Анна Людвиг
Родилась в Санкт-Петербурге. Занималась музыкой, озвучивала на «Ленфильме» детские фильмы. В Германии с 1979 года, живет и работает в Кельне. Автор стихов, прозы и переводов. Стихи А. Людвиг публиковались в книжной серии «Литература русского зарубежья». Победитель межпортального конкурса «Точка разлома» в номинации «Поэзия» (I место). Лауреат поэтического конкурса «Четыре комнаты: лимерики и четверостишия». В 2008 году выпустила книгу стихов «Работа над собой», в 2011 – поэтический сборник «Безмолвие». Финалист международного поэтического конкурса «Эмигрантская лира» в Брюсселе, 2009. В 2012 году по итогам конкурса «О Петербурге в прозе и в стихах» признана лучшим писателем-эмигрантом.
* * *
...Именно в тот момент, когда Жан-Поль Бельмондо протягивает мне бокал коньяка, начинает дребезжать будильник.
Пять часов утра, суббота, у всех, кроме меня, – выходной. У спящего мужа – вызывющее нежность, детское и безмятежное выражение лица. Он переворачивается на другой бок и так уютно закапывается в подушку, что моя нежность несколько ослабевает от зависти, и я плетусь на кухню, посылая тихие проклятия в адрес Клары Цеткин.
Так-с. До работы нужно успеть приготовить завтрак, покормить страждущих котов и разморозить мясо на обед. Вроде ещё что-то было... дай бог памяти... ах, да – я! Сегодня вечером мы приглашены на банкет по случаю присвоения чего-то какому-то коллеге мужа, так что хотелось бы привести себя в соответствующий вид. Хорошо, что моя верная Ингрид – подружка, работающая на киностудии, – вовремя устроила мне приём у косметички, которая, говорят, чудеса творит. Смотрю в зеркало... м-да... ничего другого ей и не остаётся: не красит утренняя смена женщину, ох, не красит!
В бюро сразу начинают звонить все пять телефонов. Причём диссонансом. Неужели нельзя настроить аппараты, находящиеся в одном помещении, так, чтобы образовался эдакий весёленький джазовый аккорд?
Первый же посетитель – молодой мужчина лет двадцати пяти – горестно вздыхает:
– Вы даже не представляете себе, насколько утомительна посменная работа, тем более по воскресным дням и праздникам!
Конечно, не представляю! Откуда же мне... Только если понаслышке...
Зато рабочий день проходит быстро, теперь – пулей к косметичке!
Она придирчиво осматривает свой рабочий материал, ободряюще улыбается и с явным сочувствием во взгляде и словами «Ну, ничего» накладывает мне на лицо что-то душистое и зелёное. Это «что-то» через минуту затвердевает, что избавляет меня на время от необходимости отвечать на реплики моей спасительницы. Справедливости ради должна заметить, что она и не ждёт ответов, рассказывая мне детали из жизни её пациенток.
– Вот вы знаете такую (называет имя одной местной знаменитости)? Замечательный человек! Но... увы.. не поверите ( понижает голос)… она НЕ смазывает локти лимонным соком, чтобы смягчить кожу!!!
Я мысленно поздравляю себя с тем, что на мне кофточка с длинными рукавами, и изумлённо мычу, мол, какой кошмар, кто бы мог подумать.
В общем, через два часа я выползаю из салона с волшебным макияжем и довольно прилично развитым комплексом неполноценности. Теперь – в магазин за продуктами, быстро убрать квартиру – и на банкет!
Муж потрясающе выглядит в смокинге с бабочкой и, кажется, очень доволен моим прикидом. В кошачьем взгляде, устремлённом на нас, тоже читается лёгкое одобрение: наконец-то обслуживающий персонал соизволил одеться более или менее прилично...
В банкетном зале ко мне подходит симпатичная женщина с ослепительной улыбкой и, представившись женой юбиляра, задаёт совершенно неожиданный, оригинальный вопрос:
– Мне говорили, что вы из России? А откуда именно?
– Из Петербурга...
Её глаза теплеют:
– Что вы говорите?! У моей лучшей подруги есть муж, так вот его двоюродная сестра уже ездила туда!
С ума сойти! Двоюродная сестра мужа лучшей подруги жены коллеги моего мужа действительно успела побывать в моём родном городе! Как тесен мир!
Батюшки, откуда эта моя раздражительность? Вокруг – милые, приветливые люди, веселятся, только я одна такая нервная... Что же это такое происходит? Ну, правда, устала немного, хорошо бы сейчас лечь и заснуть... И, кстати, пора уже сообщить этому Бельмондо, что я терпеть не могу коньяк!
ТЮЛЬКА В ТОМАТЕ
... А летом вся семья ездила на дачу в Комарово. Наш дом был самым крайним, за ним начинался лес, куда мы ходили за грибами и черникой.
Сад казался мне, шестилетней, огромным. Там были старый колодец, которого я боялась, и масса интересных вещей. Например, синий рукомойник, висящий под корабельной сосной. Бабушка Валя наливала туда колодезную воду. Если плеснуть такой водой себе в лицо, то от холода на секунду захватывает дух и становится свежо и весело.
Дом был зелёным снаружи и жёлтеньким внутри. Под окнами – вёдра и детские ванночки: мы собирали дождевую воду. Прабабушка Анна Александровна говорила, что такая вода полезна для волос. Видимо, это было правдой, так как и у прабабушки, и у её дочерей – бабушки Вали и тёти Нины – роскошные косы доходили почти до колен.
Вдоль дорожки от калитки к дому росли флоксы, незабудки и тигровые лилии. Лилии я не любила: они пачкали руки и одежду и, как говорила мама, практически не отстирывались. Зато я обожала шиповник. Правда, он кололся, но из него делал для меня человечков и собак приятель троюродного брата Алик Штыкан.
Пятнадцатилетний Алик был худым, веснушчатым и казался мне самым красивым на свете. Кроме того, он мог всё. Приходя к Юрке, Алик не входил в сад, а кричал из-за калитки бабушке: «Валентина Петровна, только держите Аньку!»
В посёлке работал единственный маленький магазинчик. За остальными продуктами меня посылали на велосипеде за три километра «на станцию». Я привозила оттуда яйца и творог для нас и рыбу для рыжего красавца – кота Матвея. Как-то рыбы не оказалось, и я купила консервы «Тюлька в томатном соусе». Открыв дома баночку, мы обнаружили, что они очень вкусно пахнут. Матвей, правда, не разделял общего мнения. Он смерил бабушку и меня презрительным взглядом и принялся есть с видом уязвлённого достоинства. А мы решили тоже попробовать консервы. Кончилось тем, что Мотя получил кусок мяса из супа, а тюльку ела с большим удовольствием вся семья.
По субботам приезжали мама с папой и бабушкин брат дядя Витя с женой. Её звали Зиной, она носила модные очки с острыми концами и даже на даче всегда ходила с накрашенными ярко-красной помадой губами.
А по вечерам дачники собирались у деревянной телефонной будки и ждали своей очереди, чтобы позвонить в город. Взрослые курили и обсуждали разные темы, а мы носились вокруг, играли в прятки в зарослях иван-чая и, когда темнело, пытались поймать светлячков. Иногда телефонная линия капризничала и люди не могли дозвониться. Мать Алика, артистка Штыкан, в таких случаях всегда говорила: «Не торопитесь, набирайте номер выразительно!»
…Я не была в Комарово вот уже тридцать лет. И думаю, что больше там не буду. Боюсь увидеть новые дома, другие улицы и не увидеть кувшинки на Щучьем озере, бежевую «Победу» возле дачи соседей или деревянный решётчатый павильончик «Мороженное» на станции. Хочу, чтобы всё осталось таким, каким запомнилось в детстве, ведь я до сих пор делаю человечков из шиповника, опасаюсь тигровых лилий, набираю телефонные номера «выразительно» и обожаю тюльку в томате...
