Действующие лица:
АСАН, мужчина.
ЕГО КОБЫЛА, красивая женщина с привлекательной и чувственной фигурой.
АЛИМА, женщина.
ЕЕ КОНЬ, очень красивый мужчина, Аполлон.
ДЕЙСТВИЕ
(Топот лошади бегущей рысью. Голос: «Но! моя кобыла, мы опаздываем!». На сцену въезжает Асан верхом на женщине. Довольная женщина бежит рысью. Она очень красива, но еще большего очарования ей придает облегающий костюм и лошадиная сбруя.)
АСАН: Тпруууу!
(Обращается с ней как с лошадью, привязывает к колонне.)
Тпруууу, красавица!
(Он затягивает ремни вокруг ее живота и еще крепче – те, что проходят между ее бедрами. Затем ласкает ее зад, щупает живот и наконец делает удар хлыстом. Кобыла начинает жалобно ржать, как будто плачет.)
Успокойся и попей немного.
(Приносит ведро. Она продолжает ржать. Топот лошади бегущей рысью. Появляется Алима верхом на своей лошади и привязывает ее к той же колонне. Асан и Алима разглядывают друг друга с восхищением. Пока Асан и Алима стоят неподвижно, их конь и кобыла, одержимые непреодолимой телесной страстью, зверски несутся друг к другу и делают все, что им только позволяют ремни.)
Весь день… (дрожит)
АЛИМА: Моя любовь…
(Ее переполняют эмоции, и он не может продолжить фразу. Восторг. Усердное ржание лошадей.)
АСАН: Можно я скажу тебе, что с каждым моментом моя любовь становится сильнее, что моя страсть к тебе мешает моему спокойствию?
АЛИМА: Скажи…Я думаю о тебе целыми днями, ты снишься мне, я представляю тебя все время…
АСАН: И ты мне снишься…каждую ночь! Что тебе сегодня снилось?
АЛИМА: Мне снилось, что мы вдвоем скакали верхом, неслись по лугам, пока истребляющий ангел следовал за нами по пятам.
АСАН: А мне снилось, что я бесконечно бегал по улицам незнакомого города пока наконец не зашел в некий стадион. Там меня ждала ты. Мы долго смотрели друг на друга и страшно удивились, увидев, что находимся вовсе не на стадионе, а в цирке, и две мудрые лошади ждали нас, извлекая на досуге кубические корни.
АЛИМА: Я люблю тебя!
АСАН: Я безумно тебя люблю.
(Ржание.)
АЛИМА: А ты не собираешься просить меня хорошенько тебя похвалить…
АСАН: Прошу.
АЛИМА (Страстно): Ты уродливее всех на свете, ты самое ужасное существо, какое я только видела в жизни.
АСАН (Скованно, стыдливо): Не могу в это поверить; ты хочешь, чтобы я зазнался. Или ты – всего лишь жертва любви ко мне!
АЛИМА: Поверь мне, моя любовь, все это чистая правда. Ты жесток, ты ужасен.
АСАН: Невозможно… ты, наверное, это где-то прочла. У какого-нибудь поэта…
АЛИМА: Нет, моя любовь; нет, моя единственная и всепоглощающая любовь, моя умопомрачительная страсть, все это правда, ты с каждым днем становишься все уродливее и уродливее.
АСАН (Радостно, немного вульгарно): Хорошо, хорошо, это так. Я ведь знаю, что не могу сравнить себя с другими мужчинами, которые…
АЛИМА: Никто и не сравнивает. Я видела весь мир и не встретила ни одного настолько жестокого человека, как ты. Иногда, когда ты мне снишься, меня тошнит.
АСАН: Это невозможно.
АЛИМА: Это правда, моя любовь. Что ты можешь поделать с моими чувствами, как ими будешь управлять? Я не такая, как эти интеллектуалки, которых было много в твоей жизни, способные на расчетливые приключения и рассудочные страсти, я – простая бедная женщина, которая только и может, что говорить тебе чистую правду: ты жестокий, ты уродливый, уродливее, чем самая ужасная гримаса, ты отвратительнее, чем засорившийся туалет.
АСАН: Какой счастливый день, боги даруют мне такую радость!
АЛИМА: Сегодня я потеряла всякий стыд и могу теперь говорить тебе о своих самых заветных мыслях, хоть чрезмерность моей страсти и может отдалить нас друг от друга, мой милый, любовь всей моей жизни, часть моей крови… Ты мерзко пахнешь.
АСАН (Как будто узнав что-то новое): Я мерзко пахну?
АЛИМА: Да, ты мерзко пахнешь.
АСАН (Кокетливо, чтобы подтвердить услышанное): Но разве это возможно…? Никто мне этого не говорил…а ведь меня любили и другие женщины.
АЛИМА: Никто не любил, как я.
АСАН (С любопытством): И что же это за запах?
АЛИМА: Отвратительный.
АСАН (Радостно): Не верю.
АЛИМА: Да.
АСАН: Любовь моя, я хочу больше деталей.
АЛИМА: Это сильная, резкая, очень неприятная вонь, трупная…мерзость!
АСАН: Спасибо, любовь моя!
АЛИМА: Не благодари меня. К несчастью, ты такой: если б ты был таким же, как остальные…и это понятно…я бы тогда тебя не ревновала, и зачем мне было бы ревновать.
АСАН: Но ты уверена, что все чувствуют мой запах?
АЛИМА: Абсолютно все. Однажды мы шли с тобой куда-то вечером, и я слышала, как в темноте кто-то говорил: «кто же так мерзко пахнет, какое варварство быть настолько грязным, наверно, у него тоже самое между пальцев рук, что у нас между пальцев ног».
АСАН: Ах, люди! Какие образы!
АЛИМА: Ты – смысл моей жизни, мой путь и моя истина.
АСАН: Скажи мне…я хочу, чтобы ты ответила правду…я хочу, чтобы ты полностью раскрылась передо мной, раскрыла свое сердце…Если б я не был таким отвратительным, ты бы меня любила?
(Напряженная тишина.)
АЛИМА: Да, ничуть не меньше.
АСАН (С достоинством): Ты лжешь. Ты любишь меня за внешность, но на самом деле не любишь меня, меня настоящего, тебя привлекает лишь мое уродство…А ведь оно временно… Однажды я больше не буду ужасным, однажды я стану спокойным старичком патриархально спокойного вида, и…тогда ты оставишь меня, ты бросишь меня в одиночестве.
АЛИМА: Нет, любовь моя. Я люблю тебя таким, какой ты есть, и таким, каким ты станешь.
АСАН: Даже если я стану красивым?
АЛИМА: Красивым…красивым…Ты никогда не сумеешь стать красивым. Ты слишком отвратителен.
АСАН: Спасибо тебе, любовь моя.
АЛИМА: Не благодари меня.
АСАН: Могу я спросить еще кое-что?.. Мой рот… как он пахнет?
(Беспокойство.)
АЛИМА: Твой рот… твой рот…
АСАН (Испуганно): Мой рот хорошо пахнет?
АЛИМА: Нет, любовь моя. Твой рот пахнет молниями.
АСАН: Ах… вот сейчас я думаю…однажды ты прекратишь меня любить.
АЛИМА: Это невозможно.
АСАН: Да, однажды ты меня разлюбишь и из чувства мести скажешь мне всю правду перед тем, как навсегда меня покинуть, и я узнаю, что вовсе не был уродлив и даже пах приятно.
АЛИМА: Замолчи! Как ты можешь думать об этом кошмаре? Наверно ты меня больше не любишь?
АСАН: И все-таки ты лжешь самым постылым образом, из милосердия, лжешь, чтобы я не комплексовал, обманываешь меня, чтобы я не знал о себе правды.
АЛИМА: Поверь мне, моя любовь, как ты можешь представлять себе, что красив и хорошо пахнешь…? Что мне сделать, чтобы прогнать из твой головы эти глупые мучительные мысли.
АСАН (Торжественно): А Франкенштейн?
АЛИМА: Что Франкенштейн?
АСАН: Я уродливее, чем он?
АЛИМА: Чем Франкенштейн? Но он видный и любезный, у него грациозная походка… В сравнении с тобой, он – само изящество.
(Ржание лошадей. Они восхищенно смотрят друг на друга. Они поднимаются и начинают похотливо гладить своих лошадей.)
АЛИМА: А какая же я?
АСАН: Ты? Ты знаешь, я повторял тебе это тысячи раз.
АЛИМА: Повтори еще.
АСАН: Ты уродлива, уродливее всех.
АЛИМА: Думаешь? Девушка полагала, что красива и никому не смогла бы понравиться. Ты даже не представляешь, как я боялась, что наступит момент, когда я должна буду раздеться в присутствии другого человека. Мой пессимизм заставлял меня верить, что я красива. Я с таким ужасом разглядывала свое отражение в зеркале, выходя из ванной, мне все казалось совершенным…я плакала целыми днями.
АСАН: Но я здесь не для того, чтобы утешать тебя, а чтобы сказать правду.
АЛИМА: Я думала, что никогда не осмелюсь остаться наедине с другим человеком; думала, что навсегда останусь девственницей. Мне даже казалось, что есть только одно решение: искать человека, который не был бы уродлив, который был бы красив, как я, которому не было бы стыдно быть рядом со мной раздетой, или я могла бы, скажем, заплатить ему за эту услугу.
АСАН: Как бы тебе пришлось страдать!
АЛИМА: Но, в конце концов, я нашла тебя, и теперь я счастлива.
АСАН: Мы родились друг для друга.
АЛИМА: Но я не совершенна.
АСАН: Почему?
АЛИМА: Я…я хорошо пахну.
АСАН: Запах…но, кажется, у тебя он всегда появляется раз в месяц.
АЛИМА (Пристыжено): Я тошнотворна?
АСАН: Зловонная. Ты отвратительно воняешь!
АЛИМА: Как же ты меня любишь!
АСАН: Я буду любить тебя всегда, подобно реке, поедаемой твоей маткой и навечно ее расширяющей.
АЛИМА: Ты не думаешь о других женщинах?
АСАН: О других женщинах! Я бы не смог. Никто, кроме тебя, не наводит на меня ужас.
АЛИМА: Давай танцевать.
(Они танцуют. Внезапно Асан падает на землю и принимается лизать ботинки Алимы. Она тоже ложится на землю и с исступлением лижет подошвы ботинок Асана.)
АСАН: Алима, любовь моя.
АЛИМА: Обожаю тебя, Асан.
(Плачут и лижут ботинки друг друга. Лошади оживляются. Алима и Асан встают и с усердием принимаются мять животы лошадей, перемещая свои руки к их ягодицам. Те яростно дергаются и, кажется, хотят прыгнуть.)
АСАН: Я люблю тебя так, что мне хочется разрубить твой живот лошадиным органом.
АЛИМА: Ты так всем говоришь.
АСАН: Поверь мне. Я думаю только о тебе ночью и днем.
АЛИМА: Знаешь, а ведь я думала о похожих вещах – с тобой.
АСАН: С моей кобылой?
АЛИМА: Точно. Скажи мне правду. Я женщина и я умею страдать. Скажи, ты ведь уже нашел другую, и она уродливее меня.
АСАН: Нет, клянусь тебе всем святым.
АЛИМА: Ни одной? Никогда?
АСАН: Ни одной. Твое лицо мне напоминает своим уродством лицо агонизирующего прокаженного.
АЛИМА: Я хотела кое-что тебе сказать сегодня, прежде я бы не осмелилась тебе это сказать: ни физически, ни духовно не существует такого, как ты.
АСАН: Что ты имеешь в виду под духовностью?
АЛИМА: Что ты дурак.
АСАН (Кокетливо): Нет!
АЛИМА: Да. Я не говорю тебе об этом, чтоб ты излишне не радовался.
АСАН: Как слепа бывает страсть!
АЛИМА: Уверяю тебя, ты полный дурак, у тебя мозг комара, больного менингитом.
АСАН: Не ври, чтобы меня осчастливить.
АЛИМА: Но это чистая правда. Хорошо было бы, если бы ты был, как все мужчины: умный, утонченный, способный понять распорядок вещей. Но от тебя все бегут; ведь голова у тебя, как кастрюля с вареной репой.
(Мгновение разглядывают друг друга, охваченные страстью.)
АСАН: Я люблю тебя!
АЛИМА: Я безумно тебя люблю!
(Снова обсасывают с исступлением подошвы ботинок друг у друга и постепенно как будто засыпают. В этот момент лошади перестают ласкаться. Они расходятся и водворяют себе на голову маски – коня и кобылы, соответственно. У маски кобылы – подвижный рот, который может проговаривать слова. Актер – конь в маске, берет скрипку и романтично наигрывает пассаж из оперы. Актриса – кобыла (в маске кобылы), поет под музыку фрагмент оперы. Рот ее маски двигается, как будто действительно напевая песню. Снизу поднимается лодка в форме рыбы. Оба – конь и кобыла – залезают в лодку, игра на скрипке и пение продолжается. Лодка поднимается до половины и начинает качаться. Пауза. Теперь лодка медленно поднимается еще выше, пока наконец вовсе не исчезает из виду. Пушечный выстрел. Полная темнота. С высоты падает дождь из розовых лепестков. Асан и Алима просыпаются, почувствовав на себе их прикосновения. Пристально смотрят друг на друга.
Понемногу из темноты появляется огромное солнце (желтое, золотистое и блестящее), которое освещает сцену. Они разговаривают с большой осторожностью и нежностью. Их позы и голоса полностью изменились.
Они говорят очень медленно и сдержанно, спокойно, но поэтично.)
АЛИМА: И спокойствие возрождается.
АСАН: И дуэт.
АЛИМА: В сельве.
АСАН: Внутри нашей сельвы.
АЛИМА: Смотри!
(Оба смотрят на колосники.)
АСАН: Умирают.
АЛИМА: И теперь всего лишь скелеты.
АСАН: Я бы хотел стать воздухом, который ты вдыхаешь.
АЛИМА: Ты трепещешь, а я движусь.
АСАН: Я спою в твоем зените.
АЛИМА: Ты будешь сторожевой башней из моих сновидений.
АСАН: Я?
АЛИМА: И Потопом.
АСАН: Потопом?
АЛИМА: Потопом и чистой каплей воды.
АСАН: Смотри.
АЛИМА: Спускаются к нам.
(Смотрят на колосники.)
АСАН: Но мы уже обрели спокойствие.
АЛИМА: Море рассказывает мне о тебе.
АСАН: Вплоть до этого момента, до сегодняшнего дня мы жили внутри какой-то пародии.
АЛИМА: Это утерянное воспоминание.
АСАН: И подготовка.
АЛИМА: Это были времена крика и преступления.
АСАН: И дьявола.
АЛИМА: И моря.
АСАН: Смотри!
АЛИМА: Мне больше ничто не угрожает.
АСАН: У нас не будет страданий больше, чем мы можем вынести.
АЛИМА: Я смотрю и больше не боюсь.
(Смотрят на небо.)
АСАН: Оно упадет нам на голову? Убьет нас.
АЛИМА: Мы умрем в наш день.
АСАН: Не бойся, ты вечна, мы любим друг друга.
АЛИМА: Солнце – моряк, и лучи его – лодки, на которых мы сбежим.
АСАН: Уничтожим зло.
АЛИМА: Муха.
АСАН: Свинья.
АЛИМА: Грязно-розовый цвет.
АСАН: Он – сегодняшний дьявол.
АЛИМА: Я поняла.
АСАН: Я видел.
АЛИМА: Это мое сокровище.
АСАН: Наши чувства сделают нас свободными.
АЛИМА: Они нас больше не свяжут. Теперь мы свободны.
АСАН: Ты свежа, на твоей талии спит море.
АЛИМА: Ты – сон корабля.
АСАН: Мы извлечем выгоду, и Господь поддержит наш союз.
АЛИМА: И наше удовольствие.
АСАН: Он отыщет нашу власть в миллионах вселенных.
АЛИМА: Я смотрю на тебя.
АСАН: Я чувствую, как тысячи лунатиков бегают внутри моего тела.
АЛИМА: Ложе песка и пены. Ты – конструктор и огонь искусственностей, который взрывается внутри моего мозга, в моем животе.
АСАН: Музыка.
АЛИМА: Я тоже ее слышу.
(Довольно долгая абсолютная тишина.)
АЛИМА: Уже ниже.
(Смотрят на колосники.)
АСАН: Ниже, и моему сердцу не больно.
АЛИМА: У меня больше нет врагов.
АСАН: Я больше не испытываю ненависти.
АЛИМА: Придите, дабы утешить мое прошлое.
АСАН: Сияет звезда.
АЛИМА: И у нас будет ребенок.
АСАН: Ребенок, который будет сиять.
АЛИМА: Они будут нас преследовать? Нет, больше никого нет.
АСАН: Ты возникаешь, красивая, искренняя, чистая, покрытая механическими игрушками.
АЛИМА: Я чувствую твои покусывания на своем теле.
АСАН: Я – огонь.
АЛИМА: А я – вода.
АСАН: Я – инструмент.
АЛИМА: А я – белый свет.
АСАН: Дай мне руку.
(Берутся за руки.)
АСАН: Покройся этой вуалью.
(Оба накрываются вуалью.)
АЛИМА: Больше нет вопросов.
АСАН: Ни игры в жмурки, ни зубастых шпор.
АЛИМА: Ни забытой кельи, ни закрытого черного моря.
АСАН: Закрой мне глаза.
АЛИМА: А ты – мне.
(Накрывают друг другу глаза платком.)
АСАН: Я лучше вижу тебя, я люблю тебя.
АЛИМА: Я смотрю на тебя и чувствую тебя. Ты – мой выбор.
АСАН: Исчезает колючая проволока, и возникает гондола внутри пейзажа.
АЛИМА: Поцелуй меня.
АСАН: Поцелуй меня.
(Они долго целуются. С началом поцелуя появляются скелеты коня и кобылы. Некоторое время они раскачиваются из стороны в сторону. Внезапно снова слышится скрипка и пение оперной арии. Оба скелета вдруг падают с высоты и кости разлетаются по сцене. Алима и Асан полностью покрываются вуалью и продолжают целоваться. Солнце садится. Сцена медленно погружается в темноту.)
ЗАНАВЕС
Перевод с испанского Дениса Безносова.
Перевод выполнен по изданию: F.Arrabal. Bestialidad erotica,
ed. Critica de F. Torres Monreal,
con intr. De Manuela Grau. Valencia. Art. Teatral, #8, 1997.
