Музу Клио по праву можно назвать музой-великомученицей. Историю нередко переписывали, приспосабливая к текущей политике и меркантильным интересам власть предержащих. Причём, нельзя сказать, что исторические факты перевирались. Нет, просто в интересах властей об одних событиях старались не упоминать, а другие, чаще всего негативные, усиливались, муссировались и даже демонизировались. Так, к примеру, произошло с эпохой Петра III и с самой его личностью. Императрица Елизавета Петровна вначале поступила вполне логично, выписав из-за границы Карла-Петра-Ульриха, сына дочери Петра I Анны, поскольку только он мог продолжить династию Романовых.
Как императора в России его стали именовать Петром Фёдоровичем, а короче — Петром III-м. Петра III российские историки обычно поругивали, противопоставляя ему его до гениальности умную супругу Екатерину Алексеевну. Даже художники-портретисты часто изображали этого императора как-то карикатурно: с узкими плечами, большим животом и глуповатым лицом. Однако при всех своих недостатках и описываемой историками недалёкости, он, проживший долго за границей, не мог не заметить всех пережитков Средневековья, которые Россия изживала в себе с большой неохотой. И за это Россия заслуживала всей той нелюбви, в которой упрекали Петра Фёдоровича историки. Конечно, списать и свести к нулю все блестящие русские победы в Семилетней войне — для русских людей, а тем более участников этой войны, было шоком, и справедливо воспринималось ими не иначе как предательство и преступление. Но нельзя не учитывать и того, что Фридрих II был воспитателем будущего императора России и заменял ему отца, когда тот в 11 лет остался круглым сиротой. Как же тут быть? Да и женила его Елизавета на Софье-Ангальт-Цербской (будущей Екатерине II) тоже насильно. Он любил по-настоящему фрейлину А.С. Лопухину, но, чтобы воспрепятствовать этому, Елизавета приказала вырезать её матери, Наталье Фёдоровне Лопухиной, язык и сослала в Сибирь, ибо внешние политические планы императрицы из-за Лопухиных, якобы, срывались. Да и своей красотой и умом мать и дочь сильно раздражали самолюбивую императрицу: они очень неохотно подчинялись её капризам, и потому могли появляться в обществе нарядными и причёсанными, чем, по мнению повелительницы, затмевали её красоту.
Однако Пётр Фёдорович в своей, якобы, нелюбви к России и к русским, несмотря на его фразу: «Лучше быть графом или бароном в Пруссии, нежели императором в России» — всё-таки не может быть поставлен на одну доску с Бироном. Его нелюбовь к России была совсем иной. Средневековая жестокость, несправедливость, самодурство, незаслуженное унижение людей — вот что ему претило. Пётр III облегчил жизнь дворян, как никто до него. Он даровал дворянам указ об уничтожении телесных наказаний и упразднил гнусную Тайную канцелярию, в которой пытали людей. Этот император учредил «Закон о вольности дворянства», по которому дворяне могли поступать на военную или гражданскую службы по своему выбору, либо же могли заниматься сельским хозяйством на своей земле. Они имели право выезжать за границу, путешествовать, за границей учиться, и даже поступать на службу к иностранным государям. После смерти Елизаветы Петровны, Пётр III вернул из ссылки оклеветанного, прошедшего через эшафот, но помилованного на нём, графа Миниха. Тот подавал прошение с просьбой всего лишь назначить себя губернатором Сибири, однако государь справедливо приблизил его ко двору.
Если игру в оловянные солдатики в качестве хобби ему приписывают как недоразвитость и затянувшееся детство, то почему-то забывают о том, что он неплохо играл на скрипке и мог сам сочинять музыку. Да и игра в солдатики когда-то существовала и имела правила чем-то похожие на шахматные. А вспомните советский фильм «Монолог», в котором талантливый учёный (его роль исполнял Михаил Глузский) играл в солдатики в качестве хобби. К тому же Пётр III прекратил гонения на раскольников и объявил свободу вероисповедания. И что же? Его тут же обвинили во враждебности к православию и попытке ввести на Руси лютеранство. Да, он поставил церковные богатства под экономический и политический контроль, и честные священники отнеслись к этому с пониманием. Церковные же ханжи, фарисеи и лицемеры, думающие не о вере и благочестии, а лишь о своём обогащении, Петра Фёдоровича возненавидели. Жена Екатерина Алексеевна, зная, что Пётр Фёдорович её не любит, тем не менее, рожала у него на глазах во дворце детей, к сотворению которых он не имел никакого отношения. Его же к ней холодное отношение она распространяла как слух о его мужской несостоятельности, хотя это было явной ложью.
Укрепляя дисциплину в армии, Петр III вводил мундиры прусского образца. С простыми людьми он охотно и без всякой царской надменности общался, ходил и ездил по Петербургу без всякой охраны, разрешил людям любого достоинства гулять по Летнему саду и Марсовому полю. Его простота находила сочувственный отклик в народе, а его советниками были такие выдающиеся люди своего времени, как канцлер М.И. Воронцов, генерал-фельдмаршал Н.Ю. Трубецкой, директор кадетского корпуса А.П. Мельгунов, меценат Ломоносова И.И. Шувалов. За что же было не любить этого государя? Чем он сумел восстановить против себя Екатерину и огромную часть дворянства?
Оказывается, Пётр Фёдорович отличался неуравновешенным характером. Он был вспыльчив и резок. Нередко позволял себе распускать руки и доходил до кулачной расправы с лицами своей свиты и даже высокими сановниками. Часто он делал это на глазах у всего двора. Если до рукоприкладства и не доходило, то император был непрочь оскорбить и унизить того, кто его недостаточно хорошо понимал и старался возражать ему в вещах вполне очевидных. Доставалось, разумеется, и Екатерине. Сама же она в то время была образцом кротости, терпеливости, этикета и высокой образованности, чем вызывала большую симпатию и сочувствие окружающих.
Как же всё это могло уживаться в государе, который был по природе человеком беззлобным и сделавшим так много доброго для тех же дворян? Вероятно, придворные и министры так доводили императора своим непониманием и упрямством, что у того просто сдавали нервы. А такое часто бывает именно с добродушными, но слишком эмоциональными людьми. Но почему, оправдывая узурпацию власти Екатериной, многие историки по сей день демонизируют образ Петра III?
О перевороте в пользу Екатерины написано много. Редко, правда, сообщается о том, что Екатерина, пытаясь доказать, что совершила переворот не ради того, чтобы «взгромоздиться» на трон, а всего лишь ради избавления России от сумасбродного владыки, и вначале делала вид, что править вовсе и не собирается.
И потому она поручила графу канцлеру Воронцову даровать Алексею Григорьевичу Разумовскому как законному супругу Елизаветы Петровны титул его императорского высочества.
Однако Разумовский благородно отказался от такой чести, заявив, что был лишь рабом и подданным императрицы Елизаветы и осыпан её благодеяниями выше своих заслуг. Таким образом, взявший «самоотвод» Разумовский быстро расчистил путь Екатерины к российскому трону.
Оставалось теперь избавиться от дочери Елизаветы и Разумовского — Августы, получившей имя княжны Таракановой. Тараканову отправили в Ивановский монастырь, где она сделалась монахиней под именем Дорисфеи. Дорисфея пережила в монастыре и Екатерину и Павла, и умерла только в 1808 году (по другим данным — в 1810 году) уже при Александре I. Правда, была ещё одна княжна — Елизавета Тараканова, которую считали самозванкой и авантюристкой, и даже более опасной для устойчивости екатерининского трона, хотя у Елизаветы и Разумовского могла быть ещё и другая дочь. Именно её граф Орлов обманным путём вывез в Россию, и именно она умерла от чахотки в сыром каземате 4 декабря 1775 года. (Этому вероломству графа Орлова посвящён художественный фильм «Царская охота».) Арестованный же и отправленный в Ропшу император Пётр Фёдорович казался опасным даже после переворота и потому был тайно убит.
Впрочем, в России никогда не понимали и не ценили добрых и беззлобных царей, пусть и вспыльчивых, но всё-таки не надменных. Близкие ко двору корыстолюбцы всегда представляли таких государей либо недоумками, либо злодеями.
Благочестивого Фёдора Иоанновича оттеснял от трона Борис Годунов. Царевича Фёдора Борисовича Годунова, талантливого, любознательного и благородного юношу — растерзала толпа. Князя Пожарского корыстные бояре так и не захотели выбрать государем. И вот теперь Пётр Фёдорович!
Но народ знал, что добрые и беззлобные цари — не сказка, что они время от времени появляются на Руси. И потому народ продолжал верить в доброго царя, несмотря на то, что как раз добрых-то унижали и уничтожали. Но поплатилась за это Россия знаменитым Пугачёвским бунтом, в котором под именем убиенного Петра III действовал мужик-самозванец.
Кстати, недавно некоторые русские интеллигенты и потомки дворянских фамилий отмечали 400-летие дома Романовых. Но не исключено, что последним Романовым был как раз Пётр III, поскольку многими историками доказывается, что отцом Павла I был вовсе не Пётр III, а фаворит императрицы Сергей Васильевич Салтыков. Да и сама Екатерина вовсе не отрицала этого факта. Возможно, именно поэтому и не проявляла к сыну пылких материнских чувств, считая его незаконнорожденным. Даже портрет подтверждает сходство. Вглядитесь! Это уже опровергнуть трудно. Правда, от Потёмкина.
Екатерина ещё родила дочь Елизавету, но та на трон не претендовала и не наследовала его. Тогда…. Впрочем, выводы делайте сами.
