(продолжение. Начало в журнале «Семь искусств» №12/2012)
В одном из своих последних интервью Сергей Петрович Капица сказал:
«Поколение моего отца было активно антирелигиозным в силу партийных принципов. А я – русский православный атеист. Это, кстати, весьма распространенная формула отношения к вере, к духовной культуре».
«Православный атеист» – вот так формула! Ай да Капица, ай да парадоксов друг!
А ведь собственно такой же формулой определял отношение к духовной культуре своего народа один из наиболее значимых историографов еврейского народа Шимон Дубнов. В "Письмах о старом и новом еврействе", сборнике статей, печатавшихся с 1897 по 1907 год он писал:
«Иудаизм, - это целая полоса культуры - всеобъемлющее мировоззрение... Можно быть евреем по пророкам или по Талмуду, по Маймониду или "Шулхан-аруху", по Мендельсону или Бешту, даже по Спинозе и Гейгеру. То есть еврей, даже неверующий, как правило, может найти близкие себе идеи внутри иудаизма... Евреям как нации если не присуща определенная идея всей истории, то, несомненно, присуща "идейность", непрерывное духовное творчество без периодов варварства».
Шимон Дубнов
«Быть евреем даже по Спинозе» - если Спиноза не совсем атеист, то уж во всяком случае человек отрекшийся от жестких канонов иудаизма, хотя и не отрекшийся от своего еврейства.
Быть евреем по Спинозе или по Дубнову значит быть светским евреем или что то же, как это ни парадоксально звучит, - секулярным иудеем.
Спинозе было восемь лет, когда застрелился доведенный до отчаяния борец с религиозным фанатизмом.Уриель Акоста,
Мысли Акосты нашли свое продолжение! Будущий великий философ Барух Спиноза в драме Карла Гуцкова "Уриэлль Акоста" одно из действующих лиц - мальчик Барух.
Барух обращаясь к Уриелю:
«Когда с самим собой вы говорите,
Вы в это время думаете, дядя?
Давайте думать вместе! Вы мне ставьте
Вопросы, а ответов у меня
Хватает…»
Уриэль Акоста и юный Спиноза (Samuel Hirszenberg, 1865-1908)
«Амстердамский еретик был, конечно, моим кумиром, особенно после того, как я прочел драму Гуцкова» - написал Дубнов в «Книге жизни».
Шимон Дубнов в юности прошел путь Уриеля Акосты, воспротивившись религиозным догматам. При этом он оставался иудеем, не отказываясь, как и Акоста, от своего еврейства и культурных ценностей своего народа.
По поводу драмы Гуцкова следует привести отрывок из интереснейшей статьи поэта переводчика, крупного специалиста по паровым турбинам Александра Лейзеровича («Семь искусств», Номер 5(18) - май 2011).
«В России первая постановка «Уриэля Акосты» состоялась в сезон 1875/76 годов в Вильно. В 1879 году «Уриэль Акоста» был поставлен в Москве в Малом театре в бенефис Марии Николаевны Ермоловой, выступившей в роли Юдифи; Уриэля Акосту играл Александр Ленский. В 1883 году на роль Акосты в спектакле Малого театра был введен Александр Южин-Сумбатов. Впечатление, которое трагедия произвела на тогдашнюю российскую молодёжь, описал знаменитый журналист Влас Дорошевич, в те годы московский гимназист: «...Из нас никто не спал в ту ночь, когда мы впервые увидели «Уриэля Акосту». Вот это трагедия! Акоста! Это показалось нам выше Гамлета. "Это выше Шекспира!" – "Конечно же, выше!" – "Бесконечно! Неизмеримо!" – "Вот борьба! Борьба за идею!" <...>. Достать «Акосту» было нашим первым делом. Выучить наизусть – вторым. Мы все клялись быть Акостами».
В этом отрывке меня «зацепили» два обстоятельства. Оказывается, первая постановка была осуществлена не где-нибудь, а в литовском Иерусалиме - «столице» ортодоксального иудаизма, откуда происходил и мой ортодоксальный предок. И второе - роль Юдифь на свой бенефис выбрала великая Ермолова.
О существовании великой актрисы я знал с детства, поскольку меня угораздило родиться во флигеле особняка Ермоловой по адресу - Тверской бульвар дом 11. Наша семья – мама, папа и папина тетя, участковый врач, Циля Борисовна Шапиро жили на втором этаже, а на первом этаже жила со своей домработницей Марфушей Татьяна Львовна Щепкина–Куперник. Кстати, поэт и переводчица Щепкина Куперник нашла, перевела и обработала для театра пьесу Лопе де Вега, которая и легла в основу спектакля «Учитель танцев», музыку к которому написал композитор Крейн.
Квартира, в которой мы жили на Тверском бульваре, принадлежала Шлеме (Соломону Борисовичу) Шапиро, брату моего деда. Известный до революции в Одессе еврейский общественный деятель присяжный поверенный Шлема Шапиро после прихода большевиков решил за благо сначала перебраться в Москву, а затем и вовсе уехать за границу. В студенческие годы Шлема Шапиро вместе со своим другом Меиром Дизенгофом принимал участие в организованных Дубновым в конце девяностых годов в Одессе ханукальных вечерах. Дубнов в «Книге жизни» пишет: «Помню теплую атмосферу этих собраний, где старшие любовались радостным возбуждением молодежи, а молодые жадно прислушивались к словам учителей». Учителями были: Ме́нделе Мо́йхер-Сфо́рим (Абрамович), Ахад-Гаам, Мордехай Бен-Ами, Бялик.
В нашей семье сохранилась фотография Дизенгофа с дарственной надписью на иврите Шлеме Шапиро, датированная 36-м годом.
Шлема Шапиро умер в 1942 году и похоронен в Тель-Авиве.
Шлема с детства знал иврит, поскольку, так же как и Дубнов, учился в хедере и так же как и Дубнов он относился к поколению маскилим – евреев стремящихся получить светское высшее образование. У отца Шлемы , набожного еврея было девять детей и все они получили светское образование. Мой дед – Михаил Борисович стал ученым-психиатром. Он отвергал любые религиозные догматы, в его сознании не укладывалось то, что ученый может быть религиозным человеком. Вообще говоря, вера и наука не пересекающиеся понятия. Я знаю хороших ученых физиков, соблюдающих все религиозные предписания.
С другой стороны выполнение религиозных предписаний и вера в божественное начало не одно и то же. У Дубнова, также как и у Спинозы и Эйнштейна, было свое представление о Боге.
Верил ли Дубнов в Бога? Да верил! «Бог есть наше духовное представление о Боге,- писал он в статье «Религия философия , этика» - как вещь – наше чувственное представление о вещи. Духовным восприятием мы постигаем Бога вне нас через Бога внутри нас: в нашей совести, высших идеалах добра и правды. В этом смысле может быть сказано: «царство Божие внутри нас»
Полагаю можно дать такое определение: секулярный иудей – еврей, верующий в высшие этические и культурные ценности, выработанные еврейским народом за тысячелетия его существования
Дубнов всю свою жизнь посвятил сохранению еврейского культурного богатства и этического наследия и как ученый историк и как литератор публицист – борец за права евреев.
Кафе на улице Дубнова в Тель-Авиве
Почти в каждом городе Израиля есть улица Дубнова. В центре Тель-Авива на улице Дубнова два заведения, носящие его имя - ресторан и кафе. Одно время в кафе официанты даже носили майки с изображением Дубнова. Я как-то спросил молоденькую официантку, кто изображен у неё на майке. Она засмущалась и не смогла ответить. В другой раз, проходя по улице Дубнова, я остановил довольно большую группу молодых солдат офицеров и сержантов, вышедших из ресторана: «Ребята, где улица Дубнова?» «Да, вот же она, вы же на ней стоите» - «А кто такой Дубнов?»
Ребята недоуменно пожали плечами.
___
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #3(162) март 2013 —berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=162
Адрес оригиначальной публикации —berkovich-zametki.com/2013/Zametki/Nomer3/VShapiro1.php
