Дорога в небо
Заблудившись в ярко-жёлтом листопаде,
Птица-девочка, забыв дорогу в небо,
Танцевала в старом парке на закате.
Ей хотелось чьей-то нежности и хлеба.
Наглотавшись полнолуний, как таблеток,
Убежала в вечно длящуюся полночь.
Обронила горсть сверкающих монеток.
Люди-птицы не умеют звать на помощь.
Любовалась белым сумраком метели,
С благодарностью впустила в сердце зиму.
И уснула на заснеженной постели,
Потому что ныли крылья нестерпимо.
Но однажды ветер встретится с удачей,
Дождь прокатится в оранжевом трамвае,
И весна коснется лапкою кошачьей:
– По тебе тоскует небо, дорогая.
Мрьк
Мне её подарили во сне. Я проснулся – и нет её, взяли…
К.Случевский
Мне её подарили во сне – желтоглазую чёрную кошку,
На оранжевой круглой Луне, в говорящей траве, понарошку…
Кошку звали загадочно – Мрьк… Как она мне потом рассказала,
В переводе на лунный язык это значит: «начните сначала».
Мрьк умела ловить облака и подслушивать мысли травинок,
Я пошила ей два башмака и нарядный жакет из снежинок.
Мы глотали душистый закат, как коктейль с ярким зонтиком неба,
Мы вгрызались в ночной шоколад, и грустили над корочкой хлеба.
Я не знала подруги верней. Мы бродили в полях до рассвета,
Алычой угощали коней, сладко спали в тени бересклета.
Мне её подарили во сне – желтоглазое мудрое чудо.
Я проснулась одна, в тишине, а в руке две травинки – оттуда.
Утонуть в глубоком небе
Утонуть в глубоком небе – искушенье.
Оттолкнуться от земли, раскинув руки…
Ирреальность – это плавное скольженье
В синеве, где все вторично, даже – звуки.
Утонуть в глубоком небе – раствориться
В ярко-синем обещании покоя.
Вспоминается: «покой нам только снится…»
Мы – сраженные бессонною весною.
Утонуть в глубоком небе – отреченье
От привычной суетливой дребедени.
Кружева – изящно-тонкое плетенье –
Мы привязываем к мачтам, обесценив.
Утонуть в глубоком небе – неизбежно
Заблудиться в чьих-то снах, стихах, дыханье.
Одиночество светло и безмятежно:
Утонуть в глубоком небе – пониманье…
Икар
Оттолкнувшись от седой планеты,
Он ворвался в небо на рассвете.
Жизнь внизу текла спокойно: где-то
Пели песни, думали о лете;
Кто-то пел, кого-то целовали,
Перед храмом мальчик мучил кошку.
Там любили, пили, умирали
Навсегда, всерьёз, не понарошку.
Теплый, пыльный и привычный морок:
Грязь и пот, работа ради хлеба.
Как песок сквозь пальцы – годы… Сорок!
А его всегда манило небо.
Синий воздух обжигает тело,
Взмахи крыльев отнимают силы.
Прямо к Солнцу – вверх, упрямо, смело,
До седьмого неба, до… могилы?
Вместе с воском истекает вечность.
Он летел, парил, пылал и падал
В голубое небо… в бесконечность…
Превращаясь в искры звездопада…
Вызываю Дон Жуана
И была у Дон-Жуана – шпага,
И была у Дон-Жуана – Донна Анна.
М. Цветаева
Полночь скальпелем тумана вскрыла вены подсознанья:
Вызываю Дон Жуана, применяя заклинанье.
И гитарною струною пришиваю душу к телу:
Этой ночью ты со мною. До утра – как до расстрела.
Два бокала жгучей страсти быстро головы вскружили.
Мы с тобой трефовой масти: не свои и не чужие.
Мы с тобою – два гурмана: продлеваем наслажденье.
Поцелуи или раны, умиранье иль скольженье?
За твоей спиною – тени. Тени всех, кого ты бросил.
Полночь – время воскрешений. За моей спиною – осень.
Эта музыка – фламенко? – возбуждает и тревожит.
Вечность мается за стенкой; плачет день, что кем-то прожит.
Утро – логово прощаний. Это больно или странно?
Ни надежд, ни обещаний… На пороге – донна Анна.
Под цветными парусами
Разорвать бы паутину липких снов, пустых желаний,
И наняться на корабль под цветными парусами:
Буду прыгать по канатам, подавать сигнал флажками,
И украшу свой гербарий островами без названий.
Заведу ручную ласку и большого попугая,
Чтобы чинно-благородно коротать ночную вахту:
Ласка тщательно проверит новый груз, согласно фрахту;
Попугай расскажет сказку про зелёного Бабая.
Вымыв палубу на юте, я замру, рассвет встречая,
И стежками к океану горизонт пришьют дельфины.
Я – пою, они – смеются! Что тут скажешь – афалины!
Я, пожалуй, угощу их, вылив в море кружку чая.
А потом подует ветер: настоящий, без обмана!
Заполощутся цветные паруса моей удачи,
И корабль помчится к югу: словно птица, не иначе.
Курс – свободный: к черту карты! Без руля и без секстана!
Ждет меня волшебный берег сумасбродства и дерзаний
Где-то там, за горизонтом, в пенном вареве прибоя:
Местным жителям неведом привкус затхлого покоя.
Цепко держит паутина липких снов, пустых желаний…
