Марк Штейнберг
«Явреи» в штабе ТуркВО
Аббревиатура «ТуркВО» расшифровывается как Туркестанский военный округ, включавший значительную часть Средней Азии. Его штаб дислоцировался в Ташкенте, куда в начале 1974 года и заявился генерал-лейтенант Федот Кривда. Был он, как и многие советские военачальники, украинских кровей, что проявилось в первой же произнесенной им фразе. В наши южные края Кривду направили свыше для ознакомления офицеров штаба ТуркВО с оперативными аспектами арабо-израильской войны «Судного дня», завершившейся недавно.
На подиуме главной аудитории штаба были развешаны схемы, на которых из зала можно было разглядеть лишь жирные стрелы, синие и зеленые – израильские или арабские, соответственно. Но вот, перефразируя Пастернака: «Гул затих и вышел на подмостки...» весьма упитанный генерал с биллиардным кием в руках. Тыча им в схемы, он стал докладывать нам ход операций той войны.
И все бы ничего, но противоборствующие стороны его превосходительство поделил на «Арабов» и «Явреев». Так и докладывал: «... Пока Арабы чухались, Явреи форсировали... Арабы – туды, а Явреи – сюды...» И так далее. И стоило ему произнести это заветное словцо, как присутствующие дружно поворачивались в пятый ряд, где у прохода сидела группка офицеров.
После перерыва, генерал Кривда посматривал туда же, когда произносил: «А Явреи, виноват – израильтяны... Но Явреи, виноват – израильтяны...». Как выяснилось, ему рассказали, что в пятом ряду и сидят самые что ни на есть «Явреи», чем генерал был, прямо- таки, ошарашен. «Явреи» в штабе округа, да еще в таком количестве, да не может такого быть никогда! Да у вас синагога работает! А как же «директива»?
Кстати, об этой директиве узнал я уже после крушения Советской власти. Была она сугубо секретной, спущена Военным отделом ЦК КПСС осенью 1967 года, вскоре после фантастической победы Израиля над армиями пяти арабских стран. Судя по всему, боевое мастерство израильских полководцев прямо – таки ошеломило руководителей СССР, ибо реакция их была вполне неадекватной. И породила ту самую директиву. В которой предписывалось: «Офицеров еврейского происхождения не назначать на должности командиров соединений (бригада, дивизия, корпус). Не заполнять этими офицерами должности в штабах военных округов и региональных флотов». Парадоксально, не правда ли? Евреев, единокровных с израильскими победителями, не допущать к командованию! Видимо, генерал Кривда с этой директивой был ознакомлен, вот и впал в недоумение, увидя шестеро евреев в штабе Туркво.
Не знал он, однако, что трое из них попали туда еще до приснопамятной директивы. Полковник Вениамин Петровицкий, был старшим офицером Оперативного отдела, и любой начальник штаба ТуркВО лег бы костьми за «золотое перо», как звали его сослуживцы. Был он, однако, не только знатоком штабного стиля, но имел большой опыт оперативной работы в годы Великой Отечественной.
Вениамин Петровицкий
В ее начале Вениамин был курсантом Минского пехотного училища, почти немедленно получил «кубик» младшего лейтенанта и отправлен на фронт. Войну капитан Петровицкий завершил в Маньчжурии , имея в активе два ранения и столько же боевых орденов. После войны отправлен в ТуркВО, где и служил в самых «легендарных» гарнизонах: Термез, Кизил-Арват, Мары. А по армейскому присловью: «Есть на свете три дыры – Термез, Кушка и Мары». В Мары он прослужил до 1965 года в должности начальника оперативного отдела дивизии, заочно окончил академию им. Фрунзе и в 1965 году был переведен в Оперативный отдел штаба ТуркВО.
...За Оперативным отделом в 70-х годах утвердилось прозвище «Союз изгнанных». А потому как почти все служившие в нем офицеры либо сильно проштрафились, либо проворовались в войсках. Но даже среди самых лихих ее членов выделялась парочка полковников: Гертруд Глушаков и Василий Пивоваров. До перевода в штаб умудрились они довести «до ручки» полки, которыми командовали. А полки эти имели весьма звонкие наименования. Кстати, об именах. Гертруд — необычайное это имя многих в штабе приводило в недоумение. Сам он гордо заявлял, что имечко его расшифровывается как «Герой труда». И впрямь, родился он в те легендарные времена, когда модно было деток клеймить на всю жизнь высокоидеологичными Виленами (Влад. Иль. Лен.) да Коминтернами.
В штабе ТуркВО прозывались друзья непочтительно: Гера и Васька. И в унынии не пребывали, душу отводя в инспекторских набегах по бесчисленным гарнизонам Средней Азии. А в набегах такого рода руководствовались «принципом МВД»: ты нам приличную МВД (Машину, Водку, Даму), а мы тебе — приличную оценку... Кстати, не отставали и прочие офицеры – оперативники. Попировать на просторе любил и начальник Оперативного отдела, которым был тогда генерал-майор Владимир Гришин, переведенный с понижением из Центральной Группы войск. Можно представить чего натворил он в своей дивизии, раз его так наказали, хотя и был племянником того самого Гришина, члена Политбюро ЦК КПСС! Однако «принцип МВД» свято соблюдал.
Но ведь еще мудрый Маршал Борис Шапошников, называя Штаб - мозгом Армии, его Оперативный отдел считал мозгом Штаба. Так что «мозгом» штаба ТуркВО тогда была вполне аморальная компания.
Но кто-то же должен был тянуть оперативную лямку в виде нескончаемой череды разработок учений и маневров, планов и отчетов. А в первую очередь - оперативных документов, как назывались планы боевых действий Закаспийского фронта, в который превращался ТуркВО в случае войны. «Лямку» эту тянул и самые что ни на есть главнейшие документы для Генштаба исполнял полковник Вениамин Петровицкий и никто другой.
Еще один офицер, Семен Евсеевич Коган, на войне командовал батареей противотанковых пушек, был представлен к Герою, за то, что его батарея на Магнушевском плацдарме подбила семь «Пантер» - две «зверюги» - лично Коган. Дали только орден Красного знамени. К Победе орденов у старшего лейтенанта Когана набралось четыре. Затем служил в Южно – уральском военном округе.
Семен Коган
С 1947 года Семен пытался поступить в Военную академию. Полагалось сперва сдать экзамен в округе, а затем – в самой академии. Вот он и сдавал семь лет подряд и, несмотря на отличные результаты, на экзамен в академию его не посылали. Тогда Семен написал письмо лично Никите Хрущеву и это помогло. В 1954 году его вызвали, он все сдал и его зачислили. К тому времени Коган уже 7 лет носил капитанские погоны. И еще три проносил – в академии.
В штабе ТуркВО полковник Коган был заместителем начальника тыла округа, начальником автотранспортной службы. Должность вполне генеральская, но Семен лампасов так и не получил. Потому как, видите ли, не окончил Высшую Академию Генштаба. Однако если и в обычную академию ему пробиться было суперсложно, то уж о Высшей – и мечтать не стоило. Между тем, начальником тыла Турк ВО был генерал-лейтенант Николай Шудра, по происхождению — чистокровный цыган. По компетентным отзывам штабного сообщества, он виртуозно играл на гитаре и исполнял таборные песни. Что касается вопросов тылового обеспечения армейской и фронтовой операций, то был не более в них осведомлен, чем его знаменитый соплеменник и почти однофамилец, персонаж рассказа Максима Горького — Макар Чудра. Но имел золотое обыкновение — ни при каких обстоятельствах не "возникал с идеями", безропотно подчиняясь решениям своего компетентного зама – полковника Когана.
В войне 1967 года израильтяне впервые в боевой практике применили радиоэлектронные средства для подавления радаров и раций противника, полностью нарушив его системы ПВО и управления войсками. Учтя этот урок, Москва приказала учредить в округах «службу РЭБ» (радиоэлектронной борьбы). В ТуркВО возглавить такую службу мог лишь один человек – командир части дальней разведки ОСНАЗ Зиновий Меркин. Он окончил училище связи перед Великой отечественной и провоевал от звонка-до-звонка, особо отличившись на Курской дуге. А еще отличился он... в Ленинградской военной академии связи, где в начале 50-х годов его причислили к буржуазной науке – кибернетике. И если бы не умер Сталин – не видать бы Зиновию диплома. Да еще – красного!
Служил Меркин вполне успешно. И техника в его подразделениях вполне соответствовала. Но... Был он, видите ли, иудейских кровей. Потому и решался вопрос о переводе в штаб ТуркВО не где-нибудь, а в Военном отделе ЦК КПСС. Со скрипом, тем не менее, чрез директиву преступили и в штабе появился третий еврей.
После событий на острове Даманском провокации со стороны КНР не прекратились. Пограничный конфликт у озера Жаланашколь — бой, произошедший 13 августа 1969 года, привел к образованию нового операционного направления – Синьцзянского, что повлекло создание Среднеазиатского военного округа (САВО). Его командующий генерал армии Николай Лященко забрал из штаба ТуркВО в Алма-Ату большинство офицеров и новому командующему ТуркВО генерал – полковнику Степану Белоножко пришлось комплектовать штаб заново. В основном офицеров брали из войск, где достойных, однако же, было отнюдь не в избытке. И пришлось нацелиться, в том числе, на трех евреев, среди которых оказался и я. Вопрос, однако, решался персонально по каждому в Военном отделе ЦК КПСС. Решился положительно, вот и собралось в штабе ТуркВО – на 360 офицеров - целых полдюжины «Явреев». Было, отчего изумляться «вышестоящему» генерал-лейтенанту Федоту Кривде!
Не прошло, однако, и пяти лет, как наш богоспасаемый округ сам загремел в горнило войны. Потому как, так называемый «ограниченный контингент» в Афганистане представлял собой 40-ю армию ТуркВО. И с декабря 1979-го офицеры нашего штаба по уши окунулись в кровавую кашу Афгана. Ибо, безотносительно, как бы мы не относились к этой войне, участвовать в ней пришлось по полной программе. Вообще-то, офицеры служили в Афгане два года. Но офицерам штаба округа приходилось бывать в этой стране гораздо больше по сумме всех командировок...
Аркадий Якубов
Моими сослуживцами в те времена были полковники Аркадий Якубов и Наум Гитман. Якубов служил начальником информационного отдела Разведуправления округа. Это был уникальный специалист, в совершенстве владевший персидским, пушту, дари, бенгали. К началу афганской кампании он уже 22 года прослужил в разведке, и его ежемесячные отчеты высоко ценились не только в штабе ТуркВО, но и в Главном разведуправлении Генштаба. В Афганистане полковник Якубов, с первого же дня ввода дивизий 40-й армии, курировал организацию войсковой разведки на театре боевых действий. Принимал активное участие в разработке многих армейских операций. В Кундузской и Кандагарской операциях он участвовал лично. За большой вклад в успешные действия разведподразделений 40-й армии награжден орденом Красной Звезды.
Еще за месяц до ввода соединений 40-й армии в Афганистан, разработкой ее системы связи и управления в этой стране занимался полковник Гитман – главный инженер Управления связи ТурВО. Естественно, что с первого момента ввода, этот выдающийся специалист большую часть своего служебного времени проводил в Афганистане. Именно полковник Гитман был главным организатором стационарной сети боевого управления 40-й армии и приданных ей соединений. Но и кроме того, полковник Гитман руководил созданием всей системы оперативной связи Генерального штаба Советской Армии и отвечал за ее нормальное функционирование.
Естественно, выполнение столь ответственных и сложных задач требовало его присутствия непосредственно не только в самом Афгане, но и в районах боевых действий. Поэтому, до своего убытия на новое место службы, полковник Наум Гитман в Афганистане провел в общей сложности более трех лет. Он был трижды представлен к боевым орденам, но ни одно из этих представлений не было реализовано.
Наум Гитман
Полковнику Гитману пришлось выполнять немало сложнейших задач, но, безотносительно к его высокой профессиональной компетентности, к нему была применена все та же «процентная норма», корректировавшая продвижение офицеров-евреев в должности и звании. Некоторые звания в Советской Армии были «вилочными», как назывались они на офицерском сленге. В штатном расписании значились через тире, к примеру: капитан - майор, полковник – генерал майор и др.
Должность Наума Гитмана - главный инженер Управления связи Туркво - и была «вилочной», однако стать генералом мог он только в военное время. Но в восьмидесятых годах ХХ века наш округ и был воюющим – в Афганистане. И многие «вилочники» лампасы получили. Получил, к примеру, Гертруд Глушаков. Он, впрочем, в Афгане занялся вместе с Пивоваровым контрабандой наркотиков, был разоблачен и посажен.
Наум Гитман генералом не стал. Ему, как понимаете, по «процентной норме» не полагались лампасы.
Был и еще один аспект, весьма показательный. Кроме нас, шестерых, в штабе округа других евреев не водилось. Что весьма символично: полковники были, а капитанов или майоров такого же происхождения – нет. То есть, после нашего ухода, дух иудейский из штаба ТуркВО выветриться должен был окончательно.
Так и случилось, когда последний из «Явреев», Аркадий Якубов, в 1987 году ушел в отставку. Однако же все мы остались в Ташкенте, ведь отставнику в более благорастворенных краях квартиру получить было непросто. Еврею – тем более. А здесь, по крайней мере, имелась она, и на работу брали, не глядя на «Пятую графу».
Но, как говорится, «недолго музыка играла». Когда провозглашена была государственная независимость Узбекистана, ситуация в этом краю преобразилась. Штаб округа прекратил существование свое, а в его здании расположилось Министерство обороны Узбекистана, в котором не то, чтобы евреев – и духа неузбекского не сохранилось.
Но отставники, этого духа представители, оставались пока в жилых офицерских городках Ташкента. Поскольку в узбекской армии они не служили, то и заботами об их существовании новые власти себя не обременяли. Пенсии, однако, продолжали идти из России. В рублях. Но выдавались сомами – так назывались новые узбекские деньги. Что и сокращало номинал пенсии весьма существенно. А заработать кроме того - не представлялось возможным, ввиду массового сокращения предприятий в новоявленном государстве. Эти обстоятельства, да и другие – отнюдь же не радостные – побудили отставников покидать «столицу дружбы и тепла», как скромно наименовали Ташкент местные лирики.
Марк Штейнберг
И потянулись отставники в Россию, в Украину и другие, гостеприимные края. Наши, однако, «Явреи» понимали, что в этих краях гостеприимство им не светит. И поехал Зиновий Меркин в Израиль, остальные – в Америку, где еще раньше нашли приют наши дети. Так и оказались Петровицкий в Лос-Анджелесе, Гитман – в Кингстоне, остальные трое – в Нью-Йорке. Россия, однако же, пенсию им платить не стала. И как тут не изумиться милосердию Америки, даровавшей этим воинам чужой армии статус беженцев.
Время, увы, не щадит никого. И нет уже с нами Вениамина Петровицкого, Зиновия Меркина и Семена Когана – доблестных воинов Великой войны. Бытовала в те поры поговорка: «Если бы каждый советский солдат убил одного немца – война сразу закончилась бы». Эти трое, однако, рассчитались за десятерых – и более! - каждый. И потом еще более 30 лет верой и правдой служили Родине, такой к ним немилосердной.
Напечатано в «Заметках по еврейской истории» #4(163) апрель 2013 berkovich-zametki.com/Zheitk0.php?srce=163
Адрес оригинальной публикации — berkovich-zametki.com/2013/Zametki/Nomer4/MShtejnberg1.php
