Если считать от Рождества Христова, то на дворе был 2070 год. Но, календарь сменили целых 40 лет назад, так что в данный момент на дворе стоял 40 год от новой эры, так называемой Эры эндорфина. На часах было около шести часов. Довольно красивый, жаркий июльский день. Евгений Девяткин ехал на своём новеньком "Форде" по загородной трассе, то и дело поглядывал на часы.
Ещё бы! Ему назначила встречу одна из самых влиятельных личностей в истории… Человек, основоположник новой эры, благодаря которому больше никто не испытывает горе и депрессию. Великий фармацевт и биохимик - Владислав Сергеевич Воскресный.
Встреча назначена, как ни странно, не в каком-нибудь крупном столичном ресторане, а в небольшом кафе-баре для дальнобойщиков, в сотне километров от города. Поток машин был не такой уж и сильный, ограничители не попадались, и за час Евгений, наконец, доехал до места.
Бар действительно небольшой, парковка в пару раз больше его, но машин на ней не было, за исключением пары-тройки одиноких грузовиков. Название бара навеяно прошлой эрой, эрой войн, репрессий, и несчастья - "Пролетариат". Покурив у входа, Евгений отворил дверь и зашёл. Нет, Воскресный ещё не прибыл, так что надо бы занять место у окна, и можно, пожалуй, пообедать чего-нибудь простого. Выбор скудный. Ну как, скудный в плане еды и закуски. Пива тут великое множество сортов: пара кранов с живым пивом, завозное в тетрапаках, и, как ни странно, ни бутылки водки. Мучного не предлагалось абсолютно, а из еды в меню присутствовали борщ, макароны, несколько разновидностей супа и картошка-пюре. Внизу была не очень большая, но выделенная ярко-красным шрифтом фраза: "Во всех продуктах содержится "ТЕТРАГИДРОФОРТУН". Что же, цены тут вполне приемлемые, так что Евгений купил себе тарелочку макарон и пол-литровую бутылку пива "Счастье". На этикетке внизу было написано: "С высоким содержанием тетрагидрофортуна".
Воскресный не заставил себя долго ждать. Примерно минут через десять после прибытия Евгения отворилась стеклянная дверь и в бар зашёл с тростью Воскресный, немного вспотевший в старомодном светлом плаще, и шляпе. Повесив верхнюю одежду и головной убор, Воскресный двинулся к столику Евгения, слегка прихрамывая и опираясь на трость. Присев за столик, Воскресный поздоровался, снял очки и повесил их на кармашек.
Наверное, впервые за всю свою жизнь Евгений видел несчастливого человека. Впрочем, это и не удивительно, ведь Евгений родился в новой эре. Воскресный не улыбался, на лице его - множество морщин и складок, а брови постоянно нахмурены.
Евгений положил на стол диктофон и нажал на кнопку записи. Естественно, в журналистике он был уже не первый день, и под стол он прикрепил мелкий, едва заметный жучок, ибо надо ожидать всего. Из этого интервью можно было сделать настоящую сенсацию, как утверждал хриплый, суровый голос Воскресного в трубке телефона пару дней назад: "То, что я скажу, довольно важная информация, и мне надо будет распространить её с помощью прессы...".
А ведь сенсаций нет уже довольно давно. Да и кому они были нужны? Ведь теперь, когда все люди полностью счастливы, в современном мире не осталось места для скандалов, интрижек и преступлений. Люди больше не разводились. Со временем из мира исчезли наркотики, которые теперь можно найти разве что в Фармакологическом музее Эры Войн. Криминальные хроники больше не были нужны. Полиция ещё существовала, но, скорее, как формальность.
Евгений улыбнулся и слегка прищурился от падающих на лицо лучей солнца. "Итак, - сказал Евгений и отхлебнул пива из бутылки, - давайте начнём!". Воскресный заказывать себе пиво не стал, лишь посмотрел в окно, откашлялся и начал свой рассказ.
***
Работа шла в полном разгаре в этот чудесный летний вечер. Окно было открыто, мушки, летя на свет, врезАлись в противомоскитную сетку и опять пропадали в ночи. Где-то внизу исполнял свою песню одинокий сверчок. В середине комнаты сидел человек и возился с колбами, и даже большие очки не могли скрыть горящего взора этого тридцатилетнего учёного. Тускло светила энергосберегающая лампа, и казалось, во всём НИИ фармакологии не было ни одного человека. Гробовую тишину нарушил звонок сотового телефона.
Учёный Владислав Воскресный взял трубку:
- Да, дорогая?
- Ты обещал, что сегодня будешь ночевать дома! Мне надоело! Ты приходишь под утро, спишь, и опять идёшь на эту чёртову работу!!! Если ты сейчас же не вернешься домой, я уезжаю!
- Прости, мне, правда, жаль, но...
На другом конце положили трубку, раздались часто повторяющиеся гудки. Воскресный достал из кармана пачку сигарет, подошёл к окну и закурил. Сколько раз он пытался уйти и, бывало, даже надевал уже пиджак, подносил ручку к выключателю, и... колбы, колбы, колбы. Всё, о чём мог учёный думать в последнее время, было лишь выведение этого вещества, над которым он трудился вот уже, наверное, третий или четвёртый год. Работал он в экспериментальном отделе по созданию и изучению антидепрессантов. Владислав докурил, потушил сигарету и подошёл к массивному белому шкафу в углу, закрытому на замок. Из кармана достал небольшой ключ с пометкой "AD", открыл шкаф, и взял с верхней полки пачку с надписью "Флуоксетин", и съел пару таблеток, затем положил пачку обратно, и закрыл.
Воскресный был целиком погружён в работу. Он мог трудиться часами, забыв про пищу, сигареты и прочие мелкие радости в жизни, пока его не отрывал кто-нибудь от работы. В этот короткий отрезок времени Воскресный успевал перекусить, покурить, принять пару антидепрессантов и вновь принимался за работу. В данный момент внешним раздражителем послужил этот неудачный телефонный звонок. Учёный работал над веществом, которое бы во много-много раз увеличивало выработку гормонов счастья и полностью блокировало бы выработку гормона несчастий, депрессий, плохого настроения...
***
- Не хотелось бы вас прерывать, но значит, на момент лета 2030 года (месяц, думаю, не важен), вы работали над веществом, которое бы полностью блокировало плохое настроение и делало всех счастливыми?
- Да, вы, правы, ныне это вещество известно как тетрагидрофортун. Добавляется во все продаваемые напитки, в больших количествах разбавляется в воде, которую мы получаем из кранов. Продаётся за копейки, ввиду простоты производства и хорошей растворимости, практически в каждом ларьке, при том, - Воскресный вознёс палец над головой, - при том! ФИЗИЧЕСКОГО ПРИВЫКАНИЯ АБСОЛЮТНО НЕ ВЫЗЫВАЕТ! - он специально выделил последние слова, произнеся их громким тоном, таким, что сидящие вокруг небритые дальнобойщики оглянулись на столик Евгения и Воскресного. Евгений кивнул, мол, продолжайте.
***
Дело близилось к трём часам ночи. Но в данный момент это было не важно. Сколько прошло месяцев, сколько видел Воскресный добровольцев, у которых была глубочайшая депрессия, но всё время получаемые вещества действовали на подопытных только как наркотик! Чувства, которые они испытывали, можно было описать как "кайф", "эйфория", но никак не счастье.
И вот, казалось, работа была практически закончена. Описывать весь процесс, все химические реакции будет нецелесообразно, ибо на это уйдёт много страниц. Много страниц, наполненных химическими уравнениями, психологическими терминами… ещё бы множество листов ушло на одно только описание химических реакций, но всё это не суть важно. Дрожащими, потными руками Воскресный держал небольшой бутылёк, в котором слегка пузырилось бесцветное, безвкусное и никак не пахнущее вещество. Его красные от недосыпания глаза непрерывно смотрели на этот пузырёк.
Воскресный аккуратно поставил бутылёк с веществом на стол, затем открыл нижний ящичек и достал оттуда револьвер, зарядил аккуратно одну пулю и положил его рядом с бутыльком, затем поднёс пузырёк, посмотрел в окно, выпил содержимое, сел на стул и уставился в окно. Так прошло около пяти - десяти минут, затем он встал, взял в руки револьвер, подошёл к окну и приставил оружие к виску.
Всё-таки чудесная была ночь! То тут, то там стрекотали сверчки. В свете тусклой лампы были видны бабочки, которые, пытаясь лететь на свет, врезАлись в противомоскитную сетку и улетали обратно во тьму. Где-то вдалеке играла музыка, слышались оживлённые крики и добродушный смех, видимо, кто-то в большой дружной компании там пил и веселился. Несмотря на то, что это была глубокая тихая ночь, это был в то же время самый разгар жизни! В нос ударил вдруг запах ароматного кофе, который до того Воскресный никак не замечал.
Тут-то Воскресный и понял, что хочет жить. Вдруг он почувствовал себя невероятно счастливым в этом тёплом, тускло освещённом кабинете громадного научного института.
***
- Так, значит, вы не хотели жить? - спросил Евгений и отхлебнул из кружки ещё пива.
- Нет, проблема в другом. Я очень, ОЧЕНЬ хотел жить, потому попросился именно в этот отдел, именно потому днями и ночами работал над этим треклятым веществом, забывая о еде, сне и уж тем более обо всём остальном на свете! Больше всего на свете я хотел жить и в то же время понимал, что если у меня не получится… Если не выведу эту треклятую формулу счастья, то всё, я не выдержу напряжения и покончу с собой! Моя депрессия длилась годами, и ничто не могло её унять. Никакие антидепрессанты. Во время каникул в институте я исколесил половину мира, понимаете, египетские пирамиды, Эйфелева башня, Статуя Свободы, и они не вызывали у меня восхищения и радости. Я пробовал всё, всё, что можно, и ни одно средство не помогло мне от депрессии! Именно для этого я и приготовил револьвер. У меня голова кипела от формул, реакций, исследований. Если бы, если бы не получилось, я бы немедля покончил с собой, оставив бумаги на столе, тогда бы моё дело закончил кто-нибудь другой. У меня же не оставалось больше сил, я не хотел жить в этом сером мрачном мире. Когда впервые попробовал то вещество, мир, он будто бы поменялся. Счастье, которое я тогда испытал, было неимоверно… Я никогда не был так счастлив!
- Отличная получилась речь, можно разобрать на цитаты, поместить на обложку! - ответил Евгений и улыбнулся.
- Нет, это не то, что я хотел вам сказать, это лишь завязка, возможно, вам придётся уделить на интервью страниц пять, шесть, а то и более, но, поверьте, это действительно важно! – сказал, нахмурившись, Воскресный.
- Хорошо, можете продолжать! - ответил Евгений и демонстративно пошевелил диктофоном.
***
Министр образования, по фамилии Змеев, грузный, высокий человек, с пышными усами поставил на какую-то "важную" бумагу печать, затем крикнул своим басистым голосом: "Войдите!".
В комнату вошёл худой человек, с кудрявыми волосами и огромными очками. Змеев окатил его грозным взглядом и спросил: «Итак, представьтесь и скажите, с какой целью вы, вот уже неделю добиваетесь приёма у меня?».
- Добрый день. Моё имя Владислав Воскресный, я работаю в отделе производства антидепрессантов, в НИИ фармакологии, и у меня есть для вас кое-что, что возможно поменяет наш мир, изменит уровень жизни!
- Знаю я вас таких. У меня за один только этот месяц прошло штук 20 таких, как ты, и все утверждали, будто бы нашли нечто, что изменит этот мир к лучшему! - грозно проговорил Змеев, настроен он был явно скептически.
- Нет, нет, нет. Я проводил опыты, я уверен на все сто процентов, что это самое великое открытие в фармакологии со времен изобретения аспирина! - ответил восхищённым тоном Воскресный, его руки вспотели, со лба стекали небольшие капельки пота, он явно нервничал.
- Ладно, выкладывайте, у вас пять минут, и дай бог, чтоб это была действительно дельная идея!
- Хорошо! - радостно ответил Воскресный, открыл портфель и аккуратно поставил на стол пару закрытых бутыльков с неким бесцветным веществом. На бумажке было написано: "ТЕТРАГИДРОФОРТУН".
- Что это? - спросил Змеев и недоумённо посмотрел на сомнительную жидкость.
- Это - тетрагидрофортун! Вещество, которое заставляет вас чувствовать себя абсолютно счастливым всегда и везде. Я вывел формулу счастья! Вот такой вот бутылёк, - он взял в руки один из стоящих на столе и поднял его над собой, - отлично растворится примерно в паре тонн воды. Иными словами, если вылить этот пузырёк в чан с водой, то через пару минут жидкость в полном объёме примет свойства тетрагидрофортуна! - восторженно, звонким голосом, чуть ли не крича, рассказывал Воскресный.
Змеев наблюдал за его речью и жестикуляцией с каменным лицом, даже не повёл бровью ни разу. То ли он так мастерски скрывал свои эмоции, то ли действительно ему было всё равно. Затем он не очень громко, но ясно и чётко спросил: "Доказать можете?".
- Конечно, просто выпейте! - радостно ответил Воскресный и протянул Змееву бутылёк.
- Да вы что, с ума сошли? А если там отрава какая? Знаете, жизнь научила меня: доверяй, но проверяй! Выпейте тогда сами! - сказал Змеев, и всё-таки взял в руку пузырёк.
Воскресный лишь улыбнулся и ответил: «Конечно», затем схватил и махом, словно рюмку водки, выпил свой бутылёк, Змеев последовал его примеру, затем Воскресный заметил, что действие начинается минут через пять, следует подождать, и Змеев отвернулся в окно.
Казалось, время тянулось вечно, молодой учёный явно нервничал и ждал ответа, затем министр повернулся. Вдруг он перестал хмуриться, улыбнулся, пожал руку Воскресному и сказал: "Поздравляю!".
***
- Так, значит, именно этот день считается ещё одной важной датой, связанной с началом новой эры? - спросил Девяткин.
- Да, вы совершенно правы. Что было дальше, известно всем. Они начали добавлять тетрагидрофортун куда только можно. Получали его с помощью пары простых реакций. Я всю свою жизнь едва сводил концы с концами, и тут за полгода стал одним из самых богатых людей на земле! Резко в стране упал уровень смертности и преступлений, все были счастливы, будь то последний бомж под забором, который вместе с водкой выхлебал тетрагидрофортун, или обычный семьянин, пропадающий целыми днями на работе, все! Началась новая эра, все были счастливы, но однажды...
***
Владислав Воскресный остановился на своей новой, дорогой иномарке напротив старого частного дома, вышел и закрыл машину. В нём жил его друг, художник Декабрин, что рисовал поразительной красоты картины, которые покупали "сливки" общества. Несмотря на то, что в банке у Декабрина лежали огромные деньги, он продолжал жить в этом дряхлом домишке и рисовал, рисовал, рисовал как проклятый.
Владислав постучался в дверь. Обычно Декабрин выходил небритым, непричёсанным, в каких-нибудь заляпанных штанах и измазанной футболке. Но на этот раз он вышел одетый в приличный смокинг, причёсанный, побритый и даже подстриженный. Воскресный зашёл в квартиру и слегка удивился.
- А где картины? Я собирался купить у тебя пару штук.
- Я продал всё, что было, и больше не буду рисовать. Я покупаю новый дом и стану искать нормальную работу. Меня зовут несколько крупных рекламных агентств, думаю, начинается новая жизнь!
- Но как же, как же твои картины? Ты же жил всем этим, ничего вокруг себя не видел, почему, почему ты решил так резко всё поменять?
- Мне это больше не надо, ведь теперь я счастлив.
***
- Это имеет какую то связь с тем "важным делом", о котором вы мне хотели сказать? - спросил журналист.
- Да, и самую прямую. Сначала я не придал этому должного значения, порадовался за друга. Он начал строить планы на жизнь, карьеру... Но, когда я навёл кое-какие справки много лет спустя, я вспомнил этот случай, и у меня пошли мурашки по коже.
***
Воскресный не брился пару дней и сидел на диване с большим листком бумаги. Но он не смотрел на него, а задумчиво уставился куда-то в стену. В голове крутились слова, услышанные лет 29 назад от старого друга: "Мне это больше не надо, теперь я счастлив". Затем Воскресный всё-таки оторвал свой взгляд от стены, взял со стола стакан с коньяком, отпил одним махом половину, закурил и опять уставился на стену. Телефон был отключён, как и звонок, охране было приказано никого не пускать, будь то хоть президент, и не тревожить покоя.
Вот уже пару дней учёный просил охрану принести воду из природного источника и отфильтровать её. Ел он мало, и это были только овощи, которые росли на его даче. Достать коньяк без тетрагидрофортуна было тяжело, но деньги сделали своё дело.
Воскресный ещё раз взял в руки листочек и посмотрел на то, что там написано.
Пару недель назад к учёному попытался ворваться какой-то фанатик. Его приняли за бомжа, избили и выбросили. Лишь потом в нём кто-то узнал некогда талантливого музыканта Александра Зажигалкина. Он сильно оброс, одет был в какое-то рваньё и, судя по всему, много лет изрядно выпивал. Но на этом всё не закончилось. Он начал присылать письма с угрозами… Много и каждый день. Воскресный не читал их ни разу. Но однажды всё-таки решил, открыл конверт и...
И теперь он сидел, запертый в своей комнате, смотря на бумажку:
"Последняя шедевральная песня - 2031 г.
Последняя гениальная книга - 2030 г.
Последний гениальный стих - 2030 г.
Последний шедевральный фильм - 2030 г.
Последняя шедевральная картина - 2030 г.
Ваше изобретение - УБИЛО ТВОРЧЕСТВО!!!".
Воскресный встал, перевернул стол и ударил кулаком в стену, потом пнул по дивану и перевернул бутылку с виски.
- Но я же сделал людей счастливыми... Вот уже 30 лет никто не знает, что такое горе и печаль! Нет, нет, НЕТ! Это всё отговорки. Это вещество, дьявольское вещество! Я возглавляю компанию, отвечающую за поставку, за сотни химических заводов по всей России, и я должен это прекратить! - думал он, видя в зеркале своё небритое, опухшее лицо.
***
- Ваше величайшее изобретение убило творчество?
- Да, да, да! Ведь, как сказал ещё в том веке, около ста лет назад, в каком-то фильме Анатолий Солоницын, по-моему: "Человек пишет, так как мучается, сомневается. Ему всё время надо доказывать себе и окружающим, что он чего-нибудь да стоит". Когда все счастливы, зачем им что-то делать? Зачем им творить, если они больше не мучаются, не сомневаются, если они просто счастливы? Да, нам хорошо, и в то же время мы деградируем. Ведь нам ничего не надо, кроме удовлетворения простых потребностей: пожрать, попить, справить нужду. Нет, это не формула счастья, нет, нет, нет! Это формула деградации! Моё вещество - величайшая ошибка человечества! - воскликнул Воскресный и демонстративно занёс палец вверх, но тут же резко поменялся в лице и сказал: «А теперь, выключите диктофон».
Девяткин выключил диктофон и в душе улыбнулся, вспомнив про жучок, который был приклеен под столом.
- С завтрашнего дня я полностью закрываю все фабрики, весь тетрагидрофортун будет уничтожен. Я лично прослежу, пущу всё своё состояние на то, чтобы больше ни один химик не получил его. Меня будут ненавидеть, презирать. Мне, возможно, придётся переехать за границу… Но через много лет, когда какой-нибудь новый музыкант напишет необычайно красивую мелодию, а новый гениальный писатель впервые опишет в красках красоту мира второй половины 21 века, мне скажут спасибо. Когда вновь начнут снимать душещипательные фильмы, тогда я, ещё сильнее постарев, вернусь, вернусь не в, допустим, 70 год Эры Эндорфина, а вернусь, стуча тростью по асфальту, в 2090 год от Рождества Христова! Вы работаете в передовой газете, и я позвал вас, чтобы вы поддержали меня. Естественно, эта наша неофициальная часть разговора должна остаться в тайне, но мне нужна помощь, одному идти против государства тяжело, даже будучи мультимиллиардером. Ваша газета должна меня поддержать. Потом, когда всё утихнет, через месяцок я выпишу вам крупную сумму. Деньги - не проблема, главное, если вы напишете наше интервью и небольшую статью после него, хотя бы некоторые встанут на мою сторону. Возможно, бывшие художники, писатели, музыканты… Они, прочитав это, поймут меня. С помощью прессы мы гораздо быстрее сможем вернуть прежний, несчастливый, но такой прекрасный мир! Я очень сожалею, что загубил его, и только я теперь могу всё вернуть. Помните, эта часть разговора должна остаться в секрете, никто не должен узнать раньше времени. Завтра я остановлю производство, потихоньку избавимся от уже готовых запасов, потихоньку разорвём контракты со всеми фирмами, производящими напитки. Напечатайте это наше интервью через недельку, когда я сделаю официальное заявление. ВЫ должны поддержать меня, - договорил Воскресный и улыбнулся.
- Что же. Хорошо, мы сделаем отличный материал, будьте уверены! - ответил Евгений, положил в карман диктофон и пожал руку Воскресного.
Они посидели ещё минуты три, Воскресный кряхтя встал и покинул бар. Евгений ещё раз улыбнулся, допил пиво, снял из-под стола жучок, вышел из бара, закурил, кинул жучок на землю и раздавил его ногой.
