Зойка и её друзья
Дом, где жила Зойка, стоял на самом берегу моря. За высоким прочным забором и маленькой калиткой — бесконечный простор: огромное, бездонное небо, море в белых барашках и необыкновенный песок. Он ласково обнимал ноги, был мягкий, шелковистый, тёплый. Зойке нравилось ложиться на спину, зарываться в него и слушать песни моря, крики чаек, и долго-долго смотреть в небесную даль. Что там? думала она? Хорошо птицам, они летают так высоко...
Длинноногая, с длинными косами и пышными ресницами, Зойка была всеобщей любимицей. А глаза у неё были под цвет волн — то синие, то зелёные, то тёмно-серые, как море перед штормом. И это море она любила больше всего на свете.
Отъявленный сорванец и бесёнок, она всё своё время проводила на берегу, и с ней всегда была её преданная босоногая гвардия: Юрка, Валерка, Вовка. Они были неразлучны. А этот бесконечный морской простор, и шум прибоя, и перекличка сторожевых катеров, и весь берег с удивительным песком — всё это было Зойкино и трёх её друзей.
Едва позавтракав, они встретились на любимом Зойкином пригорке из песка, нанесённого приливами и штормами. Отсюда они наперегонки побежали к морю.
Волны как будто поджидали ребят и затеяли с ними игру в догонялки. Каждая последующая волна всё дальше и дальше набегала на берег, заставляя их с визгом отступать назад. Ослабев, волны ушли в море, чтобы набрать новые силы. Отважные Зойка и Юрка побежали за ними вслед, потом, резко развернувшись, сверкая пятками, понеслись назад, от самой большой волны, несущейся к берегу. Это было весело, но очень опасно. Однажды такая волна подхватила маленького Саньку, сбила с ног и покатила за собой в море. На берегу были взрослые. Они пилили брёвна, выброшенные штормом. Дядя Гриша рванулся к испуганному малышу и выхватил его из воды.
Поиграв с волнами, дети стали печатать следы на песке, делать постройки из сырого песка. У Валерки получился очень сложный, красивый замок, а Зойка украсила его мелкими перламутровыми ракушками
— А давайте в загадки,— сказал Юрка. Дети сами придумали эту игру: кто-то один быстро писал слово, а остальные должны были успеть его прочитать или угадать, потому что набегала волна и смывала всё, что было написано.
— Зойка, пиши ты, у тебя быстро получается! — крикнул Валерка.
Зойка нашла палочку и стала писать: «Чайка»,— она знала уже все буквы. Юрка и Валерка успели его прочитать, ведь они были уже почти второклассники. Зойка стала писать новое слово: «паро...», но следующая волна была большей силы, и дети бросились подальше от воды.
— Успели,— со смехом прокричал Вовка,— пароход!
Валерка сделал пяткой углубление в песке, но набежала волна и заполнила его водой.
— О-о-о, Зойка, смотри, сколько рачков! — сказал Валерка.
Рачки были маленькими-маленькими и походили на крошечных рыбёшек; только, попадая на берег, они быстро-быстро зарывались в песок, ввинчивались, как маленькие винтики.
Усевшись на корточки, ребята стали выкапывать ямки в сыром песке, волны приносили новых рачков и те, попадая в ямки, смешно виляя хвостиками, исчезали в них. Набегала новая волна, ровняла берег, как будто не было ни ямок, ни рачков, и он блестел как лакированный.
На берег пришли местные корейцы, они зашли в море по колено и стали зачерпывать воду корзинками. Так они вылавливали рачков.
— Что они с ними делают? — думала Зойка — Едят?
Наигравшись с рачками, шумная ватага понеслась вдоль берега.
— Эгей! — кричала Зойка.
— Эге-гей! — вторили ей Юрка и Валерка. Босые ноги поднимали фонтаны брызг, а они сверкали и переливались на солнце. Вовка был самый младший, он сопел, пыхтел, но старался не отставать.
Добежав до погранзаставы, они помахали часовому на вышке. На заставе хорошо знали Зойку и её друзей.
Усевшись на тёплый песок, подставив мокрые мордашки солнышку, дети запели любимую «Коричневую пуговку». Это была песня бдительных и сознательных босоногих жителей пограничного городка:
Коричневая пуговка валялась на дороге,
Никто не замечал её в коричневой пыли.
А рядом по дороге прошли большие ноги,
Большие, загорелые, протопали, прошли.
— А пуговка не наша — сказали все ребята
— И буквы не по-русски написаны на ней!
К начальнику заставы бегом бегут ребята,
Бегом бегут ребята: скорей, скорей, скорей...
Обсохнув и отдохнув, Зойкина команда побрела домой, загребая ногами остывший песок. Зойка обернулась и помахала часовому рукой.
А за погранзаставой, у огромной скалы, было лежбище тюленей, и Зойке так хотелось взглянуть на них хоть одним глазком. Но бегать за погранзаставу детям было запрещено!
Зойка шла и смотрела себе под ноги. Все её мысли там — среди тюленей. Она представила, как они лежат среди камней, влажная шёрстка их блестит на солнышке, и они бархатисто, раскатисто рычат.
Зойка вспомнила про дядю Гришу. У него ведь есть машина. И он никогда и ни в чём не отказывал своей племяшке. Он снова отвезёт её к тюленям.
Она долго будет любоваться ими из кабины машины. Особенно ей нравились малыши: они покусывали друг друга, били ластами и сверкали блестящими, выпуклыми глазками-бусинками.
Её мысли прервал Вовчик.
— Что это? — прошептал он.
На мокром песке ясно отпечатались следы, ведущие от моря к домам. Это были не человеческие и не собачьи следы, а какие-то большие, необычной формы углубления в песке.
— Здесь прошёл кто-то огромный?! — сказал Юрка.
На берегу было пустынно. Дети легли на живот и поползли рядом со следами.
— Здесь какая-то тайна,— прошептала Зойка.
У высокого забора они поднялись и заглянули в открытую калитку. Во дворе, на колышках, висели два больших валенка. Здесь жил кореец Филя. Он стоял возле поленницы дров и смеялся. Его узкие глаза совсем исчезли за щеками и стали щёлочками.
— Напугались! — продолжал хохотать он,— я видел, как вы пошли на заставу, и решил над вами подшутить!
Всем стало очень весело.
— А мы думали, шпион,— схватившись за живот, сквозь смех прокричал Валерка.
Взявшись за руки, дети, счастливые, побежали на Зойкин песчаный пригорок.
Это наши крабики!
Недалеко от пирса на берегу лежала выброшенная штормом баржа. Её, видно, очень долго носило по волнам и течениям, и теперь от неё остался лишь деревянный скелет. Издалека она была похожа на огромного кита.
Зойка любила забираться на самый верх баржи, карабкаясь по перекладинам, как обезьянка. И там она стояла у самого неба и смотрела, и смотрела на море. У берега оно было белым от пены, а там, далеко, то синим, то зелёным, то свинцово-серым. У горизонта небо и море соединялись, и, казалось, это один огромный океан.
Сегодня Зойка снова убежала к барже одна. Она стояла высоко над землёй, широко раскинув руки, и как будто парила над океаном, как чайка.
Вдалеке показались мальчишки.
— Зойка, ты почему не дождалась?!
— Та-а-к,— прокричала Зойка. Сейчас ей было хорошо одной...
— Свистать всех наверх! — скомандовала Зойка.
И ребята быстро, один за другим, оказались рядом.
— Раз, два, три, кто дальше?! — и они дружно прыгнули в мягкий сыпучий песок.
Под баржей был тайник. В этом тайнике они собирались хранить припасы для дальнего плавания. Достав из тайника короткие, острые лопатки, они стали снова делать подкоп под нижней перекладиной. За ночь волны размыли их тоннель. И началась весёлая игра: они перепрыгивали через деревянные перекладины, подлезали под них, лазали по тоннелю. Всем было очень весело, они воображали себя тренированной командой, готовой к дальнему плаванию.
Ещё они очень любили своих крабиков. Под баржей была небольшая заводь, где у них было жилище. Когда жители заводи выползали из него, лучи солнца играли на их жёлтых, зеленоватых и сероватых спинках-панцирях. Вода здесь была тёплая, прозрачная.
— Зойка, смотри, вот этот мой, а вот и твой выползает из-за камня, вон, с зелёной спинкой,— сказал Валерка.
— Нет, это мой! — обиделся Вовка,— Зойкин ещё не здесь, он в норе.
В этот затончик заплывали и рыбёшки-мальки. Смешные камбалята, распластавшись, плавали по дну и подглядывали одним глазом. Мальки радовались солнечным бликам в воде, они резво носились друг за другом, задевали брюшками дно, выскакивали из воды и снова сновали туда и обратно.
Юрка и Валерка устроили охоту на крабиков. Взяв длинные прутики, они подставляли их к клешням, крабики крепко цеплялись за эти прутики, и мальчишки вытаскивали улов на берег. Вскоре пучеглазые обитатели моря ползали по сырому песку. Они смешно перебирали членистыми ножками и боком, боком бежали к морю.
— Откуда они знают, что там их дом? — спросил Вовка.— Какие умные!
Вовка побаивался крабов, однажды ему досталось от их клешней. Если подставить тонкий прутик к клешне, он запросто его перекусывает.
Ребята прутиками стали направлять крабов к воде: идите, идите! — всё-таки это морские жители, на берегу их долго держать нельзя.
На следующий день ребята снова отправились к своей барже. Издалека они заметили трёх незнакомых мальчишек. Зойка ни разу не видела их на берегу. По всей вероятности, они явились сюда поохотиться. Крабики в заводи были лёгкой добычей.
Сидя у разведённого костра, мальчишки нанизывали живую добычу на железные прутья и жарили их, отрывали им лапки, ели или просто выбрасывали.
Опешив от такой жестокости, ребята оцепенели и не могли сдвинуться с места. Первым опомнился Вовка — он громко заревел и рванулся назад, размазывая слёзы по щекам.
Зойка стояла в нерешительности, мальчишки были намного старше. Она резко повернулась, сделала к ним несколько шагов, погрозила кулаком и, сгорбившись, побрела по берегу вслед за Вовкой. Рядом понуро шли Валерка и Юрка...
Утром следующего дня они бегом побежали к барже. Ночью был шторм, море было ещё неспокойно. Следы кострища унесли с собой волны...
После шторма весь берег был в водорослях. Длинные широкие ленты морской капусты извивались в набегавших волнах, как большие коричневые змеи. К жилищу крабов подходить пока было опасно, там была большая вода. Сколько их там осталось?!
— Будем спасать крабиков,— сказала Зойка друзьям,— сделаем ловушки.
Иногда они так играли: копали глубокие ямы в мягком, податливом песке, прыгали в них, проваливаясь по пояс, закапывались в мягкий сырой песок, и он приятно обнимал ноги, освежая своей прохладой.
Зойка с Валеркой побежали к тайнику, принесли лопатки. Дети усердно стали копать глубокие, по их мнению, ямы, преграждая подход к жилищу крабов. Когда ямы были готовы, дети забросали их сверху морской капустой, которую всю это время собирал Вовка.
Получилось здорово! Все ямы были замаскированы длинными бурыми лентами. Пусть теперь незнакомцы попробуют прийти: ловушка для них готова!
Вот оно, наше чудо!
Утром в комнату заглянуло солнышко.
— Ура-а-а — закричала Зойка,— На море!
— Сначала позавтракай, сорванец — проворчала бабушка.
Ей нравилось, что Зойка в свои неполных семь лет была самостоятельной, смышлёной, и ей можно было доверять.
Проглотив наспех завтрак, Зойка выпорхнула за дверь. Небо было высоким и чистым, а солнышко ласково погладило её по щекам.
Открыв маленькую калитку в высоком заборе, она оказалась на своём любимом пригорке.
— Здравствуй, море! — и оно ответило шумным всплеском.
А на самом берегу... На самом берегу стоял катер. Самый настоящий, небольшой сторожевой катер. Такой, какие бесконечно сновали вдоль берега, и называли их «Петушки».
«Почему петушки? — часто думала Зойка,— они ведь не кукарекают!»
Его, видимо, выбросило штормом, и теперь он стоял носом к берегу и поджидал...
— Видала?! — спросил Валерка.
Мальчишки уже сидели на пригорке и ждали своего капитана. В округлившихся Зойкиных глазах были восторг и решимость!
— Бежим! — и они понеслись к берегу, обгоняя друг друга.
На море, как всегда утром, было пустынно. Волны плескались о борт катера, поигрывали солнечными бликами. Штормом его выбросило на берег, и он носом зарылся в песок. Палуба была очень низко, детям ничего не стоило забраться на борт.
— Вот она, наша мечта!
В трюм Зойка прыгнула первой.
— Бр-р-р, как здесь темно и сыро,— поёжилась она, по щиколотку стоя в воде.
Мальчишки уже были рядом. Вот это да! На нём же можно отправиться в дальнее плавание!
— Это будет «Варяг»,— сказала Зойка.— На рейде ночном легла тишина…— затянула она. Мальчишки подхватили: — Прощай любимый город, уходим завтра в море...
И вдруг катер качнуло раз, другой, и закачало на волнах. Валерка, Юрка и Вовка пулей вылетели из трюма. Зойка осталась одна в темноте. В глубине трюма что-то плескалось, скрипело, копошилось. Сердце Зойки сжалось, она зажмурилась, прижав руки к ушам:
— Нет, не боюсь,— прошептала девочка. Вода в трюме стала подниматься...
— Утону? — пронеслось в голове. Она открыла глаза и посмотрела на квадрат неба над головой. И тут какая-то неведомая сила вынесла её наверх, на палубу.
— Что это было?!
Новой волной катер опять прибило к берегу. Зойка спрыгнула в прохладную воду и выскочила на песок. Волна подхватила катер, увлекла за собой в море, и он гордо закачался недалеко от берега.
Потом волны снова принесли его к Зойке, катер ткнулся носом в песок.
— Прощается со мной,— подумал отважный капитан.
Но вот катер снова закачался на волне, и каждая последующая волна стала увлекать его за собой, унося всё дальше и дальше от Зойки. Море решило забрать его.
— Прощай,— с грустью прошептала Зойка и помахала рукой. Из-под ладошки она смотрела на удаляющуюся мечту. Потом катер как-то странно накренился — наверное, в трюме была пробоина.
— Прощай! — крикнула Зойка и резко отвернулась от моря. Платье прилипло к ногам, и вода струйками стекала на мокрый песок.
Берег был пуст. Видимо, испугавшись, мальчишки разбежались по домам.
— Предатели,— прошептала она.
Зойка ещё раз оглянулась. Катер едва виднелся, он затонул недалеко от берега. Наверно, волны всё-таки унесут его в море. Навсегда!
Понурая, она побрела домой. У калитки стояли мальчишки и взрослый сосед Володя.
— Бегали за помощью,— промелькнуло у Зойки в голове. Она молча прошла мимо.
— Батюшки-святы! — всплеснула руками испуганная бабушка: ведь море это море,— что с тобой, детинка моя?
Она стянула с Зойки мокрое платье и завернула в свой тёплый халат.
— Бабушка! — зарыдала Зойка, и слёзы, которые она едва сдерживала, хлынули из её глаз,— бабушка!
— Ладно, ладно,— бабушка ласково похлопала её по спине,— потом, потом всё расскажешь.
Слёзы лились и лились по щекам. Зойка горько и долго плакала. А бабушка была такая большая и тёплая... и очень, очень добрая.
Пока Зойка успокаивалась в большом уютном халате, бабушка согрела воды, налила в большой таз и усадила в него внучку. Она ещё всхлипывала, но тёплая водичка ласково лилась по плечам, спине, смыла последние солёные слезинки, морскую воду с коленок. Потом, завернув в простынку, бабушка уложила её на свою высокую мягкую кровать, налила в кружку вкусный свекольный квасок, ласково погладила по волосам.
— Отдыхай, дочушка, потом всё расскажешь.
Глаза у Зойки сами собой закрылись, но сквозь сон она подумала, надо ли тревожить бабушку? Она же больше не станет ей доверять
Но теперь Зойка знала: с морем шутить нельзя!
Грустно!
Зойка одиноко шла по берегу. Поссорилась с мальчишками — они поступили не по-товарищески. Зойка шла и смотрела вдаль. Тёплый песочек ласкал ноги, обнимал их, и она погружалась в него по самые щиколотки. И она погружалась в него по самые щиколотки. Песок был крупным, жёлтым, сверкал в лучах солнца, а ещё шуршал, как будто пел.
Море было таким тихим, спокойным и синим, что казалось, в нём утонуло небо. Пролетела чайка, она махнула Зойке крылом, коснулась воды и улетела в сторону пирса. Там их было много, наверное, охотились на рыбёшек.
Зойка подошла к воде. Волны лениво накатывали на берег: одна, другая, третья...
«Привет, привет»,— шептали они. Одна волна подобралась к ногам и ласково дотронулась до них. Удивительно приятное чувство охватило девочку.
Зойка вдавила пяткой песок, и в ямку хлынула вода с маленькими рачками: их было очень много, они засуетились и стали быстро зарываться в песок, но сегодня они Зойку не интересовали.
Она стала печатать на мокром песке свои следы, ладошки, а волны набегали и смывали их, как будто забирали на память.
На рейде стоял пароход. Совсем недалеко, но, видимо, там уже была глубина. Пароход поджидал баржу — на ней привезут груз и пассажиров.
Зойка поднялась на носочки и помахала рукой: «Эй, эй!» и кто-то помахал ей в ответ. Плыть далеко, далеко и долго было давней мечтой.
Вдоль берега промчался сторожевой катер «петушок»:
«Ву-а, ву-а, ву-а-а»,— прокричал он. «И вовсе он не петушок. Почему его так назвали?»,— подумала Зойка.
Зойка шла и шла по берегу. Постояла у выброшенной на берег баржи, где они любили играть своей командой, дотронулась до неё ладошкой — тёплая. Вдалеке виднелся пирс. Чайки с криками носились над водой, высматривали добычу, выхватывали рыбёшку из воды и уносились прочь.
На пирс Зойка не пошла. Опасно. Он уходил далеко в море, и к нему причаливали небольшие суда. На пирс она ходила с папой, и он всегда очень крепко держал её за руку.
Зойка уселась на тёплый песок, прижалась подбородком к коленкам и стала слушать море. Оно плескалось у Зойкиных ног, шептало, успокаивало. Она могла смотреть на него бесконечно и слушать, слушать,... С моря дул тёплый ветерок. Он ласкал её лоб, щёки, обдувал ресницы, поигрывал прядями волос. Зойка запрокинула голову назад, и волосы коснулись песка. Волосы у неё были длинные и шелковистые. Бабуля очень любила заплетать их в тугие косы. Зойка вдруг поняла, что ей сейчас очень нужна бабушка. Она уткнётся в неё, такую тёплую, добрую, и грусть сразу улетучится. Недолго думая, она вскочила и понеслась по берегу, шлёпая босыми ногами по волнам и поднимая сотни брызг. Бабушка обнимет её, всё поймёт и успокоит.
Верный поджидал её во дворе, он радостно завилял хвостом, ткнулся в ладошку и проводил до двери. Бабуля суетилась у печки. Лёлька спала.
— Пришла, Зоюшка, я тебя уже потеряла.
Зойка прижалась к бабушкиной груди, обняла её и стояла так долго-долго.
— Ты где была, мальчишки забегали, хотели позвать тебя в кино на «Маленького Мука». Бегали на море, смотрели, не увидели тебя. Ну, ладно, садись обедать, завтра увидитесь.
— Бабушка! Как здорово! — Зойка поцеловала её в щёку.— Я была у пирса. Там столько чаек!
— Знают, где охотиться, плутовки,— сказала бабушка.
Зойке стало хорошо и спокойно. Она улыбнулась — на мальчишек она уже больше не сердилась.
Примирение
Море снова зовёт Зойку на берег. Кажется, что оно плещется у самого дома.
Она взяла палку, которую любили по очереди грызть Верный и Дунай, и тихонько свистнула. Собаки только этого и ждали — радостно запрыгали вокруг, ревниво хватая друг друга за лапы. Дунай — огромный, чёрный и лохматый, и не понятно, где у него глаза и какого они цвета. Он был неуклюжий, но смело нападал на Верного.
Верный — овчарка. Щенком его подарили Зойке пограничники. Это был действительно верный и породистый пёс. Осторожный и великодушный, во время игры он позволял Дунайке нападать и одерживать победу.
Зойка приоткрыла калитку, и собаки вырвались на простор. Они добежали до моря и снова вернулись к Зойке, призывая её за собой: «Гав, гав! Ну что ты так медленно идёшь?»
Зойка легко побежала за собаками и с разбега забросила палку в море. Палка улетела совсем недалеко. Верный и Дунай одновременно настигли её, и Зойка звонко рассмеялась: собаки выхватили палку из воды с двух сторон и так потащили к ней.
— Хорошие, хорошие собачки,— потрепала их Зойка по шёрстке. Это было их любимое развлечение. Им очень нравилось бегать за брошенной палкой или другим предметом и приносить их обратно.
— Вперёд! — прокричала Зойка, и они помчались вдоль берега к барже, выброшенной морем на берег, любимому месту детских игр.
Собаки забегали в воду, прыгали вокруг, перескакивали друг через друга, носились с лаем по берегу, не зная, что ещё можно сделать со своей свободой.
Возле баржи стояли мальчишки.
— Зойка, а мы твоего крабика видели, и Вовкиного тоже, и ещё там есть. Только сейчас уже темно, и не видно!
Вечерело. Солнце двигалось над морем к горизонту.
Дети забрались на баржу и устроились наблюдать закат.
— Зойка, ты уже не сердишься? — спросил Юрка.
Зойка промолчала. Она скучала без мальчишек, только зачем они её бросили? Ведь ей было так страшно в тёмном, сыром катере, а они струсили, оставили её одну. Ну и что же, что она капитан, она же девочка. Они все вместе хотели плыть в дальнее плавание. Кто же знал, что катер такой старый, и в нём пробоина. Не просто же так он потом затонул!
Солнце всё катилось и катилось над морской гладью, оставляя золотую дорожку.
— Здорово было бы пробежаться по ней,— сказала Зойка.
Мальчики молча кивнули в ответ, принимая её слова как знак примирения.
Дойдя до горизонта, солнце стало огромным и ярко-красным.
— Красотища! — прошептал Вовка.
А солнце стало медленно погружаться в море, пока не исчезло совсем.
— Там его дом — важно сказала Зойка.
Дунай и Верный, вволю набегавшись, терпеливо ждали детей у баржи, уютно устроившись на прохладном песке. Сумерки тихо опускались на город. Волны тихо, одна за другой, набегали на берег: до свидания, до свидания, до свидания...
Ребята спрыгнули вниз и направились в сторону дома, собаки бежали следом.
Недалеко от баржи стоял Юркин папа, он поджидал ребят и тоже любовался закатом. Сергей Юрьевич работал в больнице хирургом. Однажды Зойка вывихнула руку, и он приходил к ней ночью со смешным фонариком — «жучком». Почему-то не было света. И что бы он горел, нужно было часто-часто нажимать на рычажок.
У калитки Зойку тоже поджидали.
— А мы солнышко домой провожали,— сказала она.
— И мы тоже,— сказали мама и тётя Мила.
Собаки проскочили в калитку первыми. Торопились на ужин!
Зойка поспешила к бабушке рассказать, каким красивым было солнце на закате.
