***
Во все века,
Как мраком их ни засть,
Для всех,
Прошедших этими веками,
Залог беды -
Посредственность и власть.
Беда всегда расходится кругами.
Залог беды... Но сколько же - о ней?
Залог беды...
Но семь десятилетий
Прогнали по истории моей
Горчайших семь десятков междометий.
То "ах!" - впотьмах,
То "ох!" - как тяжкий вздох,
То "ух!" - почти не вслух,
А меж губами...
Эпоха наша средь иных эпох
Запомнится мильонными гробами…
Но даже там, где канет звук на дне,
Не совладав с полночной болью жгучей,
Произнесу: - Залог беды во мне.
Недаром мои беды так живучи.
По ним, босая, - к тайнам всех голгоф.
По ним – не обходя живые плиты..
И страх во мне лишь за мою любовь,
За тех, кто гибнет без моей защиты
Во все века,
Как мраком их ни засть.
Средь всех, прошедших этими веками,
Мне ль, женщине, не знать, что значит страсть,
Когда кумир творила я ночами?
Мне ль, женщине, не знать, что значит страх,
Когда ночной звонок трещит в прихожей,
И после, после ни в каких мирах
На тех, любимых, не найти похожих?
И мне ли, смертный и бессмертный путь
Ведя туда, где новой драмы вымах,
Все страхи мира ни принять на грудь,
Всем любящим спасая их любимых?
И только бы в беспамятство не впасть
И не забыть, откуда все напасти:
Залог беды –
Посредственность и власть.
Во все века она ничто без власти.
***
Эве Колларовой
Ах, какие врываются в город с Дуная ветра,
Как снуют озорно меж коленей мелькающих женщин!
И скрипичная в звон колокольный восходит игра,
И бормочет, застыв на ходу, городской сумасшедший.
Я сегодня прощаюсь с сухой братиславской листвой,
Потому что октябрь подступает и справа и слева.
Оставляю тебе запах солнечной осени – твой
Запах жизни, мой ангел, моя златовласая Эва.
Кто вместил в себя воздух предгорий, воды и надежд,
Тот летит над землёй – на земле для таких тесновато.
И летят за тобой золотые раскрылья одежд –
Одеяние тех, кто родился по крови крылатым.
Я гадать не берусь: ты пророчица или дитя,
Ты играешь с огнём, собирая вокруг огнеходцев,
Всё, чего б ни коснулась ты даже случайно, шутя, -
Оживает, волшебствует, дивною музыкой вьётся.
Этот шарм у словачек – божественный дар. И мне жаль
Тех, кто жизнь проживёт и не сможет к нему прикоснуться.
Я его принимаю, как будто хрустальный Грааль, -
Не разбить,
удержать,
обернуться
и снова вернуться.
***
По сухой ли иду я, по скользкой,
Среди белого дня иль в ночи, -
Я теряю перчатки и кольца,
И что вовсе некстати - ключи.
И причину ищу я, и знаю:
Есть потери – они навсегда.
Не дай Бог, я себя потеряю.
Кто я? Где я? Зачем я тогда?
***
А.Т.
А там, куда не пускал меня снег,
Где волны его метались,
Был мой опрометчив ночной побег
Под кров, где стихи читались.
Ведь так бывает, что грусть и снег
Сомкнутся кольцом на горле,
И станет плач походить на смех,
А нежность моя – на горе.
И в этой стране, где извечен снег,
Где царствует он полгода,
Трепещет сердце, как белый стерх,
Рвущийся на свободу.
И предупреждают строка за строкой,
Поспешно слетая с неба,
Что вслед за свободой грядёт покой,
Но - по ту сторону снега.
***
В.З.
В холодном июне свинцовые тучи летят.
И не разобраться, что праведно в нем, а что грешно.
И кажется мне, что по жизни иду наугад,
Не тех, не того, не затем окликая поспешно.
Но зреет в душе молчаливый упрямый цветок,
Прекрасный уж тем, что свободен от мук суесловья.
И дождик стучит по стеклу, и плывет на восток
Тревожное небо, и в воздухе пахнет любовью.
И окна друзей – что ни час, что ни день, что ни год –
Призывно горят, золотей и нежнее латуни.
И вновь надо мной замедляет надежда полёт,
И тень её крыльев меня обнимает в июне.
Ах, этот июнь - он пройдет, непогодой томим,
Иссякнут дожди, и дороги осипнут от пыли.
Но только б по-прежнему там, за окном золотым,
Друзья меня ждали и голос бы мой не забыли.
Да благословенны дома, где нас всё-таки ждут
И где не нужны ни пространные речи, ни тосты.
И где, если даже свинцовые тучи плывут,
Так чудно молчится, так дышится вольно и просто…
Напечатано в журнале «Семь искусств» #5(42) май 2013
7iskusstv.com/nomer.php?srce=42
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2013/Nomer5/Kuzovleva1.php
