Об этой поездке я мечтала всю свою сознательную жизнь. Во всяком случае, профессиональную.
Байкал, Иркутск, маленький поселок Кутулик… Эти географические названия напрямую связаны с именем известного сибирского драматурга – Александра Вампилова. Впрочем, сегодня никто не сомневается в том, что талант его – мирового значения, а сам Вампилов – «обыкновенный гений», сумевший в пяти пьесах, написанных в далекие 60- е годы отразить свое время и человека в нем.
С Александром Валентиновичем Вампиловым лично меня, похоже, связывает судьба. Да, такое бывает. В августе 1972 года я поступала на филфак Мурманского государственного педагогического института. Помню, прибежала с очередного вступительного экзамена – и слышу из коридора голос телевизионного ведущего: «Погиб иркутский драматург. Утонул в Байкале». Заинтересовалась на минуточку – увидела на фотографии лицо. Молодой, темноглазый. Кудрявые волосы. Озорная улыбка. Печальная новость, впрочем, тот час и забылось.
Я училась филологии в Мурманске. Заслужила приглашения работать на кафедре. Стали думать об аспирантуре. Кого выбрать в герои кандидатской диссертации? То, что буду заниматься только драматургией, знала наверняка. Театр всегда был и остается главным увлечением, непреодолимой умственной тягой: через драматургический конфликт понять себя и людей, познать век и сиюминутность. Одна из коллег на заседании кафедры бросила как бы между прочим: «Вчера в нашем театре смотрела «Провинциальные анекдоты». Автор какой-то молодой. Вампилов. Очень интересно. Смешно. Похоже на Гоголя. Займитесь!».
Я спустилась в библиотеку. Взяла маленький однотомник вампиловских пьес – тот, первый, в черной суперобложке. За один вечер осилила и «Старшего сына», и «Прощание в июне», и «Утиную охоту»… С некоторым напряжением (почти раздражением) прочла «Прошлым летом в Чулимске»: не понравилась мне тогда «правильная» романтичная Валентина! Заглянула в комментарии, вступительную статью… И как-то не слишком мудрено показалось мне тогда осилить кандидатскую по «этому молодому автору».
Официально оформила тему. И – началось!
Вампилов «крутил и кружил» меня вокруг своих тем, мотивов и образов по меньшей мере лет пять, а по крупному счету – не оставляет в исследовательском покое и по сей день. Были исписаны чемоданы черновиков! Доклады на первых научных конференциях в Герценовском институте в Ленинграде вызывали у слушателей агрессивное недоумение. Дело в том, что я пыталась говорить о «провинции» в «театре Вампилова» – не только географической, но и духовной. Раздражение вызывало то, что с «глубинкой» связано не столько положительное начало, сколько сугубо негативное, губящее душу человека: скука, лень, инертность поведения, стереотипы восприятия…
«Как Вы можете оскорблять провинцию? Из нее вышли лучшие люди России! Да и Ваш родной Мурманск тоже ведь не столица?!», – учила меня «жить» одна темпераментная доцент с Урала. Под вопросом у специалистов было и само понятие «театр Вампилова» как целостное эстетическое явление. «Театр Чехова», безусловно, существует, а вот имеет ли право молодой иркутянин Вампилов сравниться с классиком – это еще нужно было доказать. Кандидатская диссертация, не скрою, потребовала от меня немало усилий. И не только интеллектуальных. Я чувствовала, что Вампилов в сюжетах своих пьес шел не от пустого фантазирования, а от самой жизни. Его произведения сильны правдой существования, вниманием к человеческим судьбам, любовью к своим современникам, какой-то личной затаенной болью. И потому часто не библиотека помогала мне его «раскусить», а наблюдение за «реальностью» – в общежитии, на вокзалах, в кафешках, в метро… Чем дальше, тем больше Александр Валентинович становился для меня поводырем по жизни, старшим другом, наставником. Волей-неволей я усваивала его уроки. Ох, непростые!
Диссертация, между тем, написалась вовремя. И стала, скажу не без гордости, по творчеству А. Вампилова первой в России.
8 декабря 1983 года я защитила ее в научном совете ЛГПИ им. Герцена. Научный руководитель – профессор А. И. Хватов. Шолоховед. Поклонник творчества В. Распутина. Исследователь современного литературного процесса. Защитилась я рано, мне не было еще и тридцати. Вернулась в Мурманск, долгое время заведовала кафедрой. Писала статьи о «классике и современности». Андрей Битов. Людмила Петрушевская. Виктор Пелевин. Цветаева. Платон. Пушкин. К Вампилову возвращалась мысленно. Драматургия его и в России, и в мировом культурном пространстве набирала и вес, и скорость. На экран вышли фильмы В. Мельникова. «Старший сын» и «Отпуск в сентябре» («Утиная охота»). Они полюбились зрителям. Пронзителен в своей последней работе Олег Даль (Виктор Зилов), бесподобны Евгений Леонов (Сарафанов), Караченцов (Бусыгин), Боярский (Сильва). После трагического ухода Вампилов мощно заявлял о себе! В науке за несколько десятилетий сложилось целое вампилововедение. Но «восторженное непонимание Вампилова» все-таки трудно было рассеять. Он оставался и остается тайной, загадкой, предвосхищением. Гений!..
Вся эта преамбула нужна для того, чтобы приступить к описанию моего путешествия из Мурманска в Иркутск а августе 2012 года. 2012 – год особенный во многих отношениях. Для многих писательских имен он юбилейный. 1937 год – был годом особенно щедрым на рождаемость. В нем – роковом и политически зловещем – родились Андрей Битов, Геннадий Шпаликов, Белла Ахмадуллина… Появился на свет в далеком сибирском поселке Черемхово и маленький Саша Вампилов. Рассказывать его биографию полностью, пожалуй, воздержусь.
Скажу только, что родители – интеллигенты. Отец – бурят по национальности, учитель русского языка и литературы в кутуликской школе, мама – русская, учительница математики. Саша в семье – «младший сын». Отца своего не помнил. Валентина Вампилова в 38 году арестовали по политической статье и спустя какое-то время расстреляли. Обсуждая имя будущего сынишки со своей супругой Анастасией, Валентин Вампилов предложил назвать наследника Алексеем или Львом (он видел Горького и Толстого во сне и предполагал, что «писатель может родиться!»). Анастасия Прокопьевна назвала сынишку Александром. В честь Пушкина! Чтоб уж – наверняка! Не ошибиться! И – не ошиблась. Стал ее сын Александр – писателем.
Сегодня по России Александру Вампилову установлено четыре памятника.
Один – в Москве. Усилиями Олега Табакова во дворике «Табакерки» открыт памятник драматургической троице советских времен: Володину, Розову, Вампилову.
Любимый иркутянами памятник известному земляку – в Иркутске ( скульптор Михаил Переяславец).
Рядом с театром им. Охлопкова, где при жизни Александра Валентиновича был с успехом сыгран «Старший сын» («Свидание в предместье»).
Третий памятник открыли в юбилейный год в поселке Кутулик. Трем современным авторам – Вампилову, Гуркину и Варфаламееву установлены монументы на театральной площади Черемхово. Памятники «так просто» возводиться по России не будут! Вампилов стал национальным достояниям, литературной гордостью, новатором в театре. И по праву может стоять в одном ряду с Гоголем и Чеховым, Пушкиным, Достоевским, классиками американской и европейской драматургии.
Это понятно специалистам: филологам и театроведам. Интуитивно дар Вампилова распознается демократической публикой. Книги этого автора в библиотеках имеют самый востребованный – разлохмаченный – вид. В год двойного юбилея Александра Валентиновича – 75-летия со дня рождения и 40-летия после гибели – казалось резонным узнать, насколько сохранилась память о нем в самом Иркутске, в его родных местах, на «малой родине».
Железнодорожная трасса Питер – Иркутск (Транссибирская магистраль) замечательна сама по себе. Множество городов: Вологда, Череповец, Киров, Екатеринбург, Тюмень, Омск, Новосибирск, Красноярск, Ачинск, Ангарск, Иркутск…
В окно глядеть – одно удовольствие! И погода, и природа, и сменяющие друг друга населенные пункты – все радует глаз. Урал, Восточная Сибирь живут какой-то своей особенной самодостаточной жизнью. Экономического упадка не чувствуется.
Люди бодрые. Вокзалы блещут свежей краской и пышностью отделки. Новостройки – гиганты вокруг главных сибирских городов тянутся по направлению железнодорожного полотна без преувеличения больше часа. Сам Иркутск при первом знакомстве с ним напоминает Петербург – опьяняет запах воды! Ангара отчасти родственна Неве: так же величественна, роскошна! Те же огромные мосты с одного берега на другой. Юркие теплоходики с туристами. Гранитные набережные. Моя гостиница располагалась в центре Иркутска, на улице Тимирязева. Район Центрального рынка. Местный «иркутский Шанхай». Китайский район. Оживленно. Вокруг – китайские, монгольские лица! Для меня, человека с северо-запада – экзотика. Гостиница – хостел – расположилась во дворе заводика «Гранит» и фирмы по оказанию «ритуальных услуг».
Сами понимаете – памятники, искусственные букетики, трогательные веночки. Подумалось : вот он, первый привет от Вампилова, его знаменитый «черный юмор». Ведь в «Утиной охоте» Виктору Зилову с первых тактов пьесы приносят венок с ернической надписью: «Сгорел на работе». Хостел на четвертом этаже. Ступеньки вверх – считать и считать ! Номер маленький, но уютный. Вид из окна – на черно-белый плакат: «Памятник со скидкой для ветеранов и инвалидов». Короче – приехали …
Центральная улица Иркутска – Карла Маркса - приятно ошеломила звоном трамваев, летним цветастым многолюдьем. Совсем не знакомый мне город. Но что-то в нем есть щемящее родное? Ах, да! Город – из детства! Москва конца 50-х годов так же завораживала трамвайными рельсами, ведущими в зоосад; особнячками из красного кирпича, афишами цирка, уходящими в поднебесье кронами парковых деревьев… Лето. Отпуск. Легко!
Иркутск мне понравился. И о нем можно рассказывать долго, специально. Особенно об архитектуре. На одной улице встретишь и помнящие декабристов деревяшки, и сталинские бараки, и хрущевские «черемушки», и помпезные «сталинки».
Архитектурные ансамбли 19 века – краса и гордость Иркутска, его стиль и почва. В этом городе можно жить и жить… Здесь интересно было бы встретить и наблюдать все времена года – признак туристической влюбленности с первого взгляда. По этому городу ходил когда-то студент Вампилов. Сюда же из Москвы в конце 60-х вынужден был вернуться повзрослевший, уже известный в России молодой писатель.
Здесь он и радовался успехам, и горько тосковал от поражений. Именно Иркутск писатель так или иначе воссоздал и в «Утиной охоте», и в «Старшем сыне». Чем больше я гуляла по городу, тем сильнее проникалась самой вампиловской атмосферой. Но как отыскать следы его самого? Должна сказать, что бросающихся в глаза «юбилейных знаков» присутствия Вампилова в августовском Иркутске не было. Служащие музеев, картинных галерей и книжных магазинов ответить мне «на вскидку», где Центр Вампилова, к сожалению, не могли. Но все без исключения указывали на иркутский памятник: « Идите до почти самой Ангары – там увидите. Сначала будет памятник Ленину, потом – Вампилову. А чуть дальше – Александру III. У нас, знаете ли, очень демократичный город. Памятники – сразу всем!». Что есть, то есть.
Стоящий, чуть бочком, Александр Валентинович («Саша – Сашенька!») предстал передо мной как-то вдруг. Будто вышел из-за угла, случайно встретился на дороге. Не скрою, слезы внезапно и безудержно хлынули из моих глаз. Я и не подозревала, что столько чувств и переживаний накопилось в сердце за все эти годы общения с Вампиловым – его книгами, смыслами, итогами. Памятник драматургу в Иркутске особенный. На все вкусы – не угодил. Кто-то «снобистски» его критикует, кто-то готов видеть в нем немалые художественные достоинства. Присоединюсь к последним. Скульптору М. Переяславцу удалось создать оригинальный художественный образ. Он заключает в себе не только персону самого Вампилова, но вызывает ассоциации с его излюбленными героями (или антигероями современной литературы?).
Вампилов предстает перед прохожими в изрядно помятом, но при этом когда-то, видимо, торжественном костюме. Он неуверенно делает шаг вперед, но при этом чувствуется, что куда идти, он по-настоящему и не знает.
Памятник – своеобразная иллюстрация к одному из главных библейских вопросов: «Кама гредеши?»
И от ответа на этот вопрос, от направления движения, от вектора Пути зависит слишком многое и в судьбе человека, и в атмосфере времени. Согласитесь! Иркутский Вампилов чуть растерян. И оттого – трогательно и почти трагически незащищен. Он еще очень молод, но уже истомлен, почти разуверен. Надо было неплохо разбираться в вампиловском творчестве, чтобы создать именно такой памятник. У гранитного подножия – щегольской остроносый полуботинок – скопированная подпись драматурга. Росчерк пера! – Как свидетельство увековеченного авторства. А рядом – прекрасное здание старинного театра им. Охлопкова. На афишах – название вампиловских пьес. Но об юбилейных днях опять же – молчок. Как быть?
Казалось, сам дух героя моей кандидатской диссертации помогал мне в поисках. Из интернета узнала адрес Центра Вампилова. Улица Богдана Хмельницкого, 3б. Где искать? Растерянно оглядываюсь по сторонам. И прямо перед глазами – ответвление от центральной Карла Маркса. Колоритная видавшая виды подворотня. И я – у цели! Крепенький особнячок. Барельеф с изображением Вампилова. Лесенка – вниз. «Библиотека. Галерея».
Дверь открывается, как по мановению волшебной палочки, и вот я уже созерцаю «фею здешних мест», «хранительницу очага» знакомую мне по портретам в юбилейной прессе Галину Анатольевну Солуянову. Знакомимся. Взгляд у Галины Анатольевны на меня – недоверчивый, ревнивый. Что за мурманская самозванка стоит на пороге приличного вампиловского дома? Признаюсь, я на мгновение почувствовала себя «первой женой» (научной, разумеется), о которой ничего и не подозревали «остальные родственники» именитого юбиляра. Шутки шутками, а торжественность минуты я осознала вполне.
Галина Анатольевна, скользнув глазами по моей изданной в нашем университете кандидатской диссертации, и, выслушав мои чистосердечные восторги в адрес происходящего, вежливо предложила мне принять участие во всех проводимых Центром мероприятиях. Их оказалось не так уж мало. 15 августа планировалась поездка в Кутулик на открытие памятника драматургу и в связи с этим событием сдачей в эксплуатацию новенького Дворца культуры; 17 августа – поездка на Радищевское кладбище – там похоронены сам драматург и его мать – Анастасия Прокопьевна Копылова; затем – возложение венков на месте гибели писателя ( Байкал, Листвянка).
19 августа, в день 75-летия, открытие Центра Вампилова как объединяющего все творческие магистрали в Иркутской области «культурного места». Встречи с друзьями, презентация библиографического сборника по творчеству Вампилова и т. д.. Можно ли не радоваться такому богатому юбилейному улову? Я ушла с Хмельницкого, 3-б, окрыленная перспективой общения с людьми, близкими мне по духу. Меня к тому же одарили всевозможными буклетами, а за «смешную цену» приобрести удалось изданное в Иркутске к предыдущей круглой дате полное «Драматургическое наследие» – с вариантами, черновиками. Клад для исследователя! У меня такого Вампилова, к стыду своему, до сих пор не было.
Итак, первой по графику была поездка в поселок Кутулик. Едет несколько маршруток. «Моя» отходит ранним утром от Художественного музея. Надо учесть, что в Иркутске по сравнению с Москвой иной часовой пояс. Плюс пять часов. Привыкнуть трудно. Когда в Иркутске уже 7 утра, в Москве – ночь только-только начинается. К маршрутке подходят пожилые люди. Принаряженные. Как-то по-особенному – празднично - настроенные. Догадываюсь – это друзья Вампилова. Видимо, его однокурсники по университету. Им ведь нынче тоже по 75 лет уже! Возраст берет свое.
Но пижонство «оттепелечного» Союза в них все еще живо. Это ведь именно их поколение первым стало слушать джаз, танцевать твист, читать «всего Достоевского», интересоваться «великим Хэмом» и «упадническим Ремарком». На заднем сидении прикорнули девушки – барды, с гитарами. В оживленно беседующем с шофером человеке можно узнать литературоведа Виталия Комина, автора статей и книг об Евгении Евтушенко. Все в сборе?
Нет. Терпеливо ждут пока не ведомую мне «Люсю Бендер». Она едет в центр на такси и вот-вот будет! Появившаяся дама полностью оправдывает свою знаменитую литературную фамилию. Бендер – в лихой белой кепочке. Глаза озорные. Речи – нескончаемые, приветственные, шумные! Людмила Мироновна очаровывает с первой минуты знакомства с ней.
Смею сказать, что мы почти подружились за время моего пребывания в Иркутске. Людмила Бендер – активистка еврейской общины, какое-то время жила в Израиле. Поэтесса, автор сборников стихов. В прошлом – редактор. Дочь известного в Иркутске драматурга – Беллы Левантовской. Именно она – мама Людмилы Мироновны – рекомендовала в свое время Александра Вампилова в Союз советских писателей. А сама Люся Бендер дружила с первой женой Вампилова – Людмилой Добрачевой.
Вспомнить и рассказать, есть что! Я попросила Л. М. Бендер назвать три основные черты Вампилова. Вернее, три – положительные. И три отрицательные.
«Положительные? Пожалуйста! Легкий. Умный. Красивый. В нем от молодого Пушкина что-то было… Пленительное!». Ну, а отрицательные? Людмила Мироновна тяжело вздыхает: «Отрицательные? Три? Эх. Вампилов пил, пил, пил! К великому сожалению. Нда». Вот она, приоткрывающаяся правда и времени, и характера? Потаенная трагедия? Ключ к финальной развязке?
Родные места любого человека помогают понять этого человека, как ничто другое. Кутулик. Ровные, бесконечные поля. Прямо – таки цитата из одноактовки «Дом окнами в поле». («Из ваших окон не видно дорог»). Их и впрямь не видно, простор – на сколько хватает глаз. Низенькие деревянные постройки. Широкие улицы. Как водится - приблудные собаки. Шаловливые ребятишки. Вампилов описал свои родные места в очерки «Прогулки по Кутулику». Очень рекомендую к чтению! Светло и грустно написано. Очерковый шедевр. Но сегодня гуляю по Кутулику уже я… Прохлаждаться, однако, некогда. Памятник Вампилову уже открыли – идет торжественный митинг. Вдруг всецело осознаю, что родные Вампилову места – азиатские. Аларский край. Буряты. Черные раскосые глаза. Улыбчивые лица. Среди присутствующих на празднике, на самом почетном месте – лама. Вероисповедание здесь – буддизм. Вот откуда фамилия Шаманов в «Прошлом летом в Чулимске? А я как-то об этом и не задумывалась раньше.
Еще по дороге в Кутулик шофер рассказывал на остановке: «Я-то этот памятник уже видел. Вчера его лама освящал. Пошаманил! Как у них водится. А местный православный священник благословлять отказался. Почему, не знаю». Не буду вдаваться в эти религиозные разногласия современного Кутулика. Просто запомнилось. И, если честно, заставило задуматься. Новый памятник Вампилову принципиально отличается от иркутского – того, где писатель, в измятом костюме, нерешительно шагает по улице.
Кутуликский Вампилов (скульптор Болот Цыжилов) сидит на срезанном стволе дерева – сосновом пеньке. Отдыхает? На коленях – раскрытая книга. Или тетрадь? Страница заложена авторучкой. Говорят, она точная копия той, какой в начале 70-х была написана «Утиная охота». Лицу молодого 35-летнего драматурга скульптором придана значительность, даже суровость. Акцентированы бурятские черты – резкие скулы, разрез глаз. Волосы буйно вьются – целая бронзовая шапка. Земляки довольны: очень похож на Сашу Вампилова. Здесь, кстати, ударение в его фамилии делается на первый слог. На открытие памятника из Улан-Удэ приехала сводная (по отцу) сестра Александра Валентиновича – Сержен Вампилова. Ей 82 года, но она стройна по-девичьи. В прошлом – преподаватель филологии. Замечательно говорит! Читает стихи!
На открытии Дворца даже танцевала национальный бурятский танец – несколько завораживающих грациозных движений. Среди почетных гостей – дочь Вампилова от его второго брака. Леночка. Она уже взрослый человек. Живет в Москве. Работает бухгалтером в одной из престижных московских фирм. Елена Вампилова похожа на маленькую девочку. Рост – чуть ниже среднего, вся такая кругленькая, кутается в развивающиеся на ветру «тряпочки» – шарфы и накидки. Манера общаться – чуть отстраненная, столичная.
Никогда уже не забуду, как я бежала за дочерью Вампилова по кутуликскому бездорожью, при переходе от митинга к торжественной закладке парка напротив новенького Дворца культуры. Бежала и на ходу рассказывала ей о том, «какой замечательный был у нее отец и как она должна радоваться тому, что она его дочь».
Впопыхах я «всучила» Елене свою книжку – на память. Ну и, конечно, расспрашивала ее о том, каким она помнит отца по детству. «Что Вы! Я его почти не помню. Мне было чуть больше пяти лет, когда он утонул. Это уже потом осознала, каким он был человеком. Ощущение от его присутствия? Строгий, когда работал. Выпроваживал из комнаты. Любил тишину. А так – веселый. Молодой. И он, и мама».
Лена очень похожа на отца внешне. Бурятские черты во внешности явно преобладают. Сильная кровь!
В Кутулике мы провели целый день. Открытие Дворца культуры запомнилось чуть кружащим голову запахом свежей краски, потрясающим концертом. Когда воедино сливаются две культуры – аларская и русская, то, поверьте, есть чем восхищаться. Шаманские танцы, русские хороводы. Замечательно пел бурятский мальчик! Скромный на вид, он обладает поистине уникальным, мощным голосом. Двенадцатилетний подросток напомнил зрителям уроженца здешних мест – Саню. Глава района так и сказал: «Смотрите – маленький Вампилов! Тот, наверное, тоже так же жался к дверному косяку в толпе земляков на танцах в прежнем ДК. Может, скучал, зевал даже… (все засмеялись). А потом явил всему миру свой талант. Кутулику есть кем гордиться!»
Да, в поющем мальчике угадывалась будущая вокальная знаменитость. Бог и родная земля – помощь.
Банкет собрал за обильными щедрыми столами и представителей администрации, и просто жителей поселка, гостей. В грязь лицом не ударили! Встречали юбилей от души! На поляне перед Домом – музеем собрались поклонники бардовской песни. Погода стояла чудная. Знакомились. Разговаривали. Расспрашиваю однокурсников Вампилова: каким он был; что дали ему именно Вы? В чем состоял смысл Вашей дружбы?
Преподаватель университета Игорь Константинович Петров рассказывает о том, как «любили с Сашей прогуляться по ул. Тимирязева. Покупали пластинки в маленьких магазинчиках». О музыкальных пристрастиях Вампилова известно немало.
Он хорошо играл на гитаре. Исполнял студенческий репертуар. Ценил романсы. Особенно «Утро туманное». Игорь Петров открывает иную грань увлечений: « Мне – не сочтите нескромным – удалось приобщить Сашу к классике. У него был абсолютный слух! Он слушал и слышал сложнейшие произведения Моцарта, Баха, Прокофьева. Кстати, Вы не находите, что все его пьесы, а особенно «Утиная охота», написаны как музыкальные произведения, с учетом особенностей музыкальной композиции?».
Однокурсник Вампилова весьма квалифицированно рассуждает о влиянии музыкальной классики на драматургическое мастерство своего университетского приятеля. Борис Павлович Леонтьев больше говорит о литературных пристрастиях будущего гения. Именно он – профессиональный философ в будущем – «познакомил Сашу с не программной по тем временам русской классикой, западными новинками».
«А был курьез! – улыбается Борис. – Вампилов получил на экзамене «трояк» за драматургию Чехова. И знаете, чуть не плакал в общежитии. Он ведь чувствовал Чехова как-то особенно, нацелено, если можно сказать. А преподавательница (потом она стала его биографом) настаивала на знании своих лекций». Для Игоря, Бориса, Людмилы Бендер, для одноклассниц, бывших пареньков-футболистов, соседей по улице Вампилов «свой, родной, близкий». Его товарищ известный в Иркутске поэт Андрей Румянцев со сцены Дворца культуры рассказал немало простеньких историй из «биографии писателя». Как за девушками ухаживали, как по главной улице Иркутска «стиляжничали». Юмор у Вампилова был особенный. Филологический, если можно так сказать. Языковой. Он замечательно играл словами. Ироническую окраску фраз улавливали иногда не все. За пафосом у Саши всегда скрывалась умная насмешливость. Как бы он отнесся ко всем эти юбилейным торжествам? К открытию монументов? К сентиментальным речам? Ох уж, наверное, не всерьез. Сказал бы что-нибудь, вроде того: «Побольше бы таких собраний!» – говорили рабочие расходясь по домам». И – улыбнулся бы…
В Иркутск возвращались за полночь. Усталые, но довольные. Как и положено. А юбилейные дни только-только разгорались. 17 августа отправились сначала на городское кладбище. Потом – в Листвянку, возлагать на воду венки. На месте гибели драматурга установлена памятная стела. Собрались школьники, хор, корреспонденты всех уровней, поклонники творчества. Речи, цветы, стихи, песни… А Байкал в этот день был особенно приветлив, ласков. В небе – ни облачка! Солнечно. По-летнему жарко. А 17 августа 1972 года, говорят, штормило.
Вампилов со своим приятелем вышли на лодке. Все, как всегда. Но лодка наскочила на топляк – бревно. Перевернулась. Вампилов приказал другу держаться за днище, а сам поплыл к берегу. Проплыл около 70 метров. У самого берега не выдержало сердце. Разорвалось. Переохлаждение. Вода в Байкале прозрачная, ледяная. Впереди – уже осенью рокового 72 года его ждала большая московская слава. Сразу несколько театров в столице и Ленинграде приняли к постановке его пьесы. Ему хотелось жить! Как бы ни была мрачна по жизненным итогам «Утиная охота», как бы ни «списывал» он Зилова с самого себя и со своих лучших друзей, сам Александр Вампилов в это время был далек от мысли о самоубийстве. Так, по крайней мере, утверждают его близкие друзья. Скорее всего, он даже преодолел пессимистический настрой, выплеснув «мрачные думы» в сюжеты последних пьес – в «слова, слова, слова». Исследователи говорят, впрочем, разное. Вампилов ведь не прост. Ни как автор пьес о «лишних людях» советского двадцатого века, ни как личность – тонкая, ранимая, гениальная.
19 августа открылся ЦЕНТР ВАМПИЛОВА в Иркутске.
Приехал сам губернатор Иркутска – Сергей Ерощенко. Силами театральной молодежи был инсценирован один из рассказов Вампилова – «Солнце в аистовом гнезде». Гостям раздавали специальный выпуск молодежной многотиражки «Советская молодежь», в которой Вампилов работал корреспондентом в конце 50-х годов. В ней статьи Калягина, Гушанской, Солуяновой… На обозрение выставлены пишущие машинки, любимое кожаное кресло журналиста Вампилова. Говорят, оно имеет волшебную силу – перевоспитывает самых отъявленных бездельников: стоит лишь погрузиться в его обшарпанную спинами «редакционных гениев» глубину.
А я, признаюсь, к середине юбилейного дня как-то немного утомилась праздничным пафосом. На улице шел проливной дождь. Опять привет от «Утиной охоты»? Льет и льет. Как из ведра!
Села в первый попавшийся троллейбус. Он повез меня через Ангару – в новостройки. Едем час. Едем другой. А новостройки никак не кончаются. Вот уж где хлебнула я настоящего, непраздничного Иркутска! Картина из окна троллейбуса открывалась не самая радужная. Опять то же архитектурное разнообразие: домишки, бараки, хрущобы, новые «небоскребы». Все вперемешку. Люд – рабочий. Много азиатского населения, китайцев. Женщин с малышами на руках. Россия как она есть. Не доехав до конечной, пересела на загадочный маршрут «10к». Тот «умчал» меня чуть ли не в тайгу – в лес точно! Какая-то деревенька, потом бесконечная промзона, потом Академгородок… Конца края не видно!
Водительша через каждые пять минут притормаживала, материлась, что-то поправляла в громыхающем на всю округу колесе. Стало уже смеркаться! «Господи! Зачем я здесь?» – подумалось мне.
И кажется, сам Вампилов опять взял надо мной «экскурсионное шефство». Я посмотрела в окно напротив своего сидения: «Улица Маяковского». Ведь именно на нее переехал из старого «сектора» Виктор Зилов? Помните, его супруга Галина радовалась: «Прощайте, тети-моти! Я еду на Бродвей!» Так вот куда они переехали? Даль-дальняя!
Вернулась я свою гостиницу ближе к ночи. По телевизору, по каналу «Культура» показывали «Утиную охоту». Олег Даль уже готов был нажать на курок охотничьего ружья. Но к нему спешили его друзья. И когда один другому сказал: «Хорошо, что такси взяли, а не тащились в троллейбусе», я почувствовала всю «реалистическую силу» этой фразы. Шутки шутками, но «Утиная охота» в тот вечер раскрылась мне какой-то новой гранью. Пока, может быть, еще даже неизъяснимой, несформулированной.
А значит, есть повод листать и листать Вампилова. Перечитывать. Пересматривать. Сравнивать черновики и варианты. Хорошо бы написать книжку «Вампилов и традиции русской классической литературы». Тем более что работа над ней уже началась. А может, просто не прекращалась?
Обратно из Иркутска в Питер я ехала в плацкарте.
Дружно. Весело. И иркутянка Света, которая «вышла замуж в Череповец», стала мне на три дня в поезде настоящей подругой. А таежный человек Геннадий с «тремя ходками» в тюремную зону, уже вряд ли забудется. Люди и судьбы, безусловно, достойные пера Вампилова. Но ни Света, ни Геннадий о самом Вампилове ничего никогда не слышали. Только «Старшего сына» по телеку глядели. Но я им рассказала. И соседям сверху и сбоку тоже. Дорожное время – свободное! Говори – не хочу! Вот такая поездка. Такие воспоминания. Спасибо, Иркутск!
Мурманск
