Ольга О'Нил (США)
Ольга О'Нил (Olga O'Neil) родилась в Западной Сибири, в г. Новокузнецке.
С 2003 года живет в Нью Йорке, США. Профессия – помощник адвоката.
Пишет стихи и очерки. Стихи Ольги О'Нил исполняются и мастерами авторской песни в Украине и России.
NEW YORK. «ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!»
«Хлеба и зрелищ», как выясняется, требовали не только братья-римляне – современный Нью-Йорк ни в чём не уступает античным ребятам. Парады и шоу – любимое времяпрепровождение (уф! какое длинное слово) местной публики. Праздник становится национальным не только по указу правительства, но и по велению души всего эмигрантского сообщества. Из этого самого сообщества, собственно, и состоит Нью-Йорк.
В 8 утра звонок от подруги из Нью Джерси: «Оля, быстро приводи себя в порядок! Гладь одежду и лицо, и быстренько пересекаемся с тобой на Пятой авеню. Там сегодня Филиппинский парад! Экзотика! Я в интернете вычитала!»
«Господи, с какого перепуга Филиппины вышли на парад в центре Нью-Йорка?!» – полупроснувшись, вопрошаю себя. Но времени на «подумать» не дали. Пытаясь в спешке не перепутать предметы дамского туалета, одеваюсь и несусь в Манхэттэн. Радостно вооружившись фотокамерами, моя подруга и я выруливаем на одну из самых дорогих авеню города.
И... Над восторженными народными массами, вдоль всeй славной Пятой авеню гордо реют бело-голубые звёзды Давида! «Ну-у-у? И чего это у нас вдруг Филиппины под Израильскими знамёнами?» – вопрошаю подругу. «Ну перепутала, бывает... Наверное, всё-таки не Филиппины...» – скромно потупив глазки, ответствует Ира. Но парад всё же удался. Правда, не понятно чего праздновали. Да и какая разница. Весело!
Перевоплощение города происходит в зависимости от национального колорита виновника торжества.
17 марта – День святого Патрика – славный день для Ирландии. А поскольку Нью-Йорк на 50 процентов (ну или около того) состоит из жизнерадостных представителей этой замечательной страны, то «гуляем все!»
Зеленые листья клевера украшают город и одежду прохожих, ирландские пабы старательно подмигивают всеми окнами, обещая убойные земные радости любителям пива. И, конечно же, ПАРАД! Музыка, маскарад средневековой ирландской моды, представители ирландской католической церкви, не перечислить всего! Желтые пятна такси удачно гармонируют по цветy и напористости с общей панорамой.
У продавцов хот-догов урожайный день. Телешоу со всех экранов, a ведущие пытаются выдавить из себя ирландский акцент. Манхэттэн ошалел от суматохи. Он вдыхает пивные ароматы и сам пьянеет, как большое живое существо под зелёной ирландской шляпой с огромной пряжкой.
Шоу, шоу, шоу! Если не празднуется ничей национальный праздник, то незанятое пространство отдано на растерзание рекламодателей. На Таймс Сквер на крыше автобуса, имитирующего сцену, почти обнажённые парни поигрывают бицепсами, стараясь стать «лицом» очередной спортивной фирмы. Не знаю, как насчёт «лица» фирмы, но лица зевак обоих полов выражают восхищение и зависть от вида мускулистой компании. Город изнывает от эмоций. Смена настроений и декораций быстра и непредсказуема. Ты пропитываешься этим безумством и становишься невольным его участником.
Нью-Йорк – подмостки великого театра, где сценарий диктует сама жизнь.
NEW YORK. PENN STATION-SOUTH SEA PORT
Очень хочется написать так: «Легко постукивая каблучками, я впорхнула в вагон метро...», но это был бы слишком художественный вымысел. Во-первых, не было каблуков. Во-вторых, трудно назвать порханием попытки лавировать и протискиваться в сплошном людском потоке в час пик. Я пыталась успеть на вечерние занятия в колледж, который находится в сердце Манхэттэна – у Южного морского порта и недалеко от Уолл Стрит. Чтобы добраться в мою альма-матер, мне неминуемо нужно нырнуть в подземный лабиринт Пенсильвании Стэйшн. Как и любой уважающий себя вокзал, Пенсильвания заглатывала людей непрерывным потоком. Этот прожорливый и самостоятельный организм прошит внутри линиями метро и ветками поездов. Пенн Стэйшн – это целый подземный город с ресторанами, кафе, супермаркетами и прочими радостями человеческого бытия.
На поверхность ведут несколько путей, которые позволят вам увидеть свет на Седьмой либо на Восьмой авеню. Но я отвлеклась.
Итак, ввалившись в вагон, я облегчённо вздохнула... а зря. Следом за мной, укатив несколько барабанов, посреди вагона уютно устроились уличные музыканты – судя по внешнему колоритному облику, выходцы с Ямайки. И... выдали такой ритм на своих тамтамах, что вздрогнул весь вагон! Так, приплясывая и подпевая, мы катились по подземным тоннелям. Наконец моя остановка. Мысленно попрощавшись с весёлым вагоном и его пассажирами, я понеслась наверх, к дневному свету.
Время ещё оставалось, и не прогуляться по набережной Южного порта было бы просто преступлением.
Это место Манхэттэна (хотя сравнение довольно сранное), напоминает мне московский Арбат, только у воды. Булыжная мостовая, кафе и ресторанчики, торговый центр и... морские такси – лёгкая смесь ностальгии и тихого восторга. Настоящие старинные шхуны пришвартованы к берегу, того и гляди на мостике появится одноногий капитан с попугаем на плече. Правда, теперь этот капитан работает экскурсоводом, но всё-таки...
Cверху, cо второго этажа торгового центра, присев за столик в мексиканском ресторане, наблюдаю за оживленной картинкой. Из-под навесa открывается почти киношная панорама. Публика курсирует по набережной, потерявшись во времени. На всё это релаксирующее пространство безразлично и надменно смотрит Бруклинский мост, уходящий всей мощью куда-то на другой берег, в начало Бруклина.
Надо бежать на занятия... Жаль. Но я вернусь сюда вечером, когда засверкает огнями берег, когда из ресторанчиков будет литься ритмичная музыка, а лица посетителей потеряют своё дневное озабоченное выражение, когда шхуны будут готовы отойти от причала, надеясь найти свою Новую Землю, а Бруклинский мост будет всё так же спокойно и безразлично стремиться в небо…
МЫ СЕБЯ НАКАЗАЛИ ВРЕМЕНЕМ
Мы себя наказали временем,
Ожиданьем, как сетью, спутаны,
Не попав в чужеродность стремени,
Подменяя года минутами.
Мы себя наказали верою,
На кону вечный приз – отчаянье,
Пеленой затянуло серою
Белоснежный узор венчания.
Мы себя наказали памятью,
Друг у друга забрав сомнения.
Вновь рождённой весенней замятью
Дразнит утро до исступления.
Мы себя наказали нежностью,
По глотку испив обещания,
Захмелев от небес безбрежности,
Привыкая считать прощания…
ПОСТОЯВ НА ВЕТРУ
...постояв на ветру иль шагая в студеную воду,
не взлетев, но упав, начинаешь обратный отсчёт.
понимаешь, любовь – это только на время свобода
от ненужных условностей и от фальшивости нот.
ложь – слащавая Леди, не знает ни меры, ни места,
подкрадется и кошкой невинно свернётся у ног,
и на самом краю, на границе улыбки и жеста,
растворятся слова, не успев обозначить итог.
так бывает, что жаркий июль с сентябрем перепутан
и туман оставляет на коже неласковый след.
на часах почему-то секундами стали минуты
да дописан не мной сочинённый, знакомый сюжет...
ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ
Мы другим январём мечены, звал меня ты иным именем,
Растворились слова в млечности, занавесились окна инеем.
По-московски зима беспечная рассыпала снега белые.
Что ж ты там позабыл, в вечности, где казались себе смелыми?
Январи, застудив, сгинули, выстилая весной прошлое –
Задержаться, пройти мимо ли или встретить с тобой хорошее?
Светом тёплых огней напоенный, цвет бессонных ночей – палевый,
Знаешь, эти дожди – вовремя, над Нью-Йорком висит марево.
Мы другим январём мечены, только в этом остаться хочется,
Заменив прощание встречей, не посетуем на пророчества.
Ход песочных часов медленный – так бывает, сезоны балуют.
За нью-йоркским окном ветрено, ты его затвори, пожалуй...
