***
Свои мысли, как цветы в венок,
Я в слова вплетаю неумело.
И сокрыт их смысл между строк,
Как душа меж клеточками тела.
Этот мир – лишь тысяча зеркал,
Отражаются друг в друге лица.
Я как будто что-то потерял…
И как будто всё это мне снится…
Только голос в сердце прошептал:
«Если есть стихи – их кто-то написал,
Если жив поток – то он куда-то мчится».
***
Нет, не ты позвонил мне сейчас,
И ночью.
Я хочу быть с тобой каждый день, каждый час,
А впрочем…
Может быть, когда мои волосы время покрасит в белый,
Кто-то тоже меня полюбит так неумело.
И ночами не сможет спать, ожидая чуда,
И, как ты, я тоже верить ему не буду.
Потому что я одолела жизнь, а он просто птенчик,
Потому что он так мечтателен и доверчив.
И в лицо я ему рассмеюсь с похмелья,
И скажу, что он так влюблен в меня от безделья.
И ночами, борясь с бессонницей и тоской,
Буду призывать забвение и покой.
На закате, в руках у страсти, шептать: «Прости,
Быть может, ты всё же сможешь меня спасти».
***
Я хочу, чтобы кто-то называл меня – мама.
Чтобы было кому позвонить, когда грустно и больно.
Чтобы было кого поругать, что он слишком упрямый
И в ответ слышать дерзкое: «Вечно ты мной не довольна».
Я хочу, чтобы было о ком помолиться в бессонные ночи,
Чтобы было кому в мою память поставить свечу.
Чтобы мне говорили с обидой: «Ну, мам, что ты хочешь?»
О, поверь, ничего, ничего не хочу.
Только знать, что на свете есть кто-то родной, мой, и преданность
И любовь моя, ласка моя в этом мире кому-то нужна.
Мамы учат детей своих, учат и даже не ведают,
Что такое навеки, навеки – одна.
Сколько нежности, сколько тепла и заботы во мне не растрачено,
Сколько я бы могла рассказать, передать, объяснить.
Сколько дней в суете, в бесполезности мною утрачено
Потому что казалось, что как бы и незачем жить.
Я не жалуюсь, нет, я не плачу, не стоит печалиться.
Только годы летят, только жизнь не вернётся назад.
И мне страшно, что после меня на Земле не останется
Никого, кто бы помнил мой голос и взгляд.
***
Странное – не всегда плохо,
Удивляться нужно время от времени.
Я пытаюсь собрать жалкие крохи
Мудрости ушедшего поколения.
Может быть, я действительно шизофреник,
Но мне кажется, что мир – иллюзия,
Что коснёшься пальцем стены и насквозь,
Что на каждом дереве где-то прячется ценник,
Что это тюрьма огромная, а ты – пленник,
И все будто вместе, а всё же врозь.
И обман, такой наглый обман,
Что даже не прикопаешься. А так ясно, казалось бы:
Живи, работай, копи на старость.
Только кому выгодно, что ты маешься, стараешься,
А на планете детям твоим уже ничего не осталось…
Всё присвоили, выжгли, выкачали, вырубили,
Создали что-то ненужное, потратили десять баксов, продали за сто,
Попользовались, надоело, выбросили на свалку,
А может и на кучу вонючую под кустом.
Заработаем снова, пойдём, купим новое, модное, попонтуемся,
Порадуемся один день, и забудется.
Только есть ли смысл в этой спешке, в этом безумии,
Фальшивой вере, что счастлив тот, кто в поте лица своего трудится?
Страшно, что наши дети звёзд не видели, не бегали по росе,
Не плели веночки из колосков, не гуляли по лесу.
Страшно, что им очень хочется быть как все,
Даже когда носят серёжки во всех местах и сбривают волосы.
И никто не задумывается почему, если все равны
В правах от рождения,
Кто-то присвоил даром ресурсы целой страны,
А кто-то мотает срок за несовершённые преступления.
Ну, посудите сами, что-то здесь не вяжется:
Серые города, разбитые улицы, грустные лица, –
Это и есть счастливая жизнь, или только кажется,
Что ничего не может уже измениться?
***
Опять это глупое состояние.
Читаю чужие стихи, восхищаюсь.
Получила два высших образования,
Работать не собираюсь.
Пью цикорий, три чашки в день,
Ем чёрный хлеб с солью.
Вчера напала какая-то лень,
Смешанная с душевной болью.
Пиши диссертацию, дур-ра,
Исключат, стипендию потеряешь,
Вот весь смысл аспирантуры,
Другого не знаешь.
Что написать? Что нужно жить,
Что смысл жизни в вечном стремлении к истине,
Что мир – это единое целое.
Только кому из нас хватит смелости отделить
Истинное от ложного, чёрное от белого.
Убийца и жертва, красивое и безобразное,
Бытие и Ничто, бессмысленное и вечное,
Умное – глупое, чистое – грязное,
Сострадание Будды и европейское бессердечное
Правило, лишь бы тебе хорошо, лишь тебе довольствие.
Эта западная манера оценивать благополучие страны
По росту потребления продовольствия.
Нельзя отделить причину от следствия,
И мне кажется, очень похоже на правду,
Мысль, что Эра всеобщего благоденствия
Начинается периодом полураспада.
***
Я хочу жизнь прожить так,
Как будто прошла босиком по цветущему лугу,
Не оставив следов.
Я знаю, что все мы покорно, безропотно
Ходим по кругу в плену городов.
Я знаю, что нужно любить и не требовать благодарности.
Прощать, отпускать и не ждать сострадания.
Я знаю, что все мы здесь дети далёкой туманности,
Пришедшие в мир с непонятным, как будто, заданием.
Я знаю, мне нужно любить тебя просто, такого как есть,
Далёкого от совершенности.
Я знаю, мне нужно уметь принимать их укоры и лесть,
Как гений, уставший от чужой ему современности, тленности.
Я знаю, что очень бессмысленно
Заставлять себя уважать эти скучные лица
В обёртках из шёлка поддельного.
Я знаю, всё то, что мне снится –
Не импульсы мозга, желавшие воплотиться,
А реальность, ему сопредельная.
Я знаю, правды нет, есть только предположения,
Поэтому ничего определённого не утверждаю.
Я просто ребёнок своего поколения, не имеющий мнения,
И поверьте, прекрасно знаю, что ничего не знаю.
Я просто хочу прожить жизнь свою так,
Как будто прошла босиком по цветущему лугу,
Не оставив следов.
Я просто хочу, что мы понимали друг друга
Как дети, без слов.
Я очень хочу, чтобы длилось то светлое чувство,
Когда без одежды, с распущенными волосами,
Лежишь на траве, и в твоей голове,
Только небо с застывшими облаками.
И смотришь вокруг, зелёный луг
Пытаясь обнять руками.
Понимаешь, что даже у Шивы не хватит рук,
Собрать миллионы осенних ягод, алеющих под ногами.
И за это счастье,
Быть нераздельной частью
Чего-то лучшего, чем ты сам,
Я готова отречься от всякой власти,
Я, наверно, и душу свою отдам.
