***
В дни отрешённого покоя
всё впереди и хватит сил,
отрадно лёгкою рукою
помочь тому, кто сердцу мил.
Забудешь рамки, и приличья,
и что тебя не так поймут,
рассыплешь щедрый щебет птичий
в болезнью тронутом дому
без меркантильного расчёта,
с которым свяжут твой приход,
а с мыслью, что воздастся:
кто-то
в твое безмолвие придёт.
***
Мне хватит человеческих забот:
хранить достоинство,
лелеять нежность
и вольно мыслить,
в сутолоке внешней,
как стебелёк, мой дух растёт.
Зачем мне испытанье на изгиб?
я человек, а не деталь в машине.
Мой стебель-дух! Раскинь листы пошире,
пока ты с телом не погиб.
***
Самые ласковые слова
нежности и дразнилки сорочьи
не высекают искру родства,
днём различимую явственней, чем ночью.
Сколько ни шепчи «родная», «родной»
в безысходный миг,
когда молчать малодушно,
но ты не мучаешься его виной,
а ему и родства твоего не нужно.
Если б у тебя, к примеру, была
отдельная двухкомнатная квартира,
может быть, усталость свое взяла,
вас бы в семейную колею вкатила,
но при этом как
сохранить природное в естестве,
если слепо
не делить, не пребывая в прямом родстве, жизнь, как в голодные годы
пайку хлеба.
из серии «Колесо»
(метатексты на сайте «Иероглиф»)
...........
аморфные мысли вслух
не работают на языке Пушкина
русский стих требует содержательности текста
не заботясь о содержании автора
/автоцитата/
..........
поэт возводит явление в десятизначную степень, и скромная внешность
произведения искусства нередко обманывает нас относительно чудовищно-
уплотнённой реальности, которой оно обладает.
Осип Мандельштам. УТРО АКМЕИЗМА
нелинейные линии / Осип Мандельштам
http://hiero.ru/2220423
Цитата к случаю
В книге правдивость изображения человека, явления или обстоятельств соотносится исключительно с миром, который создан на ее страницах.
Самобытный автор всегда создает самобытный мир…
Владимир Набоков о Джейн Остин
http://www.apropospage.ru/osten/ost14.html
***
Пичуги ранней звонкий свист,
с серебряным отливом лист,
проникнет откровенье
под телеграфные столбы,
где за решётки и в гробы
сгребают птичье пенье.
Верлибр из прошлого века
Мне тридцать лет. Однажды на рассвете
мне захотелось написать поэму
простым размером, разговорной речью,
чтоб на изломе ритма вспыхивало слово
и, как кристалл на бархатной тряпице,
мой мир кружился бы и каждой гранью
мир внешний прихотливо преломлял.
Уже не раз на пасмурном рассвете
я проносилась в гоголевской бричке
из края в край поэмы
и слышала такие перезвоны
и музыку немую, что казалось,
она уже написана.
Увы.
Рассветные часы всегда мои.
Недавно
четырнадцать поэтов принесли сонеты,
чтоб я сплела венок поэзии,
а нынче на рассвете
мне захотелось написать поэму
немедленно,
как хочется увидеть любимого,
чтобы сказать слова,
которые при встрече не даются.
ДВОЕ
