КРУГОВОРОТ
Когда поплохела планета моя,
Осколки стремительно тонут
под воду,
Тогда своё солнце, я слёз не тая,
Впрягаю в библейский ковчег,
не в подводу.
Гора Арарат устояла опять.
Ковчег, словно щепку,
швырнуло на берег,
И здесь обозрел я и речку Оять,
А может, узрел знаменитейший
Терек?
Зачем говорить, как огонь добывал?
Достал и меня исторический холод.
Последнюю тварь, яко зверь
добивал,
И мамонт сгодился,
унял страшный голод.
Затем отучился столетья считать,
Оружие делать из камня и стали.
Потом разучился писать и читать –
Бумажные книги ненужными стали.
Те книги порой терпеливо сжигал:
Они согревали и душу, и тело,
И не было рядом путан и жигал –
Во мне умирает великий Отелло.
И так и прожил бы один среди скал,
Но скучно: ведь парами
гнездятся вьюги.
Я долго подругу себе высекал,
Негодные рёбра крыли округу…
Потом подросли и мои сыновья,
И первые ссоры, и новые войны.
Подумал – пора начинать
жизнь сновья:
Землицы сыны,
ну никак не достойны…
Когда поплохела планета моя,
Осколки стремительно тонут
под воду,
Тогда своё солнце, я слёз не тая,
Впрягаю в библейский ковчег,
не в подводу.
БАЛЛАДА О РЕВНОСТИ
Размалина жисть
от молитвы красна,
А калины кисть у калитки рясна.
У Марины в горнице –
гордый уют,
У Марины горлинки в горле поют.
У Марины грудь,
ой под кофтой кругла.
У Марины грусть,
чай под Охтой росла.
Помашу веслом:
– Беспокойство о ком?
Всполошится дом
и начнётся содом,
И проснётся вдруг
суматошно стрельба.
Усмехнётся друг:
– Хоть и тошно, судьба.
У Марины – пост! –
повторяет, смеясь.
У Марины – гость,
астраханский мил – князь.
Опускает взгляд, глаза – яхонты.
Сапоги блестят,
вышел – махонький:
Подвели харчи астраханские.
Тюк парчи несут слуги ханские,
Сундуки несут – медью кованы
И персуны золотом рисованы.
Осетров несут да пуда три
причём…
Упаду сейчас, подопри плечом;
За ларцом ларец,
в них жемчуга белы…
Ох, отец – творец, а кулаки целы,
Мой кинжал остёр –
ядом леченный,
Возведу костёр взглядом
бешенным…
«Не на небе живу,
на земле во мгле» –
Астраханский князь
на лугу в золе…
У Марины грусть:
не отыщешь угла,
У Марины грудь,
ой, под кофтой кругла.
А калины кисть у калитки рясна.
Размалина жисть
от молитвы красна.
* * *
Засыпал песок золотой
всклень мои города
И злобно так бьётся и в мой
воспалённый висок.
Земля защищает себя
не всегда, иногда.
Помедлил я что-то,
всего ничего, на часок…
Скатилось и солнца
квадратное колесо.
Куда бы поехать?
Везде ведь – сплошные пески.
Нечаянно может в другую эпоху
попал?
Печально: хотя бы не сдохнуть
от дикой тоски.
Я, может, заснул и столетья,
как в сказке, проспал?
И неба опал завивает
седые виски:
Куда не посмотришь –
пески и пески, и пески…
* * *
Сколь терпения у времени?
Память камня и воды.
– Ты какого рода, племени?
Из какой такой беды?
Полусумеречное средство
Посреди России всей,
Внуков нищенское детство
Да охранник Моисей…
И чем далее, тем хуже:
Жизнь не стоит ни гроша,
А Россия – уже, уже,
Как стремнина Иртыша.
Ничего тут не поделать,
Не поможет ряд плотин,
Если ручку не поделят,
Как же мир нам воплотить?
