она еще соблюдала "мицвот". Как папа, как дед с бабушкой, ну а после…
Душа ей сказала:
- А ты начни, и Бог поможет тебе. Всем, чем нужно – поможет. Запомни: пустого места на земле не бывает. Там, где нет веры в Единого Бога, там царствуют черные силы и мрак.
Пришелица стала вещать ей о будущем, повергнув Шейну в полное замешательство.
- С работы уйдешь со скандалом. Не захочешь, но уйдешь. Уедешь в Израиль… Самая страшная страна – это здесь. Та, в которой живете сейчас. Россия отказалась от Бога, здесь царствует зло. Но с Божьей помощью Россия падет, и ты до этого доживешь. В Израиль уедешь одна – без мужа, без дочери, замуж больше не выйдешь, хотя многие захотят на тебе жениться.
Шейна спросила:
- Говоришь, что с неба пришла!? Тогда ответь: почему евреев так бьют, так ненавидят, мы разве хуже других?
- Нет, не хуже. Евреи изгнаны со своей земли, скитаются среди стран и народов. Не это главное: евреи – тяжкое испытание для народов мира. На том свете будут судимы – как относились к евреям, избранному Богом народу… Все, что человек делает для собственной выгоды, – остается в земле, вместе с телом, а все, что сделано для других, это берется в вечность. Час расплаты известен лишь Богу Всевышнему… Никогда не входи в воду, мойся дома, или же в бане. В реку и в море – не заходи. Если зайдешь, не отрывайся от дна, тебя утопит нечистая сила. Но ты, я знаю, меня не послушаешь, все забудешь. Мы все же успеем тебя спасти: Тело отнесет далеко в море, его будут жестоко избивать, полагая, что убили тебя. Но мы будем сражаться, вернем тебе душу, вернем тело.
Шейна спросила:
- Если ты все знаешь, ответь: почему хорошему человеку трудно живется? Именно хорошие уходят рано?
- Смерть дается не в наказание, а в награду, она избавляет человека от мук. Впрочем, смерти, как таковой, нет: жизнь вечна, это функция души, а не тела. Ты это узнаешь… До твоей смерти случится Воскрешение мертвых. Вместе с тобой поднимутся и те, кто этого заслужил… Мир близится к своему концу. Мир не раз стоял уже, и будет стоять. Разница в том, что там, где был океан, окажется суша, а там, где была суша – станет вода. Все остальное повторится, как в предыдущем мире.
- Как! – воскликнула Шейна. – Выходит, и евреи были уже!?
- Да, и Тора, и евреи, и много раз еще будут. После разрушения мира, все начнется сначала. Техника дойдет до высочайших вершин. Будете видеть в небе крутящиеся тарелки, но не сможете их объяснить. Это грешные души, обреченные на ад и изгнание… Сейчас самое главное – поворот к законам Торы, время выходить из галута, и каждый еврей проверяется. Весь мир осветится Торой. Для этого и хранил Всевышний еврейский народ. Приближается время, когда все евреи соберутся в Израиле. Он станет ведущей нацией, сильнейшей страной мира.
Напоследок посланница ей сказала:
- Я ухожу, но буду всегда с тобой, у правой твоей руки, не плюй никогда направо… Не рассказывай обо мне никому. Придет время, появится и эта возможность. Много трудностей на твоем пути, горькую чашу выпьешь до дна. Говори всегда только правду. Я ухожу! Но вижу, что будешь делать не так, и будет от этого худо.
Спустя несколько лет Шейна Кац оказалась в Израиле. Одна, без мужа и дочери, родных и близких: пожилая женщина – на шестом десятке лет. Сбылось над нею все, в полном соответствии с предсказаниями души – слово в слово.
Все началось еще в Ленинграде.
Первым делом она завела дома кошерную кухню. Затем, ходить в Центральную синагогу на Лермонтова, изучать Тору, иудаизм. Вместе с другими еврейскими женщинами, посещать одиноких стариков, помогать деньгами, продуктами, убирать их квартиры.
Вся родня, включая дочку и мужа, глядели на эти "чудачества" в полном недоумении. Когда же Шейна их принялась убеждать, что надо ехать в Израиль, все подумали, что Шейна сошла с ума. Самыми страшными словами в те годы были "сионизм" и "Израиль"…
С работы ее выгнали…
Чтобы все поставить на свои места, она думала поначалу – открыться близким про свой разговор с пришелицей. Но здравый рассудок ей подсказал: и в самом деле, примут за чокнутую, упрячут еще в сумасшедший дом!
Однажды Шейна отдыхала на Черном море: валялась в песке, загорала. Заходить в воду подальше – опасалась, прекрасно помнила про нечистую силу. В один из дней, набравшись храбрости, вошла в море и поплыла. И тут же почувствовала, как чьи-то сильные лапы ее ухватили за ноги… Очнулась она через четыре часа – на берегу, к вечеру. Вся синяя и опухшая, как утопленница, с водорослями в волосах. Люди, которым она поручила стеречь свои вещи, в ужасе шарахались от нее: давно уже вызывали спасателей, скорую помощь, милицию. И вот – вернулась живая! Явно, с того света…
Сбылось еще одно предсказание – про соседку с которой Шейна дружила. Душа-пришелица ей открыла, что это колдунья. В тот день она решила Шейну убить: по дороге в поликлинику, на повороте – толкнуть под колеса трамвая. Но, постучав к Шейне в квартиру, никак не смогла войти. Будто держит ее в проеме волшебная сила. И Шейна вспомнила: накануне, буквально, она купила в синагоге "мезузу", прибила ее, как положено, произнося при этом необходимые "брахот".
- Чем пахнет здесь у тебя, жидовка проклятая? - возмущалась колдунья. – Подумать только, никак не могу войти!
Душа-пришелица находилась при ней всегда, оберегла от всяческих бед и несчастий.
Шейна пишет, как в начале блокады ее, студентку первого курса, послали на фронт копать окопы. Кругом тянулись бесконечные болота, фашисты находились достаточно далеко, ничто, казалось, не предвещало беды. Однако, вечером, когда Шейна стояла в очереди к походной кухне, к ней подошел незнакомый, пожилой солдат. Сказал на идиш, что знает ее, помнит ребенком. Они, мол, оба из одного местечка.
- После ужина – уходи! – Велел он ей тихо, чтобы кругом не слышали. - В штабе дивизии получено сообщение: с утра здесь немец будет бомбить! Немедленно уходи…
Шейна доела из миски, пошла к начальству и попросилась в отпуск, сославшись на жестокие боли, хронический ревматизм. Ее отпустили на сутки, с одним, однако, условием: личные вещи оставит здесь: рюкзак, постель, документы… "Иначе тебя не увидим, знаем мы вас!"
Назавтра она вернулась. Нашла на болотном поле сплошные воронки и обгорелые трупы.
С первых же шагов в Израиле, у Шейны Кац все стало складываться благополучно.
Она поселилась в Иерушалаиме. Была принята на работу в религиозную организацию "Яд Леахим", что переводится, как "Помощь Братьям". Дни напролет разъезжала по городам и поселкам, где проживали в центрах абсорбции многодетные семьи из Средней Азии и Кавказа. Десятки, сотни семей обязаны ей удачной абсорбцией. Она устраивала детей в школы и интернаты, где те получали настоящее еврейское воспитание, и дети привязывались к ней всею душой и сердцем. Короче, Шейна Кац превратилась в службу социальной помощи – в единственном числе – работая безупречно, на самом высоком, профессиональном уровне.
В "Яд Леахим" время от времени появлялся рав Ицхак Зильбер, как консультант и советник: зарплаты не получал, и в штате не числился.
С первых же дней, он обратил на Шейну внимание. Меньше всего эта женщина была занята тем, чтобы произвести хорошее впечатление. Все ее помыслы были направлены на бескорыстную заботу во благо других. Рабочие интересы их часто пересекались. К ней обращались с проблемами, которые она сама решить не могла:
…Кому-то хотелось принять "гиюр", кто-то не был обрезан, мечтая сделать "брит", стать полноценным евреем. Многие молодые мужчины желали изучать Тору, наследие предков, вопрошая Шейну: как им попасть в ешиву? С преподаванием на русском, естественно, ибо иврита еще не знают. Осаждали Шейну и женщины-одиночки, чьи мужья пропали, спились, сидели в России по тюрьмам. И вот – мечтают они выйти вторично замуж. За этим, собственно, в Израиль они и приехали. А РАБАНУТ им велит принести "гет" – разводное письмо.
И еще было много жалоб: по центрам абсорбции свободно шастали миссионеры, раздавая новым олим христианскую литературу. Соблазняли деньгами, подарками, бесплатными визами в Германию, Канаду, Австралию. Только бы поменяли веру – крестились в церкви…
Даже случались трагедии: арабы и бедуины соблазняли еврейских девушек, увозили в свои деревни. Жили с ними, как с женами, а обращались, словно с рабынями. И вот, не знают родные, как их вернуть, где они, вообще, находятся.
Подобные вопросы Шейна решить не могла. Привозила их раву Зильберу, они часами их обсуждали вместе. Большинство проблем рав Ицхак Зильбер решал сам. А там, где нужна была помощь – подключался весь коллектив "Яд Леахим".
Некоторое время спустя в Израиль репатриировалась дочь Шейны Кац – Лея (Лариса) с мужем. (Об этом тоже говорила пришелица.) Счастливей Шейны отныне не было человека на свете.
Вот что рассказывает Лея об отношениях матери с равом Ицхаком Зильбером:
- Это были беседы двух родственных душ, они были сверстники, одного года рождения. Он был одним из немногих, кто был посвящен в ее таинственную историю, когда маме предсказали будущее. Она не все описала в книжке, многое держала в секрете, ей запретили писать об этом. И даже не всем говорить: про времена Машиаха, про Воскрешение мертвых – где и когда случится. И много чего еще… Мама говорила: Машиах давно родился: живет уже с нами, в Иерусалиме, она непременно его найдет. Однажды я откровенно спросила рава Ицхака Зильбера:
- Признайтесь, что вы – Машиах!? По всем маминым признакам – вы подходите!
На что он решительно возразил:
- Моя родословная и в самом деле нисходит к царю Давиду, но только по линии женской. Все же свидетельства Танаха нам говорят: Машиах нам явится по мужской!
В отличие от многих других, реб Ицхак Зильбер никогда не видел в ней женщину, грезящую наяву, которой необходима душевная терапия. Не пытался отделить в ее рассказах сверхъестественное от реального. На все вопросы отвечал коротко, односложно:
- Здесь мало что соответствует Галахе, мало похоже на наше…
В один прекрасный день, следуя советам некоторых знатоков Торы, близких ей по духу людей, Шейна решила написать книгу. Предварительно заручившись у рава Ицхака Зильбера, что он напишет к ней предисловие.
Села за письменный стол и, спустя пару месяцев, книга была готова.
Писалось ей быстро, легко, она сидела над ней ночами. Образы и события давно в ней сложились, давно просились лечь на бумагу. Книга вышла, как и было обещано, с предисловием рава Ицхака Зильбера. На русской улице она надолго стала бестселлером.
Предисловие, однако, получилось суровым, со многими оговорками. Будучи человеком глубоко религиозным, чувствуя огромную ответственность за каждое свое публичное слово – письменное, или устное, реб Ицхак Зильбер рекомендует читателям не принимать все, что написано автором, за чистую монету, истину в последней инстанции:
"…Сейчас, когда увеличилось число евреев, отступивших от веры, тем более, не все мы живем на Святой земле, никак невозможно, чтобы наше восприятие сообщений Свыше, было бы "святая святых". Тем более, если эти откровения не касаются текстов Торы. Слова Виленского Гаона нас учат быть осторожными в восприятии и понимании таких сообщений. Они даются Сверху тем, кого для этого избирают".
Далее говорится о небесном посланце, посетившем рабби Йосефа Каро – автора свода законов "Шулхан Арух", великого каббалиста, гения точных формулировок. Он описал визит Небесного ангела в одной из своих книг. Но это, говорит реб Ицхак Зильбер, произошло двести лет назад, когда поколения были нормальными, евреи вели себя по законам Торы, и сам рабби Йосеф Каро жил на земле Израиля.
Будучи еще в Ленинграде, Шейна Кац дала в своем сердце обет: если Всевышний приведет ее к Любавическому Ребе, она ему все расскажет, поделится тайной, которую носит. Ребе ее поймет, снимет камень с души. Облегчит ей жизнь, наконец.
И вот, оказавшись в Израиле, Шейна упросила свое начальство, чтобы послали ее в Штаты, с визитом к Ребе. Всю свою сознательную жизнь она мечтала об этом. И потом, в Америке полно у нее родни, с которой ни разу не виделась. И ей оплатили билет – туда и обратно, предоставив отпуск на целых два месяца. Вдобавок, дали четыреста долларов на "карманные" расходы. К счастью, большинство сослуживцев Шейны были хабадники.
В Нью-Йорк она прибыла накануне Песаха. Поселилась в Бруклине, неподалеку от любавической синагоги, где приняли Шейну радушно, тепло. Едва праздник закончился, она пришла в канцелярию – узнать, как ей попасть к Ребе? Надо написать письмо, ответили ей, и ждать ответа. Она села, написала Ребе коротенькую записку, с просьбой принять ее на пару минут.
На другой день Шейна пришла за ответом. Случилось невероятное: Ребе велел своему секретарю раву Гронеру пропустить ее, как можно скорее.
И вот, пришел долгожданный час, Шейна оказалась наедине с Ребе. Она страшно нервничала, второпях рассказывая основные моменты беседы со своей пришелицей. Ребе внимательно слушал, постоянно задавая вопросы: что та еще ей сообщила?
И вдруг спросил:
- А вши у вас были?
Шейну будто бросили лицом в грязь. При чем тут вши, едва не закричала она. Однако, сдержалась:
- Во время войны у всех были вши, месяцами негде было помыться, сменить белье и одежду.
Казалось, Ребе уводит ее от главной темы. Боялась, что время ее истекает: сейчас зайдут и ее выведут. И это заставляло ее торопиться. Она сказала, что Бог провел ее через загробную жизнь. Она уже умирала, но Бог обратно ее вернул. Она может передать Ребе привет с того света, и Ребе принялся расспрашивать Шейну, как это было? Та ответила, что долго надо рассказывать. Ей страшно совестно – она задерживает очередь. Не будет ли лучше, если она напишет письмо, изложит это Ребе подробно. И завтра же письмо принесет. И Шейна вышла из комнаты…
История со вшами казалась ей совершенно ужасной. Вши, будто напасть какая-то, преследовали Шейну всю жизнь, беспрерывно на нее нападая. Это не зависело ни от одежды, ни от бани. Она даже помнит, как отправляясь рожать в больницу, страшно боялась, что ее не примут из-за сплошных вшей. Но откуда это известно Ребе? Какое имеет отношение к тому, что она хотела ему сказать?
Еще в Америке ей напомнили: каждый вопрос имеет у Ребе глубокий, определенный смысл, праздных вопросов у него не бывает.
Вернувшись в Израиль, Шейна принялась ходить к известным рабаним с вопросом: что связано со вшами в истории еврейского народа? Почему ими интересовался Любавический Ребе? И какое это имеет отношение к ней?
И ей легко объяснили: когда Моше Рабейну выводил народ из Египта, одной из казней Всевышнего были вши. Египетские колдуны могли показать кое-что, но повторить вшей никак не смогли. Против крошечных насекомых их черная магия оказалась бессильной.
Шейна припомнила, как во время войны, находясь в эвакуации в Куйбышеве, в их дом заглянула гадалка, и предложила женщинам погадать за небольшую плату. Когда хозяйке и членам ее семьи она все, что положено предсказала, то предложила погадать и Шейне. Но та отказалась, сославшись на отсутствие денег. Цыганка сказала, что погадает бесплатно, взяла ее руку и долго разглядывала. Разбросав карты, сказала лишь, что Шейна в ближайшее время выйдет замуж. Затем подошла к хозяйке и долго с нею шепталась.
Гадалка ушла, хозяйка принесла гребень и велела Шейне чесать голову. Ей надо, мол, чего-то проверить.
Когда же Шейна взялась вычесывать волосы, посыпались настолько мелкие вши, что их с трудом можно было заметить. Шейна страшно удивилась, они ее никогда не кусали.
- Сыпь их, жидовка, обратно в голову! – велела хозяйка. – Они тебе пригодятся. Говорят, вши вам спасают жизнь, оберегают от разной нечисти.
Шейна этому удивилась больше всего. Однако, насекомых вместе с газетой выбросила в мусорное ведро. А после – вынесла на мороз.
В этот же вечер хозяйка ее выгнала. Велела собрать поскорее "шмотки", и больше не приходить. У Шейны, дескать, нет прописки, а в Куйбышев переехали члены Политбюро, чуть ли не вся верхушка кремлевская. Хозяйке могут выписать штраф. Чего доброго, еще и в тюрьму засадят.
И Шейна пошла на улицу, в январский мороз, нагруженная узлами, авоськами и постелью.
Кругом было безлюдно, начиналась поземка. Идти, собственно, было ей некуда: ни родственников в городе, ни даже знакомых. Шла она в полном отчаянии, куда глаза глядят. Прекрасно зная, что на бездомных идут облавы, ее немедленно выселят. Покуда, не возникла в голове четкая мысль – пойти и утопится в Волге! Дойти до ближайшего моста, и там уже кинутся вниз.
Минуту спустя, услышала за спиной неожиданный женский окрик: "Шейна, Шейна, остановись!" Она застыла на месте, не смея повернуть голову, думая, что ослышалась. Но нет, это оказалась женщина из их местечка, которая чудом ее опознала – со спины, за несколько десятков метров. И отвела Шейну к себе, звали ее Роза Горелик. Она рассказала, как немцы уничтожили всех евреев местечка, она одна сумела спастись. Муж ее воевал на ленинградском фронте.
Роза дала ей приют, койку: "…видишь, три угла у меня свободны!" Шейна получила прописку, устроилась на работу. Спустя еще пару недель, познакомилась с молодым инженером по имени Игорь, который женился на ней, став отцом единственной дочери Леи.
…Когда вышла в свет книга с предисловием рава Зильбера, Шейна Кац сразу сделалась популярной. Книга расхватывалась с прилавков, как горячие пирожки. Общинные центры во всех уголках Израиля стали приглашать автора на презентации, лекции, вечера "вопросов и ответов". Чтобы вживую увидеть необычную женщину, прикоснуться, как принято говорить, собственными руками.
Дочь ее Лея рассказывает:
- Однажды маму пригласили на литературный вечер в Хайфу. Я поехала с ней, прихватив с собой несколько стопок с книгами. Как всегда, в зале набилось битком народу. Мама читала отрывки, отвечала на десятки вопросов, раздавала автографы на купленных книгах. В конце вечера подсела к нам женщина. Моего, приблизительно, возраста. Спросила у мамы, помнит ли та ее?
"А я вас, Соня, сразу узнала, зовут меня Анна Горелик, я дочь Розы, вашей землячки из Белоруссии. В эвакуацию вы жили в нашей квартире, в Куйбышеве. Мы звали вас Соней, не так ли?"
На что мама всплеснула руками, чуть в обморок не свалилась. А что оставалось ей делать? Вся жизнь ее соткалась из таких вот сплошных чудес на грани фантастики… Они радостно обнимались и целовались. Затем сидели, вспоминали прошлое: кто жив, кто умер… Без всякого заднего умысла, мама спросила, кто ее муж, сколько детей у нее, в каком они нынче возрасте?
И та облилась потоками слез, горькими и обидными.
Всхлипывая и рыдая, она рассказала, что привезла в Израиль пятерых малолетних детей: четыре мальчика и девочку, которой одиннадцать лет, благодарение Богу. С утра и до вечера она возится со своими братишками. Но все равно, устроиться на работу Анна не может, времени свободного нет. Проблема в том, что муж у нее пропал – алкоголик и гой. Более года нет от него вестей, будто земля проглотила… Как в Израиль приехали, так и запил по-черному. Спиртного, поди, здесь навалом, да все по дешевке! Анна считает, что где-то бомжует. Взял, да сбежал попросту из семьи… А ведь душа в ней кричала! Ох, как кричала перед отъездом: брось его, разведись, не отрывай мужика от родных корней! Нет, не прислушалась к голосу ангела, будто оглохла. И вот – пособие ей не дают, как матери-одиночке. Нет средств содержать семью: себе одежду купить, детишкам, не говоря уже о продуктах. Чиновники в Израиле – вовсе народ не злой. Напротив, все ей кругом сочувствуют, помогают. Однако, существует закон: если пропал из семьи муж, это не означает, что умер, что нет его среди живых, надо ждать, авось и объявится!
Мама слушала эту исповедь, глубоко погруженная в собственные мысли. Молча слушала, кивая ей головой. По природе своей мама была, как праведник: всю свою жизнь стремилась делать добро. Ее девизом было: люби ближнего, как самого себя! Через всю ее книгу сквозит эта мысль, но здесь обстояло чуть-чуть иначе, судьба ей явно дарует шанс: добром платить за добро…
Мама прекрасно знала, к кому ей следует обратиться: рав Ицхак Зильбер был единственным человеком, который занимался в Израиле поисками пропавших мужей, добыванием "гет"ов – разводных писем. Давая "соломенным вдовам" возможность заводить новые семьи, исправляя ошибки прошлого.
Целыми днями, бывало, он пропадал в коридорах Иерусалимского Рабанута. Будучи сам равом, заседал на совещаниях, участвовал в открытых и закрытых судах. Его клиентки не владели ивритом, не разбирались ни в устной, ни в письменной Торе. Он учил их, как отвечать на вопросы судей, чтобы себе же не навредить. И все это – бескорыстно. Порой, оплачивая расходы из собственного кармана. И даже – настаивая на этом.
Передавая ему папку со всеми документами Анны Горелик, мама поведала реб Ицхаку Зильберу, как спасла ее еврейская женщина от голода в эвакуацию. В Куйбышеве, лютой зимой: вырвала из лап смерти. Это была Роза из их местечка, мать этой самой Анны.
И еще – про солдата на ленинградских болотах, который вытащил ее из-под бомбежки…
Всего лишь догадка, предположение. Тайна ее: быть может, он приходился Розе Горелик мужем, а нынешней Анне из Хайфы – отцом? И получалось, что эти люди…
- Вы были молоды, Шейна! – задумчиво произнес реб Ицхак Зильбер. – В Талмуде сказано: чудеса предназначены тем, кому недостает веры.
Неделю спустя он вручил маме документ о разводе на имя Анны Горелик. Документ, признающий ее матерью-одиночкой.
Это не составило ему большого труда, сказал он маме. В одном из талмудических томов он нашел, что связь между еврейской женщиной и не евреем – мужчиной, религиозным браком считаться не может. Напротив – недопустимым сожительством. На судебном заседании эти доводы были приняты полностью. Он всего лишь восстановил справедливость.
Анна Горелик отнесла свои новые документы в Министерство Социальной помощи. И очень скоро разбогатела, получив пособие "ретроактивное" – за полтора года жизни в центре абсорбции.
Ей дали в помощь сиделку, уборщицу и кухарку. Она сумела устроиться на работу.
Время от времени их навещала мама с целыми мешками одежды – для Анны и для детей. Одежда всегда была новой, с фабричными ярлыками. Ее присылают в "Яд Леахим" евреи со всего мира.
___
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #12(159) декабрь 2012 — berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=159
Адрес оригиначальной публикации — berkovich-zametki.com/2012/Zametki/Nomer12/ELuxemburg1.php
