– Йонас, открой! Открой, говорю! ...Не слышишь? Оглох? По голове тебе стучать, чтобы услышал?
– Кто-о... там? Что так колотишь?
– Не узнал спьяну? Пятрас это, Пятрас! Быстрей, некогда ждать!
– А-a-a, Пятрас. Сейчас... сейчас, дай встать! Я… сейчас…
– ...Вот, с утра уже – готов! За три года, что у русских в услужении был, только и научился, что водку с утра пить!
– А ты...
– Что – я?
– А ты у них, что – не был?
– Соображаешь, что говоришь? Я у них не как ты был. Двенадцать лет с братом твоим в лагерях провели! На вольфрамовых рудниках работали, потом золото на приисках для власти этой добывали, пока ты вольным гулял, начальство возил!
– А ты бы...
– Что – ты бы?
– Не шёл бы в Ypatingasis[2], не было бы на тебе крови...
– Забылся? Смотри – голову топором проломлю!
– Ладно, Пятрас, ладно. Я же только...
– Говоришь много. Собирайся.
– Куда?
– Куда? Ты что, не слышал?
– Что я должен был слышать?
– Что? Совсем водкой голову залил! У Паулине сын пропал. Весь город об этом говорит, ты только ничего не знаешь.
– У какой Паулине?
– У какой? У соседки твоей, у Кубилюте.
– У Кубилюте?
– Ну, сообразил или не проснулся ещё? Весь город об этом говорит, только ты ничего не знаешь, ни о чём не слышал!
– Слышал, я, слышал. Джургис что-то вчера вечером говорил.
– A-a, Джургис! Опять вчера пьянствовали вместе!
– Ну, что ты, Пятрас! Просто...
– Ладно. Что тебе Джургис говорил?
– Ну, что вроде сын у Паулине пропал. Поздно уже было, не помню точно. Но, Пятрас, я...
– Что – "но я"?
– Я тут при чём, Пятрас? Паулине в... милицию идти надо, у них спрашивать. Их дело, и...
– В милиции спрашивать? Их дело? Ты что – забыл какие сейчас дни?
– Какие дни, Пятрас? Не понимаю, что говоришь.
– Не понимаешь, дурья голова? Пасха жидовская на днях начнётся, понял?
– Нет.
– Нет? Так водкой ум залил, что не соображаешь ничего? Сына Паулине они украли – понял? Они! Больше некому. Убьют и кровь возьмут для их жидовского праздника! Понял теперь? Что на меня смотришь – не узнаешь? А ну, одевайся! Живо! Там, на улице, толпа уже собралась. К Шварцманам пойдём.
– К... Шварцманам? К... этим?
– К этим, Йонас, к этим! Ты уж их дом помнишь!
– Я... ты что, Пятрас? Я тогда... ну, что люди брали, то и я... кому оставлять? Дом пустой был, старого Шмарцмана с женой уже...
– Хватит болтать! Одевайся. Быстрей!
– Сейчас, сейчас.
– ...Оделся? Готов? Это возьми с собой! Что так смотришь?
– Ты что, Пятрас? Ведь это... если что...
– Глаза от страха вылезли? Вышки испугался?
– Но Пятрас: на мне крови не было, это все знают, я...
– Крови, говоришь, на тебе не было? А добро награбленное – его тоже не было? А ну, поворачивайся! Пошли. Люди меня ждут, пока я тут с тобой, дураком, разговоры веду. Не дождутся – без меня пойдут. Как я тогда в глаза людям смотреть буду? Скажут: испугался Пятрас, говорить только умеет.
– А я, Пятрас, я? Я зачем?
– В штаны уже наложил? Не ради тебя, ради брата твоего не хочу, чтобы ты перед людьми позорился. Твой брат, когда на моих руках умирал, так мне сказал: "Присмотри за Йонасом, Пятрас. Дурак он у меня". Ради брата твоего с тобой вожусь, а то бы забыл тебя давно! Всё. Пошли.
– Пятрас, может это... как русские говорят... для храбрости...
– А ну, поставь бутылку на место! Пошли!
– Пятрас!
– Что тебе ещё?
– А если это... если это не они? Ну, если сын Паулине... если его не украли, если его найдут – что тогда?
– Дурак ты, Йонас. Был дураком, и останешься дураком. Я все годы в лагере этого ждал, а ты – "если". Не видишь, что делается? Опять жиды нам на шею сели. Молельный дом в городе устроили, скоро синагогу построят! Всё будет, как тогда было! Забыл, как они наш Вилниус называли – Lietuvos Jeruzalė! Забыл?
...Ну, вот. Вышли наконец. Видишь теперь, сколько людей собралось? Думаешь, из-за сына Кубилюте? Нет, Йонас. Нет. Вот куда у людей дошло! Не могут люди больше терпеть. Понял? Всё. Идём теперь.
***
– Дежурный по горотделу слушает.
– Где начальник? Почему не на месте?
– Кто говорит?
– Ты что, белены объелся? Водки опился? Из следственного управления республики с тобой говорят. Немедленно найти начальника! Чтобы через пять минут был на месте! До начальника горотдела дозвониться не можем!
***
– Йонас, а сейчас мы куда? У Шварцманов были, всё обыскали, милиция ничего не нашла, а сейчас куда идём?
– Совсем ум потерял? Не слышал, что соседка Шварцманов сказала: "Милиция плохо искала! Поздно пришли! Перепрятали жиды сына Кубилюте! У Коганса он сейчас дома, у врача! А милицию жиды подкупили".
– Слышал, слышал. Но сейчас куда люди идут?
– Куда идут? Куда надо, идут! К дому Коганса идут! Слышишь, что твой Джургис кричит: "Бей жидов!" Пусть и пьёт он, не просыхает, а душу свою ещё не пропил! Слышишь, как люди ему отвечают? "Бей!"
– Но, Пятрас...
– Что, опять затрясся? А ну, пошёл! Вместе с людьми идёшь, дурак. Оглянись, какая толпа! Народ за нами, трусливая ты душа, народ!
***
– Начальник горотдела, майор...
– Что там у тебя сейчас? Почему вовремя не доложил? Я должен со стороны узнавать?
– Товарищ по…
– Со стороны? Не от тебя?
– …мы пытаемся справиться с ситуацией, я думал, доложу вам, когда всё успокоится, не хотел вас тревожить.
– Тревожить? Пытаемся справиться? Ты, блядь, знаешь, откуда нашему министру звонили? Из республиканского КГБ! Из КГБ! Республиканское ЦК уже вмешано тоже! Ты понимаешь, что ты наделал? Ты понимаешь, что если вмешается Москва – мне уже был запрос о ситуации из от центрального МВД! – если вмешается Москва, с нас всех шкуру снимут и на барабан натянут! Ты, б-ядь, всех нас, всё наше министерство под монастырь подвёл!
– Товарищ...
– Ты... мы тебя, если что, за яйца повесим! В рядовых будешь ходить до конца тоих дней, а то и небо в клеточку разглядывать. Учти, у нас на тебя материал лежит: начальник горотдела жидов за деньги поддерживает, молельный дом затеяли – терпит, общество по изучению еврейской истории устроили, гнездо сионистское развели – терпит. Если выяснится, что правда это – десять лет лагерей тебе отломится.
...Что ты там лепечешь? Клевета? А нас, если что, не заинтересует, клевета это или не клевета. По полной отвечать будешь! Понятно тебе? По полной!
Ладно. Докладывай обстановку.
...Что? Попытались взять инициативу в свои руки? Попытались?! Толпа собралась? Возбуждена? ...Что? В доме Шварцмана обыск устроили? Милиция ей помещения обыскать позволила? Ты у нас кто? Майор милиции или сраная баба? У тебя всё было в руках: закон, оружие, сила – и ты, блядь, всё упустил?
Ну вот что: У тебя есть два часа – ни минуты больше – на то, чтобы в городе был восстановлен порядок. Полностью восстановлен. Запомни – республиканское КГБ уже вмешано в это дело. Если через два часа в городе всё не успокоится, в город будут введены войска, и тогда берегись! Обстановку докладывать лично мне каждые полчаса. С нас наш министр шкуру спускает, требует ежечасно отчёта. А когда всё закончится, чтобы завтра же к утру у меня лежал на столе твой подробный рапорт.
Дальше: кагал этот с молельным домом и историческим обществом прикрыть немедленно. И ещё: придумай, что хочешь, за что хочешь зацепись, а через две недели чтобы ни Шварцмана этого с молельной братией, ни Коганса в городе не было. Шварцман этот – зубной техник. ...Не техник? Врач? Всё одно! Тут знаешь сам, что делать. А Коганс… Что? Незаменим? Лучший в округе гинеколог? Своих не нашлось? Из Вильнюса к нему ездят? Ладно, пусть живёт пока. Но предупреди: шевельнётся – мигом вышвырнем. Вильнюсские бабы перебьются! Другого найдут! У меня всё. Ещё раз запомни: вмешается Москва, центральное КГБ, а значит, и ЦК – кишки из тебя выпустим.
***
– Пятрас, где мы?
– Не узнал?
– Н...нет. Где мы?
– Говоришь много. Полезай!
– К... куда, Пятрас? Это... это же яма! Я ничего...
– Лестницу разглядел? Полезай, говорю тебе! Быстрее – не слышишь выстрелы? Хочешь пулю в живот получить?
...Ну вот. Наконец. Отодвинься, мне крышку закрыть надо.
– Пятрас?
– Тихо! Хочешь что-то сказать – шёпотом говори, дурак!
– Они сюда не придут?
– Придут, Йонас, придут! Тебя за штаны вытянут!
– Пятрас?
– Тише говори! Что опять?
– Пятрас, на тебе... на тебе...
– Что на мне?
– На тебе... кровь, Пятрас. ...Здесь, на рукаве. И здесь.
– Вижу. Что ещё?
– Может, не надо было Лапидуса... ножом? Может быть...
– А-а-а, опять! Испугался, что рядом был? Запомни: скажешь кому-нибудь – голову тебе...
– Нет, Пятрас, нет! Я не скажу. Другие...
– Другие молчать будут.
– Но Лапидус… он ведь просто по улице шёл. Почему его…
– Замолчи! Тихо сиди. Как мышь. Слышишь шаги?
– Пятрас!
– Тихо!
– Это... это солдаты или... или милиция! Сейчас...
– Тихо, я сказал! …Всё, прошли они.
– Пятрас, а мы...
– Опять! Помолчать не можешь?
– Когда мы домой пойдём?
– Не терпится? Давно не пил? До утра здесь останемся!
– До утра?
– ...
– А Лапидус – он только ранен? Я видел, как он упал! Если... он... тогда нас...
– Разболтался! Что видел – забудь.
– А кровь у тебя на рукаве, Пятрас? Если...
– Всё. Скажешь ещё слово – по голове дам!
***
Из рапорта начальника горотдела милиции майора...
Докладываю, что 11 апреля 1961 года в городе имели место хулиганские выступления против лиц еврейской национальности. Причиной стал распространяемый безответственными элементами слух о том, что пропавший девятилетний сын работницы местной фабрики химчистки Паулине Кубилюте, проживающей по улице Советская 10, похищен евреями с целью его убийства и получения крови к предстоящему празднику еврейской пасхи. Первоначальным источником этого слуха, была, как установлено, сама Паулине Кубилюте. Придя 10 апреля в 21:30 с вечерней смены домой и не обнаружив сына, Кубилюте отправилась его искать и продолжала поиски до 23:30. Поскольку некоторые из опрошенных ею сказали, что видели, как её сын вышел из дома и пошёл по направлению к старой мельнице, путь к которой проходил мимо дома зубного врача Шварцмана, Кубилюте заподозрила, что её сына похитили евреи. По возвращению домой он зашла к своей соседке Юрате Буткуте и сказала ей, что её сын у евреев, так как скоро их пасха и им нужна кровь ребёнка. Буткуте успокоила её и посоветовала подождать до утра.
Утром 11 апреля Паулине Кубилюте пошла вместе с Юрате Буткуте к её брату, Пятрасу Буткусу, проживающему после своего освобождения по улице Бируте 14a, и повторила ему своё предположение о том, что её сына похитили евреи и что возможно её сын у Шварцмана. Пятрас Буткус обещал содействие в поисках, сказав Кубилюте, чтобы она шла домой и никуда бы из дома не выходила, чему она подчинилась.
Около 10:30 утра перед домом Кубилюте собралась возбуждённая хулиганствующими элементами многочисленная группа людей, которая затем направилась к дому зубного врача Якова Шварцмана. По пути к группе присоединялись всё новые участники, так что собравшаяся у дома Шварцмана толпа насчитывала, по проведенным нами опросам очевидцев, более двухсот человек.
По поступившей в горотдел информации о событиях к дому Шварцмана был направлен наряд милиции. На требования сотрудников милиции разойтись толпа реагировала возгласами "Жидам продались!" и требованием произвести обыск в доме Шварцмана на предмет нахождения там сына Кубилюте, а также следов крови. Произведенный сотрудниками милиции обыск с участием выборных лиц из собравшейся толпы, в одном из которых был опознан ранее судимый за кражу Джургис Жукаускас, не обнаружил присуствия постороннего ребёнка в доме. Следы насилия также не были обнаружены, о чём собравшаяся перед домом толпа была поставлена в известность. Это сообщение и повторное требование разойтись не возымело действия.
Между тем к дому Шварцмана продолжали стекаться люди. Толпа, численность которой к тому времени достигла более пятисот человек, возбуждаемая выкриками хулиганствующих элементов "Бей евреев!", направилась к дому врача-гинеколога Исая Коганса, поскольку прошёл слух, что евреи перепрятали ребёнка в его доме. Подойдя к дому, толпа попыталась выломать входную дверь, а когда это не удалось, была сделана попытка проникнуть в дом через окна первого этажа. Не преуспев в проникновении в дом, толпа напала на проходившего мимо бухгалтера местной фабрики Давида Лапидуса, требуя от него сведений о сыне Кубилюте. Поскольку Лапидус никаких сведений дать не мог, отдельные хулиганствующие элементы, имена которых в настоящее время устанавливаются, стали его избивать, и нанесли ему два ножевых ранения.
Прибывшим милиционерам удалось отбить Лапидуса, окружённого плотным кольцом людей, у толпы и увезти его в больницу, где ему была оказана медицинская помощь. В настоящее время состояние его, по заключение врачей, удовлетворительное. По словам Лапидуса, после получения им ножевых ранений он упал и в таком положении подвергся пинкам и избиению. По утверждению потерпевшего, нападение на него не было им спровоцировано. Лишь в момент нанесения ему ножевых ранений он несколько раз закричал "Газлоним![3] Žudikai![4]". Проверкой этих показаний и поиском свидетелей горотдел в настоящее время занимается.
Предпринятые горотделом поиски сына Паулине Кубилюте привели к успеху. Как оказалось, он в страхе, что мать, как это нередко бывало в последнее время, возвратится домой в нетрезвом состоянии и будет его бить, ушёл около семи часов вечера из дома и отправился к своему деду Альгису Вайткусу – отцу бывшего мужа Паулине Кубилюте – живущему за городом. Ввиду позднего времени последний решил оставить внука у себя на ночь после того как тот заверил его, что матери известно, где он находится. Переночевав в доме деда и пробыв у него до примерно 11:30 часов дня, сын Кубилюте отправился домой и по дороге был обнаружен сотрудниками милиции, о чём собравшейся у дома Коганса толпе было немедленно сообщено. Однако это сообщение толпу, всё более возбуждавшуюся под выкрики "Бей евреев!", не успокоило.
Применение оружия в силу многочисленности и сильной скученности толпы могло привести лишь к случайным жертвам; произведенные сотрудником милиции выстрелы в воздух не произвели на толпу впечатления и лишь усилили её агрессивность; в толпе раздались выкрики, что милиция за деньги покрывает евреев.
Ввиду невозможности силами горотдела справиться с ситуацией, угрожающей перерасти в еврейский погром, в город были введены войска МВД. К 19 часам в городе был восстановлен порядок. Несколько хулиганствующих элементов было арестовано. По факту хулиганских выступлений ведётся расследование.
Начальник горотдела милиции
Майор...
***
– Видишь, Пятрас, как всё кончилось?
– Что мне видеть?
– Бежать нам пришлось, скрываться. Людей арестовали, кто скрыться не успел. Солдаты на улицах. И Джургиса вот...
– А-a-a, вот ты про что! Джургиса арестовали? Боишься, что он спьяну выболтает, как вы с ним за золотыми коронками в яму ныряли, мёртвых разгребали?
– Ты что, Пятрас, ты что? Я...
– Только Джургис потом всё промотал, пропил, а ты – нет!
– Пятрас, ты опять про это. Я ведь про другое говорил. Говорил я...
– Что ты говорил?
– Ну, ребёнок Кубилюте ведь отыскался. Я же говорил.
– Говорил? Болтаешь много. Дурак ты, Йонас, дураком родился, дураком и умрёшь. Людей арестовали? Выпустят людей! Власть эта – не наша, правильно. Я из-за этой власти двенадцать лет дома не был. Но и она понимает: давить жидов надо. Так давить, чтобы ни одного здесь не осталось. Чтобы и воспоминания о них исчезли.
– Пятрас!
– Что опять?
– Ну, а то, что мы у дома Шварцмана были, что я там был, когда люди... помещение обыскивали... и потом, когда мы к дому Коганса пошли и... этот, которого ты...
– Смотри, сказал тебе уже сегодня: Голову проломлю!
– Нет, Пятрас, я… ведь там просто был, я ведь ничего...
– Опять шкура затряслась? Придёшь домой – штаны выстирай! Не понимаешь, что случилось? Успокоился народ, думаешь? Нет, не успокоился! Наоборот – силу свою показал. Что на шею ему никто не сядет, показал! А кто сядет – сбросят его и раздавят. Как клопа раздавят! Как вошь! А время придёт – как тогда в Каунасе будет! Как в Шяуляй было! И в Панеряи!
...Жаль, брат твой до этого дня не дожил. Говорил он мне в лагере: "Вспомнишь моё слово, Пятрас: придёт время – всё вернётся". И я тебе, дураку, и сейчас говорю: вернётся! Кого сейчас клянут – те в героях ходить будут! Как героев будет их народ вспоминать!
...Да, дурак, и брата твоего, и меня вспоминать будут. ...И тебя вспомнят: был, мол, такой, Йонас, Гедиминиса нашего брат – как что, сразу в штаны накладывал.
Примечания[1] В основу рассказа положен факт послевоенного еврейского погрома в Литве.
[2] литовский отряд СД и полиции безопасности, по роду деятельности литовский аналог немецких айнзатцгрупп - состоявший впрочем из добровольцев. Полное название: Vokiečių Saugumo policijos ir SD ypatingasis būrys. Основным занятием этого отряда добровольных убийц были массовые расстрелы евреев в Вильнюсе, Панеряи, Тракаи и др. населённых пунктах Литвы.
[3] Бандиты (идиш)
[4] Убийцы! (лит.)
___
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #3(162) март 2013 —berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=162
Адрес оригиначальной публикации —berkovich-zametki.com/2013/Zametki/Nomer3/Boroda1.php
