Пожалуй, важнейшим недостатком исторической науки является разрыв между изложением фактического материала и исследованием человеческих взаимоотношений в различные периоды времени. Я говорю здесь не о каких-то хозяйственных вопросах, а именно о психологии, внутренней сути взаимоотношений индивидов. Конечно, существуют обширные труды, посвящённые бытописанию общества, многие свидетельства мы можем вынести из литературных произведений, однако целостной картины истории мира не существует. Это и невозможно из-за ограниченных возможностей человеческого интеллекта и недостатка информации, не говоря уже о концептуальных противоречиях различных школ. Неудивительно поэтому, что большинство историков предпочитают заниматься изложением и трактовкой фактов, не вникая особо в суть взаимоотношений людей, их связей во времени и пространстве. Не хотелось бы идти по этому пути. В предлагаемом тексте я собираюсь поделиться некоторыми соображениями относительно изменчивой роли семьи в обществе.
Существует малоизвестное и плохо изученное понятие полиандрия, в переводе с греческого означающее многомужество. Суть полиандрии в том, что в центре семьи находится женщина, обладающая правом иметь нескольких мужей одновременно. С примерами многомужества ученые сталкивались в Индии, на Тибете, тихоокеанских архипелагах ещё в 19 веке. Приблизительно в это же время начинает разрабатываться теория, утверждающая, что первоначальной формой семьи был матриархат. Важнейшая книга данного направления - «Материнское право» Иоганна Бахофена. Труд этот стал классическим для самых разных мыслителей: от Фридриха Энгельса до современных традиционалистов.
Появление матриархата Бахофен выводил из беспорядочных сексуальных отношений в древнейших человеческих группах. Поскольку в результате таких связей практически невозможно было установить отцовство, происхождение начинает вестись от матери. В результате женщина приобретает всё большую власть над мужчинами. Постепенно этот процесс, по мнению Бахофена, приводит к гинекократии – полному господству женщин. Переход к моногамии (единобрачию) автор «Материнского права», в соответствии с характерным для него мистицизмом, связывал с выдвижением на первый план новых богов, олицетворявших мужское начало. Интересно, что материалист Энгельс в известной работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» вслед за Бахофеном замечал, что переход к единобрачию был нарушением древнейшего религиозного обычая, гарантировавшего право других мужчин на женщину. Безусловно, здесь есть перекличка с раннесоциалистическими идеями сексуальной свободы.
Хотя Бахофен считал развитие семьи из матриархата универсальным явлением для всего человечества, в своей гипотезе он преимущественно опирался на исследования античности. То есть, в центре его внимания всё же были традиции многобожия (политеизма), в которых, действительно очень сильна роль женского начала. По этому же пути пошли последователи «Материнского права». Между тем, в источниках монотеистических религий отыскать свидетельства матриархата или даже намёки на него, крайне затруднительно. Единобожие – неразрывно связано с патриархатом. Иначе и быть не могло в традициях, исповедующих культ Бога-Творца.
Здесь мы касаемся одного из важнейших различий монотеизма и многобожия, имеющего непосредственное отношение к нашей теме. Бог в иудаизме, христианстве, исламе стоит над вселенной и потому понимается как абсолютный, чистый творец. Соответственно, природа уже изначально оказывается по отношению к нему в пассивном положении, несёт в себе женское начало. В традициях же политеизма многочисленные божества выступают как действующие внутри мироздания силы, даже если они, подобно Брахме в индуизме, являются его создателями. Несмотря на наличие мужских и женских божеств, чёткого различия между их сущностными началами в политеизме не существует.
В том, что подавляющее большинство человечества, вне зависимости от традиций и расового происхождения, перешло к семье, в которой главой принято считать мужчину, несомненно, есть высшая закономерность. При матриархате радикальное выделение человека из общего потока бытия было бы невозможно в силу чрезвычайной близости, если не идентичности, женского начала природе. Мужское начало находится в оппозиции к женскому, и это уже само по себе стимулирует его к преодолению состояния пассивной общности с миром. Древняя Греция становится той самой известной нам Грецией именно после утверждения в ней «мужского права», что, кстати, прекрасно показал сам Бахофен. Об исторической активности народов, принявших единобожие, распространяться излишне.
Перенесёмся теперь во времена не столь давние, а затем и в наши дни. Наиболее знакомая нам семья, сформировавшаяся у народов, исповедующих христианство, за последние несколько веков не подвергалась фундаментальным трансформациям, хотя внешние атаки на неё были очень серьёзными. Во второй половине 19-го, и особенно в 20 веке в обществе начинает доминировать буржуазная семья. Речь здесь не о происхождении, а о ценностных установках, свойственных буржуазии. Постепенно эти установки распространяются и на аристократические, и на пролетарские семьи. Торжествуют «гнетущая скука и пошлость провинциальной буржуазной жизни». Кажется, примерно так выражался Гюстав Флобер. Неудивительно, что против подобной семьи с самых разных сторон поднимаются бунты. В начале фрондирует богема, затем происходит взрыв сексуальной революции. Тем не менее, буржуазная семья, модернизированная фрейдизмом и прочими социальными новшествами, выдержала эти удары и в своей глубинной сути осталась прежней.
Почему же в обществе с христианской религией, основанном на «мужском праве» торжествуют «буржуазная скука и пошлость»? Ответ на этот вроде бы каверзный вопрос не слишком сложен. Буржуазные установки, распространившиеся на планете, намного ближе к женскому началу, чем к мужскому. С тех пор, как мужчина начинает считать главной целью и жизненным долгом обеспечение «достойного существования» своего семейства, происходит постепенное возвращение к матриархату. Продолжая считать себя главой семейства, такой господин М, на самом деле уже давно служит женщине.
И всё же, как бы там ни было, семья до сих пор сохраняла некую интимную автономию от окружающего мира. Да, и при капитализме, и при социализме семья являлась «ячейкой общества», но от открытых, наглых посягательств на своё личное пространство она была избавлена. Людям давалась возможность иметь свой собственный угол, где по радужным представлением должно быть «чисто и светло». Сегодня мы имеем неприятную возможность наблюдать, как бесцеремонно оккупируется и этот «угол». Причём разрушают семью, не какие-то бунтари или сексуальные революционеры. Зачистку ведёт сама социальная система, глобализация которой уже не оставляет места для личного пространства человека. В «дивном новом мире» всё должно быть прозрачно. Бесчисленные ток-шоу с душевными стриптизами и взаимными проклятиями родственников, так называемая ювенальная юстиция, позволяющая забирать детей из семей, якобы на основании материального неблагополучия, совершенно патологическая истерика по поводу педофилов, сделавшая уже просто опасным для мужчины ласковое обращение с чужим ребёнком, - всё это и есть зачистка, разрушение семьи, да и вообще человеческих отношений. «Передовые» члены общества сражаются за право регистрации однополых браков, но при этом готовы засадить в тюрьму на приличный срок за ненасильственную связь с несовершеннолетней акселераткой. Какая уж тут демократия…
Если посмотреть на все эти явления с социально-философской точки зрения, то мы увидим, что всё происходящее вокруг современной семьи - ничто иное, как уничтожение остатков традиционного института, возглавляемого мужчиной.
Мужской пол стремительно теряет свою силу и даже идентичность, женское начало выходит на первый план. Из этого, конечно, вовсе не следует, что «всеми начальниками» скоро будут одни женщины. Речь идёт о доминировании определённых архетипов в мире и связанных с ними тенденциях. Если в определённых древних обществах действительно когда-то существовал матриархат, то возвращение к нему сейчас на глобальном уровне станет жестокой метафизической и социальной пародией на эту традицию. Слишком далеко ушли люди от первоначального смысла вещей. На религиозном уровне мы столкнёмся с неоязычеством, предельно искажёнными формами политеизма, растворяющими человека в бесчисленных потоках мироздания.
