Христо Граматиков
Поэт, бард, театральный деятель. Родился в 1947 году в
г. Поморие, Закончил Московский институт нефти и газа инженером по автоматизации (1970) и Бургасский технологический институт. Около 35 лет проработал на Нефтехимическом комбинате в г. Бургасе инженером и руководителем. Сейчас на пенсии. Выступал в театре нефтехимиков, руководил театральной студией. Издал несколько сборников стихов, в том числе в самиздате – переводы из Роберта Рождественского. Отмечен высокими наградами Болгарии за литературную деятельность и как автор-исполнитель.
ТЕНИ
* * *
Еще в детстве
Выучил я весь алфавит
Разлуки.
* * *
Высыхают раскрытыми
Смоковницы –
Глаза лета.
* * *
Солнечный круг
Пересекает птица
Простреленная.
* * *
Поглощает песок
Волны,
Целовавшие Итаку.
* * *
Полуночный полдень
Губит тени.
Луна огромная.
* * *
Твое присутствие
Удар кинжалом
Подкашивает ноги.
* * *
В душе моей спокойно и зелено,
Когда мне снилась ты.
И разбудили.
* * *
Почему ж я не трава?
Чтоб ты по мне ступала!
Куда ж ведет дорога эта?
* * *
Влетает птица в мой полдень,
И я вмуровываю тень ее
В мой храм.
* * *
Перекрещенные судьбы
На замолкшем евангелии кровати.
Старейшая клятва. Нежный сон.
* * *
В едино слитые! И навсегда!
Далекие миры. Вселенные...
А сколько боли остается в нас.
* * *
Лишь день без тебя –
И я себя не узнаю.
А тысячи нас ожидают. Пропасть.
* * *
Внутри я весь похож на рану.
От любви.
День догорает. Осень.
* * *
Закрываю глаза – и бескрылая память
В моей душе алмазы роет.
На улице дождь. Когда я жил?
* * *
Раскалывает утро колокольный звон
И сердца наши, полные любовью,
Когда уходим.
Перевод Христо Граматикова
Христо Бонджолов (Болгария)
Христо Бонджолов – филолог, литературовед, славист. Родился в 1960 г. Декан филологического факультета и руководитель Международного центра болгаристики Великотырновского университета имени Святых Кирилла и Мефодия.Автор пяти монографических исследований: «Текст и прототекст в романе Пастернака «Доктор Живаго»» (1993), «Homo balcanicus как ludens» (2003), «Грузинская сага» (2005), «Сны для счастья» (2010), «Славянские этюды» (2012). Соавтор «Истории южнославянских литератур» (2012). Имеет около ста научных публикаций. Его произведения посвещены известным славянским писателям, предназначены специалистам и широкой аудитории.
ХОД КОНЁМ
Символизм, который возвращается громом и молнией, закутанный лиловым и посыпанный цветом сирени, после более 100 лет глухоты, забвения, пыли и патины, делает неожиданный Ход Конём.
Преображение? Нет, это Воскресение выстрадавшей русской души, вопль против виртуального существования, против мещанства и вульгарно-материалистических капканов времени, в котором мы живём.
Бунт интеллектуалов, поднявших новое Знамя и новую Идею в походе к свету. Для тех, кто не ждет конца, не несет опустошения, не мыслит категориями катастрофы, не кидается в бездну; для тех, кто еще верит в царство красоты и видит его во сне; этот символизм – приют для души. Закрытый для жизни «вихрей враждебных», пленительно манящий и блистательный, как «башня из слоновой кости», отчитывающий мгновения на дороге к вечности. В нём есть что-то из далёкой Византии – лиловый отблеск императорских одежд, престол и замок «Багрянородных», дух, перенесённый в город Петра Великого, в культурную столицу России.
Это и есть ВНЕВИЗМ*.
На руинах разложения и бессмысленного круговорота материи, на неспособности полного восприятия и отражения мира, на кризисе художественных идей и художественного мышления, клановости и обмельчании литературной жизни, встаёт новое поэтическое течение, провозглашающее себя новым измерением, смотрящим в будущее, ибо стремится постичь прошлое.
ВнеВизм (от слов ВНЕ и В) внутри традиций, но и вне их, буквально – идея полноводной Невы, которая даёт жизнь реке, речи, существует в очевидно особом измерении.
ВнеВизм перенимает богатый опыт русской и мировой культуры для кристаллизации и поиска структур, примыкающих к идее красоты и к красоте идеи, неразделённости идеи и символа, замысла и образа, конкретности и безличности, синтеза и воскресения, волны и воли.
Его лирико-метафизический герой находится на границе пересотворения человека в пророка либо в другое начало, необъяснимое земными словами и постижимое лишь истинно поэтической, ангельской речью.
Этот новый язык доступен лишь избранным.
ВнеВизм – это взгляд на мир извне.
Он вне школ, течений и творческих объединений, но никаким образом не отрицает их духовного и филологического опыта.
Он – зеркало традиций, отражающихся в нём, а также их преломления в Реке Времени. В своих отрицаниях он непримиримый сторонник тезиса, что поэзия – бессмертна.
ВнеВизм – это переплетение живого смысла и инобытия в совпадении теней звуков и букв.
ВнеВизм претворяет то, что почти недоступно земному зрению и слуху, «рождая орган для шестого чувства» (Н.Гумилев). Его начало – в Откровении: «И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца» (22:1).
ВнеВизм – попытка восстановить прерванный диалог с мировой культурой, возвращение ко многим отброшенным или забытым литературным темам, таким, как Вечная Женственность, Абсолют, границы видимого и невидимого, предел материалистического восприятия мира и идей, поиск и формирование особого «метафизического языка» (завещанного А.Пушкиным), для тех, «кто имеют ухо да услышат».
ВнеВизм – это восприятие мира, инструмент познания, возможность преодолеть узкие индивидуальные рамки предметов и осмыслить природу творческого сознания.
Понятие «Вне-В-изм» введено петербуржским поэтом, переводчиком и литературоведом Алексеем Филимоновым как следующий этап после античности, ренессанса, классицизма, романтизма и модернизма: степень развития литературной мысли и попытка поднять символизм на принципиально новый уровень. Нет сомнения, что он несёт и фундаментальный в своей трансцендентальности характер, опирающийся на предшествующий опыт, источник нового опыта, он формирует его и наполняет новизной содержания:
Не веденье, не право
звенящих укоризн,
вневизм – иная лава,
сияющая жизнь.
Как идея и практика новой литературы, ВнеВизм задуман два десятка лет назад, однако А.Филимонов считает, что он проявился «вовсе неожиданно и мог появиться только в Петербурге, противодействуя победившему в Москве материализму»*.
ВнеВизм – это, подобный набоковскому, «ход конём», молниеносный, как «Сиреневая гроза» (заголовок сборника стихов Алексея Филимонова). Сирень является символом первого трепета любви – лирический посланец, королевский цветок, знак нежности, молодости и здоровья, свежести, а также знак тоски и неразделенной любви. Многие из весенних обычаев и ритуалов связаны с цветом сирени. В России сирень – символ майского и июньского раздолья, красоты, любви и нежности, а также тоски эмигранта по родине. Существует поверье, что, если во сне увидишь сирень, тебе предстоит любовное пробуждение:
О, besame mucho,
в сирени безбрежной
укором не мучай,
я сон самый нежный.
(В Вечности)
Только история упорядочивает события согласно хронологии и только она создает обманное ощущение порядка в мире людей. Природа и космос не знают хронологии, там Время – настоящий повелитель. В поэзии Алексея Филимонова горизонты становятся хрупкими, а Время уничтожило границы между Мгновением и Вечностью. В ней Бог снова триедин – Сон, Синева и Стих. А поэт скитается по свету, всё также неутолим, непреклонен и неспокоен. Его дух ищет пристанище отдохновения, витает сегодня и завтра над Невой, поднимается на время в небо, потом переступает в иную синеву и взыскует своего Бога в лунном саду:
Христос всечасно опечален:
Он в лунатическом Саду
провидит план первоначальный
сквозь постаревшую Звезду.
(Час скитаний)
Поэт словно атлант, на котором крепятся небеса, и легко ему подняться к Творцу, и трудно разделить всемир, как в стихотворении Блока: «И вечный бой! Покой нам только снится…» Этот рок им полностью владеет, многочисленные терзания часто устанавливают перед ним Мир и Зеркало. И только Слово магическим усилием завязывает в гордиев узел Иова и ангела, Реку и Книгу жизни, Пушкина, Державина и Набокова, а затем – Бога, пророка и надежду:
И мёртвый Иисус,
Забытый и презренный,
Пошлёт к тебе из уст
Прощение вселенной.
(Равный)
Лиловый цвет – это ещё знак бегства от реальности, путь к манящему миру грёз и томления, тревожный сон, «вечерный луч в занавесе пыли» и некий, хоть и потускневший, след на песке. Знак того, что:
На Севере, где тишина
провидит Слово,
Христос, воставший ото сна,
зовёт нас снова.
(Следы канала)
Со стихов Алексея Филимонова струит музыка и «времени невидимая нота», звучат «Арфы ночные / и синие струны, / и в благостыни, / и те, что подлунны». Веет ветер в «Небесной дол – куда им нет пути», где «Весь воздух – двигатель ночной, / сиренев или фиолетов, / он опрокидывает зной,/ оплакивая сон предметов». В предощущении Пробуждения «Лишь в зеркало глядятся отраженья / там, где Фонтанки медное броженье, / и фонари пред явью взаперти», – перед той реальностью, которую приотворяет поэтическое видение.
Это ВнеВизм.
Русский ВнеВизм поэзией Алексея Филимонова нашел пристань на варненском берегу, в переводах поэта Владимира Стоянова, которые делают нас сопричастными новому Воскресению Слова.
