ПРЕДОСЕННЕЕ
Солнце восходит-заходит – всё по расписанию.
Мир педантично склоняется в сторону осени.
Почва подножная кажется снова весами мне,
Я наступаю – пылинки летят. «До» ли, «после» ли,
Всё начиналось не здесь, так не здесь и закончится.
Руки сжимают не меч, а соломинку разве что.
Сердце – игрушка, что служит подушкой-игольницей,
Хоть и безжизненным камешком с виду покажется.
День протекает лениво в режим угасания,
Взгляд утопает в графитово-серой бесцветице.
Солнце восходит-заходит – всё по расписанию,
Только Земля неустанно, в стараниях, вертится.
ЧЕТВЁРТАЯ НЕДЕЛЯ БЕЗ СЕТИ
Четвертая неделя без сети.
Проём окна и чёртов томик Бродского.
Безвыходна Земля. Как ни крути.
Уйти бы в лес. Питаться бы отбросами,
Но есть привычка, что куда сильней
Желания сбежать из муравейника
И самой бесполезной из затей –
Бросаться из затворников в отшельники.
А жизнь вокруг – безумною рекой,
То рвётся в центр, то атакует флангами,
А мне бы только ангельский покой,
Но, видит Бог, я не хочу быть ангелом!
Я человек. Всего лишь человек,
Что так страдает от нехватки честности…
Продавши душу, сохраните чек –
Когда-нибудь вернут по бесполезности.
ЕСТЕНИЯ
Дай мне более сна, но менее
Чем могла бы мне дать бессонница.
Мне мозги наизнанку выверни,
Забирай всё, что там найдёшь.
Дай константы и переменные,
Эти скобки пускай раскроются,
Сбрось в нейтрал моих мыслей триммеры,
Чтоб опять не бросало в дрожь.
Дай мне силы идти с номадами
По пустыне кровавой Марса и
Дай пожить ещё не простуженной,
Где живу и старею – здесь.
Ну, а впрочем, оставь: не надо мне
Ни прозрения, ни катарсиса,
Только хлеба, прошу, насущного,
Даждь нам днесь.
СКРИПКА И МОРЕ
Смотрите, как кровь моя брызжет по стенам,
Как вся глубь души из аорты-колодца
Врывается в мир, что как был чёрно-белым,
Монохромно-безрадостным и остаётся.
Смотрите, как я – ничего не меняю,
Смотрите, как просто – погибнуть бездарно,
Затем, чтобы всё – всполошить и… растаять,
Нулём оставаясь в итоге суммарном.
Не будут писать, что жива – на заборе,
Не будут слова мои вечно нетленны…
И только плейлист мой, где скрипка – как море,
И море – как скрипка,
в эфире Вселенной.
ИДЁМ
Прижгите раны – пусть не метастазятся,
И кружевом бинтов расшейте платьица.
Стоять, пожалуй, не шагая, можно, но
Стегает плетью спину ветер прошлого.
Закройте рты – цените информацию,
И что-то из молчания забацаем.
Мир онемел. Мне точку бы, опорную!
Есть только миг, и тот – минута скорбная.
Ну а над нами, что навечно скованы –
Раскинув руки небом четвертованным,
Огромным окровавленным распятием
Зовёт нас вечность в хладные обьятия.
СУБЪЕКТИВ
Нельзя сбежать от серых дней
В пустые будни.
Не сделать чёрное темней,
И светлым – трудно.
Мир – абсолютный и простой,
Под разным взглядом
Наполнен разной пустотой
И разным стадом.
Твоя оценка – субъектив,
И суть оценки –
Стереотипов объектив
И знаний пенка.
Как, в потолке весь смысл найдя,
Не видеть неба?
Нельзя вернуться, не уйдя,
Туда, где не был.
ПИЛОТ
Ни колокол не бьёт здесь, ни набат,
Меня не провожают и не кличут…
Пегас был не оперен, но крылат,
Пусть бледен, но аэродинамичен.
Минуя кольца жизненных кругов,
Взлетал он выше тропосферной грани,
А где-то там молились за него
Конструктор-Бог и ангельский механик.
Внизу остались будни, грязный быт,
Пегас летел величественно-грозно…
Но был он словом брошенным подбит,
Прицельно, как ракетой «воздух-воздух».
Когда же сей крушился самолёт,
Когда я поняла, что так и надо,
Забыли мне сказать, что я…
Пилот.
И что теперь не попаду в глиссаду.
А я смотрю на кривизну полос,
А надо мною – паутиной – стропы…
Попали в сердце. В мой гидронасос.
Вся жизнь – неконтролируемый штопор…
Тетрадь закрыта. Нет пути назад.
Обломки – мусор. Значит, их не склеить.
Ни колокол не бьёт здесь, ни набат,
Лишь чёрный ящик жжёт, тихонько тлея…
МУХА
Я билась в твоё стекло,
Я ела твои объедки,
Ты бегал за мной с газетой,
С экрана сгонял рукой.
Но, будто тебе назло,
Смотрели мои фасетки
И видели что-то где-то
В душе твоей – глубоко.
Хоть ты для меня и нем,
Я знаю – тобою пахнет.
Мир – малым квартирным раем,
Где я лишь и ты один.
Но мне объясни, зачем
исчадия злой Арахны
Убить меня так желают,
Оставив пустой хитин?
Я билась в твоё окно.
Я ела твои объедки.
Смотри – за окном редеют
Тяжёлые тучи лжи.
Мне вечно здесь жить бы, но
Узнали мои фасетки:
Есть хищные орхидеи
В глубинах твоей души.
БЕЗ МЫСЛЕЙ?
Бесхозные мысли
всё так же бомжуют
На свалках
для не-
воплощённых идей.
Наполнить их смыслом?
Нет смысла, скажу я.
На кальке –
волне
серой массы людей.
Без мыслей, а значит,
сомненья. По лужам,
По коже,
по грязи,
по серому льду
Пойду и поплачу
психологу лучше,
Чем позже,
смеясь,
к психиатру пойду.
Бесхозные мысли
в отбросах теорий,
Гипотез
и без-
доказательных слов…
Наполнить их смыслом?
Ну, разве от горя,
Среди идиотов,
повес,
дураков…
