***
Тёплая кожа, жадное любопытство.
Знаешь, почти что пытка – вот так молчать.
Хочется в монастырь уйти, то напиться,
То прикоснуться к родинке у плеча,
Внуков растить, под вечер вязать на спицах,
Ночью до крика ссориться сгоряча.
Тёплая кожа, мягкость чужих касаний,
Целое солнце спрятано под пальто
Мартовским снегом, мокрыми волосами,
Нервной, весенней, праздничной суетой.
А с остальным мы справимся, верно, сами –
С этим нам не поможет уже никто.
Тёплая кожа, будь осторожней: слово
На языке опаснее, чем на вид.
Я просыпаюсь рядом, и больше словно
Нет ни обид, ни нежности, ни любви.
Кто нас, пустых и радостных, остановит,
Кто нас, безумных, сможет остановить?
***
Жадное солнце,
Тают на улицах слишком медлительные южане.
Каждое слово жалит.
Жаркие дни проходят, но никому не жаль их.
Помнишь, как мы сюда в прошлом августе приезжали?
Жадное солнце,
До самого вечера сонно лежать в постели,
Ворочаясь и потея.
Просыпаться не с теми, не просыпаться с теми.
Помнишь, как мы, чтобы это закончилось, не хотели?
Жадное солнце,
Минута прохлады – почти что праздник.
Через неделю здесь каждый станет ленивым, праздным.
К осени вышить красным:
Помнишь, как я любила тебя? Помнишь, как я любила тебя напрасно?
***
Не смотри, как входят те двое в чёрном.
Сероглазая Эльза, скажи мне, какого чёрта
Ты каждый раз прогоняешь меня из чарта,
Где снаружи зелень, внутри брусчатка?
Потом в тишине всегда засыпаешь чутко,
Сто раз мокрой спичкой чиркнув.
Навсегда уходя из дома, забыть перчатки,
Каждую ночь становиться чьим-то,
Всю жизнь говорить о чём-то.
Не смотри, как падает на пол гильза.
Сероглазая Эльза, скажи мне, какая польза
От того, что ты носишь в себе обузу,
Кто каждую ночь подступает к тебе обозом,
Непрошеных мыслей тяжелым грузом,
Последнего слова инертным газом?
Где теперь все эти серьги, браслеты, бусы?
Я смотрю на тебя, и мои вопросы
Тают во рту, как кусок арбуза.
Не смотри, как льётся вино по коже.
Сероглазая Эльза, скажи мне, наверняка же
Ты знаешь, что я остался почти таким же,
Что каждый из нас подумает или скажет.
Закрывай глаза, в бреду опускайся ниже,
Падай к ногам и не думай об этом даже,
Не гадай, кому это было нужно,
Кто кем обласкан, а кем обижен.
Сероглазая Эльза, всё, что осталось важным –
Не смотри, на то, что сейчас я вижу.
***
Как же не помнить всё это: жаркие дни, мягкие губы, изгибы, линии,
Лилии в волосах, воздух пьянящий, утренний и запах травы нескошенной.
Нет ничего светлей, ничего бесполезней, ничего безнадёжней прошлого –
Ничего прекрасней.
Солнце предплечья красит,
Словно жёлтую краску вылило,
Высыхают на шее бусины, волосы ещё чуть влажные после душа.
Слова западают в душу,
Или нам всё только мерещится, мнится, кажется.
Мысли теряются от жары, плавится мир, превращаясь к полудню в кашицу,
Переспевшую мякоть яблока. Нас обнимает август, обвивает, душит
В своих объятьях,
Ветер играет подолом платья,
Бродит в кустах малиновых,
Где закаты длинные,
Где таится недолгий покой, что приносят полночи.
Улыбаясь, слышу почти сквозь сон, как ты шепчешь, что завтра меня не вспомнишь… Но
Как же не помнить всё это: жаркие дни, мягкие губы, изгибы, линии?
***
Помнишь, как это было не с нами – с теми,
Кто отпустил на волю слова из горла,
Утром проснулся, выбежал в поле голым
Или всю ночь сидел на краю постели,
Не выдыхая, слушая сонный голос.
Сколько их было – светлых, смешных, игривых,
Тех, кто во сне, смеясь, поднимался выше,
Тех, у кого рассвет на ладони вышит.
Меньшее счастье – солнце держать за гриву,
Большее счастье, если тебя услышат.
Помнишь, как это было не с нами – с ними,
Теми, кто не боялся идти на ощупь.
Что может быть прекрасней, сложнее, проще?
Новая полночь панцирь ненужный снимет,
Где-то в груди огнями взорвётся площадь,
Ты, оглушённый, будешь стоять на месте.
Был ли кто рядом? Может и вовсе не был,
Все это просто вымысел, сказка, небыль.
Только однажды ночью проснутся вместе
Двое, во сне случайно упавших в небо.
Что будет дальше? То, что бывает с каждым,
Памяти не закрасить страницы белым.
Помни, под утро песни мои слабеют,
Но помолчи и я расскажу: однажды
Серое небо выплеснет их на берег.
***
Не сумеешь сдаться – остановись, я тону в предательстве и любви. Сколько нас таких, молодых на вид, а внутри прогорклых? Предлагаю смыться, сбежать, уйти, напевая тихо чужой мотив – наши песни лучше звучат в груди, умирая в горле.
Ладно, я предатель, а ты герой, пусть солгут сегодня твои таро, всё равно в остатке у нас зеро или даже меньше. Ладно, ты святоша, а я бандит, мне вся эта сладость уже претит. Как почувствуешь, что готов простить – уходи, не мешкай.
Как решишься снова себе солгать, расскажи, как Бог нас оберегал, мы привыкли драться и убегать, а не жить, как люди. Но одно я знаю наверняка: без тебя остаться уже никак. Обещай не верить моим рукам – хорошо, не буду.
Ты – горчайшая из моих побед, я тону в предательстве и тебе, но в последний вечер наш, хоть убей, о любви ни слова. Нас уже застукали, засекли. Что там впереди – только чистый лист. Пусть другие, милый, давно сдались, мы сыграем снова.
Мы же, как последние дураки, будем прятать ранки и синяки. Наши души мелки, в руках мелки, остальное – в домну. А над нами сонная синева, я тону в предательстве и словах, каждый божий день попадаю в ад, выходя из дома.
Наши души мелки, слова просты, надо строить стены и жечь мосты, различать оттенки у темноты, помнить: время лечит. Что ж, я всё сказал, теперь выбирай: расставаться, прятаться, умирать. Приходи к полудню к воротам в рай – я тебя там встречу.
***
До свиданья, мой друг.
Я тебе никогда бы не написала,
Если б не этот дождь, не эти серые тучи на горизонте,
Будто бы выплавленные из стали,
А я вчера потеряла последний зонтик,
Когда тебя случайно увидела на вокзале –
Ты выглядел радостным, но усталым.
До свиданья, мой друг.
Я ещё держусь за свои бессмысленные победы,
Слушаю неинтересные мне истории,
И не проси рассказать, чего мне всё это стоит.
Соседи по лестничной клетке идут обедать,
Их дети смеются звонко, кричат по-чаячьи.
Я вчера вспоминала тебя нечаянно,
Впрочем, вовремя перестала.
До свиданья, мой друг.
Я опять наслаждаюсь своей бессонницей,
Разбираю себя на составные части.
Соседи смотрят старые фильмы и никогда не ссорятся,
Я вчера поняла, что это, должно быть, счастье.
Ты только не обещай, что будешь писать мне чаще,
Я тебе тоже не обещаю.
До свиданья, мой друг.
Я вчера купила новое платье – нежное, голубое.
У соседей в квартире пахнет зелёным чаем,
Клубничным вареньем и, как всегда, любовью,
У них по ночам горит свет в прихожей.
Помнишь, как мы боялись проснуться на них похожими?
До свиданья, мой друг,
Я опять, конечно же, не прощаюсь.
***
1
Прошлое пахнет горячей сдобой, но оттого и больней, обидней.
Ты выдыхала бессильно, злобно: я не хочу тебя больше видеть,
Ты вытирала чужие слёзы, но и ревела сама потом же.
Выпусти солнце, пока не поздно, не отрезая кусок потолще,
Выпусти сердце своё на волю, над головой пустота синеет,
Если ты знаешь, что будет больно, надо ли делать ещё больнее?
Где-то внутри тебя бьётся слово, счастью быть долгим, печали – светлой.
Всё, что сегодня тебя не сломит, будет тобой же однажды спето.
2
Июльский полдень, жадное солнце в окно стучится.
Я ещё помню каждую родинку на ключице,
Каждый твой шрам и каждую линию на ладони.
Прошлое пахнет сдобой, дурманом и белладонной,
Счастьем, больным, безумным, бессонным, почти бездонным.
Мы пытались быть целым, но всегда становились дробью,
Моё нервное сердце испуганно билось в рёбра…
Тихо. К вечеру солнце становится красным, спелым.
Помнишь, сколько всего мы не сделали, не успели?
Я вернусь для того, чтобы ты мне ещё раз спела.
3
Кажется, будто грудь разъедает щёлочь,
Но мне не больно, не страшно, а горячо.
Солнце касается ласково мокрых щёк.
Так спой мне ещё,
Спой мне, прошу, ещё раз.
***
Каждый вечер ты сидишь на диване и пялишься в одну точку,
Ждёшь кого-то, наверное, ту, которая отличится от сотен прочих.
Ты узнаешь её слова и жесты, повадки и даже почерк,
Рядом с нею ты станешь совсем домашним.
И вот она пляшет, ты ловишь себя на мысли, что всё, попался.
Сколько таких же было недавно в твоей постели – не сосчитать по пальцам,
Но что-то зовет тебя дальше, мягко вскрывает надежный панцирь.
Прикасаешься к ней – и срывает башню.
В ней есть что-то совсем дикарское, как у маори, как у биса,
Когда она, улыбаясь, шепчет: любимый мой враг, мой дорогой убийца.
В эту жестокую нежность, наверное, слишком легко влюбиться,
Хватит всего движения, жеста, танца –
И холодные звёзды всю ночь дотла сгорают в тебе и гаснут…
Но утром ты выходишь из её квартиры, на бегу поправляя галстук,
И говоришь себе, что ты, конечно, не струсил, не испугался –
Ты просто не смог остаться.
***
Не засыпай, не время бродить во сне,
Когда зима засыпает снежным своим покровом.
От безысходности плакать, губы кусать до крови –
Всё, что угодно, только не засыпать…
Где-то вдали виднеется водопад,
Волны смывают линию горизонта,
Сверху вода нам кажется бирюзовой,
Но остается красной на глубине.
Время идёт назад, зима укрывает снегом, как одеялом.
Пой мне о том, что мы потеряли.
Вокруг только снег, только снег… Водопад по курсу.
Не засыпай, бессонницу возведя в искусство,
Не слушай, как шепчут о счастье волны,
Пустые слова отпускай на волю,
В бреду вспоминай о чём-то.
Вода вдруг становится чёрной.
Времени больше нет. Не засыпай. Не молчи, не закрывай глаза,
Пой мне о том, что нельзя сказать.
Не засыпай, смотри, водопад всё ближе,
Вспомни всех тех, кто был на тебя обижен,
Попроси прощения, позови на помощь
Всех, кто забыл тебя, всех, кого сам не помнишь.
Время вдруг остановится, корабль твой остановится на краю.
Не засыпай, пока я пою.
Утром всё же дождаться помощи, идти домой, улыбаясь сонно,
Дома смеяться, праздновать, чествовать всех спасенных,
Знакомым показывать фотографии водопада…
Падать в чёрную воду, падать в красную воду, падать.
Время идёт, время уходит прятаться в тёплом уюте спален.
Пой мне, пока я здесь засыпаю.
