***
Небесный холст, что звёздами украшен,
мне стал не притягателен, а страшен.
Бывало, я ночами любовался,
как он сияньем серебра переливался.
Как сквозь его таинственное тело
комета прозорливая летела.
И в этой ткани, звёздной и нетленной,
мне слышалось дыхание Вселенной…
Теперь не то. И я на холст небесный
смотрю в растерянности бессловесной.
Я знаю, за его заветной красотою
таится смерть прозрачной пеленою.
Там, в глубине, где звёздные скопленья
свершают без конца столпотворенья,
где сердце галактической спирали,
сжимаясь, расширяется едва ли,
там, в пелене безмолвной и незрячей,
там, в глубине, холодной и горячей,
сокрыта тайна, как в яйце игла,
что вечность тоже чахнет, как зола.
***
Боль разума рождает поэтов
где-то рядом: во дворах, в переулках…
И кажутся поддельными (кому?)
их улыбающиеся глаза.
По асфальту, по прибрежным тропам
ветер катает комочки бумаги.
Почерк выцветший (совсем-совсем),
незнакомый и неживой…
А лица уже загорели,
наполнились запахом света.
Лишь мимика напоминает всем,
что приспосабливаться к боли – смерть.
С каждым вечером, с каждым дождём
всё заметней становится эта боль.
***
Странным взглядом смотрю на себя – нужен ответ:
Бог – это то, что во мне или то, чего нет?
Полдень полон лазури и мир полон народа;
Бог – это мы? тогда что же такое природа?!
Плачь, убитый, и кто не рождён, солоно плачь,
плачу и я – вечная жертва, вечный палач.
***
В руки падает свет
недосягаемых звёзд.
В тучные ночи
ярко светятся пальцы.
Когда лежу, раскрыв ладони,
думая о своём,
спрашивают,
не думая:
зачем тебе в чёрном мраке
светлячки? И так всего много.
Гм… Ведь в этих тучах, как в зеркалах,
отражается всё, отражаются все.
Просто трудно увидеть,
когда светлеет, очень светлеет.
Вот отпечатки моих пальцев:
Алые-Алые.
***
Когда первый человек вылупился из яйца,
солнце стояло над ним, склонившись,
с грудью, полною молока;
деревья плодоносили круглый год.
Когда первый человек сделал первый шаг,
земля старалась не волноваться,
чтобы не нарушить равновесие человеческого тела;
небо жило в замершем состоянии.
Когда первый человек возмужал
и ушёл на войну (на войну?..),
солнце, небо, деревья, земля надеялись,
что он отправился не убивать…
***
Поток – это люди,
когда они ненавидят
друг друга и давят котов.
На сорванной улице,
как на растоптанной ромашке,
плачут ресницы-лепестки.
И людям, и улицам
недостаточно зрения,
мало раковин-комнат.
И стёкла, и камни
падают, предвещая:
слепота, лепота, пота…
А кот, как прежде,
глазом безумия смотрит
из раковины проклятья.
***
От моего сердца к твоему сердцу
протянута одна-единственная струна,
когда она трепещет, мы ощущаем
созвучие сердцебиений.
И нас обжигает одинаковая жажда:
услышать не только сознанием,
но и почувствовать плотью
одну-единственную мелодию: ля-ле-ля-лю-лю.
***
Плакать оттого ли, что и я к исходу
не спеша и в спешке всё-таки иду,
плакать оттого ли, что как будто в воду
канет дух мой в Лету с телом наряду;
плакать оттого ли, что любовь, как море,
отштормит, усеяв берега щепой,
плакать оттого ли, что и зрелость вскоре
зыбью затрепещет с тьмой наперебой;
плакать оттого ли, что, хоть жить и любо,
обречён я больше вянуть, чем цвести,
плакать оттого ли?.. Глупо всё же, глупо –
лучше уж сквозь слёзы смехом изойти.
