***
Не думай – между нами пустота.
И пустота, бессмысленно смыкаясь,
Рекой течёт под перекат моста –
То медленно смеясь, то заикаясь.
А смысл уходит. Можно лгать, прощать
И наносить раненья ножевые;
Губами прикасаешься к вещам
И понимаешь, что они живые.
Позвякивая ситцевым стеклом,
Друг к другу крепко примерзают блюдца;
И хочется быть девушкой с веслом
От невозможности с тобой вдвоём проснуться.
***
Такое в ноябре обычно снится –
в глухом бреду, на грани полусна –
метелью на стекле взлетают птицы,
и чудится не осень, а весна.
И чудится, что голос не надорван,
что капает, не время, а вода;
твой шёпот слышен в лабиринтах комнат,
а комната тепла, как никогда;
и Анджелина Джоли, как мадонна
на постере, и смотрит в провода,
где птицы свой полёт осуществляют
в полнеба. И садятся иногда.
А я боюсь, когда они взлетают…
***
речи твои несвязные
реки твои до дна
никому не подсказывай
строчки слова имена
никому не рассказывай
даже в беду в бреду
как я иду и падаю
как я иду – иду
крестиком вышивается
гладью надеется
научи меня жить и любить
я позабыла уже
как это делается.
***
Нет, вовсе не беда, а косточки от вишен,
не тайна трёх морей, а добрая рука;
длинноты февраля, промоченные крыши,
короткая строка
хлопочет целый день и бьётся в телогрейке –
нелепая как смерть, любимая как дочь,
свободная уснуть на тлеющей скамейке,
как проклятая строч-
ка. Голос твой и гол…
Наитишайший голос.
Не говори – молчи, не сотвори, но верь.
Я верую, что мы – медовые, но пчёлы,
закрытая, но дверь.
***
Стеной стоит вода –
погода/непогода –
снег движется туда,
где коромысло входа;
где я к тебе иду
по лаковому насту,
по липовому льду,
по ласковому счастью.
Воздушны снегири
и трепетно взлетают;
а мы всё говорим,
себя перебивая.
***
Вечно вот так вот первая
Заговоришь Богу:
Господи, Господи, белая
женщина и дорога…
И в запотевшее зеркало
Выдохнешь слово в слово:
Я ничего не сделала.
Я ничего плохого.
***
А.И.
и в воздухе сыром,
и в колыбели сердца,
и в голосе грудном,
которым свет горит,
я повторяю нас –
от сердца и до сердца –
ты только
не умри.
ты только не
умри:
и в долгом полумраке,
катают фонари
в деревьях костяных.
я повторяю нас
в таком безумном страхе,
в любви.
