Со мною
Когда вижу тебя — загорается взгляд,
Жар в груди разливается сладко,
Грусть-тоска отстаёт, я улыбчив и рад,
И опять ты для сердца — загадка!
Жизни мрак пред тобой
задрожал и исчез...
Как случилось — понять я не в силах!
Но поверить могу,
что сошла ты с небес
и земную красу сохранила.
Да и ты весела, когда видишь меня,
Расцветаешь, как ландыш весною.
Всё поёт, и звенит, и ликует, звеня:
Я с тобой, ты со мною, со мною!
Работа
Люблю, когда работы много,
Когда хлопот невпроворот.
И не люблю тот час убогий,
Кода работа не идёт.
Люблю, когда у дома стружки,
Азарт в руках, и мало дня.
Дела нужны — не побрякушки!
Суровый возраст у меня.
Но это всё — скорее, притча.
И меркнет пёстрый личный быт,
Когда во всём своём величье
Мне в душу Родина глядит.
Какие ж надо взять скрижали,
Работу сделать, выжать пот —
Чтобы её не унижали,
Не гнали Русь на эшафот!
Старец
Божественной бронёй
закрытый от всего,
тот дивный старец —
светоч сердца моего!
Сияет, светит мне
и день, и ночь,
чтоб первородный грех
сумел я превозмочь.
Скифия
В сердце стучит вековая метелица
И первобытья пора...
Хладная Скифия верою греется,
Словно сидит у костра.
Грезятся ей за мечтою далёкою,
За узорочьем ветвей —
Град несказанный, страна светлоокая,
Маковки русских церквей.
Греется верою в первородство,
В долю святую свою:
Злата дороже иметь благородство,
Честность и храбрость в бою.
Воины-скифы врагов покорили,
Бились в Троянской войне...
Лики их светлые в дымчатой пыли
В сердце приходят ко мне.
В сердце стучит вековая метелица,
Век промелькнул или год...
Хладная Скифия верою греется
В то, что за гробом грядёт.
Молитва
«Встану
на рассвете алом,
Ничего не повторю!»
Сколько лет
во мне звучала
Эта тяга к алтарю
Жизни чистой, позабытой —
Знал её,
когда был мал...
Но ломало тягу бытом.
Тягу я ещё ломал!
Думал,
что двойная сила
Повернёт теченье дня...
Но по капле уходила
Человечность из меня!
Завтра всё начну сначала.
Ничего не повторю.
Пусть и сил осталось мало —
Только к свету, к алтарю!
Родимый язык
Не мните: «Разбито корыто...»
Нутром вы — в чужом далеке.
Могучая сила сокрыта
В родимом моём языке.
Глаголом блеснёт, приподнимет,
Пометит раздумье на лбу,
Прибьёт ненавистников имя
К позорному века столбу.
Над словом заветным и тучи
Сгустились, и буйствует зло.
Язык, словно ливень могучий,
Нахлынет — и в сердце светло.
Литые славянские корни
Прошли сквозь огонь и века.
Шепчу я слова, и просторней
Становятся поле, река...
И путь в поднебесье узкий
Осилить с ним легче потом.
Бледнеют английский, французский
Пред русским родным языком!
Жар-цветок
Тех, которым ничего не надо,
Только можно в мире пожалеть.
Сергей Есенин
С утра в окне — подковой счастья —
Рисунок озера висит,
И даже ранее ненастье
Не омрачило чудный вид.
На старой лодке отправляясь,
За синей заводью сорви —
Себе на радость, всем на зависть —
Цветок на острове Любви.
Он дивным жаром весь пылает —
Как уголь в печке — над водой...
И в сердце вдруг любовь былая
Воскресла песней золотой.
Мир проще стал, а я — моложе,
И сладок воздуха глоток.
Вот что с душою сделать может
Хотя б один любви цветок!
Тайна
Моя аптека — луг заречный,
Мой доктор — синеокий бор.
Свиданье наше длится вечно,
Как вечен этот свет-простор.
И только он меня врачует
От порчи, сглаза и вражды.
И от него в душе кочует
Свет неразгаданной звезды.
Наши мамы
Брильянты, роскошь
Женщинам нужны
И прочие подарки сатаны...
А наши мамы
Этого не знали:
В чаду и революций, и войны,
К наживе лёгкой
Страсти лишены,
Порою жили
Будто на вокзале.
Ломали их
И голод, и беда.
Но в доме чисто было завсегда.
А пуще хлеба
Совесть сберегали!
Струит над ними
Вечная вода.
Я это не забуду
Никогда:
Они России
Выжить помогали.
А эти, в жире глазки утопив,
В ушах качая
«Самый эксклюзив»,
Страну родную
Жадно пожирают...
Брильянты, роскошь
Женщинам нужны
И прочие подарки сатаны —
Другого бога
Эти и не знают...
Осень
Одиноко бродит
по лугу ворона,
И, храня о лете
тайную печаль,
Паутинами посеребрённая,
На ветру позванивает
солнечная даль.
Мир глубоко дышит.
Всё — в плену покоя.
Нависает долгая тишина.
И в душе — спокойствие
дивное такое:
Кажется, понятен я себе до дна!
Вольно и просторно.
И в жильё не хочется.
К лесу — через поле
напрямик.
Луг — мой друг старинный,
и сестра мне — рощица,
Словно я из листьев
и травы
возник!
Эскиз
В разгуле войн,
и митингов, и улиц,
Где всякий кровью брата
сыт и пьян,—
Начало Века и конец
сомкнулись
Под знаком
истребления славян!
Вожди-рабы
народы разделили,
И торг открыт...
Не проданы пока
Напевы птиц
и блеск озёрных лилий,
Бездонный воздух,
я
и облака...
Скрипачка
Не скрипка в руках у ней — сердце!
И только смычок упадёт —
Беды и удачи соседство
Возникнет из таинства нот!
Как будто родной тебе голос
Зовёт всё с начала начать.
И жизнь, что вчера раскололась,
Вдруг целою стала опять!
Никто не узнает, не спросит,
Как это случилось с тобой.
Уходит скрипачка, уносит
Поющее сердце с собой!
Вечера в Вологде
По вечерам
Звонят в колокола,
Над Вологдой — порывистые звоны.
Жизнь вдруг предстанет
Сказочно светла —
У света и любви свои законы!
Плывет рождённый медью
Долгий звук
И тает где-то далеко за рощей.
И этим, хоть на миг, разорван круг
Привычной отчуждённости
Всеобщей.
Благодарность
Потянуло дымком
деревенским
под вечер,
По заснеженной тропке
бреду...
Этот миг
отлетающий
сладок и вечен,
Будто спелое яблоко
в райском саду.
Чёрный хлеб на столе —
как святая награда,
И вода родниковая —
лучший бальзам.
Что ещё для блаженства
минутного
надо?
Благодарность
Земле
и седым Небесам!
В парке
Нам осень подарила
день один —
Сухой и тёплый;
по аллее старой
Под трепетанье
ранних паутин
Среди берёз мы шли
беспечной парой.
В моей руке доверчиво — твоя,
И в золото нас осень одевала.
Где ты теперь? Давно не знаю я!
Но время мне тот день
не заслоняло.
Жизнь помнится
мгновеньями,
когда
Душа с душою воедино слита!
И мы не знаем,
где нас ждёт беда,
И сердце
свету и теплу
открыто...
