Елена Компанеец: Былое и фуга. Предисловие, комментарии и публикация Кати Компанеец+1

  

Моим детям Лене, Марку и Тане и племянницам Ксене и Саше.

А также родственникам и друзьям, которые помогли мне

в работе над комментариями.

Катя Компанеец, Лос-Анджелес, 2012 год.

Предисловие Кати Компанеец

 

Эта книга воспоминаний написана двумя авторами. Воспоминания были написаны Еленой Соломоновной Компанеец в 1983 году и достались мне в виде рукописи. Более чем через 20 лет я решила внести их в компьютер, чтобы они были доступны моим детям и племянницам. И тут я поняла, что нужны примечания и комментарии (в тексте они выделены курсивом и словами "Прим. К.К." - ред.).

Некоторые исторические события были мне неизвестны, так что потребовались исследования. Многое было мне известно в условном социально-историческом ключе, какой был принят в Советской России. Теперь же появилась масса новых материалов, а так же появился интернет, который не существовал 30 лет назад. Попутно с написанием комментариев я изучала русскую историю и факты, которые стали мне доступны благодаря компьютерной революции. Сильно помогло то, что многие члены семьи были известными людьми и сыграли значительную роль в русской культуре.

Цепкая и точная память Е.С. Компанеец удержала много имен, фамилий и дат, что помогло моему исследованию. Воспоминания начинаются с описания семьи моего прадеда – Марка Моисеевича Компанейца, владельца фабрик в Кременчуге, значительной фигуры в развитии промышленность на Украине. Далее, мой дед, Соломон Маркович Компанеец – родоначальник русской отоларингологии, автор учебников и создатель факультетов этой отрасли в Медицинских Институтах. Затем мой отец, Александр Соломонович Компанеец – крупнейший физик-теоретик, создатель учебника, автор многих книг и большой популяризатор науки.

В этой семье была женщина врач из первого русского выпуска – Евгения Золотаревская, много лет выпускавшая в Петербурге журнал «Практический врач». Первая русская женщина юрист – Екатерина Абрамовна Флейшиц, которой Пуришкевич посвятил антисемитские стихи. Затем знаменитая китаистка – Изольда Циперович. Музыкальный критик и создатель музыки к постановке «Диббук», собиратель еврейской народной музыки – Юлий Энгель.

Сама Елена Соломоновна была профессором права, и ее учебник по контрактному праву переведен на иностранные языки и до сих пор в ходу.

С некоторыми мнениями Е.С. по разным поводам я была не согласна или у меня был другой взгляд на вещи. Что и понятно, поскольку у меня другой культурный опыт, и я живу в другую эпоху. Кроме того, я позволила себе дополнить воспоминания своими собственными, а также со слов других членов семьи.

Пока я работала над комментариями, я поняла, что текст будет интересен не только узкому семейному кругу, так как он описывает большой период и круг событий. Возможно, он заслуживает быть напечатанным.

12 февраля 2011 года.

Катя Компанеец

Короткое предисловие от Елены Соломоновны Компанеец

Моему дорогому Диме,  который заменил мне Шуру и Маку.

Посвящение от Е.С. Компанеец

Дмитрий Александрович (Дима) Компанеец - мой брат,

Александр Соломонович (Шура) Компанеец - мой отец,

Марк Компанеец (Мака) - мой сын. Прим. К.К.

4 февраля 1982 года

Мои родные просят, чтобы я написала «мемуары». Мемуары не мемуары, а так наброски воспоминаний. «Пиши так, как ты говоришь», – сказал мне Дима. Постараюсь.

Дело в том, что мне 83 года, я самая старая в семье, и остальным членам семьи любопытно: «а что было до нас?»

Ну хорошо. Буду писать. Только «без штук», т.е. без смещения времени, потока сознания, антиромана и еще без чего-то, чего я уже не помню.

Реализм в его чистейшем виде.

У меня есть родственники только со стороны отца, – семья Компанейцев, со стороны матери мало было и никого не осталось.

Начну с папиных родителей, братьев, сестры и т.д.

Семья дедушки и бабушки. Жизнь в Кременчуге

Папин отец – Марко (Мордехай) Моисеевич Компанеец был – чем он был? – купцом? – нет, скорее промышленником М.М. Компанеец был купцом второй гильдии и миллионером, прим. К.К. Жил он с семьей в городе Кременчуге Полтавской губернии, на самом берегу Днепра. Кременчуг – уездный город на левой стороне Днепра при Харьково-Николаевской железной дороге. Удобное положение Кременчуга при железной дороге и судоходной реке способствовало развитию торговли. Главный предмет привоза лес. В Кременчуге было 7 лесопилен и 3 пивоваренных завода. Евреев 33245, православных 18854. 1892 год. Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона. Кременчуг в 19-ом веке был процветающим промышленным городом, вторым по значению после Харькова. В конце века он стал приходить в упадок, уступив место развивающемуся Екатеринославу. В 1850-1860 годах еврейское население города стало быстро расти за счет переселенцев из Белоруссии и Литвы. Электронная Еврейская Энциклопедия. Кременчуг. Прим. К.К. Владел громадным земельным участком – на этом участке находился его лесопильный завод, пивоваренный завод и завод искусственных минеральных вод. Не нужно думать, что это были какие-то могучие заводы. Скорее, как я думаю, это было нечто похожее больше на скромные предприятия. Сколько там было рабочих – не знаю, думаю, что не много. Даже всё это было на одном участке. Прадед был упомянут на украинском сайте о развитии промышленности в Кременчуге, о заводах 19-го века. Но теперь этого сайта нет. Я так же читала, что теперь пивоваренный завод вместе с другим предприятием получил название «Смычка». Прим. К.К.

Кроме того, здесь же был и жилой дом дедушкиной семьи. Дом был большой, вероятно, одноэтажный и семья была большая, достаточно патриархальная. По другим сведеньям дом был двухэтажный. Сохранилась история: во время погрома вся семья спряталась на втором этаже. Вдруг, внизу раздался шум. Отец, Марко Моисеевич, собрался с мужеством и выглянул. В комнате стояла корова и смотрелась в зеркало. Видимо, забыли запереть одну из дверей. Дом был богато отделан, в столовой были панели красного дерева. Прим. К.К.. Например: взрослые, женатые сыновья – не смели курить в присутствии дедушки; родителям, конечно, говорили «вы», кажется, даже, если дедушка стоял, то сыновья не сидели. Далее из писем моего деда к отцу видно, что они были на «ты». Прим. К.К.

С бабушкой, Михлей Ароновной, отношения были, думается, проще.

Отец Михлы Ароновны, его звали Арон бен Арье-Зев Коэн был раввином. У него было, по рассказам моего отца, восемь сыновей. Он дал им разные фамилии, чтобы выглядело, будто каждый единственный сын. Единственного сына нельзя было забрать в армию. Мой отец говорил, что фамилии были Айзенштадт, Эпштейн и Каценлеленбойген. Один из моих предков, Элиэзер Каллир, был Айзенштадт. Он некоторое время жил в Бродах, в конце 18-го века, в то же время, когда и мой прапрадед Арон бен Арье-Зев, Возможно Арон был женат на его сестре или дочери. Айзенштадты были из той же династии Каценелленбойгенов. Будучи аристократами, они любили между собой пережениваться. Все эти имена и фамилии предков меня смешили в детстве, а фамилия Каценелленбойген и сейчас смешит. Очень богатое слово.

 

Родословная Арона Коэна, написанная шрифтом Раши

«В 1726 году в Богемии, Моравии и Силезии был принят закон, который требовал, чтобы каждый еврей, желающий вступить в брак, получил специальное разрешение. Смысл этого закона был строгое ограничение еврейских браков. Только один сын в семье мог вступить в брак, количество разрешений соответствовало количеству смертей в данной коммуне. Евреи обходили этот закон и секретно вступали в брак, регистрируя его под фамилией матери. Другие принимали фамилию по матери, чтобы избежать призыва в армию. Иногда принимались фиктивные фамилии, чтобы иммигрировать.» The Dictionary of Jewish names and their History, Benzion C, Kaganoff.

Фамилия Михлы была Коган, по-еврейски Коэн. Пращур Арон пишет о себе, что он жил Бродах, а о Михле говорили, что она была из Вильно. По всей вероятности и прадед Марк Моисеевич был из Литвы. Сестра Михлы замужем за Золотаревским, тоже жила в Кременчуге, а один из братьев в Полтаве. Как я уже писала выше в 1950-60 годах в Кременчуг был большой приток литваков. Прим. К.К.

В семье было пять сыновей и одна дочь, любимица дедушки. Все сыновья были очень красивыми, а дочь нет. Когда её просватали, жених, Давид Лурье, из-за этого колебался, но отец жениха, как говорили, большой знаток женской красоты, уговорил сына, сказав, что с годами невеста будет хорошеть и оказался прав. Тогда, когда я знала мою тётю, она была великолепная, всегда нарядная, эффектная и величественная.

 

Сидят слева направо: Лина, Доря, Даня – дети Самуила. 2-й ряд: Давид Лурье –муж Бетти, Марк Моисеевич Компанеец, Михла Ароновна, Роза – жена Ионы, Клара – жена Савелия, Тиля – Матильда, дочь Савелия.

Стоят: Роза Лурье, Соломон- Залман, Маня Лурье, Бетя – Берта Лурье, Самуил, Сима-Семен, Иона, Вульф- Володя и Маша – дети Ионы, Савелий. Фотография начала 1890 годов

Дядя Иона

Старший сын – Иона Маркович - был ученым пивоваром. Он окончил какое-то учебное заведение в Мюнхене и ведал пивоваренным заводом отца. В Мюнхенском технологическом университете есть факультет пивоварения, так как Мюнхен является мировым центром в этой области. Единственное в этом роде учебное заведение, очевидно, дядя Иона его и закончил. Прим. К.К. Он был влюблён в свою двоюродную сестру Розу, но дедушка нашел ему другую невесту и заставил на ней жениться. Прямо после венца дядя Иона сбежал от жены, не пробыв с нею и получаса. Дедушка, убедившись в том, что сын непреклонен – развел его с ненавистной женой; дядя Иона женился на Розе, прожил с ней счастливую жизнь. Тетя Роза была некрасива, но очень добра и приветлива и была тем, что называют «хорошая женщина». У них было двое детей – дочь Машенька и сын Володя. Машенька называлась «барышня с прекрасными глазами». Она окончила в Кременчуге гимназию, а что делала потом – не знаю. Вероятно, просто жила у отца, замуж не вышла. Уже после революции сошлась с кем-то и умерла от неудачного аборта.

Папа любил этого брата больше остальных. Как-то папа купил в комиссионном магазине великолепную фотографическую рамочку из Зимнего Дворца с чьим-то портретом. Он вставил в эту рамочку портрет дяди Иони, и это фото стояло всегда на папином письменном столе, папа говорил, что дядя Ионя вполне достоин такой рамочки.

Дядя Ионя был тихим, несуетливым человеком, боготворившим Диккенса. Обладая колоссальной памятью, он цитировал Диккенса целыми страницами, сохранив эту способность до старости. Впрочем, большой старости не было – он сравнительно рано умер. У него был любимый поинтер – как почти все Компанейцы – он страстно любил собак.

Володя Компанеец

Володя окончил юридический факультет, если я не ошибаюсь, Казанского университета. Жизнь его, в целом, была несчастной.

Он влюбился в девушку из ужасной семьи. Отец этой девушки содержал публичный дом, и отец Володи, дядя Иона, джентльмен с головы до ног, не мог допустить и мысли о возможности подобного брака. Володя долго добивался согласия отца, не добился, женился – родилась дочь Виктория, и жена с дочкой бросила Володю. Так он и жил всю жизнь один в Ленинграде, работал не то адвокатом, не то юрисконсультом и во время блокады умер от голода. Блокада Ленинграда 1941-1942 годов продолжалась 871 день, по-видимому, погибло 1 миллион 200 тысяч жителей. Мужчины умирали быстрее женщин. По воспоминаниям моей двоюродной сестры, Нины Гинзбург, Володя Компанеец был веселым человеком с необычайной памятью, мог наизусть цитировать страницы книг. Эту память он унаследовал от своего отца, Ионы Марковича. Прим. К.К.

Судьба его дочери такова: она выросла в Москве, живя с матерью у брата матери, у своего дяди. Мать всегда настраивала Витю против отца. Мать умерла. К этому времени Виктория – Витя – успела окончить Юридический институт и переехала в Ленинград, где помирилась с отцом. Сошлась с кем-то, родила сына; потом сошлась с каким-то прокурором – родила дочь. Надоела прокурору, и в 1937 году он от неё избавился обычным в то время способом – её сослали в Сталинский лагерь на много лет. Вернулась она после смерти Сталина в Ленинград. Сын стал чужим, она с ним связь утратила. Как-то встретила его лицом к лицу на Невском; узнали друг друга и прошли мимо, не сказав ни слова. С дочерью связь поддерживает. Работала (до пенсии) адвокатом.

Виктория Владимировна Компанеец упоминается в статье Семена Львовича Авербуха в исследованиях евреев участников Отечественной войны. Речь идет о ее двоюродном брате, Герое Советского Союза, Цезаре Львовиче Куникове. При первой встрече с журналистом С.В. Узиным В.В. Компанеец отказалась дать какие-либо свидетельства. При второй встрече, когда автор сам принес ей свидетельства еврейства Куникова, она их подтвердила. Куников с 25 года жил в Москве, возможно, в его семье и жила Виктория с матерью. В статье речь идет о конце 60-х годов. Cемья Куникова была из Крыма, то есть они были крымчаки – крымские евреи, что в глазах литваков и галицийских евреев, Компанейцев, было низким происхождением. В списке участников войны по Ленинграду есть Виктория Вольфовна Компанеец, 20-го года рождения. Очевидно, это Виктория Владимировна, так как Владимир это русский вариант Вольфа. Это значит, что Виктория Владимировна была освобождена до войны или во время войны. Прим. К.К.

В доме дедушки и бабушки

Вернемся в дом дедушки. Там, на самом берегу Днепра, жила большая семья. Женатые сыновья и замужняя дочь с детьми.

Детей воспитывала француженка, мадам Дюбо. У меня есть её фотографическая карточка, подаренная моему отцу с такой надписью:

Надпись в моем тексте не сохранилась.

Это была немолодая представительная дама в пенсне. Все дети с детства знали французский язык, я имею в виду внуков.

Дом был многокомнатный. За стол садилось каждый раз человек 25-30 – кроме своих – гости: товарищи сыновей и подруги дочери, а потом и друзья подросших внуков. В их доме жила в частности сестра зятя, Давида Лурье, Маня, в браке Харшак, скульптор. О ней будет идти речь дальше. Она сосватала моего деда с его последней женой.

Мой прадед, Марк Моисеевич, очень часто за обедом давился едой. Она ему попадала не в то горло. То ли слишком жадно ел, то ли устройство горла было несовершенное. Прим. К.К. Вкусы детей (не только внуков) были разные. Подавалось блюдо – допустим рыба или мясо. Бабушка из одного и того же блюда оделяла каждого тем, что он хотел. Тебе что? Мне щуку – получай. Мне судака – пожалуйста, и так далее. Похоже на то, что сделал ее отец со своими сыновьями, дав им разные фамилии. Так же у Нахмана Браславского, счастливый бедняк ест хлеб со словами «Вкусное мясо». То, что называется по-английски «wishful thinking». Прим. К.К.

Часто дети просили поесть – Чего тебе? Что не предлагалось – все отвергалось.

Тогда бабушка спрашивала у сына – мальчика «а гезальценем риех хочешь?», т.е. хочешь соленого черта? Выяснялось, что мальчик хочет хлеб с вареньем. Михла любила говорить: «У всех дети как дети, а у меня какие-то выродки». Говорила она на идише, и выражение, вероятно, звучало более идиоматично.

По пятницам пекли печенье на неделю. В громадном буфете заполнялись печеньем 2 колоссальных ящика. По субботам не готовили и не ставили даже самовар. Ужинали в пятницу вечером торжественно, а в субботу пищу разогревали? Не знаю. Этого делать, кажется, тоже было нельзя. К вечеру в субботу хотелось чаю, но до первой звезды суббота длилась. Однако, если самовар ставился не для самой семьи, а, допустим, для кого-нибудь из прислуги, тогда можно было пить этот чай. И вот бабушка спрашивала у горничной: «Настя, а ты не хочешь чаю?», и Настя, не понимавшая подвоха, хоть он и повторялся каждую неделю, простодушно отвечала «ни барыня, не хочу».

Мой отец вспоминал так: «Марфуша, а ты не хочешь чаю?», - Наверное, Марфуша – Марфа запомнилась в связи с притчей о Марии и Марфе – женщине на кухне. О прадеде, М.М. Компанейце, мой отец рассказывал, что когда в субботу ему приходилось по делам разъезжать, он подкладывал под себя грелку с водой. Правоверному еврею в субботу ездить нельзя, а по воде можно плыть. Прим. К.К.

Во дворе, а зимой в закрытом помещении, был птичий двор и коровы. Но дедушка не разрешал резать свою птицу, жалел Божью тварь. И приходилось резать тайком от него, а если он узнавал об обмане, то проходил в гнев и не только сам не ел, но и другим запрещал. Слышала, что и дети не хотели есть «своих» кур.

Во дворе и в доме жило много собак. Собак любили все члены семьи. У многих были свои собаки. Дедушкина собака, когда дедушка умер, легла на коврик перед его кроватью, ничего не ела и там, на коврике, вскоре умерла.

Был там и фокстерьер. Моя мать увидела, как этот пес подходил к сифонам с сельтерской водой, стоявшим во множестве на полу в коридоре (свой завод), нажимал лапой на курок, подставлял мордочку и пил.

Мой отец рассказывал, что Марк Моисеевич Компанеец дружил с Поляковым, владельцем железной дороги, проходившей через Кременчуг. Однажды, они заговорились на перроне, и Поляков велел задержать поезд, на котором уезжал. Отец рассказывал, что до революции в составе поездов был прямой вагон Кременчуг – Париж.

Другой рассказ был о пращуре, Моисее. Не думаю, что он имел фамилию Компанеец, ее, наверное, принял уже прадед. Он служил управляющим имением. Однажды он ехал через лес из города, где в банке взял большие деньги, и заметил, что за ним гонятся разбойники на ходулях. Он крикнул вознице: «Погоняй!» - Но тот не торопился. Тогда Моисей понял, что возница в сговоре с разбойниками, спихнул его с козел, стал сам править лошадьми и убежал от разбойников. История пахнет средневековьем, но, и в 19-м веке нравы были таковы же.

У меня есть догадка по поводу фамилии «Компанеец». Фамилия эта может быть и украинской и еврейской. Позирует она как фамилия, образованная от профессии, распространенный тип среди евреев. С другой стороны, это акроним, где спрятаны буквы «к-а-ц». Кац это сокращение от коэн цадек. Часто еврейские фамилии имеют два смысла, один очевидный, другой древнееврейский спрятанный в сокращении. Знаю, что Компанейцы считали себя родовитыми. Мой дед С.М. Компанеец любил повторять: «Мы еврейские бароны». Прим. К.К.

Дяди Самуил и Савелий и их семьи

Следующими по возрасту сыновьями вслед за дядей Ионей, были дядя Самуил и дядя Савелий. Полная противоположность дяде Ионе. Они оба «прожигали жизнь» и, несомненно, оба были причиной дедушкиной смерти. Оба они закончили реальное училище в Кременчуге, высшего образования не получили. Оба были статными и красивыми. Дядя Самуил рано женился на тете Вере, у них было трое детей: две девочки Лина и Дора учились в Кременчуге в открытой к тому времени женской гимназии. Жили и воспитывались в доме деда М.М. Компанейца. и мальчик Даня-Даниил. Тетя Вера была родом из Херсона и была двоюродной сестрой знаменитого впоследствии академика Тарле. Евгений Викторович Тáрле, ударение на первый слог. Родился в 1874 году в Херсоне, умер в 1955 году. Жил в Ленинграде, был профессором Ленинградского Университета. В 1929 году арестован, находился в тюрьме «Кресты», Сослан в Алма-Ата. Написал блестящую книгу «Наполеон». На нее были отрицательные рецензии и угроза ареста. Прим. К.К. Она рано умерла от туберкулёза, и дядя Самуил остался молодым вдовцом с детьми. Детей забрали к себе бабушка и дедушка, а дядя Самуил увлекался шансонетками, как их тогда называли, и дамами не слишком строгого поведения. На это требовалось очень много денег.

Примерно в таком же роде «прожигал жизнь» и дядя Савелий, с той лишь разницей, что не был женат и детей не имел.

Как шло дело сначала – не знаю. Вероятно, сначала траты были не столь велики, и хватало того, что они оба получали от дедушки. Я что-то не знаю, работали ли они после окончания реального училища и если работали, то где и что делали. Возможно, - (но это только мое предположение) они работали на заводах дедушки.

С годами размах их кутежей все рос и рос, денег явно не хватало, и тогда они стали на тот путь, который привел дедушку к смерти. Они стали выдавать векселя с подложной подписью дедушки.

Мой отец вспоминал, что эти дяди были веселыми людьми, что было три веселых и два серьезных брата: мой дед и дядя Иона. Веселые дядья называли себя «апикойрес». В 19 веке в Варшаве появились евреи, носившие европейскую одежду, брившие бороду и пейсы, и религиозные евреи стали называть их «апикойрес» в смысле еретики. Приехав в гости, «веселые дяди» немедленно заводили граммофон и начинали плясать, заложив пальцы за жилетку. Один из них, для пущего шика, держал дома, вместо собачки, поросенка с бантиком. Поросенок завшивел, и его пришлось выдворить. Папа передал мне шутку одного из этих дядей, наверное, Симы. Он читает в газете: «Десять лет без Карла и Розы». «Наконец-то, я понял, почему я десять лет страдаю бессонницей!» Прим. К.К.

Дедушка был человеком безупречной честности. Нельзя было себе вообразить, чтобы он не оплатил какого-либо векселя с его подложной подписью. Аппетиты сыновей росли, дедушкины дела из-за этих непомерных платежей пошатнулись, платить стало все труднее. Волнения привели к инсульту, и в 1901 году дедушка скончался пятидесяти с чем-то лет. Все распалось и кончилось. Дядя Самуил женился вторично, и переехал в Киев и открыл там небольшое издательство. Сведенья не найдены, возможно, издавал книги на идише. А дядя Сеня уехал на несколько лет в Америку, возвратился и тоже женился. Кажется, владел там мукомольным заведением и привез с собой в Россию жену, Клару.

 Вот, что вспоминала Анна Семеновна (Ася) Компанеец, дочь дяди Симы: - один, (Самуил) был чудо – богатырь – гнул монеты, (почему-то в каждой семье был богатырь, который гнул монеты), гнался за черносотенцами с оглоблями и совершал какие-то предпринимательские чудеса, на которых чаще всего разорялся, но не отчаиваясь, пускался на новые авантюры. Из письма моей матери, написанного со слов Аси. Прим. К.К.

Дядя Самуил, живя в Киеве, был очень дружен с Шолом-Алейхемом. Шолом-Алейхем жил в Киеве, который он в своих книгах называет Егупцем, три раза. Первый раз до 1890 года, после чего уехал, скрываясь от кредиторов. В 1893 году его теща выплатила долги, и он смог вернуться. Но жил в Киеве не долго и опять путешествовал, В последний раз он жил в Киеве с 1897-1904 год. В это время он много выступал с лекциями и вел общественную деятельность. Знакомство с дядей Самуилом относится к этому времени. Прим. К.К. Жена его имела дочь Нину от первого брака, родом была из Польши и говорила на польско-русском языке. У них был сын Матвей-Мотя. Мать его спрашивала: «Детска, хочешь чербаты?», т.е., хочешь чаю, и Мотя ей отвечал: «Я не детская и не горбатый». Эта Елена Анатольевна была красивой, волосы до земли – но сущей ведьмой, ненавидевшей детей мужа и лишившей их детства и юности, нельзя равнодушно вспоминать об ее издевательствах и злодействах, которые она учиняла.

Дорочка, после гимназии, стала медицинской сестрой, была очень хорошенькой, замуж не вышла и в конце концов покончила c собой из-за неудачного романа. Лина, очень некрасивая, после гимназии уехала во Французскую Швейцарию и там вышла замуж за русского барона Юрия Владимировича Дункель-Веллинга. Литературная фамилия, Н. Дункель-Веллинг в 1850-60 сотрудничал в журнале «Кавказ» и других изданиях, а сведений о Ю.В. Дункель-Веллинге нет. Он умер в ссылке. Прим. К.К. А Даня окончив коммерческое училище, служил в банке мелким служащим и голодал.

У Лины и барона есть сын Вадим – живет в Запорожье, нежный родственник, добрый, но малоинтеллигентный человек.

Барон в 1937 году пропал в Сталинском лагере, а Лина осталась в Запорожье при немцах, ушла в деревню и потому уцелела. Сын её был на войне. Однако все переживания и отчаянный страх быть пойманной немцами – довели её до инсульта и через несколько лет после войны она умерла в доме у сына.

За 2-3 года до войны Лина привезла Диму в Харьков моему отцу с мастоидитом. Запорожские врачи растерялись, а папа его немедленно прооперировал. Операция делается под местным наркозом, и Дима всё время кричал по-украински «Ой, дядечка, рятуйте!», т.е., спасите.

Матвей Компанеец

Сын дяди Самуила и Елены Анатольевны – Матвей, когда вырос, был сослан в Казахстан как меньшевик, пропадал там годами и, в конце концов умер то ли в ссылке, то ли уже в лагере.

На старой семейной фотографии есть дядя Самуил и его старшие дети, фотографии Матвея у меня нет. Компанеец Марк (Матвей) Самойлович, 1904 – 1937. Член центрального Организационного бюро социал-демократической партии. Арестован 6 сентября 1923 года под Киевом в Ирпени при попытке организовать конференцию социал-демократической молодежи. Содержался во внутренней тюрьме. 13 октября 1923 года получил 3 года концлагерей. Отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения. В 1979 году я побывала на Соловках. В июне был такой страшный холод, что я заболела бронхитом. Я помню свое ощущение, что долго я в таком климате не протяну. Находился Матвей в лагере на острове Муксолма. Заключенные содержались в страшных условиях, по-видимому, там заболел туберкулезом, как и многие другие. В 1925 году переведен в Верхнеуральский политизолятор. В мае 1926 отправлен в Тобольский политизолятор. В январе 1927 года отправлен в Нарым. В ноябре 1929 года переведен в Томск. В 1933-1934 в ссылке в Чимкенте. Арестован в Ташкенте 22 июля 1935 года, «снят с постели» болен туберкулезом. В ноябре 1935 года приговорен к ссылке в Омской области на 3 года. По материалам «Мемориала». Расстрелян 5 ноября 1937 года. Место захоронения г. Тюмень. «Расстрельные списки».

Компанеец Марк Самойлович (1902–?) — член Центрального Организационного Бюро, арестован в Ирпене. До 1925 г. отбывал срок на Соловках (Муксолма), затем один год находился в Верхнеуральском политизоляторе. В 1926-1929 гг. — ссылка в Парабеле (Нарым), затем отбывал «минуса», дальнейшие следы теряются. «Банк биографических данных по меньшевистскому проекту».

КАМПАНЕЙЦ Марк (Матвей) Самойлович (1894, по др. данным 1904 – 5.11.1937). Социал-демократ. Член ЦОБ при Союзе социал-демократической рабочей молодежи. Арестован 6 сентября 1923 под Киевом в г. Ирпень на конференции социал-демократической молодежи. В сентябре 1923 содержался во внутренней тюрьме. 25 сентября 1923 начал голодовку, продолжавшуюся 8 дней. 13 октября 1923 получил 3 года концлагерей. 26 ноября (по др. сведениям 9 ноября) 1923 отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения, находился на острове Муксолма. В 1925 переведен в Верхнеуральский политизолятор. В мае 1926 отправлен в Тобольский политизолятор (по др. сведениям находился в это время в ссылке в Парабели). В июле 1926 находился в Тобольске. В январе 1927 отправлен в Нарым. В апреле 1928 был в Нарыме, в ноябре 1929 находился в Томске. В декабре 1933 - январе 1934 жил в ссылке в Чимкенте. Арестован в Ташкенте 22 июля 1935, «взят с постели», болен туберкулезом. В ноябре 1935 приговорен к ссылке в Омскую область на 3 года.

НИПЦ «Мемориал», И.З., М.К

Компанеец Марк Самойлович

Родился в 1904 г., г. Киев; РСДРП; Арестован на съезде ССДРМ.. Проживал: Ирпень, Киевская обл..

Арестован 6 сентября 1923 г.

Приговорен: Ком. НКВД 9 ноября 1923 г.

Приговор: 3 года концлагеря. В заключении в Соловецком лагере, в 1925-26 в Тобольском политизоляторе.

Источник: Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

Компанеец Марк Самойлович

Родился в 1904 г., г. Киев; РСДРП; заключенный.

Приговорен: ОС КОГПУ 22 октября 1926 г.

Приговор: Выслать в Зап. Сибирь на 3 года. В ссылке в с.Парабель (Нарымский окр.)

Источник: Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

Компанеец Марк Самойлович

 Родился в 1904 г., г.Киев; РСДРП; ссыльный. Проживал: с.Парабель, Нарымский окр

Приговорен: ОС КОГПУ 1 октября 1929 г.

Приговор: Лишить права проживания в ряде пунктов на 3 года.

Источник: Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

Компанеец Марк Самойлович

Родился в 1904 г., г. Киев; РСДРП; Проживал: г. Днепропетровск.

Арестован 16 декабря 1930 г.

Приговорен: ОС КОГПУ 15 мая 1931 г.

Приговор: Сослать в Казахстан на 3 года

Источник: Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

Компанеец Марк Самойлович

 Родился в 1904 г., г.Киев; РСДРП;

Арестован 24 июля 1935 г.

Приговорен: ОС НКВД СССР 28 ноября 1935 г.

Приговор: Сослать в Омскую обл. на 3 года

Источник: Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

Компанеец Марк Самойлович

Родился в 1904 г., г.Киев; РСДРП; Ссыльный. Экономист в мастерских ДТК.. Проживал: г.Тюмень.

Арестован 12 сентября 1937 г.

Приговорен: Ос. Тр. УНКВД по Омской обл. 2 ноября 1937 г.

Приговор: ВМН Расстрелян 5 ноября 1937 г. Место захоронения - г.Тюмень.

Источник: Архив НИЦ "Мемориал" (Санкт-Петербург)

КАМПАНЕЙЦ (Кампанеец, Компанеец, Компаниец) Марк (Мотя) Самойлович

(1894, по др. данным 1904 - 5.11.1937)

Социал-демократ.

Это все тот же Матвей-Мотя-Марк. Елена Соломоновна пишет, что он был сослан в Казахстан, а мой отец говорил, что он сидел на Соловках. И там и здесь сидел и еще во многих местах.

Моя переписка с архивом Соловецких лагерей не добавила данных, но я нашла информацию о Социал-демократическом Союзе Рабочей Молодежи. История этого политического движения связана с Андреем Кранихфельдом, племянником Юлия Осиповича Мартова (Цедербаума). Привожу эту статью целиком, так как это единственно свидетельство, проливающее свет на жизнь и интересы Матвея Компанейца, а кроме того, чтобы сделать передышку от утомительного перечисления мест заключения.

 Союз Молодежи.

 Воспитанный на социал-демократических традициях, Андрей, вопреки тому, что часто бывает со вторым поколением, не только не относился оппозиционно к символу веры своих «отцов», но, наоборот, чувствовал себя наследником их заветов. Правда, ему стоило много труда отделаться от комплекса, свойственного детям родителей, пользующихся известностью. Он не выносил, если кто-либо представлял его новым знакомым как племянника Мартова. Он хотел быть самим по себе, а не родственником Юлия Осиповича, которого, кстати оказать, он, как и все члены семьи Цедербаум, чрезвычайно любил и уважал. На это он имел все основания, ибо он внес свою собственную лепту в движение. Я имею в виду его роль в создании и деятельности союза социал-демократической молодежи.

 Движение социалистической молодежи — явление сравнительно недавнего происхождения в России. В 90-е годы в революции 1905 г. социал-демократическая партия включала почти исключительно зеленую молодежь, не оставляя свободных кадров для чисто юношеской организации. Иначе обстояло дело после 1917 г., когда партия, так сказать, повзрослела и когда, что особенно важно, на политической арене появился комсомол. Почти одновременно и без всякого предварительного сговора организованные группы молодежи возникли в Екатеринославе, Киеве, Кременчуге, Москве, Одессе, Петрограде и Харькове.

 В Москве начало союзу молодежи было положено весной 1920 г. Кроме Андрея, в основное ядро входили, хотя вступили в него в разное время; Аронович, Я. — покончил самоубийством по дороге на Соловки в Кемском концлагере в 1923 г.; (Брауде, А. — умер в ссылке в 1929 г. от туберкулеза, нажитого в концлагере; Гурвич, Л. М. — племянник Ф. И. Дана; Данилин, П. — печатник; Додонов, Е.; Зимин, А. Н.; Зингаревич, Н. И. — погиб от рук нацистов во время второй мировой войны; Зуев, Н. — печатник; Козлова, А. — работница; Меринг, Я. И. — ныне ученый-физик во Франции; Рапипорт, И. С.; Тихомирова, Е.; Фальк, Д.; Шишкина, Т. — жена члена Учредительного Собрания. Впоследствии к этому ядру присоединилась часть членов социал-демократической студенческой фракции и вернувшиеся в Москву по окончании гражданской войны молодые социал-демократы, мобилизованные партией на фронт в 1919 г.

В то время, несмотря на многие ущемления, социал-демократия пользовалась некоторой свободой, кажущейся сейчас недосягаемым идеалом. В Москве существовали социал-демократические клубы: «Вперед» на Мясницкой улице и «Искра» в Замоскворечьи, где только что перечисленные юноши и девушки могли встречаться. Независимые профессиональные союзы печатников, служащих и химиков не были еще окончательно разгромлены. Социал-демократия поддерживала связь с завкомами ряда предприятий. Выступления социал-демократов на заводских собраниях и в совете допускались, хотя не без последствий для оппозиционных ораторов. Словом, царила атмосфера какой-то полулегальности и ее то социал-демократическая молодежь решила использовать для противопоставления социал-демократического влияния комсомолу. Теперь, оглядываясь назад, понимаешь и мизерность достигнутых тогда результатов и всю обреченность предпринимавшихся тогда попыток. Но в то время настроение было приподнятое. Крах военного коммунизма был очевиден. Противоречия НЭП'а проступали наружу. Рабочие волновались и прислушивались к голосу социалистической оппозиции. Вооруженные критикой политики господствующей партии, сформулированной социал-демократией, социал-демократическая молодежь поставила себе задачей не упускать ни одной возможности воздействия на массы.

 Душой и организатором этой работы был Андрей. Сам не оратор, он подбирал подходящих товарищей, снабжал их информацией о характере предстоящих собраний и о связях, имевшихся в распоряжении союза на соответствующем предприятии. Он же инструктировал посылаемых агитаторов о политическом содержании предстоящего выступления. Об этих инструкциях ходил анекдот, что Андрей неизменно рекомендовал начинать каждую речь словами «задачи рабочей молодежи ничем не отличаются от задач рабочего класса», добавляя: «а затем говори о текущем моменте». В действительности инструкции Андрея носили другой характер, но схема речей наших ораторов вряд ли многим отличалась от формулы, приписываемой ему. В виду обостренного положения внутри страны, социал-демократическая молодежь не могла уделять большого внимания специфически юношеским проблемам и занималась почти исключительно политической работой. О том, что удары, наносимые союзом, попадали в цель, свидетельствует приводимая в примечании записка Троцкого Ленину, написанная под впечатлением полемики с лучшим оратором московского союза молодежи, Л. М. Гурвичем, извлеченная Л. О. Дан из архива Троцкого, хранящегося в Харвардском университете.

 Вскоре после основания союза, организаторы последнего договорились между собой, что юношеская организация должна примкнуть к программе партии, а не пытаться формулировать свою собственную политическую платформу. Это тем более примечательно, что среди них были сильны и, вероятно, преобладали настроения так называемого правого течения. Опять-таки согласно анекдоту, похожему на правду, политическая борьба внутри союза иногда велась в следующих формах: Правые Зимин и Гурвич загоняли под стул левого Зингаревича и не выпускали его оттуда, пока тот не соглашался сделать заявление, что он отрекается от «апрельских тезисов». Возраст участников: 16-18 лет.

И всё же существовала заметная разница между союзом и партийной организацией. Она лежала в плоскости активизма или, если угодно, организационного максимализма. И «правые и левые в союзе молодежи дорожили прежде и больше всего изобличением неправды большевистской диктатуры и правильно чувствовали относительность значения той или иной формулировки конечных целей этой борьбы. В, так сказать, самопроизвольную эволюцию большевистского режима в сторону демократии не верили ни правые, ни левые. И те и другие ставили на организацию растущего недовольства и на давление рабочих масс на правительство и коммунистическую партию, выступавших от их имени.

 На этой почве, от времени до времени, возникали если не недоразумения, то некоторые шероховатости в отношениях между союзом и партией. Союз часто забегал вперед и ставил партию перед совершившимся фактом. Так было например с печатанием нелегального органа союза, любимого детища Андрея. Официально Р. С.-Д. Р. П. оставалась легальной партией, но не имела возможности высказываться в печати. Союз, не долго думая, приступил к изданию и к распространению своего органа на шапирографе. Его появление дало повод ВЧК обвинить партию в нелегальной деятельности. Несколько позднее, когда под ударами террора Ц. К. партии в самом деле решил перейти на нелегальное положение и создал нелегальное Бюро Ц. К. под руководством незабвенного Георгия Дмитриевича Кучина, местный аппарат этого Бюро в ряде городов составился из работников союза молодежи, бежавших из ссылки или из мест заключения.

 Время, проведенное социал-демократической молодежью на работе, изменяется месяцами, а сроки заключения и ссылки, которыми она заплатила за свою борьбу с режимом диктатуры — годами. Первый и короткий арест коснулся союза в Москве уже в августе 1920 г. Второй и более длительный, изъявший большую часть актива, произошел в феврале 1921 г., когда чека нагрянула на общее собрание московской партийной организации в клубе «Вперед», где находились многие члены союза. 1922-ой год явился переломным в жизни союза. В феврале, вероятно по доносу, было арестовано совместное заседание комитета союза и редакции «Юного Пролетария», а несколькими месяцами позднее, в результате облавы на социал-демократов в Москве, попались члены вновь организованного комитета. Аресты 1922 г. характеризуются нововведением — после тюремной отсидки «виновные» приговариваются к ссылке в административном порядке. Начиная с 1923 г. содержание административных приговоров меняется и в порядок дня ставится заключение в концлагерях и изоляторах.

 Андрей был арестован в первый раз на собрании в клубе «Вперед» в феврале 1921 г. и, после известного избиения заключенных социалистов в Бутырской тюрьме весной того же года, переведен в тюрьму во Владимир, откуда вышел на волю осенью. Второй арест, приблизительно через год после первого, положил конец легальному существованию Андрея. Арестованные 10 товарищей — самому старшему было 21 г. — добились ценой четырехдневной голодовки перевода из отвратительной Внутренней Тюрьмы ВЧК в общую камеру в Бутырской тюрьме. Им пришлось еще раз голодать, чтобы добиться замены ссылки в Сибирь ссылкой в Европейскую Россию: Корочу Курской губ. и Мало-Архангельск, Орловской.

Андрей принадлежал к Корочанской группе. Между обеими группами поддерживался тесный контакт. С самого начала было решено бежать. Ссыльные ждали лишь подходящего момента, а пока что занялись изготовлением нескольких документов: доклад Венскому Интернационалу Молодежи о работе союза, программная брошюра о задачах союза и обзор охраны труда рабочей молодежи в России. Андрей писал доклад Интернационалу и редактировал программную брошюру — результат коллективного труда. Брошюра эта появилась в 1923 г. нелегальным изданием и сохранилась в партийном архиве у Б. И. Николаевского. Возможно, что там же находится и упомянутый доклад. Так прошло лето. Между тем организовалось нелегальное Бюро Ц. К., агенты которого посетили Корочу и Мало-Архангельск, наметили распределение членов обеих групп для работы в различных пунктах России и снабдили их явками. Тогда же, вероятно, в последний раз Андрей виделся с матерью, приехавшей к нему. Она отправилась вместе с сестрами на свидание в Корочу. Осенью обе группы бежали. Корочанская отправилась на юг и осела временно в Харькове. Ее приезд совпал с разгромом местной организации. Андрей был арестован под фамилией Котова на квартире у одного из товарищей и попал в харьковскую чека, откуда ему удалось очень скоро бежать вместе еще с одним «корочанцем», А. Н. Зиминым, тоже провалившимся в Харькове. Но в то время как А. Н. Зимин уехал на работу в Ростов на Дону, Андрей задержался, опять попался и очутился в этот раз на строгом режиме в Харьковской Холодногорской тюрьме. В декабре 1922 г. к нему присоединился арестованный на улице Л. С. Ланде — тоже «корочанец», работавший в Харькове после побега в качестве секретаря Главного Украинского Комитета Р. С.-Д. Р. П. В январе 1923 г. оба они были отправлены под конвоем в Москву. По дороге они бежали в Орле и скрывались фантастическим образом при помощи товарища, имени которого я не решаюсь назвать, пока не получили документов и явок от нелегального Бюро Ц. К.

 Период от января и до осени 1923 г. был наиболее плодотворным и, быть может, наиболее счастливым в политической жизни Андрея. Он становится секретарем нелегального Центрального Организационного Бюро союзов социал-демократической молодежи. Вместе со своими старыми друзьями по Москве — Л. М. Гурвич и И. С. Рапипорт, — он устанавливает связи с важнейшими центрами движения, выпускает — под редакцией Андрея — органы Бюро, один номер «Юного пролетария и шесть номеров «Бюллетеня»8 и подготовляют нелегальный съезд с целью основать Российский Социал-демократический Союз Рабочей Молодежи. Съезд состоялся в сентябре 1923 г. в Ирпене под Киевом и под самый конец был захвачен отрядом Киевской чека.

 Со времени ареста в Ирпене Андрей больше не знал подлинной воли. Тюрьма — ссылка — административный надзор, опять тюрьма и ссылка и так вплоть до трагического конца в начале второй мировой войны, постигшего членов семьи Цедербаумов, о котором сообщила Л. О. Дан во втором сборнике «Против Течения» (Нью-Йорк, 1954 г.). Поздней осенью 1923 г. Андрей вместе с другими «ирпенцами» прибыл на Соловки с приговором на 3 года. Он досидел свой срок в Тобольском изоляторе, куда большевики перевели из Соловков заключенных социалистов и анархистов в 1925 г. Затем ссылка в Турт-Куль, административный надзор в Саратове, новое долголетнее пребывание в тюрьме, сменившееся административным надзором в Сталинграде в 1934 г. Проследить его дальнейший путь по тюрьмам и ссылкам мне не удалось. Б.М. Сапир.

 Думаю, что семейная связь Андрея Кранихфельда с Мартовым играла большую роль. «Меньшевики», которые сыграли огромную роль в революционном движении, конечно, чувствовали себя несправедливо отодвинутыми «большевиками». Кроме того они были возмущены террором и методами управления страной, будучи сторонниками «Приличенска» - страны придуманной Мартовым.

А вот еще информация о том, как менялось отношение к политзаключенным.

 К концу 30-ых годов политизоляторы уже казались излишеством.

2 марта 1937 нарком внутренних дел Н.Ежов на пленуме ЦК ВКП (б) говорил:

Нам казалось и всем кажется совершенно законным, что заклятые враги народа, осужденные к отбытию тюремного заключения — троцкисты, зиновьевцы, правые — они отбывают наказание тюремное. Но на деле, по существу тюремного наказания никто из осужденных не нес. В системе НКВД имеются тюрьмы особого типа или политизоляторы. Эти политизоляторы, я без преувеличения могу сказать, больше походят на принудительные дома отдыха, нежели на тюрьмы. Такие политизоляторы имеются в Суздале, Челябинске и в ряде других мест. Внутреннее содержание в тюрьме преступников, осужденных таково, что они тесным образом общаются друг с другом.., имеют возможность обсуждать свои вопросы, разрабатывать планы своей антисоветской деятельности. Причем внутритюремная связь в изоляторе была совершенно узаконена. Люди собирались совершенно открыто. Каждому заключенному тюремная администрация давала заполнить анкету для посылки в центр. Удосужились разработать и такую анкету: «1. Пользуется ли авторитетом среди тюремного коллектива или нет? (Смех.) 2. Является ли партийным лидером или середняком? 3. В борьбе за режим является ли инициатором, поддерживающим всегда протесты, колеблющимся или примыкающим к протестам?» Так что, как видите, в самих вопросах напрашивается возможность собираться заключенным в коллектив — «пользуется ли авторитетом в коллективе или нет?»

 Осужденным предоставлялось право пользоваться литературой, бумагой, письменными принадлежностями в неограниченном количестве. Все, что хочешь. Наряду с казенным пайком все заключенные имели возможность получать продукты с воли в любом количестве и любого ассортимента, в том числе и водку. Во многих случаях арестованным предоставлялась возможность отбывать наказание вместе со своими женами. (Смех. Молотов. Во всяком случае мы так не сидели раньше.) Так,И. Н. Смирнов отбывал наказание вместе со своей женой Короб. Даже романы завязывались там в изоляторе. Такой роман завязался у одного эсера с Рогачевой — это сестра Николаева, убийцы Кирова. Они обратились за разрешением в секретно-политический отдел к т. Молчанову жениться, им разрешили, они поженились, их в одну камеру свели, родился у них ребенок и они до последних месяцев жили еще вместе. Разрешали, как я уже говорил, передавать спиртные напитки. Этим, например, очень широко пользовался Н.И. Смирнов, который регулярно выпивал чарочку водки. А вот, что пишут после обследования насчет Суздальского изолятора: «Камеры большие и светлые, с цветами на окнах. Есть семейные комнаты... (Читает.) ...ежедневные прогулки заключенных мужчин и женщин по 3 часа.» (Смех. Берия. Дом отдыха.) Однако, товарищи, эти условия никак не удовлетворяли заключенных и они систематически обращались с требованиями «облегчения невыносимого режима», который им устроили. Вот с этими требованиями они обращались буквально каждый день и в ответ на это они получали облегчение даже этого режима...

...16 октября 1934 г. секретно-политический отдел дал указание Главному управлению лагерей о том, чтобы всем бывшим членам антисоветских политических партий установить усиленный паек по сравнению с общим пайком, который существует для заключенных в лагерях. То есть, в лагерях существовал двойной паек, так называемый политпаек и паек, который получали все заключенные. (Голос с места. Это им за особые заслуги перед Советской властью? Косиор. Им нужно было бы давать половину этого пайка.) Настолько, товарищи, требования заключенных удовлетворялись, что до курьезов доходило. Заключенные в Челябинском политизоляторе играли в волейбол. Там, кстати сказать, были спортивные площадки, где они играли в волейбол, крокет, теннис. Так вот, они играли в волейбол, и когда мяч перескакивал через стену на другой двор или на улицу, дежурный, который стоял на посту, должен был бежать за мячом. Однажды дежурный отказался, тогда заключенные пожаловались в секретно-политический отдел и тут же получили распоряжение от помощника начальника секретно-политического отдела о том, что дежурный обязан мяч передавать. (Шум в зале.)...

После этого политизоляторы были превращены в тюрьмы особого назначения, режим в которых был резко ужесточен. Многие узники политизоляторов были расстреляны. Прим. К.К.

Тиля Компанеец

 А дядя Савелий до самой революции управлял имениями петербургского вельможи Мятлева. В Бархатной книге упоминаются Мятлевы из немцев, фамилию получили от одного из рода их, прозванием Григорий Мятель. Получили имение в Курской губернии при Федоре Алексеевиче в 17-ом веке. Екатерина II отдает на откуп новооскольским помещикам лес, Мятлевы среди упомянутых. Лес этот, теперь истребленный, был уникальным, так как ледник обошел эту область, и остались меловые сосны третичного периода. Владельцем имения Голубино был Владимир Петрович Мятлев, 1866 – умер после 1933 года. С 1906 – 1917 он был уездным предводителем дворянства. Мятлев был поэт, лирик, сатирик, музыкант, внук поэта И.П. Мятлева. Иммигрировал в 1919 или 1920, жил во Франции. Прим.К.К. И окрестные помещики говорили о дяде: «Отличный человек Савелий Маркович, как жаль, что еврей!» Имение было в Новом-Осколе близ Воронежа. Мятлев изредка наезжал, дружил с дядиной семьей, подарил их дочке Тиле, полное имя Матильда, пианино. Тиля, родилась около 1900 года, окончила гимназию в Воронеже. В Воронеже было 4 женских гимназии, одна казенная и три частных, вышла замуж за поляка, польского еврея, кажется его фамилия была Дудлбек или Гагенбек, но уверенности в этом у меня нет, когда-то мой отец мне фамилию называл. Теперь не у кого спросить. У них были дочь и сын. Прим. К.К., уехала в Варшаву и забыла о родителях. После революции её родители сильно нуждались, она не поддерживала с ними связи.

Папа мой, отправляясь на съезд заграницу, специально остановился в Варшаве, чтобы повидать Тилю и «вправить ей мозги», но это не помогло. Тут я хочу сказать несколько слов с защиту Тили. У нее было двое маленьких детей, и совсем не обязательно они были богаты, чтобы поддерживать деньгами своих родителей. Сама это пережила, уехав из России. И хотя я посылала вещи и деньги родственникам, но делала это буквально за счет собственной жизни и детей. Прим. К.К.

Дядя Савелий, дядя Сеня, как его называли, умер, а тетю Клару убили немцы. После революции они переехали жить в Днепропетровск, возможно, потому что там жил мой деде, брат Савелия. В 1936 году моя тетя Валентина Соломоновна с семилетней дочкой Ниной навестила Клару, Савелий уже умер. Клара работала врачом и запомнилась Нине как тихая интеллигентная женщина. Она рассказывала о своем внуке в Варшаве, какой он музыкальный мальчик, и учиться в Музыкальной школе для одаренных детей. Евреев Днепропетровска немцы убили уже к 1942 году. Клара, оставшаяся в Днепропетровске, там и погибла.

 О Тиле последние сведения были получены в 1939 году. После раздела Польши, в России циркулировали польские журналы, в одном из них, моя тётя, Валентина Соломоновна, прочитала, что сын Тили - Александр, гениальный шестнадцатилетний пианист, давал концерты. После войны слухов о них не было, очевидно, все погибли либо в гетто, либо в Треблинке или Освенциме. В гетто, несмотря на ужасный голод и страдания, была большая культурная и музыкальная жизнь, может быть Александр там еще выступал. Прим.К.К.

Семья тети Бети

Итак в Кременчуге, со смертью дедушки, всё распалось. Были проданы за долги заводы и дом. Большая семья расползлась ктокуда. Дочь дедушки – тетя Бетя – переехала на другую квартиру со своей семьей и бабушкой. Квартира тети была в интересном месте. Тоже неподалеку от берега Днепра находились казачьи казармы. Стоял казачий полк, которым командовал князь Кантакузин.Очень древний аристократический род. Прим. К.К.

 На территории казарм было два жилых дома. В одном жил князь, а в другом тетя Бетя со своей семьей и бабушкой. Я в детстве бывала в этом доме. Князь дружил с семьей тети и летними вечерами, когда еще было светло, приходил к ним и для их развлечения устраивал различные состязания казаков верхом на лошадях. Они на всем скаку хватали из земли воткнутые ими сабли, бросали и ловили шапки и делали многое другое. Я сама видела это игры. В театре Немировича-Данченко, в ссылке, в Обдорске, работал некто Тройницкий, бывший князь Кантакузин. Не тот ли самый? Описанный здесь, человек театральный. Прим. К.К.

Что сказать о семье тети Бети? Её старшая дочь Розочка, доброе существо, была музыкантшей, вышла замуж за хирурга, Льва Оречкина, родила дочь Марию Львовну, живущую на дворцовой набережной в Ленинграде. Ей, Марусе, 80 лет. Она жила в изумительной двухэтажной квартире с видом на Неву со своим вторым мужем, на Английской набережной, рядом с Домом Учёных, в котором работала. Я познакомилась с ней в 1973 года. Мария Львовна была «дама», жила со вторым мужем, более простым. Мы рассматривали семейные фотографии, и Мария Львовна подарила мне большую старинную фотографию Компанейцев. В молодости Мария Львовна была замужем за престижным и состоятельным человеком, генералом. Однажды она поехала на курорт, а в своей квартире с мужем поселила свою подругу. Чтобы та за ним присматривала. Когда она вернулась, подруга уже хорошо «присмотрела» за мужем, и Марии Львовне пришлось уехать. Прим. К.К.

 Вторая дочь – Маня – врач, окончила вуз в Париже, была тоже добрым и благородным, но неуравновешенным человеком несколько цыганского типа. Много лет спустя, после смерти моей мамы, мы с папой, сестрой Валей и тетей Бетей проводили лето в… пропуск, возможно Висбаден, так как С.М. Компанеец верил в лечение водами, около Франкфурта на Майне. Маня училась в Париже и, едучи на каникулы в Россию, проезжала из Парижа через Висбаден. Дала телеграмму. Поезд проезжал ночью. Тетя Бетя и папа её встретили и привезли в наш пансион. Утром она захотела переодеться, открыла чемодан, но в нем оказались только мужские вещи. Она взяла не свой чемодан, а чемодан своего очередного спутника, (папа называл всех таких «двуногие»). Дали телеграмму о чемодане на границу. Пошли гулять, зашли в магазин. Маня оперлась на что-то и высадила витрину. Пришлось уплатить. Дальше были еще какие-то «номера» в этом духе – не помню какие. Вечером она уехала.

Третья дочь – Анжелла. Имя это получилось так: хотели дать имя в память кого-то (по линии её отца), кого звали мужским еврейским именем Аншель. Для девочки получилось Анжелла – Эллочка 83 года – живет в Ленинграде на 10-й линии Васильевского острова. Анжелла Давидовна замуж не вышла и детей не имела.

 

Елена Компанеец с кузиной Анжеллой Лурье

Муж тети Бети Давид Лурье, О нём мой папа рассказывал анекдот. Он купался в реке, рядом с ним плескался другой человек, разговорились, Лурье представился. - «Так Вы подданный французского императора?»- спросил новый знакомый. – «А Вы кто?» – c удивлением спросил Лурье. – «Я учитель гимназии». Остаётся надеяться, что он не был учителем истории. Прим. К.К.впоследствии служил в фирме готового платья «Мандель и Райц». Товарищество «Мандель и Райц» были крупнейшими производителями готового платья в России. Прим. К.К. очень разбогател и потом вся семья переехала в Петербург, где заняла импозантную квартиру на 10-й линии В.О.

Семья Лурье спрятала ящик с драгоценностями в тайнике в уборной. Но прислуга выследила это и их ограбила. Было ли это во время революции, не помню. От Валентины Соломоновны Компанеец слышала, что у женщин в этой семье была замечательная кожа, с нежным румянцем, потому, что они днем ложились вздремнуть. По-английски, это называется «beauty nap». Прим. К.К.

Изольда Циперович

 В Ленинграде жила и моя кузина Изольда Эмильевна (Зита) Циперович. Она была дочерью Марии Давидовны Лурье, описанной выше. Зита была переводчиком с китайского, человеком необычайно одаренным и трудоспособным, сделавшим огромную работу. Ее муж, Виктор Алексеевич Вельгус был репатриантом из Китая. Тетя Лена, которая поддерживала с Зитой близкие отношения, говорила, что хотя он утверждал, что он русский, выглядел он китайцем. Вообще, тетя Лена часто говорила о Зите, какая она несчастная. Мой отец говорил, что у тети Лены есть только две категории родственников: красивые и несчастные, очень часто это сочеталось в одной личности.

Вельгус пил и ужасно относился к Зите, т.е. буквально ее бил. Дома было так невыносимо, что иногда по ночам Зите приходилось уходить и ночевать на вокзале. Зита приходила к нам в гости году в 57-м. Это была очень серьезная женщина, с пышными седыми волосами и внушительными чертами лица, можно сказать красивая, если бы не крупный нос.

Изольда Эмильевна Циперович

(31.08.1918 — 11.01.2000)

кандидат филологических наук

Родилась И.Э.Циперович в Петрограде, в семье служащего. В 1937-1941 годах была студенткой Восточного факультета Ленинградского университета по кафедре китайской филологии, возглавляемой крупнейшим китаеведом XX века академиком В.М. Алексеевым. Уже тогда ее трудолюбие и преданность делу были отмечены учителем, но началась Отечественная война 1941-1945 гг., академические учреждения и Университетские факультеты были эвакуированы, а И.Э. Циперович оставалась в Ленинграде и была медсестрой в госпитале всю войну, включая и дни блокады города. После войны и возвращения эвакуированных учреждений и ученых она стала в 1948 году членом кафедры китайской филологии, где по поручению заведующего кафедрой читала со студентами самые трудные для понимания тексты китайской художественной литературы высоких стилей.

Вышла замуж за преподавателя Восточного факультета, репатрианта из Китая, Виктора Андреевича Вельгуса.

В конце 1949 г., когда начались очередные поиски шпионов и параллельно борьба с «академизмом, объективизмом, космополитизмом» и последователями «буржуазной исторической науки» в академических трудах, В.А.Вельгус был арестован и до своего освобождения в 1956 г. (в его деятельности не нашлось состава преступления) оказался изъятым из науки и общества вообще. В то же время была предпринята «чистка» кафедры китайской филологии: были уволены И.Э.Циперович и О.Л.Фишман (у которой тоже был арестован муж).

И.Э.Циперович, отказавшаяся от отречения от В.А.Вельгуса, все время, пока он был в заключении, оказывала ему посильную помощь, добиваясь разрешения на передачи и на свидания. Начиная с 1951 г. она в Технологическом институте обучала иностранных студентов русскому языку. Но несмотря на все, она не оставила китаеведения. В 1954 г., когда в общей обстановке в стране наметились некоторые послабления, ей удалось опубликовать первую книгу своих переводов классических китайских повестей «Удивительные истории нашего времени и древности» («Цзинь гу ци гуань»). Работа была начата еще до ареста В.А.Вельгуса, но, пока его переводы включить в сборник было невозможно, И.Э. издала только свои. После возвращения В.А.Вельгуса они уже вместе трудились над переводами все тех же повестей и китайских сборников XVI-XVII вв. (подготавливая и публикуя все более объемистые тома как под прежним названием (1962, 1988), так и под другими заголовками, ориентированными на названия тех или иных конкретных рассказов: «Разоблачении божества» (1977), «Жемчужная рубашка» (1999) − публикации продолжались и после смерти В.А.Вельгуса (1980 г.). Так же вместе они участвовали в коллективном труде, возглавленном В.С.Колоколовым − переводе романа Ли Жу-чжэня (1763-1830) «Цветы в зеркале» (1959, участниками были также Г.О.Монзелер и О.Л.Фишман; издание повторено в Риге в 1998 г.). Плодом их совместного труда была также серия статей, посвященных все тем же повестям.

И.Э. собрала и опубликовала оставшиеся после В.А.Вельгуса статьи (сборник «Средневековой Китай», 1987 г.). И это не было единственным ее действием в память покойного супруга (кстати, оставившего ее в конце жизни ради другой женщины). Она заботилась о матери В.А., потом похоронила ее с честью; завязала постоянные связи с китайскими его родными и ездила к ним в Китай по их приглашению; собрала незадолго до своей уже смерти его архив и т.д.

В 1967 г. ей удалось при помощи Ю.Е.Борщевского поступить на работу в библиотеку Института востоковедения (филиал БАН), где она и оставалась до увольнения на пенсию в 1998 г. Уже на службе в библиотеке она в 1969 г. защитила, наконец, кандидатскую диссертацию, посвященную жанру цзацзуань в китайской литературе IX-XIX вв. Это исследование и перевод изречений цзацзуань разных времен, начиная от Ли Шань-иня, принесли ей славу первооткрывателя, а сама книга переводов, изданная впервые в 1969 г. и неоднократно переиздававшаяся, пользуется заслуженным успехом у самого широкого читателя. Поступив в библиотеку и руководя разборкой и инвентаризацией ее китайской части, И.Э. постоянно вела библиографические работы. Началось это, опять-таки, с совместных с В.А.Вельгусом участием в международном мероприятии «Сунский проект». Они оба, получив приглашение от французского синолога Ива Эрвуета, написали каждый по серии статей для вышедшего в 1978 г. солидного тома «Сунская библиография» − солидного не только по размерам, но и по поставленной задаче: описать подробно и всесторонне литературное наследие эпохи Сун (960-1278).

ВЕ́ЛЬГУС Викт. Анд. (1922-80) – китаевед, историк, этнограф, лит-ровед, переводчик. В 1928 вместе с семьей приемного отца-китайца уехал в Китай. Ср. образование получил в уч. заведениях Пекина и Тяньцзина. В 1947 В. репатриировался в СССР по приглашению акад. В. М. Алексеева и со следующего года стал ассистентом кафедры кит. филологии вост. ф-та ЛГУ. В 1948 арестован, до 1956 находился в заключении. В 1962 экстерном закончил вост. ф-т ЛГУ. С 1960 науч. сотр. ЛО Ин-та этнографии АН СССР. Одной из осн. тем науч. изысканий В. стала проблема кит. мореходства (до 15 в.). Автор многочисл. статей по проблемам кит. этнографии, источниковедению (в т. ч. серии статей для междунар. издания "A Sung Bibliography". Hong Kong, 1978), работ по ср.-век. кит. лит-ре. В совершенстве владея кит. яз, В. участвовал в переводе классич. кит. лит-ры (ром. "Цветы в зеркале" Ли Жучженя, сб. новелл "Удивительные истории нашего времени и древности", поэзия Ли Цинчжао, рассказы совр. кит. авторов) Соч.: Известия о странах и народах Африки и мор. связи в басс. Тихого и Индийского ок. М., 1978, Средневековый Китай. М., 1987. Вставка К.К.

Дядя Сима

Остается сказать о двух младших сыновьях дедушки – моем отце и младшем сыне – Семене Марковиче или дяде Симе.

Начнем с него. Он обладал необыкновенной внешностью. Когда в начале 30-ых годов снимали фильм «Лунный камень» (не по роману У. Коллинза) и нужен был ошеломляюще-представительный академик – его играл в фильме дядя Сима. Фильм был снят студией Ленфильм в 1935 году. Дяди Симы в списке актеров нет, видимо, роль была эпизодическая. Один из актеров Соломон Михоэлс. Прим. К.К. Я могу удостоверить: когда мы с ним шли по улицам Ленинграда, прохожие оборачивались – это я сама видела.

Он учился тоже в Полтаве в классической гимназии, где и папа, но в 6-м или 7-м классе ударил по физиономии классного наставника, пытавшегося читать дневник дяди. За это был исключен из гимназии.

Моему отцу, тогда уже студенту, пришлось поехать в Одессу в какую-то всем известную гимназию, дать там начальству (не знаю, кому именно) взятку, фунт отличного табака, и дядя Сима был принят в эту гимназию, каковую и окончил. Потом началось путешествие по университетам, т.к. дядя Сима был, кажется, эс-дек и пылал революционным пылом, см. письмо моего прадеда об обыске в доме в Кременчуге. Прим. К.К., то он в каждом данном университете надолго не задерживался. Был в Казани, ещё где-то и в Харькове – там окончил юридический факультет университета. Любопытно вот что. Когда он учился в Харькове – он обучал латыни молоденькую, очень красивую докторицу, окончившую курс за границей в Цюрихе. Прим. К.К. и сдававшей в России положенные (вероятно, государственные) экзамены. Она сдала государственные экзамены в Харькове. Прим. К.К. Докторицу звали Елена Абрамовна Бердичевская, вторая жена моего деда Соломона Марковича и моя бабушка. Прим. К.К. Тогда они не знали, что впоследствии станут близкими родственниками.

Дядя Сима жил в Петербурге и был женат на тете Мусе – Марии Ароновне, враче, обожавшей дядю. До революции дядя Сима работал нотариусом железной дороги. Кем он был после революции, не знаю, возможно, где-то работал юристом. Прим. К.К. У них была дочь Анна – Ася (Ленинград, В.О. 6 линия). Ася родилась в 1908 году. Анна Семеновна после войны жила в Ленинграде, была замужем и имела сына Виктора. Она была физиком и работала к каком-то институте. Прим. К.К.

Прошло много лет. В начале 20-ых годов я жила в Харькове, была замужем и нам с мужем дали ордер на комнату на Каразинской улице. Я пошла смотреть комнату. На звонок вышел и открыл мне дверь – дядя Сима и остолбенел. Выяснилось, что ордер выдан неправильно. Комната занята. В ней живет «дама» дяди Симы и их маленький сын – ребенок. Это было тогда, когда из-за голода из Ленинграда на юг устремились все, кто могли. Дядя приехал с тетей Мусей и Асей, а кроме того, приехала и его вторая – тайная – семья. Ситуация при нашей встрече была бесподобной.

Я, разумеется, об этом до сведения тети Муси не довела. Ни ей, ни Асе, никогда об этом ничего не говорила.

Я любила дядю Симу – он мне просто нравился. Черные длинные волосы, усы и борода, прекрасные темные глаза, выразительное лицо – очень эффектен.

Про дядю Симу мне рассказывала тетя Валентина Соломоновна. Её в детстве нянька пугала «черным дядькой». И, вдруг, он появился в доме, черноволосый и с большой черной бородой. Маленькая Валя испугалась, убежала в свою комнату и отказывалась выходить. Пришлось обсыпать дяде Симе голову и бороду мукой, чтобы она не боялась. Дядя Сима погиб в Ленинграде во время блокады.

Мне попались воспоминания Анны Семеновны Компанеец о том, как ее отец одолжил деньги Калинину на пропой. Речь идет о 1931 годе. Забавное описание простоты нравов. В воспоминаниях упоминается и брат. Если это дочь дяди Симы – Ася, то отношения со второй семьей были легитимизированы.

Здесь я привожу целиком небольшие воспоминания Анны Семеновны Компанеец.

...А коррупции не было!

 1932 год, Ленинград. Мы с братом недавно закончили: я - Университет, он - Финансово-экономический институт. Наконец-то, мы стали что-то зарабатывать: 125 рублей в месяц я и 130 - он. И только отец имеет больше, он беспартийный, но занимает должность, на которой должен был быть член партии, а потому получает "партмаксимум" - 300 рублей. Живем больше чем скромно, тем более что у нас открытый дом - редкий день проходит без одного или двух незваных гостей. Родственники, друзья или просто знакомые знают, что им рады будут в этом доме.

 Лето. У меня отпуск. Собираюсь в дом отдыха, но пока дома. Вдруг, телефонный звонок. Звонит отец. "Посмотри, - говорит он, - есть ли у нас какие-нибудь деньги". Я посмотрела: "Да, немного есть".

 "Возьми их и приезжай к "Европейской" гостинице".

 Что отец раздает деньги направо и налево в долг, я хорошо знаю, но чтоб он брал все деньги из домовой кассы - такого не бывало. Однако распоряжение выполняю.

 Минут через 40 я у входа в "Европейскую". Стою, жду. Наконец с Невского появляется легковой автомобиль, подъезжает и останавливается около меня. Из автомобиля выходит отец, я подхожу и передаю деньги.

 В это время из открытого окна машины протягивается рука и появляется улыбающееся лицо. Я смотрю: боже мой, да ведь это "всероссийский староста" Михаил Иванович Калинин!

 Он, улыбаясь, пожал мне руку, сказал "спасибо", и машина уехала.

 Я весь день с нетерпением ждала отца с работы. Наконец, он пришел.

"Где ты познакомился с Калининым? Зачем деньги?" Ответ на первый вопрос я забыла, а вот что оказалось по поводу денег.

 Три дня тому назад Калинин с тремя наркомами по делам выехал из Москвы в Ленинград. У него был свой отдельный вагон. В дорогу они взяли ящик пива и за восемь часов пути выпили все. Теперь они должны возвращаться, и им снова нужен ящик пива, а денег нет ни у кого. Вытряхнув все свои карманы, они не набрали достаточной суммы. Вот тут-то и выручил их мой отец.

 В то время у высокопоставленных лиц были, конечно, всякие льготы, пайки, прекрасные столовые, швейные мастерские, и не знаю, что еще - но денег они получали свой "партмаксимум", и если имели что-нибудь сверх этого, то какие-то гроши.

 А о личном обогащении, о коррупции не было и речи...

 Анна Семеновна Компанеец, пенсионерка.

 С Асей мой отец поддерживал отношения, и профессионально, и по возрасту они были ближе, чем другие кузины и кузены. Она с сыном, Витей, останавливалась у нас в Москве. Вставка К.К.

Папа

Ну, вот теперь мой папа – Соломон Маркович Компанеец, Зяма, «Зямочка мит ди лехелах», т.е. «Зямочка с ямочками». Когда он смеялся на щеках появлялись две прелестные ямочки. По-еврейски его звали Залман, что переводится, обычно Зиновий. Соломон – это Шолом. Почему родители назвали его Соломоном – не знаю. Его полное еврейское имя было Шнейер Залман, в честь Шнейерсона. Об этом я еще пишу ниже. Прим. К.К.

 

Соломон-Зельман в детстве

В детстве он был очень хорошеньким светловолосым и голубоглазым мальчиком, абсолютно не похожим на еврея, что это значит, на какого еврея? Еврея, как он представляется антисемитам? Прим. К.К. как, впрочем, и в дальнейшем. (Есть фотография). Он был предпоследним ребенком в семье. Это был веселый, резвый и достаточно шаловливый ребенок, великолепный спортсмен. Во-первых – ходули которыми папа владел в совершенстве. Затем – ходил на катящейся бочке и жонглировал при этом тремя яблоками. И затем река. Днепр при весеннем разливе достигал средней террасы дома – следовательно, нырянье, плаванье и все, что связано с рекой. Лет пяти папу, конечно, отдали в Хейдер – еврейское полудуховное училище, религиозная школа для детей, обязательная с трех лет. Прим. К.К. Там уже проявились папины необыкновенные способности и ребе-учитель говорил дедушке: «Дус ист агений» - «Это гений». Раз так, решил дедушка, пусть этот мой сын будет ученым раввином. Такая карьера сына – очень украшала дедушкин род.

Пока папе было 5-8 лет, я думаю, он даже не очень понимал, что готовит ему дедушка. Он жил как все мальчики, шалил и его наказывали.

Добрая прабабушка

Однажды вся семья отправилась в экипажах на другой берег Днепра в какой-то поселок на свадьбу одного из служащих завода. Папа за шалости был наказан, и мать распорядилась не брать его с собой, а оставить дома. Но мальчику очень хотелось поехать. Он заранее взобрался на мост, через который должны были проехать экипажи и где-то спрятался. Когда проехали все экипажи кроме последнего, папа выбежал на дорогу. В последнем экипаже ехала (он это знал) папина бабушка – добрая старуха. Правил кучер Василий – знаменитый Василий. Василий и бабушка увидели папу и бабушка велела Василию остановиться. В экипаже сидел еще кто-то из семьи. «Арахамонес ацф дем ингл», сказала папина бабушка, «жаль мальчика» и взяла его с собой. Ну, не отсылать же его одного назад!

Еще одна история из детства моего деда. У старших братьев была яхта, куда они его, мальчишку, не пускали. Однажды, узнав, что они собираются на ней плавать, он в нее пробрался и спрятался. Когда братья вышли на широкую воду, он обнаружился. Братья обозлились и стали угрожать, что выбросят его в воду. В духе истории Иосифа и его братьев, хорошо, что в рабство не продали! Прим. К.К.

А кучер Василий служил у дедушки десятки лет. Он страдал запоями и время от времени исчезал, бросал работу и пил. Его увольняли. Запой проходил и Василий, как ни в чем не бывало появлялся снова в конюшне. «Василий, ты же уволен, что ты тут делаешь?» «Ага, з ким же стара барыня на базар поиде?» и, конечно, оставался. Упомянутая ранее бабушка – стара барыня, видимо была жалостлива. И внука приняла назад в лоно семьи и пьяницу Василия. Прим. К.К. Конец его был трагичен. Когда во время еврейских погромов 1905 г. он услышал, что грабят винный магазин – побежал туда и захлебнулся в вине.

Гимназия в Полтаве

Наступила пора, когда папа понял, к чему его хочет готовить дедушка. Мой отец говорил, хорош бы он был, если бы согласился. Прим. К.К. И он решил сопротивляться. Он хотел учиться «светским» наукам, хотел учиться в классической гимназии, и сам начал себя готовить для поступления в третий класс. Препятствий было два. Самое страшное – воля дедушки, второе – отсутствие в Кременчуге классической гимназии – там было только реальное училище, которое кончили папины старшие братья. Любимицей дедушки была дочь, и папа упросил сестру похлопотать за него. Как это удалось сестре – не знаю, но дедушка сдался и согласился на гимназию. Гимназия была в их губернском городе – в Полтаве. Я в детстве видела здание гимназии, красивое с цветными стеклами. Была ли это гимназия в которой учился Гоголь? Прим. К.К. И вот папа – мальчик 12 лет, сам себя подготовивший в третий класс – получил три рубля, был посажен в поезд и уехал в Полтаву держать экзамены. Бабушка хотела дать ему в дорогу пирожки с творогом, но будучи уверен, что без сметаны их есть нельзя, папа отказался, сославшись на то, что «где я в дороге достану сметану?» Расстояние 108 км, но может быть в то время занимало полдня. Прим. К.К. В Полтаве он остановился у брата матери, своего дяди. Жена дяди предлагала папе какие-то блюда, от которых папа отказывался, ссылаясь на то, что не любит этого. Тетка сказала: «Твоя мать тебя плохо воспитала». Когда, сдав экзамены, папа вернулся домой, он об этом сказал матери. Была страшная обида и, в результате, папа в Полтаве жил на квартире у чужих людей.

Папа сам явился в гимназию, подал прошение о зачислении, которое дал ему дедушка, блестяще сдал экзамены и был принят в третий класс. С осени началась его жизнь в Полтаве, вне семьи и уже навсегда. В семье он отныне и навсегда бывал только на каникулах.

 

Соломон-Зельман гимназист

Это были годы царствования Александра III – процентная норма для евреев еще не была изобретена. Процентная норма существовала с 1887 – 1917 год. Когда я поступала в институт, она тоже была, негласно. Прим. К.К. Но нельзя сказать, чтобы в гимназии это ни в чем не проявлялось. Если на переменах русские мальчики гуляли с еврейским мальчиком, к ним подходил классный наставник и говорил: «Гусь свинке не товарищ». Еще он говорил: «Не ходите вдвоем, ходите попарно». Что это значило – никто не понимал.

 С третьего и до восьмого класса папа учился так, что ни разу не получил ни одной четверки – только пятерки. То, что он учил в гимназии он помнил всю жизнь, и когда я была маленькой – тоже в гимназии, - самая любимая игра была в вопросы. Папа спрашивал у меня по курсу по всем предметам и если я отвечала – радости и гордости моей не было границ.

Буц

Через несколько лет в Полтавскую гимназию поступил папин младший брат – дядя Сима. Приехал он не один, а со своей собакой, которую звали Буц. Занятия дядю Симу интересовали мало, он писал «щикатурщик», и когда папа поправлял «штукатур» - дядя говорил: «я лучше тебя знаю».

Однажды Буц выбежал на улицу и подбежал к проходившей даме, которая испугалась собаки. За собакой выбежал гимназист. Дама пожаловалась директору гимназии. Выговор получил папа – он плохо смотрит за младшим братом. А папа был уже в старших классах и болезненно реагировал на эту несправедливость.

С Буцем произошло следующее:

Дядя Сима продолжал проводить время с Буцем и учился плохо. Хозяин квартиры написал об этом дедушке. Дедушка приехал и увез по железной дороге Буца в Кременчуг. Прошло некоторое время. Мальчики сидели и готовили уроки, когда в дверь, ведущую на улицу, стал кто-то царапаться. Дверь открыли. За дверью стоял Буц с обрывком веревки на шее. Из Полтавы в Кременчуг 60 верст. Буц пробежал эти 60 верст, сам находя дорогу. Его кто-то в дороге поймал и привязал веревкой. Буц веревку перегрыз и добежал до Полтавы и в городе нашел нужный дом. После этого Буца больше не трогали, он жил со своим маленьким хозяином в Полтаве.

Буцами на Украине назвали беглецов, а так же выходцев из Волынии и западных областей. Возможно, поэтому история так запомнилась в семье. Пес названный Буцем оказался беглецом. Кроме того, Компанейцы сами были «буцами», потому и собаку назвали Буц. Прим. К.К.

Окончание гимназии

Приближалось время окончания гимназии папой. На выпускной класс полагалась одна золотая медаль в натуре. Претендентов было двое, сын инспектора гимназии – русский и папа – еврей. Когда я теперь спрашиваю у кого-нибудь «Как Вы думаете – кто получил медаль?» на меня смотрят как на сумасшедшую и говорят: «конечно, сын инспектора» «конечно, папа!», отвечаю я.

Сколько раз я держала с трепетом эту медаль в руках. Я спрашивала у папы – «почему эту медаль дали тебе?» Он объяснял так: «Полтава – не такой уже большой город. Гимназия занимала там большое место. Общественное мнение было за то, чтобы медаль получил я».

Было выгравировано, за примерное поведение и отличные успехи. Кстати, и дядя Сима окончил гимназию с золотой медалью, несмотря на все перипетии. В детстве я играла этой медалью. Почему она оказалась у нас, я не знаю. А дедушкина была переплавлена за золотые коронки для моей мамы. Так же см. письмо прадеда к моему деду об обыске в доме в Кременчуге, в связи с политической деятельностью Симы. Прим. К.К.

Я нашла у себя открытку от 8 октября 1893 года.

Вот она, адрес… (пропуск)

Как верная (?) голубка

Туда, за моря и за горы

Не обращая внимания

На пропасть (?) и вал

Летит к Тем кого

Мы любим

Пусть этот легкий

Листок

Спустится под Вашими

Небесами

И пусть будет вестником

Нашего братского привета!

Маленькие ученики России –

К Вам обращены наши взоры

И наши сердца приглашают Вас

На празднество Ваших старших

Привет Вам далекие товарищи

Так как сегодня одни и те же воды

Рядом с нашими Судами в наших гаванях

Качают Ваши победоносные корабли.

Мы дети, послушания учителям

Трудимся, думая о том, что будет завтра

И близок может быть день

Когда мы пожмем друг другу руку!

Автор не найден. Помесь фольклора с китчем и всякого рода клише. Прим. К.К.

Откуда эта открытка? Ведь в 1893 г. Папа уже был студентом? М.б. дяди Симы? Но он уже был исключен из гимназии?!

Папа окончил гимназию и поступил в Киевский университет святого Владимира на медицинский факультет.

Еще о бабушке и дедушке

Здесь мне хочется сказать еще несколько слов о дедушке и бабушке. Они поженились, будучи подростками – 15 лет. Для бабушки это была почти старая дева. До венца они ни разу не видели друг друга – не полагалось. Дедушка рассказывал, что очень боялся, что невеста хромая или кривая и был приятно удивлен, увидя ее во время венца. По рассказам моего отца прадедушке было больше лет, чем прабабушке, а невеста, которой было уже 18 лет, и она считалась старой девой. А она боялась, что он будет мерзкий старик. Они поженились в 1864 году. Правда, это звучит, как трогательные семейные байки, рассказанные для потехи. Брак их был удачным, оба они были красивые. Прим. К.К.

Дедушка был вполне грамотен по-русски – свободно читал и писал. Бабушка читала (по-русски) – умела ли писать, не знаю, но зато она хорошо читала и писала по-польски. Прабабушка родилась, видимо в 1846 году и выросла в польской части России, в Галиции. Её отец Арон бен Арье Зев Коэн был раввином в Бродах. Когда бабушка выходила замуж, ей дали копию родословной, удостоверяющей ее высокое происхождение. Кажется, мои прадед и прабабушка находились в родстве. Прабабушка Михля любила читать французские романы. Не знаю, на каком языке. Когда она приезжала в Екатеринослав, гостить к моему деду, а своему сыну, то целые дни проводила в библиотеке, а дома пересказывала своей маленькой внучке, Вале, что прочитала. Прим. К.К. Тогда было модно учить барышень польскому языку. Хотя дедушка и бабушка строго придерживались требований еврейской религии, но они не были фанатиками. Дети учились в русских учебных заведениях, даже папа, в доме жила гувернантка – француженка; может быть, учили музыке, а может быть самоучкой, мой дед играл на фортепиано рондо и марш в Турецком стиле Моцарта. Прим. К.К. Дедушка пользовался телеграфом. Да, да – нечего смеяться. Когда в Кременчуге появился телеграф – первым, кто дал телеграмму, был дедушка, за ним на телеграф шли толпы народа, ибо идущие были уверены, что дедушка рискует жизнью, и что добром эта затея не кончится.

Телефон N112.

Контора пароваго лесопиленного и пивоваренного заводов

М.М. Компанейца в Кременчуге.

Адрес для телеграмм: Кременчуг, Компанейцу. Адрес, напечатанный на конверте моего прадеда. Он пользовался не только телеграфом, но и телефоном. Прим. К.К.

Семья Компанейцев была по тем временам незаурядной семьей, и Екатерина Абрамовна Флейшиц, племянница моего деда, известный юрист, о ней речь будет в дальнейшем. Прим.К.К. называла их «Будденброки». Роман Томаса Манна о купеческой династии, полной сословных предрассудков и в течении трех поколений теряющей свое состояние. Сомнительный комплимент.Прим. К.К.

Родословная прабабушки

С детских лет я знаю такую быль из истории семьи моей бабушки. В Польше (16-17 век) избирали очередного короля. (Короли в Польше избирались). Сколько «избиратели» не бились – они к соглашению прийти не могли. Отчаявшись, они решили, что королем будет первый человек, который пройдет мимо дома, в котором происходили выборы.

Таким прохожим явился бабушкин предок, и он три дня был королем Польши. Это не легенда! Прабабушка Михла Ароновна происходила из родовитой семьи. Описанная выше личность знаменитый Саул Валь, сын Самуила Иуды Каценелленбойгена, раввина из Падуи. По еврейской традиции Валь, что по-немецки значит выбор, в 1587 году был выбран королем Польши. История не подтверждается Польскими историческими документами. Валь был родоначальником многих еврейских династий. Я слышала от отца истории про предков: Каценелленбойгенов и Саула Валя, Элиэзера Калира, и о книге «Ор Хадаш» - «Новый свет», и о синагоге, построенной Рамо – рабби Моше Иссерлесом. Однажды, лет мне было приблизительно восемь, я пришла со двора домой. В столовой стояли тетя Лена и папа, наклонившись над скрученными, пожелтевшими листами. «Что это?» - спросила я. «Это наша родословная, здесь записаны наши предки». Я посмотрела на написанные золотом и красным закорючки. «А ты можешь прочесть?» – спросила я отца. «Нет, это по-древнееврейски».

 Я поняла, что случилось что-то непоправимое. Папа читает на многих языках, а этого не знает. Значит это вымерший язык, и его не знает никто на свете, и никогда уже не будет знать. И мы никогда не прочитаем про наших предков.

Месяц – другой спустя, я вернулась из школы и увидела удивительную картину: над свитками сидел мамин отец и читал их. Мне показалось, что это было ему нелегко, но через какое-то время он вошел в кабинет отца, и я услышала, как он сказал: «Вы можете гордиться, это очень знатная семья».

 

Копия родословной, сделанной Михле к ее свадьбе в 1864 году

Сохранилась родословная чудом. Ее спасла тетя Лена. Она в 41 году забежала в квартиру отца, умершего месяц назад, и выкрала родословную, хотя квартира охранялась двумя старухами, нанятыми последней женой деда. Конечно, и старухи-еврейки погибли, и квартира была во время войны разграблена. Прим. К.К.

Визитная карточка

Марко Мойсеевич

и

Михля Ароновна

Компанеиц

Кременчуг

(на обороте еврейская фраза) – еврейскими буквами. На обороте поздравление с Еврейским Новым Годом. Прим. К.К.

Семья Золотаревских

Папа – студент. На каникулы еще в гимназии папа ездил домой, а также из Киева, учась в университете. К тому времени подросли и его племянницы, и, главное двоюродные сестры. Об этих сестрах нужно сказать несколько слов. Они были дочерьми бабушкиной сестры Золотаревской. Их было четыре: Женя, Мина, Соня и Таня.

Женя была врачом – из первого выпуска женщин-врачей в России. Жила в Петербурге и издавала с мужем журнал «Практический врач». В 1862 году Цюрихский Университет предоставил женщинам право поступать на медицинское отделение. В 1872 году были открыты женские врачебные курсы в Петербурге при медицинско-хирургической академии. Первый выпуск женщин-врачей был в 1877 году. «Практический врач» - еженедельная медицинская газета. Начала издаваться в 1899 году. Издавали они и ежемесячный журнал «Современная Клиника и Терапия». Возможно, жениным мужем был врач С.Б.Оречкин. У нас были и другие родственники Оречкины в Петербурге. Журнал издавался в Берлине под его же редакцией в 1925 году. Прим. К.К.

Мина была пианисткой – и не просто пианисткой, а ученицей самого Антона Рубинштейна. Антон Рубинштейн 1822-1894, великий музыкант, композитор, педагог. Прим. К.К. Плохих учениц он в свой класс не брал.

Вот история про урок Рубинштейна. Антон Рубинштейн был чрезвычайно строг и требователен к своим ученикам. Однажды, пианист остановил ученика, когда тот играл какой-то из этюдов Шопена.

- Так, мой дорогой, хмуро заявил Рубинштейн, - вы можете играть на именинах у своей бабушки! А у меня на занятиях будьте любезны работать с полной отдачей сил, как настоящий музыкант, да к тому же еще мой ученик!

Молодой человек начал играть снова. Антон Григорьевич опять был недоволен и прервал его.

- Скажите, а ваша бабушка жива? – вдруг поинтересовался он.

- Нет, она уже умерла...

- Часто ли вы играли для нее на фортепиано? – еще более сурово спросил Рубинштейн.

- Да, я часто для нее играл...

Рубинштейн тяжело вздохнул:

- Теперь мне совершенно понятно, отчего бедная женщина так рано покинула этот мир... Прим. К.К.

Они обе летом приезжали тоже на каникулы из Петербурга и привозили книги писателей, в том числе Некрасова с его автографами, полученными ими на студенческих вечерах. Н.А. Некрасов, 1821-1877. С 1875 года тяжело болен, таким образом, автографы от него можно было получить только до этого времени. Двоюродные сестры были, очевидно, старше моего деда.Прим. К.К.

Соня и Таня были замужем: Соня за Флейшицем и жила очень комфортабельно. Две дочери – Катя, Екатерина Абрамовна Флейшиц, в дальнейшем известный юрист. Прим.К.К. и Рая. Рая уехала во Францию, к ней сразу после революции Екатерина Абрамовна отправила своего сына Юру Дубосарского. Он стал профессором в Сорбонне на юридическом отделении, во время Второй мировой войны стал героем Французского сопротивления. Прим. К.К.

Таня за Лещинским – жила скромно.

Университет Святого Владимира

О студенческих годах папы я знаю очень мало. Жил в Киеве, дедушка помогать уже не мог – платил по векселям сыновей. Папа зарабатывал уроками и переводами медицинских статей. О том, как он проводил досуги, бывал ли в театре, он не пропускал ни одного концерта Шаляпина, слушал с галёрки. Живя в Петербурге, дед упоминает в письмах отцу, что встретил здесь своих друзей по университету, но фамилий не упоминает. Прим. К.К. с кем дружил – я тоже не знаю. Учился блестяще. Помню вот что: был профессор, читал, кажется физиологию. Немец. На лекции говорил так: «Я спрашивал свой сын – Фриц, отщего ты такой ошен ошен пешальный? Может быт ты влюблен?» - «Нет, отец, я не влюблен, но у меня белок в моче».

Папа окончил университет в 1897 году. Получил диплом «Лекарь с отличием». (Такой же диплом много лет спустя получил в том же университете святого Владимира – Михаил Булгаков). Университет Святого Владимира был открыт в 1834 году, при Советской власти переименован в Университет Шевченко. Я нашла описание жизни в студенческим общежитии в середине 19 века – студенты препарировали трупы и резали колбасу одним ножом. Прим. К.К.

 

Соломон-Зельман – студент

Билет

Для входа

В Императорскiй университет

Св. Владимiра

В теченiе первого полугодiя

1895-1896 ак.г.

N 1330

студент медицинского фак.

Компанiец Зельман

печать подпись

Экзаменующемуся в

Государственной Медицинской

Испытательной Комиссии

При Императорском Университете Св. Владимiра

Компанийцу Зельману

Вход в Военный Госпиталь

Разрешается.

Главный Врач

Военного Госпиталя

Председатель 3 отдела Комиссiи (подпись)

Сентября месяца 20 дня 1897 года.

 

Свидетельство на жительство в Киеве

Свидетельство на жительство

N 1543

Предъявитель сего студент Медицинского

факультета 5 семестра Зельман

Маркович Компанiец состоит в ведомстве Императорского

Университета Св. Владимiра.

В удостоверение чего дано ему се свидетельство для свободного

прожитiя в Кiеве, сроком от

нижеуказанного числа впредь

по пятнадцатое января 1895 года.

Посему, на основанiи ф 327 XIY т.

Уст. О паспортах, обязан он

Предъявить это свидетельство местному

Полицейскому начальству.

г. Кiев, 15 августа 1894 года

Инспектор студентов Императорского

Университета Св. Владимира (подпись)

Печать Секретарь по студенческим делам (подпись)

(оборот)

1894 года Октября 8

явлен в Лыбединском полицейском уч. г. Кiева

из дома N43

на улице Б. Васильевской.

Надзиратель (подпись)

В Киеве был паспортный режим для евреев. Прим. К.К.

Клара Эпштейн – мать

На каникулах в Кременчуге папа познакомился с гимназисткой восьмого класса Кларой Эпштейн, они полюбили друг друга и решили пожениться. Родители папы слышать об этом не хотели – Клара была бесприданницей и из необычной семьи. Но папа твердо это решил. Предстояло ждать 5 лет – папа должен был сперва кончать курс в университете, а был он на первом курсе. Есть другая версия этих отношений. Мой дед влюбился в Клару, она ему отказывала неоднократно. Когда она жила в Вене, то была увлечена неким австрийцем, неевреем, Он не сделал предложения. Дед мой продолжал настаивать и даже угрожал самоубийством, в духе времени, в случае отказа. Мать сказала Кларе, что это грех, так мучить человека, и она согласилась.Прим.К.К.

А семья моей мамы была действительно необычной. Моя бабушка Геня вышла замуж за Григория Эпштейна, фамилия Эпштейн является одной из старейших еврейских фамилий в славянских странах. Википедия. Прим. К.К. имела дочь Клару и сына Якова, и, когда дети были совсем маленькими, муж бросил бабушку и навсегда уехал в Лондон, где прожил всю жизнь. По-видимому, у него там была другая семья.

Массовая иммиграция евреев России в Англию (с 1880-х гг.) в течение 25 лет увеличила еврейское население Лондона с 47 тыс. до приблизительно 150 тыс., из которых около 100 тыс. евреев проживало в перенаселенной еврейской части лондонского Ист-Энда.

В 80-х годах в России вспыхнули погромы, была установлена черта оседлости, отмененная Александром II, Англия же была толерантна к евреям, существовала богатая еврейская коммуна, существовали филантропические организации, которые помогали иммигрантам. В частности были столовые, где можно было получить бесплатный обед, то что у нас теперь называется «soup kitchen». Прим. К.К.

Он знал 3 языка, был изобретателем и был, несомненно, незаурядным человеком. Бабушка с двумя детьми, – малыми детьми, осталась жить в доме своего отца – Моисея Харлапа, моего прадеда.

Он был очень богат, но столь же странен. Это был настоящий мизантроп. В Кременчуге говорили, что отъезжающие просили провожающих: «Если Харлап улыбнется – дайте телеграмму». Харлап – древняя фамилия, сокращение от «Хия - глава польских евреев», а так как Хия был выходцем из Португалии, то фамилию можно понимать как «Хия - глава португальских евреев». Иногда расшифровывается как зять рабби Пинхаса. Прим. К.К.

 

Моисей Харлап – прадед Елены Компанеец

Когда мама и её брат уже учились в гимназии – дед их решил уехать умирать в родную землю – в Палестину (Государства Израиль тогда, разумеется, не было). В 1882 году евреи Кременчуга, напуганные надвигающимися погромами, отправили в Эрец Исраэль посланцев с целью приобретения земли для будущего поселения. Основанное поселение назвали Ришон-ле-Цион, теперь это город вблизи Тель-Авива. Туда, вероятно, и отправился Моисей Харлап. Прим. К.К. Так поступали многие набожные евреи в то время. Все свое очень большое состояние он, без расписки, без векселя – просто так, под «честное слово» оставил своему другу, с тем, что тот должен был что-то выдавать бабушке с детьми, а когда он, дед, умрет – друг должен будет передать все состояние трем детям деда: взрослому женатому сыну и двум взрослым замужним дочерям – бабушке и ее сестре, Юлии. Она была замужем за зубным врачом. Возможно, было две дочери и два сына. Все были взрослые. Почему нужен был опекун? Почему деньги нельзя было отдать взрослым детям? Прим. К.К., жившей всегда в Москве.

 

Геня Харлап–Эпштейн с сестрой Юлией

Друг распорядился иначе – он сразу все себе присвоил, а бабушке, не могущей себе зарабатывать, выдавал на жизнь понемногу. Об этом поступке «друга» знал весь город и презирал его, но сделать ничего нельзя было – никаких доказательств, вероятно, не было. Но и совсем бедными они не стали, судя по тому, что Клара училась в Вене в консерватории, кроме того я слышала о ящиках с серебряной посудой в их доме. По сведениям Нины Гинзбург, Григорий Эпштейн их в этот момент и бросил, так как они обеднели. Прим. К.К.

Я к сожалению забыла фамилию «друга», а всегда знала её хорошо.

По окончании гимназии мамин брат Яша уехал навсегда в Америку, возможно он из Америки переехал в Чехию, оттуда от него получили телеграмму после смерти Клары. Прим. К.К., а мама с бабушкой на пять лет уехала в Вену, где мама закончила консерваторию по классу вокала.

Когда папа закончил университет и, время свадьбы было уже назначено, к маме в Вену приехал знакомиться её отец из Лондона и подарил ей к свадьбе перламутровый бинокль. Он, кажется, теперь у Вали. Валентина Соломоновна – младшая сестра Елены Соломоновны. Некоторая связь с Григорием Эпштейном сохранялась, мой дед, С.М. Компанеец с ним переписывался. Прим. К.К.

И они поженились. Свадьба была в Кременчуге, в доме дедушки. Свадьба была «пышной» - на ней, девочкой, присутствовала Екатерина Абрамовна Флейшиц и хорошо эту свадьбу помнила.

Петербург, Военно-медицинская Академия

И мой отец и мать уехали в Петербург, где прожили до моего рождения 16 октября 1898 года. Жили они на Надеждинской улице (ныне ул. Маяковского), где мне предстояло появиться на свет – но на свет я появилась не там. Надеждинская улица начинается от Невского проспекта. Со второй половины XIX века застраивается доходными домами. Прим. К.К.

Как они жили в Петербурге? Не легко. Денег было мало, была «чужбина», как они её называли в письмах. В Вене мама привыкла бывать на концертах и танцевать на балах. Она мне говорила, что для каждого бала покупала новые атласные туфли и танцевала до тех пор, пока туфли не разваливались. Она была молода и красива – это даже я помню. У меня сохранилась программа концерта Аделины Патти, - на котором была мама. Я отдала её в музей музыкальной культуры им. Глинки на Георгиевском переулке. Аделина Патти, 1843-1919, великая певица, колоратурное сопрано и талантливая актриса. Родилась в Мадриде, выросла в США. Она много гастролировала, пела до 1914 года, то есть до 70-ти лет. Прим. К.К.

Папа работал при кафедре гистологии Военно-Медицинской Академии. Одно из старейших медицинских учебных заведений России. Открыта Павлом I в 1798 году. При Советской власти стала В-М Академией им. Кирова. Прим. К.К. Писал, лучше сказать, готовил работу – диссертацию на звание доктора медицины. Для этого нужно было, на свои средства, держать несколько собак при клинике, кормить их и платить сторожу, который ухаживал за собаками и измерял им два раза в день «импературу». И опять папа давал уроки и занимался переводами медицинской литературы.

Лучше всего о жизни папы и мамы в Петербурге расскажут их письма. Я нашла несколько из них у себя и просто перепишу их. Для упрощения буду их переписывать по современной нам орфографии.

Письма из Петербурга

Письмо I. Петербург 7 января 1898 года. День рождения С.М. Компанейца. Прим. К.К. (С сокращением).

Дорогой отец! Вот уже третий день, как мы переехали на нашу квартиру, где мы наконец-то устроились окончательно со всеми нашими многочисленными узлами и узелками. Все это время у меня ушло на собирание сведений у различных лиц и в различных местах, т.к. я хочу, как уже писал тебе, не тратя времени взяться за работу. Я остановился на патологической анатомии, по которой я намереваюсь взять работу. Жизнь здесь очень дорога, все стоит гораздо больше, чем у нас в Кременчуге.

Здесь является особый расход на конку, т.к. тут (с одного места на другое) по несколько раз в день приходится делать по несколько верст.

Пишите мне непременно, что у нас дома, все ли здоровы? Здесь в Петербурге находятся некоторые из моих товарищей по университету, так что, все-таки, в знакомствах особенного недостатка не чувствуется… Теперь 9 ч. утра и здесь еще так темно, что я пишу при лампе… Погода здесь стоит отвратительная, настоящая осень… За все время, что я здесь я еще ни разу не видел солнца. Жду с нетерпением писем от всех… Твой сын Зяма. Замечу, обращение на «ты» а не на «вы», как утверждалось на первой странице. Прим. К.К.

Клара просит сердечно всем кланяться.

Письмо II. 12 января 1898 года.

Дорогой отец. Я получил твое письмо и рад, что дома все обстоит благополучно. Относительно того, что лучше было бы нанять такую комнату, чтобы ход был с улицы, могу тебе сказать, что я весь день занят и, что, если бы даже кто-нибудь и заглянул ко мне, то все равно не застал бы дома, а посему я решил совсем не выставлять своей карточки, и искать себе по возможности других статей дохода, как то переводов и пр., чем я могу заняться во всякий свободный для меня час. Переводы мне обещаны, так что я почти наверно могу на них рассчитывать.

Деньги эти мне придется проживать, потому что на те деньги, которые Клара получает, нет никакой возможности здесь прожить, как бы скромно ни стараться жить, Но теперь у меня явилась новая статья расхода, я решил взять работу для защиты диссертации… Оказывается, что за это удовольствие я должен внести прежде всего 25 рублей, а затем у меня каждый месяц должно уходить средним числом рублей 10-15 в течение, приблизительно года.

Эти 25 рублей у меня имеются, но ежемесячно тратить из своего бюджета 10 рублей я вряд ли смогу, поэтому я просил бы тебя, если это возможно, высылать мне эти деньги ежемесячно.

Я должен покупать животных (собак, кроликов и пр.) на свой счет и кормить их, а это именно и стоит деньги… Приблизительно к маю будущего года я смогу уже достигнуть желаемой степени доктора медицины. Мои занятия должны будут занять у меня весь день, и Кларе будет очень скучно сидеть весь день дома одной. … Соня двоюродная сестра, Золотаревская-Флейшиц. Прим. К.К. писала, что мамаша очень огорчается за нас, я же нахожу, что все идет к лучшему, что со временем я пристроюсь, пока же я стремлюсь к известной цели и это тоже удается, так что огорчаться нечего… Прошу тебя писать мне почаще… т.к. здесь на чужбине это доставляет большое утешение.

Твой сын Зяма.

Мой и Кларин искренний привет мамаше и всем нашим. Я просил бы мамашу написать мне несколько строк.

Письмо III. Адрес: Надеждинская 32, кв. 11

Петербург 22 января 1898 г.

Дорогой отец!... Я получил одно занятие, (3 раза в неделю), за которое я получаю 25 рублей в месяц… Занятие это во всяком случае несколько месяцев будет тянуться, а тем временем я получу другую работу, которая мне обещана в марте месяце…, а на 75 рублей можно здесь довольно порядочно жить. Единственное, что меня пока беспокоит немного, так это моя работа, на которую у меня нет пока средств… Я занимаюсь по внутренним болезням в Обуховской больнице. Я здесь встретил несколько своих товарищей по университету… …Бете, сестра Берта Лурье. Прим. К.К. пожалуйста, передай, что Клара была в редакции «Вестника иностранной литературы» и ей обещали выслать в тот же день выписываемые Бетей книжки. Вестник иностранной литературы к этому времени издавался уже 8 лет. Ежемесячный литературно-исторический журнал, редактор Федор Ильич Булгаков, 1852-1908, типография Г.Ф. Пантелеева. Федор Ильич Булгаков издал много переводной литературы и художественных альбомов.Прим. К.К.

Твой сын Зяма.

Письмо IV. 6 февраля 1898 г.

Дорогой отец!

Все письмо тревога по поводу здоровья Сени Очевидно, не брата, так как брат есть на ф-фиях после смерти прадеда.Прим. К.К.

Письмо V.

Дорогой отец! (Соболезнование по поводу смерти дяди Сени - Е.К.) Неуместно, конечно, в этом письме касаться моих личных дел…, но я не могу не поделиться с тобой утешительной вестью… Я получил работу по переводам с немецкого языка. Работа эта будет постоянной и будет давать мне сто рублей в месяц. Я должен на это тратить 4-5 часов в день, остальное же время могу беспрепятственно употреблять на посещение лаборатории в Академии.

…Я перевел уже 4 печатных листа (в 10 дней). Перевод мой понравился, и работу я буду иметь постоянную… …теперь, дорогой отец, ты можешь окончательно перестать думать обо мне…

Твой сын Зяма.

Письмо VI. 2 марта 1898 года.

Дорогой отец!

…В Академии бываю ежедневно. Опыты мои с животными пока идут удачно. Дней 11 тому назад я сделал одной собаке довольно серьезную операцию (чревосечение с перевязкой желчного протока) и к великому моему удовольствию собака эта живет и поныне. Переводы мои обстоят в прежнем положении…

Письмо VII. 20 марта 1898 года

Дорогой отец!

…Твои слова, что ты быть может, не поедешь заграницу меня опечалили. Эта поездка для тебя более чем необходима, т.к. те несколько недель, которые ты проводишь в Карлсбаде Карловы Вары. Прим.К.К., придают тебе здоровья на целый год, а ради этого, я думаю, ты можешь пожертвовать и теми немногими деньгами, которые стоит тебе эта поездка и теми несколькими 3-4 неделями, что тебя не будет дома.

Так как Клара здесь не особенно хорошо себя чувствует и так как на неё подействовала бы хорошо перемена климата, то мне бы хотелось, чтобы она уже теперь поехала в Кременчуг… но т.к. у вас эпидемия оспы… … я просил бы тебя сообщить мне утихла ли оспенная эпидемия в Кременчуге. Во время оспенной эпидемии 1889 года умерло 13 413 человек. В деревнях и евреи и неевреи пытались оберегаться от оспы магией: опахиванием села покрывалами. Мой дед по матери Исаак Исаевич Рабинович, который вырос в Умани, рассказывал, что в детстве болел черной оспой, по-видимому, во время этой эпидемии, ему тогда было 8 лет. Родители связывали ему руки веревкой, чтобы он не расчесывал струпья, и не остались шрамы. Шрамов у него, действительно, не было. Прим. К.К.

…Продолжаю ходить в Обуховскую больницу, Обуховская больница на набережной Фонтанки. Основана в 1779 году. Была клиникой Военно-Медицинской академии. В ней помещалась и психиатрическая больница. Традиционно больница красилась в желтый цвет, Отсюда «Желтый дом». В ней в 17 нумере лежит Германн, герой Пиковой дамы. Прим. К.К. в лабораторию Академии и занимаюсь переводами. Моя собака продолжает к великому моему удовольствию жить вот уже 28 дней после операции. Заниматься приходится довольно много, но мысль, что я могу наконец существовать собственным трудом, так приятна, что работаю я с охотой…

Твой сын Зяма.

Дача в Шувалово

Письмо VIII. 30 марта 1898. Петербург.

Дорогой отец!

…Когда получилось твое письмо, что Клара может ехать теперь беспрепятственно в Кременчуг, и когда, следовательно, оставалось только уложить вещи и поехать, она ни за что не захотела уезжать от меня и решила остаться здесь до тех пор, пока мы сможем поехать вместе.

Хозяева наши предложили нам взять вместе с ними дачу. Так как я смогу поехать домой лишь в конце лета (в августе месяце), а летом в Петербурге жить нет ни малейшей возможности, то мы и решили воспользоваться их предложением. Вчера я поехал с ними смотреть дачу по Финляндской железной дороге. Железная дорога Петербург – Гельсингфорс открыта в 1870 году. Прим. К.К. Мы отправились в «Шувалово», которое находится в 20 минутах езды от Петербурга. Шувалово находится в 12 км от Петербурга. Здание вокзала построено финским архитектором Бруно Гранхольмом. Шувалово было веселым дачным местом с театрами, танцами, катанием по озеру на лодке. Прим. К.К. Там мы нашли дачу в сосновом лесу и довольно хорошем месте за 120 рублей за весь сезон. В ней 4 комнаты и кухня. Мы с Кларой будем иметь 2 комнаты, за которые будем платить 60 рублей за все лето, что составляет 15 рублей в месяц. Кроме того, езда в Петербург, куда я буду отправляться ежедневно, будет мне стоить 5 рублей в месяц по сезонному билету. Таким образом квартира будет стоить нам дешевле, чем в Петербурге, а все остальное на даче, если не дешевле, то не дороже, так как там можно все решительно достать. Летом там живет до 4000 дачников. Сообщение с Петербургом чрезвычайно удобное: во-первых, каждый час идут поезда, во-вторых, есть еще паровой трамвай, который также идет в Петербург чуть ли не каждые четверть часа. Конный трамвай, конка, появился в Петербурге 1860 годах, а в 1886 появился паровой трамвай, паровик. О таком трамвае в Одессе была сложена песня «Семь сорок». Он был вытеснен электрическим, который начал ходить в 1907 году. Прим. К.К. В больнице летом я заниматься не буду, а только в лаборатории, которая находится у самого Финляндского вокзала, так что и в этом отношении мне будет очень удобно. Кроме того, у меня есть еще надежда – надеюсь на практику… Во всяком случае я ничего не теряю и даже могу выиграть. Мы переедем, вероятно, 4 мая.

Твой сын Зяма.

Письмо XI. С.Петербург, 19 апреля 1898 года.

Дорогой отец!.. Позавчера мы получили посылку от мамаши. В последнее время я был сильно занят, т.к. уже около 2-ух недель, кроме обычных занятий моих, я много занимался в лаборатории.

…На даче у нас комнаты будут с отдельным ходом, а потому я хочу вывесить свою карточку, т.к. все говорят, что там именно можно рассчитывать на практику. Но для этого, однако, я должен быть прилично одет, иначе я практики иметь не буду. У меня кроме шубы и одного костюма, который я постоянно ношу и который поэтому имеет не совсем презентабельный вид, ничего другого нет. Поэтому я вынужден себе сшить костюм, летнее пальто, купить приличную шляпу, 2-3 верхних рубахи и пр., а на это все мне придется истратить все мои сбережения за 4 месяца, т.к. здесь ужасно дорого все это стоит и т.к. мои сбережения с другой стороны более чем скромны. Если прибавить еще ко всему гадательность моей практики на даче, то тебе понятно будет, что я делаю это с большой неохотой… Пиши мне, как идут теперь дела в пивоваренном и лесопильном заводах. Есть ли уже новый лес на лесопильне. Вчера я был по делу у одного врача Фейнберга В Петербурге в начале века насчитывалось 926 евреев-врачей. Прим. К.К. и познакомился там с его матерью, которая очень обрадовалась, узнав, что я твой сын, т.к. она, как оказывается, продала тебе тот дом, в котором мы живем. Она очень интересовалась тобой и вообще нашей семьей, говорила, что не жалела, продавая этот дом, что он попадает в твои руки и просила непременно кланяться тебе, когда я буду писать. Она просила также меня и Клару бывать у них, и мы действительно скоро собираемся туда с визитом. Напиши мне подробно о своем здоровье, как ты себя чувствуешь, как твой желудок, что ты ешь и как переносишь пищу?

Теперь, во время разлива, ты, вероятно, бываешь по долгу на лесопильне и, пожалуй, на воде. Прошу тебя, ради твоего здоровья ни в коем случае этого не делать, так как ты должен больше всего беречься простуды. Будь здоров.

Твой сын Зяма.

Клара просит кланяться тебе и всем нашим.

Это все папины письма, какие чудом сохранились у меня.

Теперь два маминых письма.

Письмо I.

Дорогие мои! Когда наступила решительная минута, т.е. когда нужно было назначить день моего отъезда, мне вдруг так жалко стало расставаться с Зямой (и если не ошибаюсь, ему тоже со мной), что я решила остаться. Как раз в этот же вечер хозяйка предложила нам поехать с ними на дачу, уверяя нас, что жизнь на даче нам не будет дороже стоить, чем в городе. По описаниям Зямы и хозяйки дача, которую они уже наняли, очень удобна во всех отношениях и, как оказывается, совсем не дорога. Мы с Зямой надеемся в августе на месяц поехать в Кременчуг, конечно, если ничего этому не помешает.

От души кланяюсь всем вам.

Любящая вас Клара.

Письмо II.

Дорогая мама!

Я Вам от души благодарна за вкусные вещи, которые Вы нам прислали. Известие, что вы все здоровы, нас очень обрадовало. Напрасно, Вы, дорогая мама, беспокоитесь на счет Зямы: он, хотя работает много, но чувствует себя хорошо, выглядит он тоже хорошо. Обеды мы получаем очень хорошие, в большом количестве и не дорогие. Хозяева у нас очень добрые и услужливые, а это очень много значит, когда живешь на чужбине.

Что касается нашего хозяйства, то у нас все в порядке, и Зяма очень доволен мной.

Только в последнее время я начала себя не совсем хорошо чувствовать, и мое состояние поневоле отражается на порядке немного. Мама просит меня, чтобы я провела лето с нею, но Зяма ни за что не соглашается на это, он находит, что долгое пребывание с мамой вредно повлияет на меня: впрочем, до лета осталось еще месяца 2, и мы к тому времени успеем еще прийти к соглашению.

Любящая Вас дочь Клара.

Сердечный поклон дорогому папане и всем нашим.

Из этих писем видно, как жили в Петербурге папа и мама. Летом они жили в Шувалове. Мама рассказывала, что туда к ним приехал погостить дядя Сима, и вел он себя не корректно. Я уже была в проекте, и маме нужно было пить молоко. Каждое утро молочница приносила густое жирное молоко, которое тут же выпивал дядя Сима, оставляя маме на дне кастрюли остатки. Это повторялось изо дня в день. А сказать ему об этом нельзя было? Мучились, но терпели. Прим. К.К. В августе они в Кременчуг не поехали. Я должна была появится на свет в октябре и к этому времени в Петербург должна была приехать бабушка Геня, мамина мать. Где она жила все это время после маминой свадьбы? Насколько я знаю, в Вене. В начале октября она отправилась в Петербург, но, доехав до Варшавы, заболела, и мама поехала к ней в Варшаву. Папа остался в Петербурге. Мама была, вероятно, очень привлекательна. С нею в купе поезда ехали молодой священник и доцент кафедры акушерства Варшавского университета. Оба наперебой ухаживали за мамой, и доцент дал ей свою визитную карточку на тот случай, если понадобится его помощь. Не будь этой карточки – не было бы и меня.

Варшава

В течение, кажется, двух суток мама мучилась, а я не рождалась. Тогда обратились к доценту, и он взял маму в университетскую акушерскую клинику, где я и родилась на Свентокшистской улице. Но, родилась я в состоянии асфиксии, и, посчитав меня мертвой, меня отложили в сторону и занялись мамой. Но оказалось, что один из врачей клиники, чуть ли не сам этот доцент, писал диссертацию об оживлении мнимо умерших детей. Я была для него находкой, и он принялся меня оживлять, окуная попеременно то в горячую, то в холодную воду. Я здорово простудилась, но ожила. Вот текст моей метрики (не знаю, как она сохранилась).

Для книг народонаселения N 786/98 Свидетельство о рождении, выданное на основании метрической книги. Дано сее в том, что 16/28 Октября 1898 г. Сего тысяча восемьсот девяносто восьмого года от отца Зельмана Компаниец имеющего от рода 26 лет и матери Клары из фамилии Эпштейн имеющей от роду 23 лета, родилась дочь Елена.

О таковом рождении заявлено 6/18 ноября 1898 г. Тысяча восемьсот девяносто восьмого года.

Г.Варшава 7/19 ноября 1898 года.

Чиновник Гражданского состояния Нехристянских исповеданий г. Варшавы Мостовского участка. Печать.

Поручик (подпись)

Оборот

Заявлена под N 29/2463 3 уч. ул. Новолине г. Варшава Ноября 10 дня 1898 г. Управляющий домом (подпись) печать.

Оборот

Дочь Елена внесена в паспортную книжку отца, выданную Кременчугским Городским полицейским Управлением 17 декабря 1897 года N 204 1899 года мая 7 дня

Кременчугский Полицмейстер подпись

Секретарь подпись

Печать

Факт рождения в Варшаве был в дальнейшем неприятностью для Е.А. Компанеец. Она рассказывала, как при устройстве на работу, в отделе кадров начальник спросил ее: «И давно Вы приехали из-за границы?» «Что Вы имеете в виду? Варшава была русским городом, когда я родилась». Но начальник не поверил. Прим. К.К.

Полгода я с мамой и бабушкой прожила в Варшаве Жили они на углу Свентокшистской и улицы Новый Швят, это был еврейский район. Прим. К.К. Тогда было «не принято», чтобы мать сама кормила и, у меня были кормилицы польки. Первая из них, утащив все мои детские вещи, скрылась, что-то случилось со второй, и выкормила меня третья кормилица.

Возвращение отца в Петербург, и план работать земским врачом

Тем временем папа один вернулся в Петербург и продолжал свою работу.

Вот еще одно письмо.

Письмо X. С.Петербург, 7 декабря 1899 г.

Дорогой отец! Сегодня я сдал 1-ую группу экзаменов, состоящую из пяти предметов: судебной медицины, гигиены, общей патологии, физиологии и фармакологии. Признаться, мне было очень трудно наверстать потерянное время (ездил в Варшаву Е.К.), и я мало надеялся на успешный результат этих 5 экзаменов, тем более, что они считаются самыми трудными и, большая часть экзаменующихся врачей именно на этих экзаменах проваливаются. Но, как видишь, все мои опасения оказались напрасными. Теперь, хотя еще и остается много предметов, уже не будет таких «опасных» предметов, за исключением, впрочем, одного.

Я живу здесь пока один в комнате. Это ужасно тоскливо в особенности после того, как я так свыкся быть постоянно с Кларой, а теперь еще так привязался к Леночке. Но помимо скуки жить одному в комнате, еще ужасно невыгодно. За комнату, которая меньше нашей маленькой, где была т-те Дюбо, приходится платить 15 р. И это еще считается недорогой платой. Прошу тебя, если можно выслать мне денег на месяц.

Твой сын Зяма.

Впервые за все время папа просит денег у отца. Он уже один раз просил. Если отец считал нужным выплачивать долги гуляк-сыновей, почему не помочь другому сыну получить степень доктора медицины. Прим. К.К. Очевидно, он все, что зарабатывал, отсылал маме, а самому было не на что жить. Тут видно, что родители были правы, когда не хотели, чтобы он женился на бесприданнице. Прим. К.К. Он начинал понимать, что с Петербургом дело не выйдет - есть семья, а денег нет. Приходится отказаться от мысли защитить диссертацию и стать доктором медицины (Это папа осуществил через 10 лет). Папа стал искать, где бы устроиться, и решил стать земским врачом. По земской реформе 1864 года была учреждена и успешно развивалась самая передовая тогда в мире система оказания медицинской помощи сельскому населению. Прим.К.К.

Вот письмо: С. Петербург. Доктору Семену Очевидно, русификация имени или просто ошибка. Прим. К.К. Марковичу Компанеец.

Садовая улица, дом N 29 кв. N 7

Тихвинская уездная Земская управа 12 марта 1899 г. N 833

Милостивый Государь Семен Маркович!

В виду рекомендации доктора Е.Р. Клевезаль, Я нашла двух врачей с такой фамилией. Один из них написал умную статью против гомеопатии в журнале «Колокол» 19 января 1911 года. Прим. К.К. сообщенной нам доктором И.А. Дмитриевым, Уездная Управа имеет честь пригласить Вас на должность врача в Озерский участок. Условия службы: 1200 р. жалования в год, квартиры не полагается, разъезды даровые, царская Россия имела бесплатное медицинское обслуживание! Прим. К.К. жить в уезде при приемном покое в Озерах, около 50 верст от города. (около 12 верст от проектируемой железной линии), при враче акушерка и фельдшер. Заведовать участком из 3 ½ волостей. Обязательных выездов 3 в месяц: 1, за 34 версты, 2-ой за 22 версты, 3-й за 47 верст. Кроме того выезды по требованиям. В участке есть 2 фельдпункта. При управе санитарная комиссия. Если желаете занять предлагаемое место – просим приехать в Тихвин, находится в двухстах километрах от Петербурга с Ладожского вокзала. Прим.К.К. чем скорее, тем лучше, для поступления на службу. Председатель управы – подпись.

Папа решил было согласиться, но, как он сам рассказывал – знакомый ему сказал: «А если у Вас заболит зуб – Вам придется ехать к врачу 50 верст». Папа отказался. Весной он приехал в Кременчуг, где у его родных к тому времени поселилась со мной мама (см. Оборот моей метрики – меня вписали в папин паспорт в начале мая в Кременчуге).

Вена, изучение отоларингологии. Переезд в Екатеринослав

Как папа и мама провели лето я не знаю, не знаю вернулся ли папа в Петербург, но осенью папа был уже в Вене, где он решил изучить отоларингологию у знаменитого профессора Политцера, выдающийся отоларинголог Адам Полицер, 1835-1920. Один из первых глубоко занялся историей специальности. В 1908 и 1913 опубликовал на эту тему два тома исследований. Полицер выделил Отоларингологию в отдельную область медицины. Прим. К.К. и стать практикующим врачом. (Папа уехал в Вену летом 99 г.) Бабушка отнеслась к этому скептически «Поди жди пока у еврея заболит ухо», говорила она. Ее опасения не оправдались – уши и носы, и не только у евреев, болели весьма часто. Папа почти на год уехал в Вену. Вот его лечитимационный легитимационный?Прим. К.К. билет из Ценской клиники.

Пропуск в тексте (К.К.)

Печать 10, 1899

Подпись. (это было 10 октября 1899 г.)

Папа изучил в Вене Отоларингологию.

У меня сохранилась открытка папы из Вены. «Ангелок Рафаэля» к 16 октября 1899 г. Дорогая моя доченька! Посылаю тебе этого ангелочка ко дню твоего рождения. Желаю тебе быть такой миленькой, кроткой и послушной, как и он. Я хочу вместе с твоей мамой еще много, много раз поздравлять тебя в этот день.

Твой отец С. Компанеец.

Есть моя фотография в полгода – На обороте: «На память маме и папе от их дочери Леночки», Кременчуг. Я в кресле в платье, довольно большая девочка.

Не знаю, на что они жили, главным образом он.

В 1900 году папа жил уже в Екатеринославе (Это видно из аптечной сигнатурки – 15. VIII 1900 г. – Екатеринославская аптека О.З. Гурвича, (Проспект, дом 80. Справочная книги «Весь Екатеринослав, 1913 год. Прим. К.К. (Лен-Дус, принимать через 2 часа по чайной ложке). Рецепт для меня, и как врачебной дочке так фамильярно.

Письма дедушки. Обыск в доме

Пока папа был в Вене – дедушка ездил в Карлсбад лечиться. Сохранилось 6 его писем к папе в Вену.

Я приведу лишь выдержки из них:

Письмо I. Карлсбад мая 2 дня 1899 г.

Дорогой Зяма – вчера я приехал в Карлсбад. Был у доктора, он назначил пить воду, какую я пил в прошлом году… Самул (брат Самуил? Прим. К.К.) дал мне для тебя 25 рублей. Напиши, как тебе их переслать, или ты сумеешь обойтись до моего приезда в Вену?

 

Конверт и письмо от Моисея Марковича Компанейца

Письмо II. Карлсбад 9 июня 1899 г.

Дорогой Зяма, мне слава Богу, хорошо. Занимаешься ли ты уже и чем?

Письмо III. Карлсбад 16 июня 1899 г.

Дорогой Зяма, я здесь уже 2 недели, сколько еще пробуду – не знаю.

Письмо IV. Карлсбад 18 июня 1899 г.

Дорогой Зяма – я, конечно, ради тебя поеду домой на Вену – напиши адрес куда заехать? Я сегодня прочитал в Одесской газете корреспонденцию из Кременчуга, что у нашего Давида (муж дочери Е.К.) затравили 5 лошадей стоимостью 1000 р. Я ужасно расстроился.

Письмо V. 20 июня 1899 г.

Дорогой Зяма. Во вторник выеду.

Письмо VI. Кременчуг. Июль 6 1899 г.

Дорогой Зяма. В понедельник вечером приехал домой… Во вторник мы с мамашей поехали на дачу к Кларе, а на другой день к нам приехала Клара. Леночка очень хорошая девочка, слава Богу здорова… В субботу, т.е. 3 числа в час ночи мы все имели очень большую неприятность, но окончилось, слава Богу, благополучно. Неприятность заключалась в том, что явились полковник, следователь, полицейский пристав и без счета жандармы и городовые – сделали обыск по всему нашему дому, т.е. все 12 комнат, перерыли все шкафы и сундуки, все бумаги и книги. Это происходило до 4-х часов утра, конечно, ничего подозрительного не нашли, так как этого не могло быть. Симу, конечно, не арестовали благодаря г-ну прокурору. На другой день Сима был в жандармском управлении, там был прокурор, ему задали несколько вопросов, на которые Сима ответил письменно, они очень довольны остались его показаниями. Его обвиняли в студенческом движении… Пока, слава Богу, кончилось одним перепугом. У Симы взяли расписку до окончания дела никуда не выезжать… Поклон твоим товарищам, с которыми я познакомился в Вене. Также поклон твоему хозяину и хозяйке – благодарю за квартиру.

Твой отец Марко Компанеец.

Ноябрь 28 дня 1900 года

Дорогие дети!

Сегодня в 8 часов утра произошло Богослужение. ….мамашиному здоровью, оно проявилось 3 дня температура у ней была 35 градусов, но прошло, слава Богу, благополучно. Но могу вам сказать, какой переполох я имел до 16 мая, у нашего вокзала я услышал разговор пассажиров, которые разговаривают: Какое вчера несчастье случилось в Кременчуге – дочь Компанейца правила, и лошадь испугалась трамвая и опрокинула бричку и убилась. Я, конечно, с перепугу уже не мог ничего расспрашивать и сейчас выскочил с вагона и полетел в большом перепуге напрямик домой. Оказалось, что это свалились и ушиблись Лина и Дора. Они правили в гимназию. Дора отделалась шишками и легкими ушибами и Линочка прибила ногу, но слава Богу не повредились насмерть…

Что свадьба Самуила будет 25 декабря…. Значит его сын от этого брака, Матвей Компанеец, о тюремном заключении которого речь шла выше, мог родиться только после 1901 года. Дора и Лина – дочки Самуила. Это письмо хранится в моем архиве. По нему я могу судить о владении прадедом русским языком. Написано оно неграмотно, видно, что языку он сам обучился. Кроме того, по большей части написано неразборчиво. Другие письма были поправлены или переписаны Еленой Соломоновной. Прим. К.К.

В Екатеринославе поселились папа, мама, мать-бабушка Геня и я. Жили сначала на Первозвановской улице в доме д-ра Добрускина. В этом же доме помещалась канцелярия Екатеринославского казенного раввина М.Л. Бруштейна. Прим. К.К. Но, вероятно, меньше, чем через год сняли 5-ти комнатную квартиру на Казачьей улице в доме Хайта. На этой улице помещалась синагога «Тефилас Исроэль». И та, и другая квартира находились в Еврейском районе. Прим. К.К.

И опять письма дедушки в выдержках. Это уже его последние письма.

Письмо I, 3 июня 1901 г.

Конверт – Паровой лесопильный и пивоваренный заводы М.М. Компанейца в Кременчуг. Доктору С.М. Компанейцу. Дом Добрускина. В Екатеринослав.

(Папа переехал на другую квартиру).

Дорогой сын, поздравляю тебя с новосельем. Дай Бог быть тебе и твоему семейству здоровыми и иметь счастье в твоей практике. Я и мамаша, слава Богу, здоровы. Оно бы не мешало нам обоим испытать хоть на некоторое время отдых как и прочие люди. Пришли к нам Клару и Леночку…

Твой отец М. Компанеиц

Письмо II

Дорогой Зяма, сегодня получил твое письмо. Поверь мне, дорогой сын, что я тебе и десятой доли не выписал настоящее мое положение. Ты должен благодарить Бога, если зарабатываешь столько, сколько тебе нужно. Это по настоящим временам очень хорошо… Как вижу, ты верно не знаешь, что дедушка Клары Моисей Харлап. Прим. К.К., который в Иерусалиме, месяц тому назад или даже больше, умер. Поклон дорогой Леночке.

Твой отец М. Компаниец.

Письмо III Д-ру С.М. Компанейцу в Екатеринославе.

Кременчуг, 12 сентября 1901 г.

Последнее письмо. Умер 15 сентября 1901 года.

Дорогой сын, хотя нечего писать по-новому, живем по-старому. Мы все, слава Богу, здоровы. У нас была на прошлой неделе Маня, хотела узнать относительно дедушки. Если ты знаешь что-нибудь – напиши. Знает ли теща о смерти отца или скрывают от нее. Скрывают смерть отца!? Прим. К.К. Будь здоров. Желаю тебе и твоему семейству на Новый год Rosh HaShona. Прим. К.К.всего хорошего. Кланяйся особенно дорогой Леночке, и я ей очень благодарный за ее проводы меня.

Твой отец М. Компаниец.

Смерть дедушки

Вот и кончились дедушкины письма. Только в предыдущем письме он заикнулся о своем тяжелейшем (материальном) положении. 12-го он написал письмо, а 15-го от инсульта умер. Хотя мне было тогда без одного месяца три года, я очень хорошо помню, как получилась телеграмма о смерти дедушки от инсульта, как папа немедленно выехал и помню даже освещение предвечернее в столовой. Папа вернулся и привез на память о дедушке настенные часы с маятником и боем и фаянсовую пепельницу очень большую: стоит желтый лев у пня – пень это пепельница… Есть античная скульптура: Атлет, у которого руку защемило в пне, а на него набрасывается лев. Возможно, это был лев, после того, как съел атлета. Прим. К.К. Как-то в Москве – давно, я ехала в троллейбусе у Сретенских ворот – там был комиссионный магазин, и в окно я увидела такую точно пепельницу. Ту, старую, папа нечаянно разбил перед самой войной. Не могу себе простить, что не вышла из троллейбуса и не купила пепельницу. Часы висели в папином кабинете, а пепельница стояла у папы на столе. О жизни семьи помню очень мало – знаю, что был второй этаж, был балкон на улицу, помню и дом, трехэтажный. Во дворе, в центре был круг с заборчиком, и там росли какие-то красные цветочки, как граммофонные трубки, но с краями, разделенными на пять частей, я потом только один раз видела где-то такие цветочки и очень им обрадовалась. У родителей были знакомые – врачи, ходили друг к другу в гости. У меня были какие-то подружки – помню только Катю Гинзбург, чуть постарше меня – жили на одной площадке лестницы.

Рождение сестры

В 1903 году 3/16 ноября родилась Валя. Меня мучила страшная ревность. То я одна была общей любимицей, то появилась еще одна дочка, с ней тоже возились – по моему мнению, а мне было уже пять лет, - это было ни к чему. И я от ревности плохо к ней относилась, когда она подросла, я её била, третировала и вела себя деспотически. Валя до сих пор не может мне этого простить. И я стыжусь всего этого. Валя рассказывает, что почти ежедневно я била её. Она маленькая, кроткая и беззащитная подходила к папиному кабинету и стучала в дверь. Папа узнавал этот робкий стук, подходил к двери, открывал её и смотрел сразу вниз на это маленькое существо. «Опять Лена?» - «Да». Папа с грозным лицом отправлялся ко мне. Я пугалась и кричала: «Папочка, я больше не буду». Но назавтра все повторялось. У Вали сначала была кормилица Варя, а потом она же была её няней. Валя болела нервной сыпью, рчич до, Не знаю, что это, аллергия, эритема? Прим. К.К., и летом 1904 года мы все уехали в Балаклаву, Курорт, а в дальнейшем закрытая военная база в Крыму, рядом с Севастополем. Прим. К.К. которую я очень смутно помню. С нами была и Варя, что произошло, я не помню, но Варя назвала нас жидами, за что была немедленно изгнана вон.

Русско-японская война

Началась русско-японская война. Все кричали, что япошек «шапками закидаем», но, как известно, войну мы позорно проиграли. И подумать только – грандиозная Россия и крошечная Япония. Мы потеряли значительную часть флота и отдали Японии Сахалин и Курилы.

Русские газеты накануне войны с Японией писали, что японцы, увидев казачью мохнатую шапку, сразу дадут деру, и русские войска тут же будут в Токио. Война была вызвана русским расизмом и агрессивной политикой на Дальнем востоке.

 Война между Россией и Японией 8 февраля 1904 года – 27 июля 1905 года велась за контроль над Маньчжурией и Кореей. Началась с нападения японского флота на русскую эскадру на внешнем рейде Порт-Артура. Кончилась поражением России и аннексией Южной части Сахалина, Южно Курильских островов, Ляодунского полуострова и Южно-Маньчжурской железной дороги. В результате Русско-Японской войны Япония превратилась в ведущую державу Дальнего востока. Прим. К.К.

Папу на войну не взяли. Дело в том, что папа в Петербурге болел ревматизмом, который осложнился пороком сердца, чем папа страдал потом всю жизнь и отчего, в конечном счете, погиб. Однако, его мобилизовали в 1914 году. Прим. К.К. В Екатеринославе забрали на войну очень многих врачей. Об одном из них – д-ре Брауне любили потом рассказывать, что при внезапном нападении японцев на их пункт, Браун вскочил в повозку и крикнул кучеру «Погоняй!» «Ваше благородие – не запряжено». «Все равно погоняй». А.О. Браун. Врач по мочеполовым, кожным и венерическим болезням. Проспект, дом Розенберга.Прим. К.К.

Наступил 1905 год, который я помню прекрасно. Всюду шли забастовки и манифестации. Стачки перерастали в вооруженные восстания, так как социал-демократы поставляли восставшим оружие. Прим. К.К. У нас тогда жил мамин двоюродный брат (сын бабушкиного брата) – Исай. Однажды мы видели, как на толпу манифестантов с нагайками напали казаки – толпа побежала, и Исай побежал и упал, но живой добрался до дома. Валя говорила: «Сай пал – вовочка».

(продолжение следует)

___
Напечатано в альманахе «Еврейская старина» #1(76) 2013 —berkovich-zametki.com/Starina0.php?srce=76
Адрес оригиначальной публикации — berkovich-zametki.com/2013/Starina/Nomer1/Kompaneec1.php