Южная Африка: краткая история до 1948 года0

Содержание

1. До европейского поселения

2. Первые голландцы

3. Появляются англичане

4. Белые и чёрные встречаются

5. Великий трек и преобразование Буров в нацию (1834-1854)

5.1. Монумент Великому Треку (Voortrekker Monument)

6. Алмазы. Сесиль Джон Родс (1853-1902)

7. Борьба за создание Южно-Африканского Союза – ЮАС (1877-1910)

7.1 Англо-зулусская и первая англо-бурская войны

7.2. Пауль Крюгер (1825-1904)

7.3. Рейд Джеймсона

7.4. Милнер и Крюгер

7.5. Корреспондент лондонской газеты

7.6. Ян Христиан Сматс (1870-1950)

7.7. Вторая Англо-Бурская война

7.8. Эссе: Пауль Крюгер как трагическая фигура

7.9. Завершение образования Южно-Африканского Союза (ЮАС). Исчезновение Буров как нации

8. Ян Христиан Сматс в 1910–1948: генерал, премьер-министр, основатель Лиги Наций и ООН, философ, фельдмаршал

9. Расизм, сегрегация, Махатма Ганди в Африке, Африканский национальный конгресс

В марте 2012 г. мы с женой посетили Южную Африку. В аэропорту Кейптауна группу из 26 североамериканцев встретил местный директор поездки Рон МакГрегор, 64 лет, оказавшийся наиболее блестящим гидом, которого мы когда-либо встречали. Профессорский вид, профессорское знание страны, автор энциклопедической книги[1], которую, купив, я буду широко использовать; кроме того, узнав о статье, он предложил неограниченно обращаться к нему с вопросами по электронной почте. Рон был в молодости либералом и, в общем, им остался с той поправкой, что возраст сильно сдвигает либерализм в консервативную сторону. Он сказал, что его цель – не просто показать нам природу, но дать и почувствовать, чем живёт страна, и эта задача ему блестяще удалась.



Наш гид Рон МакГрегор

Я начал писать статью как рассказ о поездке, но оказалось, что это трудно сделать, не обращаясь каждую минуту к истории. Я понял, что как я сам почти ничего не знал об истории страны, так, по-видимому, не знает и большинство моих читателей. Путешествие обычно излагается географически, горизонтально, тогда как история носит вертикальный характер, и глубоко два подхода совместить трудно. Поэтому я решил сначала написать краткое изложение истории и людей в ней, а потом отдельно описать путешествие. История эта будет, в основном, историей белого человека в Южной Африке до 1948 г.

1. До европейского поселения

Похоже, что обогнуть Африку морем сравнительно легко – не сравнить с мысом Горн, который имеет славу «кладбища кораблей». Наверно, первыми это сделали финикияне, о чём нам сообщил Геродот, называвший Африку Ливией (IV-42)[2]:

“Ливия же, по-видимому, окружена морем, кроме того места, где она примыкает к Азии; это, насколько мне известно, первым доказал Неко (609-593 гг. до н.э. – Э.Р.), царь Египта. После прекращения строительства канала из Нила в Аравийский залив царь послал финикиян на кораблях. Обратный путь он приказал им держать через Геракловы Столпы (Гибралтар – Э.Р.), пока не достигнут Северного (Средиземного – Э.Р.) моря и таким образом не возвратятся в Египет. Финикияне вышли из Красного моря и затем поплыли по Южному. Осенью они приставали к берегу, и в какое бы место в Ливии ни попадали, всюду обрабатывали землю; затем дожидались жатвы, а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикияне обогнули Геракловы Столпы и прибыли в Египет. По их рассказам (я-то этому не верю, пусть верит, кто хочет), во время плавания вокруг Ливии солнце оказывалось у них на правой стороне”.

Мы не всегда доверяем Геродоту, который жил лет на 150 позже описываемых событий, но как раз его оговорка о том, чему он не верит, нам доказывает подлинность события. Ибо солнце с правой стороны (очевидно, при движении с востока на запад)? Какой же культурный человек поверит таким бабушкиным сказкам для плоской неподвижной Земли?! Не наш автор, а «пусть верит, кто хочет». Хотим и поверим - мы, потому что мы знаем, что оказавшись в южной части Африки, пересекшие экватор моряки и не могли увидеть Солнце нигде, кроме как справа, на севере. Если бы Геродот узнал это и если бы он ведал Данте, он, наверно, сказал бы:

Объ истине, приявшей образ лжи,

Чтоб без вины осмеян не был с нею,

О человек, поведать не спеши!

(Ад, XVI-124-126, Перевод Д.Е. Мина)

Когда через две тысячи лет великие морские державы Европы – Португалия, Британия, Голландия (Испания направила свой поиск в другую сторону) - начали искать восточный путь морем в Индию, им нужно было проделать маршрут финикиян в обратную сторону. Но стало ясно, что кораблям надо где-то передохнуть. Команда португальца Бартоломео Диаса первой из белых в феврале 1488 г. ступила на землю, которую их лидер назвал Мысом Доброй Надежды (МДН). Команда была на грани бунта, и Бартоломео Диас не мог долго продолжать. Он увидел, что от МДН земля резко поворачивает на север, опустил руку в воду, нашел её теплой, решил, что это Индийский океан и повернул назад в Португалию. На самом деле это был залив Атлантики, который из-за ошибки Диаса мы сейчас называем Ложным заливом. МДН – не самая южная точка Африки, как многие думают (см. более подробную карту ниже), такой точкой является мыс Игольный, примерно 150 км юго-восточнее МДН, на другой стороне залива.

Васко де Гама обогнул южное побережье Африки, 25 декабря 1497 г. приземлился на восточном побережье, которое он в честь дня приземления назвал Наталь – Рождество по-португальски, и затем он первым достиг Индии.



Современная карта Ю. Африки



Карта Ложного залива. Мыс Доброй надежды – слева

В отличие от распространённого мнения, на берегу не было чёрного населения. Древняя миграция чёрных, которые выращивали кукурузу и пасли коров, была остановлена более тысячи лет назад полупустынном климатом юго-западной Африке, где, как в Средиземноморье, дождь бывает только зимой или не бывает совсем, так что нет травы для скота. На южном берегу жило коренное население Хои-хои, люди иной расы, много светлее, чем чёрные, с иной структурой волос. Особенностью их анатомии была «стеатопигия» - собирания жира в бёдрах и ягодицах, который использовался в голодные времена. Хои-хои разводили овец и коз. Поскольку их язык включает щёлкающие звуки, голландцы назвали их «готтентотами», что означает «заика». Я буду использовать это более привычное для нас слово с оговоркой, что я понимаю, что для современного готтентота оно может звучать подобно «жиду» для евреев. Готтентоты поначалу не были враждебны к португальцам, но в 1510 г. произошла ссора и резня белых. Португальцы к этому времени уже установили колонии в Мозамбике и Анголе и решили, что обойдутся без мыса.

Следующими были англичане – известный авантюрист и пират Франсис Дрейк проплыл мимо мыса в 1580 г. без высадки. Затем (1615) английская торговая компания убедила правительство дать ей десять приговоренных к повешению и высадила их как своих работников на мысе, чтобы посмотреть, могут ли там прижиться англичане – это был полный провал. Когда позднее англичане всё же решили, что им нужна станция по дороге в Индию, они избрали необитаемый остров Св. Елены.

Итак, через 150 лет после плавания Васко де Гамы ни одна европейская держава ещё не заявила о своих правах на южно-африканское побережье, хотя европейцам того времени и в голову не приходило, что природное население может иметь права. В 1647 г. в заливе у будущего Кейптауна потерпел крушение корабль «Гаарлем» голландской Ост-Индской компании, и история белого поселения в Южной Африке началась.

2. Первые голландцы

Я сразу сделаю список шести крупных фигур – пяти голландцев и одного британца, вокруг которых построю рассказ о южноафриканской истории белых до 1948 г. (русское написание имён – по Википедии, кроме имени «Smuts», которое там необоснованно дано как «Смэтс»):

Ян ван Рибек – 1619-1677;

Симон ван дер Стел – 1639-1712;

Андрис Преториус – 1798-1853;

Сесиль Джон Родс – 1853-1902;

Пауль Крюгер – 1825-1904;

Ян Христиан Сматс – 1870-1950.

Никто из моряков не погиб при крушении «Гаарлема», и они смогли вытащить на берег значительную часть груза. Но они понимали, что застряли по крайней мере на год до следующего корабля. Хои-хои не были враждебны, у голландцев было, что менять, и они приготовились к длительной стоянке. И оказалось, что жить на этом берегу совсем неплохо! Климат был хорош, земля плодородна. По возвращении капитан рекомендовал компании установить около мыса постоянную станцию отдыха для кораблей, направлявшихся в Индию. Компания приняла предложение, и в 1652 г. направила три корабля во главе с Яном ван Рибеком, который и стал основателем города Кейптаун.

Кейптаун находится на севере Капского полуострова, на юге которого – мыс Доброй Надежды. Когда-то земля была островом, но за миллионы лет нанесло песок, и территория стала полуостровом; это то, что называется “Cape Flats” – «плоскости», непригодные для земледелия, с ветрами, трудные для лошадей и экипажей. В 1840-х специальные деревья, растущие на песке, были привезены из Австралии, которые укрепили пески «плоскостей» и сделали их пригодными для промышленности и жилья. А позади города возвышается Столовая гора, и районы вокруг неё – наиболее желанные для обитания в момент основания города и сегодня.

Ван Рибек был единственным человеком, которому компания разрешила взять с собой жену. Остальным – нет. И через 9 месяцев началось исчезновение нации готтентотов на южном берегу: родился первый ребёнок расы, которую сегодня называют «цветными». Надо сказать, что исчезновение не было таким уж «добрым»: готтентоты в массе гибли от европейских болезней (как индейцы в Америках), от быстро приобретенного пристрастия к алкоголю, которого они раньше не знали. Сегодня более или менее чистые готтентоты остались на севере и северо-западе в Намибии – на южном берегу Африки они давно перемешаны.



Кейптаун. Столовая гора и вид со Столовой горы на «Сады» внизу и на «Плоскости» вдали

(фото автора)

Позднее появился дополнительный компонент крови и культуры: индонезийские рабы-мусульмане. Компания была достаточно мудра, чтобы запретить обращение в рабство местного населения, хотя голландская Вест-индская компания перевозила чёрных рабов из Африки в Америку. Но для южной Африки рабов привозили из голландской Ост-Индии (теперешняя Индонезия). Сегодня в Кейптауне есть т.н. «Малайский квартал» с мечетями, мусульманскими магазинами и ресторанами; они не в меньшей степени коренное население, чем белые.

У прибывших работников был контракт на 5 лет. Когда у первых из них истёк срок, они пришли к ван Рибеку и сказали, что в Голландии им делать нечего, для них там не будет работы. А вот если бы губернатор дал им землю, они остались бы в качестве частных граждан. Компания утвердила план, ван Рибек выделил земли на востоке от поселения, и появились первые фермеры. Фермер по-голландски: boer – бур, и так появилось в Африке это впоследствии знаменитое слово.

Ян ван Рибек не любил Африку, отслужил 10 лет и в 1662 г. удалился на покой в Ост-Индию. Несколько других губернаторов служили после него, не оставив заметного следа, пока в 1679 г. не появился полный энергии Симон ван дер Стел. Если ван Рибек по каждому поводу писал в компанию, прося разрешения, ван дер Стел нередко сначала действовал, а потом извещал 17 Лордов компании. Он инициировал расширение и укрепление колонии. Во времена апартеида не очень афишировалось, что этот яркий правитель, был «цветным»: его отец был голландцем, а мать – освобожденной рабыней-индианкой[3]. Поскольку «плоскости» около города были мало пригодны для земледелия, Ван дер Стел поехал в глубь страны. Примерно в 50 км на востоке он нашел реку, которую назвал рекой Эрсте («Первой» рекой). Там он основал город, «скромно» назвав его своим именем - Стелленбос.



Статуя основателя Кейптауна Ян ван Рибека на вокзальной площади города

Земля вокруг Стелленбоса была поделена на фермы. Виноград не был обычной культурой, но этому мечтателю виделось африканское вино, и он поощрял посадку лозы. А для бочек он насадил дубы европейского типа. Виноград рос, вино легко было сделано. С ним было две проблемы: его было невозможно пить, а быстрорастущие в этом климате дубы давали пористую древесину, так что из бочек вино испарялось. Конечно, вино не выливали – рабы и матросы и его пили, но для губернатора и его окружения вино привозилось из Европы.

Так и осталась бы Ю. Африка «невинной» страной, если бы в 1685 г. Людовик XIV не отменил Нантский эдикт, обещавший французским гугенотам свободу вероисповедания. Началась резня, протестанты бежали в более терпимые страны и переполнили маленькую Голландию. Ост-Индская компания объявила, что даст землю каждой семье гугенотов, которая пожелает переселиться в Капскую колонию.



Симон ван дер Стел, портрет работы Питера ван Анредта (не позже 1678)[4]

Это – один из примеров того, как малое количество людей способно привести к большим изменениям. 160-180 переселенцев, включая женщин и детей, т.е. 30-40 семей, приняли предложение и предстали перед ван дер Стелом. Он не хотел образования отдельной французской колонии и разбросал французов так, что их земли были окружены землями голландцев. Губернатор справедливо полагал, что при отсутствии разницы в религии соседская молодежь переженится, и французы ассимилируются в течение пары поколений. То, что голландский был единственным официальным языком, способствовало ассимиляции.

Так что Ю. Африка осталась без французов, но – с вином. Ибо французы знали, как важна в период брожения сравнительно постоянная прохладная температура. Они зарывали бочки в землю или увозили их в горы. А бочки и сегодня импортируют из Европы. Но добрые французы выжили в сохранившихся названиях городков в долине, называемой Долиной Гугенотов, неподалеку от города Паарл.

Семнадцать Лордов не были довольны непонятной им активностью губернатора – созданием им как бы «империи», тогда как его основной задачей было обслуживание кораблей на пути в Индонезию. Они послали «ревизора» - барона Дранкенстайна с полномочиями менять любые решения ван дер Стела. Правитель взял барона в поездку по району Стелленбоса, объясняя планы будущих поселений, где будут выращивать виноград, пшеницу, овец. Барон был в восторге, отплыл и посоветовал компании оказать губернатору полное доверие и поддержку. В благодарность одна из гор вокруг города названа «Дранкенстайн».



Мы привезли две бутылки: белое из Стелленбоса (слева), красное – из Констанции

Стелленбос сегодня - блистательный университетский город с преподаванием, в основном, на языке африкаанс (в аспирантуре – на африкаанс и английском, в зависимости от состава студентов). В университете более 26 тысяч студентов; 68% из них – белые. Все премьер-министры страны с 1910 до 1979 гг. были выпускниками этого университета. Здесь находится одна из сильнейших в мире команд по регби. Стелленбос называется также «городом дубов». Дубы охраняются законом, и если дуб стоит на пути строительства нового дома, архитектор должен провести дерево через здание.



«Город дубов» Стелленбос. Дуб проходит через здание (фото автора)

Симон ван дер Стел прослужил 20 лет и вышел в отставку в 1699 г. Благодарная компания предложила ему имение в Голландии, но он решил остаться в колонии, где у него было имение позади Столовой горы, дарованное за несколько лет до отставки. Он назвал его «Констанция» - никто не знает в честь кого. Он жил ещё 13 лет и делал в Констанции вино легендарного качества. Его имение давно разделено, и сегодня это наиболее дорогой жилой район Кейптауна. Но винодельня осталась, и вино Констанции по-прежнему самого лучшего качества.

Поселенцы всё меньше чувствовали связь с Голландией, где они не родились и никогда не были. Все больше и больше они называли себя по роду своего фермерского занятия – бурами. Их язык стал отдаляться от голландского, он впитал в себя немало малайских, португальских и готтентотских слов, и голландцы порой презрительно относились к нему как к «кухонному голландскому». В середине 19-го века началась стандартизация языка, названного «африкаанс», кодификация грамматики, составление словарей. В 1876 г. в Паарле стала издаваться первая газета на африкаанс, и по этому поводу в городе поставлен памятник языку[5]. Появилась литература. В 1878 г. были сделаны первые переводы Библии, но полный текст был опубликован только в 1933 г. и переиздан, с исправлениями, в 1983. Тем не менее, при образовании Южно-Африканского Союза в 1910 г. официальными языками были названы английский и голландский, и только в 1925 г. последний заменяется на африкаанс. Сегодня на африкаанс говорят также и в Намибии. Сохраняется значительное взаимное понимание между голландским и африкаанс, особенно в письменном виде.



Памятник языку африкаанс в Паарле

3. Появляются англичане

Во времена французской революции Голландия считалась естественным союзником Британии. Но когда в 1795 г. французские войска вошли в Голландию, население охотно приняло их. Бежавший в Англию голландский принц Вильям V дал англичанам письмо, разрешающее им занять Капскую колонию.

Когда английской флот прибыл, Капские власти заявили, что они подчиняются только Ост-Индийской компании, а не принцу, так что англичанам здесь делать нечего. Англичане силой захватили колонию и держали её в течение 6 лет. За это время Ост-Индийская компания обанкротилась (1800), но в 1802 г., во время недолгого мира между Англией и Францией, территория была отдана правительству Голландской республики. Затем Англия и Франция вновь оказались в состоянии войны, и 10 января 1806 г. Англия силой захватила колонию, на этот раз – навсегда. Во время Венского конгресса 1814 г. Голландия, как союзник Наполеона, не была в состоянии предъявлять требования. Она потеряла Капскую колонию, получив от Англии два миллиона фунтов в качестве компенсации. Индонезия осталась за Голландией.

Центральной улицей Кейптауна является ул. Эддерли. Как и в честь кого она была названа? В 1849 г. англичане решили, по примеру Австралии, отправлять в преступников в Капскую колонию. Население было в ярости, но не имело никакой власти для запрета. Когда первые 300 преступников прибыли, население объявило бойкот и отказалось от поставки продовольствия.

В Лондоне собрался парламент, и вначале большинство было против уступок колонии. Но затем член Палаты общин Чарльз Эддерли произнес убедительную речь против отправки заключенных, кораблю было приказано отплыть из Кейптауна в Австралию – в последний раз, поскольку было решено прекратить будущую отправку и туда. Благодарные жители назвали главный проспект именем Чарльза Эддерли.

4. Белые и чёрные встречаются

Мы уже отмечали, что черные – такие же пришельцы на юге Африки, как и голландцы. Антропологи называют черных саб-Сахарной Африки «банту», хотя слово стало обидным после его использования режимом апартеида. Юго-запад страны из-за малого выпадения дождей и только зимой мало пригоден для земледелия. Земледельческие нации банту жили к северо-востоку от этой линии.



Историческое расположение этнических групп до белого поселения

Пунктиром показана линия раздела между зимним (юго-запад) и летним периодами дождей

Самыми большими банту нациями здесь являются кóса, зулусы и свази, которые понимают языки друг друга, хотя произношение отличается. Из 49 млн. сегодняшнего населения страны 40 млн. черных, из которых коса и зулусы насчитывают по 7 млн.; все остальные группы существенно меньше по численности.

А в момент заселения Капской колонии белыми рядом находились только готтентоты. Но когда фермеры-буры двинулись на восток, они пришли в соприкосновение и конфликт с коса. Голландские, а затем и английские власти пытались установить границу между белыми и коса по Великой Рыбной реке. Проблема была в том, что, сколько бы соглашений коса не подписали, они их не выполняли. Во-первых, само понятие границы в европейском смысле было чуждо коса, и если у них не хватало пастбища на их стороне реки, они не понимали, почему им нельзя перейти на другую. Во-вторых, вожди не могли контролировать свой народ. Для молодых воинов кража скота у буров была делом чести. Буры совершали ответные нападения, забирали скот с излишком, часто не тот, который был у них взят. В 1812 г. новый британский губернатор лорд Чарльз Сомерсет появился в колонии и решил организовать массовую миграцию британцев, нередко безработных после окончания наполеоновских войн, в район южнее Великой Рыбной реки. Каждой семье давалось по 100 акров земли (= 40.5 гектаров) и мешок семян пшеницы. Буры помогали, но они полагали совершенно неадекватным меньше чем 6 тысяч акров – около 2400 га. К тому же, британские поселенцы сельского хозяйства не знали.

Буры были правы в своем скептицизме, и этот проект провалился как в отношении ферм, так и в решении укрепления границ. Коса мешали британцам еще больше, чем бурам. Так что те ушли от границ и основали город ремесел Грейамстаун, и это поселение оказалось весьма успешным.

К 1847 г. англичане отказались от идеи границы с коса. Они напали и присоединили земли коса к Капской колонии, но в целом девять войн были сыграны на территории в течение XIX века, прежде чем коса признали поражение и приняли слияние. Этому способствовало событие, чем-то по своей нелепости и трагизму напоминающее историю салемских ведьм в Америке. В апреле 1856 г. девушка-коса с непроизносимым именем – что-то вроде Нонгквузе – поглядела в воду пруда, где ей явилось видение, которому тут же поверили и вожди, и простые люди. Духи древних сказали ей, что коса должны убить весь свой скот и прекратить работу на земле. И день придет – 11 августа, когда кроваво-красное солнце и ветер сметут белых в море, мертвые оживут, урожай сам появится на полях, готовый для жатвы, и здоровый скот заполнит хлева.

В ужасе смотрели белые на уничтожение скота. Они умоляли коса прекратить – те только смеялись, уверенные, что белому владычеству скоро конец. Голодные, но лишённые сомнений, они укрепляли хижины против ожидаемого сильного ветра.

11 августа пришло, и ничего не случилось. Нонгквузе ничуть не была смущена. Она объявила, что это наказание за недостаточную веру – некоторые люди посмели спрятать скот! Она назначила новую дату – 18-е февраля 1857 г., и вождь повторил приказ об уничтожении скота. Когда и в феврале ничего не произошло, вождь отменил пророчество, но десятки тысяч к этому времени умерли от голода. МакГрегор пишет, что около 200 тысяч голов скота было уничтожено, а население коса упало со 105 до 34 тысяч, т.е. более 70 тысяч умерло! Wikipedia[6] сообщает о 400 тысячах скота и 40 тысячах умерших от голода людей. В любом случае, это была страшная катастрофа, и коса перестали существовать как военная сила - остатки гордой нации воинов бросились к белым, прося еды и работы. В результате, однако, они пришли в бóльший цивилизационный контакт с белыми и позднее встали во главе борьбы черных за равноправие. Из коса вышло большинство лидеров Африканского национального конгресса и такие лидеры как Нельсон Мандела и архиепископ Туту.

Но еще до этих событий буры решили, что их растущим семьям никогда не будет достаточно земли в Капской колонии и что англичане не сумеют защитить их от коса. Они решили уйти.

5. Великий трек и преобразование Буров в нацию (1834-1854)

(Фото Монумента Великому треку в Претории и фриза в нем – автора)

К тому времени, которое мы обсуждаем, Капская колония состояла из спокойного запада и бурного, в постоянных конфликтах, востока. T.н. “Cape Dutch” – голландцы района Кейптауна, которых мы сегодня называем «африканерами», были жизнью, в основном, довольны. Теоретически они хотели бы независимости, но вторжение англичан не понизило их уровень жизни, и они признавали, что англичане – неплохие администраторы. Но бурам – фермерам на востоке – постоянные войны надоели, тем более что англичане не позволяли им расширяться за реку. Не радовала их и отмена англичанами рабовладения в 1834 г.

Буры не были широко образованы, но в каждой семье была, как минимум, одна Книга. По ней учили грамоте, по ней учили жизни. Они хорошо знали историю исхода из Египта. Они решили уйти от океана вглубь континента и найти земли на севере, где ни англичане, ни коса не будут вмешиваться в их жизнь. Подобно Моисею, они послали разведчиков.



Книга, по которой учили грамоте и жизни



Треккеры покидают Капскую колонию

Интересно сравнить тех и этих посланцев. Моисей отправил 12 соглядатаев (Числа, гл. 13-14). Через 40 дней они вернулись и привезли роскошные плоды земли, текущей, по их словам, молоком и медом. Но десятеро из них, кроме Иехошуа бин Нуна и Калева бен Иефунне, предостерегали против вступления в землю, на которой живут другие сильные народы. Люди перепугались, стали требовать возвращения в Египет. В ярости Б-г сказал, что народ не войдет в обетованную землю в течение 40 лет, пока не вымрет это трусливое поколение, за исключением Иехошуа бин Нуна и Калева бен Иефунне.

Посланцы буров тоже вернулись с хорошими новостями в отношении качества земли. Они увидели, что войны между племенами привели к резкому уменьшению плотности туземного населения, так что много плодородной земли оставалось для заселения. Они умудрились как-то не заметить зулусов и не предвидеть, что без жестоких войн и это переселение не обойдется. Буры двинулись на север. За два года (1834-36) шесть тысяч человек переехали. Этих первых переселенцев впоследствии стали называть Voortrekkers – «пионерами»; также называли и первых американцев.

Они собирались в городах юга и образовывали партии, в которых бывало до ста семей. У них были вагоны, каждый из которых тянули 16 быков. Все их домашнее имущество и семьи ехали в вагонах. Большие стада сопровождали пастухи-готтентоты. Этот огромный поезд передвигался со скоростью менее 10 миль (16 км) в день. Еда добывалась охотой.

Поведение туземных племен было различным. Некоторые вожди приветствовали переселенцев и охотно давали землю; другие «отдавали» не свою землю, делая из белых щит и буфер. Во время одной из битв, начатой племенем Матабеле, отступавшее племя увело с собой богатую добычу скотом, включая всех тягловых быков, и троих детей, которые никогда не были найдены. Главе группы Хендрику Потгитеру пришлось посылать за помощью на юг, откуда были доставлены новые быки. В новой битве более 3000 человек из Матабеле были убиты, и все племя покинуло Трансвааль и ушло на север, туда, где позднее была образована Родезия. Потгитер объявил землю собственностью буров по праву захвата и основал государство, куда стекалось много буров с юга. Стали возвращаться и черные, но они могли вернуться только как рабочие, а не как владельцы земли.

Другая группа, первоначально из ста вагонов, двигалась под руководством Пита Ретифа. Сначала они шли вместе с Потгитером, но затем два лидера разошлись во мнениях о направлении – Ретиф хотел идти в Наталь, к берегу Индийского океана. Потгитер предостерегал Ретифа, говоря, что англичане обязательно будут заинтересованы в побережье, и что тамошние зулусы куда воинственнее Матабеле и житья не дадут. Ретиф отвечал, что англичане ясно сказали, что Наталь их не интересует, а те англичане-торговцы, которые жили в Дурбане, имели прекрасные отношения с зулусами. Ретиф полагал, что нет причин против дружбы между бурами и зулусами.

В октябре 1837 г, две группы разошлись, причем за Ретифом уже шло более тысячи вагонов – его веселый характер больше привлекал людей, чем мрачноватый Потгитер, да и берег казался куда привлекательнее глубинки. А Потгитер оказался прав во всех отношениях.

Остановив группу, Ретиф с другими лидерами пошел в столицу зулусов для встречи с королем Дингане. Последний был приветлив, обещал землю, но поставил условие, чтобы буры добыли ему скот, уведенный другим племенем. Ретиф вернулся к своим, рассказал, как легко иметь дело с королем, и приказал группе спуститься с гор в теплую долину и ждать его. Они легко отвоевали скот и привели его к Дингане. Ретиф абсолютно доверял королю, взял с собой 66 буров, включая своего 14-летнего сына и 30 слуг.



Ретиф и Дингане подписывают контракт. Слева от Ретифа – его сын



«Убить чародеев!» Ретифа заставляют смотреть на казни

Дингане устроил несколько дней пиршеств, потом подписал с Ретифом договор, дарующий бурам территорию, затем продолжил пиры. Буры отбросили всякую осторожность, настолько дружественны были их хозяева.

Жили неподалеку другие белые – миссионер со служанкой и некий Вильям Вуд, торговец, охотник на слонов, знаток местных языков. Он слышал разговоры зулусов и пытался предостеречь Ретифа, но его не приняли всерьез, потому что ему было... всего 14 лет.

Дингане бурам – танцы, увеселения, и вдруг команда: «Убить чародеев!», и всех их схватили, привели на холм и убили дубинками и кольями. Ретифа заставили смотреть на казнь сына и товарищей и убили последним. Тела бросили на растерзание диким зверям. Миссионер и Вильям Вуд в ужасе смотрели издалека, не имея возможности помочь. Это было 6 февраля 1838 г.

Затем Дингане послал армию против поселенцев в долине, и зулусы застали их врасплох. 40 мужчин, 56 женщин, 185 детей и 200 слуг были зарезаны. Потгитер примчался на помощь, сказал: «Я вас предупреждал», но принял командование. Однако группа назначила и своего командира – лидеры не поладили, буры опять проиграли, причем опять из-за того, что не слушали Потгитера – взбешённый, он уехал к своим. Необходимо было найти нового лидера. По счастью, он уже мчался с юга на помощь.

Андрис Преториус был богатым образованным фермером, и его земли на востоке Капской колонии были далеки от коса. Он ладил с англичанами, и у него не было причин для трека, хотя время от времени он посещал лагери. Он был дружен с Питом Ретифом. Когда Преторис услышал о несчастье, он продал свою ферму, бросился к группе Ретифа и был немедленно избран лидером. Его первой задачей была месть.



Андрис Преториус[7].



Буры приветствует появление Преториуса (в центре слева)

В конце ноября он повел группу из 464 человек, 64 скрепленных вагонов, с двумя пушками, вверх по реке Блаукранс по направлению к земле зулусов. 15-го декабря они установили лагерь. 16-го - молились и поклялись в случае победы поставить на этом месте церковь. В тот же день на них налетело около 14 тысяч зулусов – соотношение 28:1.



Модель 64 соединенных вагонов, которые Преториус повёл на «Кровавую реку» (Монумент)



Битва с зулусами на Кровавой реке. Ружьё сильнее копий

Поражение зулусов было полным. Более трех тысяч погибли, некоторые падали в реку, и, говорят, она окрасилась в красный цвет – с тех пор она называется Кровавой рекой. Потери буров – ноль, только трое раненых, включая Преториуса. «День клятвы» («The Day of the Vow») 16 декабря стал самым важным праздником бурского национализма. С 1994 г. он называется «Днем примирения» («The Day of Reconciliation»[8]) и остается одним из основных праздников страны.



Памятник битве на Кровавой реке

Треккеры двинулись к столице Дингане, который бежал в Свазиленд, куда Преториусу не было доступа. Подойдя к сожженной столице зулусов, Преториус нашел останки тел Ретифа с товарищами. Зулусы разделились, и бóльшая часть хотела мира с бурами, но последние не были готовы его принять, пока Дингане жив. Войска королевы Свазиленда и зулусов под руководством полубрата Дингане Мпанде совместно напали на жилище Дингане и убили его. Преториус помог Мпанде стать признанным королем зулусов, и тот правил в мире с бурами в течение 30 лет.

Треккеры провозгласили Республику Наталь, но как и предвидел Потгитер, англичане через 4 года аннексировали ее и присоединили к Капской колонии. Треккеры ушли обратно вглубь, за горы, заявив, что не остановятся, пока не будут свободны от англичан. Большинство осело в Трансваале, другие образовали союзную с ним Оранжевую Свободную республику. В 1852 и 1854 гг. Британия подписала с ними соглашения, признающие независимость обеих республик нации Буров. В 1855 г. первый президент республики Трансвааль Мартин Вессел Преториус, сын недавно умершего Андриса, основал столицу Трансвааля. Не было спора о том, как она должна быть названа: Претория. Оранжевая республика построила столицу Блумфонтейн.

5.1. Монумент Великому Треку (Voortrekker Monument)

Претория и сейчас – центр бурского национализма, хотя буры уже давно называются африканерами. На холме у города - Монумент Великому Треку, и потомки пионеров ежегодно собираются там в «День клятвы» 16 декабря. В тот день в полдень солнце через окно в потолке падает точно в центр, где находится сенотаф - символическая могила пионеров, погибших с Ретифом. Монумент был заложен[9] 16 декабря 1938 г. внучкой Преториуса и правнучками Ретифа и Потгитера, а завершен и открыт премьер-министром Маланом 16 декабря 1949 г. Архитектор – Джерард Мордик. Внутри - огромный фриз из итальянского мрамора, который описывает рассказанную выше историю, и сцены из него я использовал для иллюстрации рассказа. Снаружи вокруг - статуи героев Трека и «Женщина с детьми» – символ устойчивой семьи. Внизу – модель 64 вагонов, взятых Преториусом на битву.



Монумент Великому Треку (Voortrekker Monument) у Претории



Сенотаф – символическая могила Ретифа и его товарищей с солнечным пятном в полдень 16 декабря



Андрис Преториус – памятник снаружи Монумента



Женщина с детьми – символ стабильности семьи и жизни

Наш гид в Претории – молодой африканер, финансовый аудитор по специальности, Ẩльберт; он подобрал нас в свой миниавтобус из отеля в северном пригороде Йоганнесбурга. Оба города сейчас практически сливаются.

Я спрашиваю, как нынешнее правительство относится к Монументу – в общем-то, памятнику агрессивной экспансии и неравенству. «Как к нашей общей истории, которая была и которую мы все должны знать». Я: «Посещают ли Монумент англичане?» «Да, изредка. Не так активно, как мы». «Чёрные?» «Никогда не видел ни одного». Наш миниавтобус спускается, а навстречу на холм поднимается группа чёрных всадников, по-видимому, зулусов, явно высшего среднего класса. «О, - восклицает гид. – Я это вижу впервые. Возможно, мы все начинаем понимать, что наша история – общая история».



Молодые зулусы едут к Монументу. Гид: «Я это вижу впервые. Возможно,

мы все начинаем понимать, что наша история – общая история»

6. Алмазы. Сесиль Джон Родс (1853-1902)

Это очень богатая страна, в которой сначала были открыты алмазы, а затем – золото. Алмазы - в районе Кимберли, чуть-чуть на запад от Оранжевой республики. Сесиль Джон Родс, болезненный 17-летний юноша, был отослан семьёй в Ю. Африку для поправления здоровья в более сухом климате. Там уже был его брат, безуспешно пытавшийся выращивать хлопок. В 1871 г. братья двинулись в Кимберли, но было поздно добыть там индивидуальный участок, поскольку территория уже была разделена на тысячи кусочков.

Так что Сесиль стал поставлять землекопам лёд в этом жарком сухом месте. Затем он заметил, что они нередко натыкаются при копании на воду. Родс скупил все насосы, которые мог достать, и начал оказывать услуги по откачке воды. Очень скоро он мог начать скупать сами участки. Он понял, что малые участки не принесут успеха – нужны большие площади, где можно использовать тяжелое оборудование для раскопок. Вскоре Родс стал одним из наиболее крупных шахтовладельцев, и он назвал свою шахту Де Бирс (De Beers) по имени бурских братьев, на ферме которых были найдены первые алмазы. Буры ничего в алмазах не понимали, были рады продать свой участок за 6 тысяч фунтов и съехать.

К 1820 годам Родс был достаточно богат, чтобы исполнить свою мечту об образовании в Оксфорде. Нужды здоровья и бизнеса заставляли его часто прерывать учебу и возвращаться в Африку, но он не сдался и закончил университет в 1881 г. К 1887 г. в Кимберли осталось две большие компании – Де Бирс Родса и Кимберли Централ, которой владел некто Барни Барнато. Родс уже мог купить компанию Барнато за гигантскую сумму в 5 миллионов фунтов плюс услуга, без которой Барнато не соглашался на продажу: Родс выхлопотал ему, еврею, приглашение в джентльменский клуб Кимберли. Новая компания Родса называлась De Beers Consolidated Mines, и это то название, под которым она известна и сегодня.

Сесил Джон Родс был империалист, и охотно называл себя этим словом[10]. Он был архи-империалист, империалист par excellence, гордый и не сомневающийся британский империалист. Он полагал, что нет на свете более высокого гражданского состояния, чем английский джентльмен; что британский образ жизни и правления - лучшие в мире. Что-то вроде этого думала и Маргарет Тэтчер, которая однажды заметила, что в 20-м веке все проблемы пришли с континента, а все решения – от англоязычного мира. Родс мечтал об Африке, где такой образ жизни будет у всех; об Африке, объединенной под британским флагом от Каира до Кейптауна, и это в то время, когда почти половина континента была уже не в британских руках. Он даже обдумывал план мирового господства для Великобритании, при котором и Соединенные Штаты вернулись бы в Империю. И глядя в ночное небо, как-то пошутил: «Подумайте, эти звезды – огромные миры, которые мы никогда не достигнем. Я бы аннексировал планеты, если бы мог; я часто думаю об этом. Меня печалит видеть их такими ясными и все же далекими».

Он поехал на север, установил отношения с вождями Матабеле - народа, изгнанного бурами с юга, за свой счет послал туда английских поселенцев – британское правительство не было уверено в своем одобрении и не было готово платить - и основал страну, которую в честь него назвали Родезией – позднее Северная и Южная Родезия, сегодня – Замбия и Зимбабве. Трудно не прийти в восхищение от силы его мечты, глядя на осуществленную часть нереализованной железной дороги до Каира: мост через реку Замбези – сразу за водопадами Виктория, сейчас – граница между Зимбабве и Замбией. Родс просил инженеров сконструировать его так, чтобы «поезда, проезжая, были обрызганы водопадами». Строительство началось через 2 года после смерти Родса, и мост был открыт в 1905 г. В апрельское полноводие 2012 г. мы смотрели на мост со стороны Зимбабве, мокрые от брызг. Родс был бы доволен. Там же, в теперешней Зимбабве, он усмотрел холм, который назвал «Видом на мир», и сказал, что хочет быть похороненным там. Там он и лежит.



Карикатура на Родса после объявления им планов телеграфа от Кейптауна до Каира



Часть мечты Родса, воплощённая в металл: железнодорожный мост через реку Замбези[11]

Когда в Трансваале было открыто золото, Родс был и здесь, основав одну из главных компаний по добыче. Он был избран в парламент Капской колонии, и в 1890 г. становится её премьер-министром. О довольно бесславном завершении этой части карьеры мы поговорим в следующей главе. Человек такой бешеной активности (при том, что у него было больное сердце, и он знал, что может умереть в любую минуту) не мог нравиться всем. Марк Твен, который в принципе не был сторонником имперских амбиций, писал[12]: «Я совершенно уверен, что кем бы ни был мистер Родс – достойным поклонения идеалом и патриотом (как полагают многие) или исчадием Ада (как считают остальные), - он всё равно остается самой внушительной фигурой Британской империи за пределами Англии. Он – единственный из британских колониальных политиков, чьи действия и поступки тщательно фиксируются... и чьи высказывания без малейших сокращений передаются по проводам во все концы земли». А в другой момент тот же Марк Твен заметил: «Я восхищён им настолько, что готов купить кусок веревки для коллекции, когда придёт его время» (быть повешенным – Э.Р.).

Понятно, что Родс стал одним из самых богатых людей планеты. Много денег он потратил на свои имперские мечты. Семьи у него не было, он умер в возрасте 48 лет, был щедр к друзьям при жизни, и все богатство было оставлено нации: университет Кейптауна стоит на его землях; больница, в которой д-р Кристиан Барнард в 1967 г. произвел первую пересадку сердца; национальный ботанический сад, резиденция Президента. И, конечно, исключительно престижные стипендии Родса, которые в течение более 100 лет позволяют талантливым молодым людям всего мира учиться в аспирантуре Оксфорда. Бывший президент Билл Клинтон, сенатор от Нью-Джерси Билл Бредли были среди получателей этой стипендии, но большинство стипендиатов не так знаменито.

Глядя на Африку и империализм с позиций 21-го века, мы можем заключить, что Родс, которого порой называли Джорджем Вашингтоном Южной Африки, провалился. Сегодняшняя Африка мне представляется – по газетам и радио – континентом абсолютного провала в гуманистическом отношении. А собственное, не газетное, впечатление от поездки в Южную Африку – страну первой пересадки сердца – показало и её как страну без будущего. Но даже если Сесиль Родс провалился, то трудно не прийти в восхищение от мощи этой фигуры и мощи попытки. Если это – провал, то провал по Тютчеву:

Мужайтесь, боритесь, о, храбрые други,
Как бой ни жесток, ни упорна борьба!
Над вами безмолвные звездные круги,
Под вами немые, глухие гроба.

Пускай Олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.



Сесиль Джон Родс - премьер-министр Капской колонии (1890-1896)



Памятник Родсу в «Садах» Кейптауна. Он указывает рукой «верную дорогу» - только на север!

7. Борьба за создание Южно-Африканского Союза – ЮАС (1877-1910)

Разорванная на куски, похожая на заплаты, Южная Африка в начале последней трети 19-го века не была хорошо управляемым и экономически жизнеспособным политическим образованием. По крайней мере, так считали англичане, которые хотели объединить её в одно целое по образцу Канады. Были две британских колонии – Капская и Наталь, управляемые из Кейптауна, две независимые бурские республики – Трансвааль и Оранжевое Свободное государство - и четыре африканских королевства: Зулусское, Лесото, Свазиленд и Ботсвана, не имевших выхода к морю. В противоположность распространенному мнению, колониализм – дорогое удовольствие, и британские колонии себя не окупали. Англичане надеялись, что объединенное политическое образование под британским флагом сможет себя прокормить. Но много войн должно было быть сыграно на арене, пока идея ЮАС могла быть реализована. Я уже писал о многочисленных войнах англичан с коса. Теперь поговорим об англо-зулусской и двух англо-бурских войнах.



Четыре территории Южной Африки до 1875 г. (из книги Рона Макгрегора, стр. 172)

7.1. Англо-зулусская и первая англо-бурская войны

Прежде всего, англичане решили присоединить Трансвааль, полагая это наиболее лёгким. Одним январским утром 1877 г. сэр Теофилус Шепстоун, министр правительства в Натале, въехал в Преторию в компании 25 всадников, провел несколько недель вежливых переговоров с президентом Бургерсом, а затем зачитал декларацию на Церковной площади об аннексии Трансвааля Британской империей. Не было сделано ни одного выстрела.

Ободренные казавшейся «лёгкой» аннексией Трансвааля, англичане взялись за зулусов, королевство которых было внутри Наталя. Им были нужны рабочие руки для алмазных копей в Кимберли и сахарных плантаций в Натале. У зулусов правил сын Мпанде Кечвайо[13], который видел, что сделали англичане с республикой буров, и из кожи лез вон, чтобы не спровоцировать их против своего королевства. Проблема была в том, что назначенный в 1877 г. британский комиссар для Ю. Африки сэр Бартл Фрер из кожи лез вон, чтобы его спровоцировали.

Повод, такого же значения, как будущее сараевское убийство, дал мелкий глава клана некий Сихайо, который, несмотря на почтенный возраст, продолжал брать новых жен, на достойное обхождение с которыми у него уже не было сил. Две самые молоденькие ему изменили, что каралось смертью. Когда измена раскрылась, девицы сбежали в Наталь.

Сыновья Сихайо, взявши сотню молодых людей и не имея представления о существовании границ, бросились в Наталь, нашли женщин, привезли их домой и казнили. Фрер заявил, что на Наталь было сделано нападение армией страны зулусов и потребовал выдачи виновных. Кечвайо ответил, что он ничего не знал об инциденте, наверняка не разрешал его, и предложил уплатить 50 британских фунтов в качестве извинения. Он указал на то, что ни один житель Наталя не пострадал и имущество не было повреждено.

Это не то, чего хотел Фрер, – ему была нужна война. Он был лгун и писал в Лондон не о дружеских посланиях Кечвайо, а о том, насколько тот враждебен. Конечно, ему верили. В декабре 1878 г. он представил ультиматум: Кечвайо должен распустить войско и допустить британского резидента при своем дворе для контроля. Кечвайо не мог принять эти условия. На этот раз он предложил выдать сыновей Сихайо, но Фреру это уже было не нужно. 11 января 1879 г. англичане вступили в страну. Они потерпели сокрушительное поражение в первой битве 22 января, но в конечном счете их огромное превосходство не могло не сказаться, и 4 июля столица зулусов Улунди была взята и разрушена до основания. Кечвайо был взят в плен и привезён в Кейптаун, где прочие английские лидеры увидели гораздо более цивилизованного человека, чем они ожидали.

Англичане разделили страну на 13 областей, и поставили местного вождя во главе каждой области. Те начали грабить народ так, что в апреле 1882 г. губернатора Наталя посетила делегация из 2 тысяч зулусов, прося о возвращении Кечвайо. Легенда такова, что сам Кечвайо в сердцах сказал какому-то чиновнику в Кейптауне: «Если бы только королева Виктория знала, что вы здесь с нами делаете от ее имени!», а тот ответил: «А почему бы вам самому ей это не рассказать?» Короче, всё сложилось так, что в 1882 г. 56-летний Кечвайо, сменивший леопардовую шкуру на фрак, плывет в Лондон.



Фотографии зулусского короля Кечвайо, 1878 (слева), и в Лондоне в 1882[14]

Когда этот стройный красавец-воин появился в столице, городские дамы пали к его ногам. Газеты писали о нем ежедневно, и была сочинена эпиграммка:

White young dandies, get away-o!

Clear the field for Cetewayo!

которую я могу с неменьшим «талантом» перевести как:

Белые дэнди, вам не помочь!

КечвАйо вас всех прогонит прочь!

Самое главное, что его выслушали. Его приняли ведущие министры кабинета Гладстона, и он удостоился аудиенции у королевы. Ему предложили престол на условиях, первоначально указанных сэром Фрером, но лишь на трети его прежней территории, и с тем, чтобы он поощрял мужчин, остающихся без дела после роспуска армии, к поездкам на заработки в Наталь.

Кечвайо вернулся на престол, но не был счастлив: один из его соперников начал и выиграл войну против него; он бежал и вскоре умер. Его сын Динузулу призвал на помощь буров и отвоевал королевство, отдав бурам часть территории.

Семья Мпанде-Кечвайо всё ещё в полной мере принимает участие в жизни страны: правнук, Бутелези Мангосуту, который в 1964 г. играл прадеда в фильме «Зулусы», сейчас – лидер нации зулусов и ее основной политической партии. В течение 10 лет он был министром внутренних дел ЮАР. А другой потомок - Гудвилл Звелитини – таки «король зулусов» в республиканской стране; в политике он не участвует, но своим народом чтим.

«Уступчивость» англичан зулусам имела и другую причину: у них появилась новая проблема - умиротворенные, как они полагали, буры Трансвааля восстали. Хотя многие жители Претории полагали, что британское правление более эффективно, деревенские буры не были готовы так легко поступиться независимостью. Они посылали делегации в Лондон, лидером одной из которых был фермер Пауль Крюгер. Лондон и слышать не хотел о восстановлении независимости республики.

Прошло почти 4 года с момента аннексии, когда в декабре 1880 г. Крюгер выступил перед большим собранием на том холме, где сейчас стоит Монумент. Он предложил тем, кто готов биться за независимость, взять по камню и сделать каменный тур. Было выложено шесть тысяч камней. Буры разошлись по деревням, чтобы образовывать военные подразделения. Англичанам было сказано, что они должны уйти. Буры тут же захватили два британских форта, которые были в стране.

К республике двинулся полк под командой полковника Энструдера. У маленькой речки в 60 км к востоку от Претории его встретила делегация буров с белым флагом и вежливо предупредила, что если он перейдет реку, его ждет сопротивление. Полковник ответил: «Мой приказ на Преторию, и на Преторию я пойду». «Как вам угодно», - был ответ.

Битва 20 декабря была полным разгромом англичан, и смертельно-раненый полковник приказал сдачу. Было еще три сражения – все с тем же результатом. Особенно жестоким было последнее сражение 26 февраля 1881 года у горы Маюба. Тот факт, что англичане были наверху холма, был огромным недостатком. Буры ползли вверх по холму, и в них было трудно попасть, а британскому солдату для прицела надо было встать и выставить себя на фоне неба. К тому, же у них была ярко-красная форма с блестящими на солнце медными пуговицами. Один из офицеров писал жене: «Нам сообщили, что войска, стоящие лагерем у Нэка, охвачены паникой из-за целого ряда поражений, и в последнем бою, стоившему жизни бедному сэру Джорджу Колли, офицеры с величайшим трудом удерживали солдат от бегства».

Всего в эту войну республика Трансвааль, с 30-тысячным населением, мобилизовала 3 тысячи солдат, потеряла 41 человека убитыми и 47 ранеными. Британия выставила армию в 1200 человек и потеряла 408 убитыми и 315 ранеными.

Только два африканских пригорка,
Только дальний скалистый кряж,
Только грифы да павианы,
Только сплошной камуфляж,
Только видимость, только маска —
Только внезапный шквал,
Только шапки в газетах: "Фиаско",
Только снова и снова провал...

Редьярд Киплинг[15] (пер. Евгения Витковского).

«Шапки в газетах «Фиаско»» не нравились общественному мнению в Англии. Люди привыкли к победам в войнах с дикарями, а тут почему-то война велась против христианского врага, и побед не было. «И зачем нам нужен этот маленький Трансвааль?» - говорили они. Правительство Гладстона запросило мира и подписало перемирие 6-го марта, а мир – 3-го августа 1881 г. Независимость Трансвааля была восстановлена, и еще почти 30 лет потребовалось для образования Союза.

Одна маленькая деталь: в результате этой войны англичане поменяли свои красные жилеты на хаки.

Президентом Трансвааля был избран Пауль Крюгер.

7.2. Пауль Крюгер (1825-1904)

В Монументе, построенном на месте башни из камней, где скульптурная история бурских государств отлита в камне, для изображения 11-летнего Пауля Крюгера во время Великого трека позировал его внук. Поскольку взрослый Крюгер был лидером движения за независимость, избрание его президентом было естественным, и он сохранял пост в течение 20 лет, четырежды побеждая оппонента, до поражения во Второй англо-бурской войне. «Это был, - пишет Рон Макгрегор, - довольно неотесанный, порой грубоватый человек с крестьянской мудростью и скрытым чувством юмора». Высокомерен, но в Претории он жил в простом доме, вечерами сидел на веранде, и каждый мог подойти и обсудить свою проблему с президентом. Во дворе они держали корову, и «первая леди» её сама доила.

Был он охотник, и Национальный парк Крюгера сначала предназначался для охоты. Про него рассказывали много анекдотов. Один из них, скорее всего, апокриф, относится к евреям. Антисемитизм в белой Ю. Африке не был силён, и буры наверняка предпочитали евреев англичанам (если только они не были английскими евреями!), в частности, возможно, потому, что Великий трек был навеян историей Моисея. Когда христианские общины просили землю под церкви, они обычно получали двойной участок. Но вот евреи попросили землю под синагогу в Йоганнесбурге, и им дали одинарный участок. Они обратились к Крюгеру за объяснением. «Но вы ведь используете только половину Библии!» - ответил тот. Тем не менее, по завершении строительства евреи пригласили Президента открыть синагогу, и он её открыл «во имя господа нашего Иисуса Христа, аминь».



11-летний «Пауль Крюгер» (внук послужил моделью) с родителями - барельеф внутри монумента Великому треку в Претории



Пауль Крюгер в 1879 (слева) и в одежде Президента Трансвааля



Памятник Паулю Крюгеру на Церковной пощади в Претории

7.3. Рейд Джеймсона

Между Первой и Второй войнами в Трансваале произошло серьезное изменение: в 1886 г. было найдено золото, и на месте разработок быстро вырос город Йоханнесбург. Проблема была в том, что как и в случае алмазов, крестьяне-буры не были особенно заинтересованы в заселении города и добыче золота. Там не было хорошей сельскохозяйственной земли. Так что на место ринулись предприниматели из-за границы, их называли «Uitlanders» - «уитлендеры» - иностранцы, и были они, конечно, в большинстве британцами. Через 10 лет во всей республике на 30 тысяч граждан (по-видимому, считали только белых мужчин[16]) приходилось 60 тысяч уитлендеров[17], которые не имели права голоса. Уже одно это обстоятельство делало продолжение независимого существования Трансвааля непрактичным и даже невозможным. Когда в 1890 г. был принят закон, отказывавший в гражданстве большинству британцев, те организовали «комитет реформы», целью которого было свержение правительства Крюгера. Англичане вне Трансвааля поддерживали реформаторов, особенно Сесиль Родс, премьер-министр Капской колонии. Он позволил своему другу, врачу и главному чиновнику Родезии д-ру Линдеру Джеймсону[18] собрать войска и полицию для нападения на Трансвааль. В духе лучших традиций последующих советских агрессий против прибалтийских республик, д-р Джеймсон имел фальшивое письмо с пока необозначенной датой, в котором «реформаторы» просили помощи и защиты их женщин и детей от хорошо вооруженных буров.

Но реформаторы внутри Трансвааля испугались, стали посылать криптограммы Родсу, а тот Джеймсону, задерживая рейд. Наконец, Родс якобы телеграфировал Джеймсону, что рейд не должен состояться. Джеймсон решил действовать в одиночку со своими войсками и без всякой поддержки 29-го декабря 1895 г. напал на Трансвааль, ожидая помощи со стороны реформаторов, когда им станет ясно, что он побеждает.

Это был сокрушительный разгром, и 2-го января Джеймсона привезли в тюрьму в Претории. Телеграммы всемирной поддержки маленькой мирной республики, которой не дает жить британский гигант, завалили кабинет Крюгера. Одна из телеграмм была от кайзера Вильгельма II и чуть не привела к войне между Британией и Германией. Дело уладила бабушка кайзера, королева Виктория, которая добилась от внука извинения. Никто не верил непричастности британского правительства к рейду, а уж тем более тому, что Родс его в конечном счете рейд запретил. Это был промах, разрушивший его как политика. Он был вынужден уйти в отставку с поста премьера Капской колонии.

Реформаторов, принявших участие, судили в Трансваале и некоторых приговорили к смерти, но при той всеобщей поддержке, которая обрушилась на Крюгера, он мог проявить великодушие, заменив суровые приговоры большими штрафами, и отпустить осужденных в Англию.



Др. Линдер Старр Джеймсон

Англичан, включая Джеймсона, сразу выслали в Англию, и там Джеймсона судили. Он был тверд в решении взять вину на себя и, насколько возможно, уменьшить вред для страны, своего друга Родса и секретаря колоний Джозефа Чемберлена. Ни Родс, ни Чемберлен никогда не опубликовали текстов действительных телеграмм Джеймсону. Его приговорили к пятнадцати месяцам заключения и освободили через полгода. Если мир был возмущен рейдом Джеймсона, в Англии общество поддержало его – по-видимому, это был весьма примечательный человек. Небольшого роста, скромный, безукоризненно одетый джентльмен, «гражданский с головы до пят», его легко было представить в качестве семейного врача, а не командира отряда с пулеметами. Тем не менее, каждый, кто входил в контакт с ним, немедленно подпадал под его очарование и без всяких усилий с его стороны был готов ради него на всё. Вот как Киплинг советует сыну делать себя по Джеймсону в знаменитом стихотворении “If” («Если», в цитируемом ниже переводе М. Лозинского - «Заповедь»[19]):
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор Вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.



Умей поставить, в радостной надежде,
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"


Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и твёрд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!






Рейд и заключение не отразились на политической жизни д-ра Джеймсона, и в 1904-1908 гг. он служит не больше и не меньше как премьер-министром Капской колонии и вместе с прежними врагами работает по организации Союза. По завещанию Родса Джеймсон жил в его доме в Кейптауне до своей смерти в 1917 г. Оба – Родс и Джеймсон – похоронены рядом на холме с «видом на мир» в Зимбабве. В 2012 г. местные националисты сделали попытку эксгумировать тела и отправить их в Англию. Пока что президент Мугабе их не поддержал.

Рейд Джеймсона объединил буров и обеспечил Крюгеру поддержку даже тех африканеров - граждан Капской колонии (партии «Африканер бонд»), которые его недолюбливали. И было у рейда еще одно важное последствие. Родсу кто-то порекомендовал молодого африканера-адвоката, и Родс сделал его своим юрисконсультом, предсказывая молодому человеку большое будущее. Тот верил в сближение между африканерами и англичанами, но пришел в такую ярость от рейда Джеймсона, что порвал все отношения с Родсом, переехал в Преторию и предложил свои услуги Крюгеру. Ему, африканеру из Капской колонии, т.е. иностранцу, Крюгер быстро даровал гражданство, и к началу войны в 1899 г. он уже был генеральным прокурором Трансвааля. Личность неменьшего значения, чем личность самого Родса, – состоялась. Я пока не назову его имя.

7.4. Милнер и Крюгер

Я не знаю истории всех войн на свете, но Второй Англо-Бурской войны могло бы и не быть, если бы два упрямых человека не столкнулись лбами. Правда, я, возможно, не принимаю во внимание ту ненависть к англичанам, которая выросла у буров и африканеров после рейда Джеймсона.

В мае 1897 г. в Кейптаун прибыл новый управляющий колонией сэр Альфред Милнер. Поездив по стране и быстро выучив как голландский, так и африкаанс, он пришел к выводу, что мира не будет, если англичане в Трансваале не получат права голоса. Когда в марте 1898 г. Милнер выступил перед активистами партии «Африканер бонд» и просил их воздействовать на Крюгера в смысле предоставления англичанам равенства, те поняли, что без войны не обойтись. Они увидели в Милнере соединение Родса с Фрером.

Президент Оранжевой республики пригласил Крюгера и Милнера на встречу в Блумфонтейне. Крюгер был бескомпромиссен и категорически отказался предоставить голос уитлендерам, правильно понимая, что это уничтожит независимость страны. Он сказал[20]: «Мы следуем тому, что нам говорит Б-г. Будь проклят тот, кто наступает на соседа. Пока Ваше Превосходительство живёт, вы не увидите нас атакующей стороной на земле другого человека». Прекрасные слова, но Трансвааль начал вооружаться, и молодежь кричала: «Помни о Маюбе!» Смешной факт: понятно, что оружие покупалось на деньги налогоплательщиков. А кто был самым большим налогоплательщиком этой страны? Владелец золотоносных копий Сесиль Родс, один из главных провокаторов войны с противоположной стороны!

Англичане выставили войска на границе, и 10 тысяч солдат плыли из дома. Милнер отправился на консультацию в Лондон, и Чемберлен сказал, что войны надо избежать – Англия была в дипломатической изоляции после рейда Джеймсона. С другой стороны, какой будет позор, если молодые буры нападут, а Англия не сможет отбиться? Если бы только Крюгер понимал, что Англия не нападет! Но у него не было достаточной широты и культуры, и у него сдали нервы. 9 октября 1899 г. он предъявил Британскому правительству ультиматум: потребовал за 48 часов убрать войска с границы и вернуть домой плывущие резервы – иначе война. Этого Британия принять не могла. 10 октября она отвергла ультиматум. Назавтра, несмотря на громкое обещание Крюгера Милнеру, буры обеих республик одновременно атаковали и Наталь, и Капскую колонию. Оранжевая республика, у которой с англичанами не было спора, оказалась втянутой в конфликт союзным договором, который Крюгер ей навязал.

7.5. Корреспондент лондонской газеты

Через час по получении известий об ультиматуме Крюгера газета Morning Star предложила 25-летнему Уинстону Черчиллю место главного военного корреспондента с окладом в 250 фунтов в месяц (после смерти отца мать могла выделить ему только 500 фунтов в год) при полностью оплаченных расходах[21]. Молодой человек не очень считался с категорическим запретом корреспонденту участвовать в военных действиях, и 15 ноября 1899 г. он принял приглашение для поездки в бой на бронепоезде. Буры устроили засаду, остановили поезд и стали обстреливать британских солдат. В какой-то момент Черчилль взял на себя командование. К нему бросился долговязый бур на лошади и взял его в плен.

«Наука умеет много гитик», а у судьбы бывают странные трюки. Через три года по окончании войны бурские генералы прибыли в Англию, и Черчилль пригласил их на частный обед. Был среди них и генерал Луис Бота, будущий первый глава правительства ЮАС. Черчилль рассказал историю своего пленения. «И вы меня не узнаёте? – спросил Бота. – Это же я вас взял в плен, я сам». Так рассказано в биографии Черчилля, написанной его другом Виолеттой Картер. Статья о Боте в Wikipedia[22] подтверждает существование этого красивого рассказа и называет Боту как её источник, но утверждает, что все-таки в плен Черчилля взял другой кавалерист.

Хотя Уинстон объявил о журналистской неприкосновенности, видевшие его действия буры усомнились. В любом случае, им не часто попадали в плен сыновья лордов, и они не были склонны быстро его отпустить. Его отвезли в тюрьму в Претории, где его допрашивал генеральный прокурор Трансвааля, которого мы уже упоминали как бывшего помощника Сесиля Родса. Им был 29-летний Ян Христиан Сматс, который мне представляется наиболее завораживающей (fascinating) фигурой южно-африканской истории, хотя его имени я не слышал до поездки в ЮАР и про которого вряд ли слышало большинство моих читателей.

7.6. Ян Христиан Сматс (1870-1950)

Есть люди, которым просто не повезло родиться в месте, масштаб которого соответствовал бы масштабу личности. Скажем, этот блистательный лидер современного Сингапура, для личности которого вполне подошло бы американское президентство. А про Яна Христиана Сматса лорд Моран[23], врач и биограф Черчилля, сказал, что, родись он в Германии, он был бы одним из наиболее известных мировых лидеров. Почему в Германии, а не в Англии? А потому, что его современником в Англии был Уинстон Черчилль – его славы не перешибёшь.

А пока мы наблюдаем за их первой встречей в тюрьме в Претории, которая, наверно, не была самой приятной, хотя, я думаю, что всю жизнь они вспоминали ее со смехом. Черчилль сумел убедить Сматса, что его надо отпустить, и прокурор собирался рекомендовать правительству освобождение. Но Черчилль от него... сбежал, очень драматически, скрывался в вагонах и частных домах, пока не добрался до португальского Мозамбика, откуда вернулся в Англию как герой, готовый для политической карьеры. Будь он назавтра просто и без мелодрамы освобожден Сматсом, возможно, эта карьера не началась бы так легко? Черчилль до конца жизни держал под стеклом объявление о награде в 25 фунтов (более 3500 сегодняшних долларов) за его поимку!



25 фунтов в награду за поимку Черчилля!

Если бы новый Плутарх взялся за «параллельные» биографии политиков нашего времени, то Черчилль и Сматс были бы естественной парой, хотя о параллельности не могло быть и речи, так тесно были они переплетены в жизни. Оба боролись в Англо-Бурской войне. Оба стали премьер-министрами своих стран и служили вместе в Имперском военном кабинете Ллойд-Джорджа в Первую мировую войну. Оба испытали долгие периоды вне политики, когда Черчилль стал писателем, а Сматс – ботаником и философом, развивавшим теорию холизма.

Оба - Черчилль и Сматс - почти в сходных обстоятельствах возвратились в кресла глав правительства для ведения Второй мировой войны – Черчилль 10 мая 1940 г. после его оппозиции предыдущему премьеру Чемберлену, Сматс несколько раньше, 5 сентября 1939 г., после его оппозиции предыдущему премьеру Герцогу, не желавшему ввести Южную Африку в войну. Сматс фактически входит и в военный кабинет Черчилля, и их взаимная личная симпатия и даже дружба делает Сматса постоянным советником британского премьера по мельчайшим вопросам. Оба потерпели поражение на первых послевоенных выборах – Черчилль в 1945-м и Сматс в 1948-м, но не раньше, чем правительство этого твердого сторонника сионизма и непреклонного врага антисемитизма проголосовало в 1947 г. за образование Израиля. Уже в 1932 г. в еврейской Палестине его именем был назван кибуц Рамат Йоханан, расположенный в районе Кирьят Ата и существующий по сей день. В некрологе Хаиму Вейцману Сматс писал:

«Какими бы ни были изменения, привнесённые этой войной, великой мировой войной за справедливость и свободу, я сомневаюсь, что эти изменения могут превзойти по значению освобождение Палестины и признание её в качестве дома Израиля».



Луис Бота (слева, 1862-1919) и Ян Христиан Сматс в 1917



Кибуц Рамат Йоханан назван в честь Яна Христиана Сматса

Во многом Сматс – единственный. Основной идеолог и автор большинства документов Лиги Наций, он также написал преамбулу к хартии ООН. Единственный член Имперских кабинетов в двух мировых войнах. Единственный политик, который подписал как Версальский, так и Парижский договора об окончании обеих войн. (При этом в Версале он и Бота безуспешно добивались смягчения условий для Германии, правильно предсказав губительные последствия жёстких условий. «Не Вильсон, а человечность провалились в» Версале, – писал Сматс после смерти президента Вильсона.) Когда Сматс умер 11 сентября 1950 г., его сын сказал, что «ушел из жизни последний член правительства Крюгера, последний старший генерал Бурской войны, последний министр колониального правительства старого Трансвааля, последний член Национальной конвенции, последний и единственный участник Версальского мира и последний член Военного кабинета Первой мировой войны».

Давайте рассмотрим эту блистательную жизнь по порядку, а для этого, после краткого описания его молодости, вернемся ко второй Англо-бурской войне.

Родился в 1850 г. Был очень застенчив. Когда ему было 16, за 6 дней самоучкой выучил древнегреческий в достаточной степени для того, чтобы пройти вступительный экзамен с высокой оценкой и быть принятым в престижный колледж Виктории в Стелленбосе, где он встретил будущую жену Айзи Криге. Айзи помогла ему избавиться от застенчивости, от строгого кальвинизма и познакомила его с романтической поэзией. Он изменил намерение стать пастором и теперь он думал о юридической карьере. По окончании колледжа Сматс выиграл Эбденскую стипендию и отправился в Великобританию изучать право в колледже Кристи Кембриджского университета.



Слева – Ян Сматс в Стелленбосе, справа – Сматс с женой Айзи и дочерью Санта

Лорд Тодд, мастер этого колледжа, сказал в 1970 году, что «за 500-летнюю историю колледжа из всех его членов прошлого и настоящего, трое были действительно выдающимися: Джон Мильтон, Чарльз Дарвин и Ян Сматс». Будучи в Кембридже, Сматс написал книгу «Уолт Уитман: Этюд об эволюция личности». Сматс закончил обучение в 1893 г. с большими почестями. Он прошел нужные экзамены для входа в одну из престижных адвокатских коллегий, и ему предложили стипендию для дальнейшего обучения. Сматс отказался. В июне 1895 г. он вернулся в Капскую колонию, решив, что его будущее – в Ю. Африке.

Его рекомендовали Родсу, и тот взял его в «De Beers». Через полтора года, как мы уже видели, он ушел, увидел, что для него нет будущего в Кейптауне, переехал в Йоганнесбург, затем в Преторию, где сумел пробиться к Крюгеру. Его политические взгляды резко изменились: из горячего сторонника расширения Британской империи по модели Родса, он превратился в яростного бурского националиста. Крюгер даровал ему гражданство, и уже в 1898 мы видим его в должности генерального прокурора Трансвааля.

7.7. Вторая Англо-Бурская война

У войны было три стадии: в первые 4 месяца выигрывали буры, затем в течение 7 месяцев побеждали англичане, а потом были 21 месяц партизанской войны, когда англичане господствовали в городах, а буры владели сельской местностью.

Сразу после того, как англичане отвергли ультиматум, буры перешли границу, через 4 дня перерезали железную дорогу и окружили столицу алмазной империи город Кимберли. Самый знаменитый гражданин города Сесил Джон Родс оказался внутри, причем он приехал специально чуть ли не с последним поездом. Были также окружены два других важных города - Лейдисмит и Мейфкинг. Буры очень берегли своих людей и атаке предпочитали долгую осаду. Осажденные имели легкую связь с внешним миром, благодаря световому телеграфу.

Родс плохо себя вёл. В Кимберли командовал британский подполковник Кекевич, но Родс вмешивался во все и мешал. В какой-то момент Кекевич получил разрешение от командующего фельдмаршала Робертса на арест Родса, но над таким приказом можно было только посмеяться: никто не мог арестовать Родса в его Кимберли, где всё принадлежало ему, солдаты Кекевича были рабочими Родса, город его любил из-за доброты и заботы, газета печатала все, что он хотел, не считаясь с военной цензурой. И хотя мнение военных было, что необходимо наступать на столицы бурских республик Преторию и Блумфонтейн, Родс сумел поднять общественное мнение в Англии на то, что снятие осады с трех городов более важно, хотя Кекевич уверял его, что город еще может держаться. Через 124 дня с большими потерями город был освобожден от осады. А Родс, обычно справедливый и щедрый, испортил карьеру хорошего офицера.

Никуда, однако, было не деться от факта, что англичане могли выставить гораздо больше людей, чем буры, что они были более профессиональны, и что Британия на сей раз была тверда в намерении не проиграть войну.

Когда войска Робертса подошли к Йоганесбургу, буры предложили сдать город, если им дадут сутки. Робертс согласился при условии, что золотые копи не будут повреждены. За сутки буры вывезли все добытое золото до последней унции. То же самое повторилось с Преторией: Робертс согласился на сутки отсрочки, полагая, что сдача столицы означает конец войны. Он глубоко ошибался. За этот день Пауль Крюгер сел в поезд, шедший на восток к Мозамбику, но пока что остававшийся в Трансваале. С ним были все боеспособные солдаты, всё оружие и золото Трансвааля. 5-го июня 1900 г. войска Робертса заняли Преторию. Еще несколько месяцев президент Трансвааля командовал из поезда. Но 11-го сентября Пауль Крюгер навсегда простился с Трансваалем, и его поезд пересек границу с Мозамбиком. Фельдмаршал Робертс думал, что раз все города взяты, то победа одержана, и буры капитулировали. Он покинул страну, передав командование генералу Китченеру.

«Когда войска Робертса подошли...» Эта фраза требует комментария. Дорог и транспорта не было, и к месту боев – например, 1000 км от Кейптауна до Блумфонтейна, ещё 600 до Йоханнесбурга – 60-тысячная армия шла пешком. Потери британских войск от болезней почти вдвое превысили потери в боях (см. Таблицу ниже). Именно к этим маршам относятся страшные строки Киплинга (“Boots”)[24]:

Восемь — шесть — двенадцать — пять — двадцать миль на этот раз,

Три — двенадцать — двадцать две — восемьдесят миль вчера.

(Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог.)

Нет отпуска на войне.

Я — шёл — сквозь — Ад — шесть недель, и я клянусь,
Там — нет — ни — тьмы — ни жаровен, ни чертей,
Но — пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог,
И нет отпуска на войне.

(Пер. Ады Оношкович-Яцыны.

У переводчицы: «Нет сражений на войне». Я позволил себе вольность заменить на «отпуск», потому что переводчица, по-видимому не заметила, что киплинговское «There's no discharge in the war» - цитата из Экклезиаста[25], 8/8, «мишлахат» - «отсылание» на иврите, и во всех русских переводах стоит «отпуск».)



Сматс (в центре, с бородкой) с бурскими солдатами

Робертс думал, что буры капитулировали... А война продолжалась еще почти два года. Во главе теперь стояли: у буров - генералы Коос де ла Рей, Де Вет, Мериц, Бота, и Сматс, у Британии - глава британской гражданской администрации Милнер и генерал Китченер. Войска буров насчитывали не более 25 тысяч против 260 тысяч британских войск. Бота повел успешное партизанское вторжение в Наталь, а Сматс с 250-ми людьми углубился в Капскую колонию, надеясь на поддержку африканеров колонии. Но англичане считали их своими гражданами и расстреливали за переход на сторону врага. Сотни все-таки присоединились к Сматсу, но не тысячи, как он надеялся. Китченер инициировал политику выжженной земли, уничтожал бурские фермы и организовал первые в истории концлагеря для якобы защиты обездоленных бурских женщин и детей, а также для их черных слуг. Условия в лагерях были ужасны, и смертность ВТРОЕ превысила военные потери буров (см. Таблицу ниже). Дополнительной причиной рейда Сматса на вражескую территорию была необходимость пропитания его отряда, тогда как на бурской территории еда была сожжена.

Сматс и Бота успешно изводили англичан. Сматс собрал поезд с взрывчаткой и попытался протолкнуть его вниз в медный рудник в городе Окоп, что привело бы к гибели целого британского гарнизона. Это не получилось, но Сматс показал, что не остановится перед самым жестоким террором, если англичане не пойдут на уступки. У Боты и Сматса не были иллюзий в отношении возможности выиграть войну - их целью было добиться почетных условий её окончания.

Китченер пригласил бурских генералов для переговоров. Он был готов на щедрые условия, Милнер же не соглашался на меньшее, чем безоговорочная капитуляция буров. Генералы де Вет и де ла Реу требовали полного восстановления независимости, т.е. фактически безоговорочной капитуляции британцев. Для смягчения условий Китченеру пришлось связываться с Лондоном, а Сматсу и Боте уговаривать своих жестоковыйных. Мир был подписан 31 мая 1902 г. в местечке Феринихинг под Преторией. Условия[26]:

1. Буры прекращают сопротивление, сдают оружие и приносят присягу Короне.

2. Объявляется всеобщая амнистия, и смертные приговоры не будут приведены в исполнение.

3. Голландский язык разрешается в школах и судах.

4. В будущем будет введено самоуправление Трансвааля и Оранжевого государства (осуществлено в 1906-07 гг.).

5. Обсуждение прав черного населения откладывается до установления самоуправления.

6. Буры получат 3 миллиона фунтов в фонд восстановления (т.е. англичане де-факто платят репарации золотоносной республике!).

7. Будут соблюдаться права собственности буров, не будут введены налоги на землю и будет разрешено частное владение зарегистрированным оружием.

Два человека не участвовали в процессе: Сесиль Джон Родс и президент Пауль Крюгер. Репутация Родса была подмочена, он был болен. Есть свидетельство, что он страдал от депрессии, видя какой кровью пришлось пожертвовать в угоду его имперским амбициям. Он умирал. Он умер.

А утративший значение Пауль Крюгер метался по Европе, пытаясь мобилизовать поддержку, но никто уже не принимал его всерьёз, и даже Кайзер отказался его принять.

7.8. Эссе: Пауль Крюгер как трагическая фигура

Давайте рассмотрим потерю жизни в этой войне.

Потери во Второй Англо-Бурской войне[27]
Британия и колониальные войска
Обе Бурские республики и иностранные добровольцы

Численность войск, в тысячах

450-500
88

Смерти (раненые не учтены)

7894 убитыми
9098 военные потери

13250 умерли от болезней

934 пропали без вести
27927 смертей гражданского бурского населения в концлагерях


Неизвестное число чёрных в концлагерях

Всего потерь

22078
37025 только буров


Война обошлась в более чем 60 тысяч жизней, привела к разрушению всей структуры жизни страны. Ради чего?

Каковы итоги войны в политическом смысле? Быстрое восстановление самоуправления буров, хотя и под британским контролем; выплата Британией военных расходов буров; образование за короткое время объединенной страны, в которой уже никогда правительство не возглавлял англичанин. И считается, что Англия выиграла войну! Всего этого нельзя было достичь без войны?

Три человека, и только они сделали эту войну: Сесиль Джон Родс, Альфред Милнер и Пауль Крюгер. Если бы они договорились, буры имели бы всё внутри Британской империи, Британия имела бы доминион наподобие Канады, фермы не были бы сожжены, и более 60 тысяч жизней были бы пощажены.

Родс более других ответственен за создание атмосферы, но, наверно, перед самой войной его вина была меньше других: он уже три года как не занимал официальной должности, и никто его не привлекал к переговорам последнего момента. Я почему-то думаю, что если бы за столом в Блумфонтейне сидели полномочные Родс и Сматс, преодолевшие личную вражду, а также Коос де ла Рей, то войны бы не было. Последний, хотя и был «жестоковыйным» в конце войны, до самого ее начала выступал против нее в парламенте Трансвааля[28].

Наум Коржавин на примере Ивана Калиты разработал такую модель оценки государственного деятеля:

Был ты видом - довольно противен.

Сердцем - подл... Но - не в этом суть:

Исторически прогрессивен

Оказался твой жизненный путь.

Пауль Крюгер[29] – полная противоположность: если по красоте и не был «первым парнем на деревне», то наверняка видом не был противен. Если и был высокомерен, то наверняка не подл сердцем и не жесток: его любили и переизбирали в течение 20 лет. Но не в этом суть: он оказался глубоко неправ в историческом плане, и отсутствие предвидения им стоило жизни тысячам людей и посеяло ненависть между англичанами и африканерами лет на шестьдесят, и следы её даже сейчас видны случайному туристу.

Милнер презирал африканеров и буров. Крюгер ненавидел англичан и не доверял им. Два народа, традиционно дружественные в Европе, оказались непримиримыми врагами в Африке.

Да, жёсткость и высокомерие Милнера отвратительны. В частности, он отказался разговаривать со Сматсом перед войной, видимо, полагая его предателем. Он мешал Китченеру заключать мир. Но он был прав по существу предоставления гражданских прав уитлендерам в Трансваале. И не он первым спустил курок.

Курок спустил Крюгер. Он оказался примитивен и недальновиден. Даже глуп. Он ничего не понимал в демографии и не видел, что когда английское население Трансвааля превысило бурское, удержать независимость в перспективе было бы невозможно. В то же время, он не понял, что демографическое превосходство буров и африканеров над британцами в объединенной стране настолько велико, что после объединения именно они будут доминировать в гораздо большем политическом пространстве. Крюгер мог бы возглавить движение за объединение на своих условиях, кооперируя с Мильнером и Родсом. Он этого не понял, и некому было ему объяснить. И войну начал он, перед Б-гом нарушив своё слово Милнеру. Он виноват больше других. Трагическая фигура.

Это поразительно, каким неинформированным бывает общественное мнение! В первую войну Трансвааль был прав, агрессия была совершенно необоснованна, но никто войны не заметил и не пришел на помощь. А тут со всего света, включая Россию, прибежали добровольцы, чтобы защитить маленькую страну от империалистического гиганта. А агрессором-то был именно Трансвааль.

Родс не дожил двух месяцев до заключения мира и умер 26 марта 1902 г. Крюгера англичане пригласили обратно, но он гордо отказался от жизни в несвободной стране. Он умер в Швейцарии в июле 1904 г. Англичане не возражали против его торжественного перезахоронения на кладбище Героев в Претории в «День клятвы» 16-го декабря того же года.

Милнер. Есть ли причина, чтобы нам была интересна его дальнейшая судьба? Что нам Гекуба? Есть. В 1917 г. виконт Альфред Милнер[30] оказывается основным автором документа, известного как «Декларация Бальфура» и обещавшего евреям национальный дом в Палестине.

7.9. Завершение образования Южно-Африканского Союза (ЮАС). Исчезновение Буров как нации

В плохих отношениях между нациями и людьми следует различать вражду и ненависть. Врага можно уважать, и когда причина вражды устранена, она может прекратиться, изредка даже перерасти в дружбу. Ненависть иррациональна и неистребима. Война, подобная второй Англо-Бурской, с сожженными фермами и концлагерями, могла привести к такой ненависти.

Но во главе буров стояли большие люди: Бота и Сматс. 31 мая 1902 г. они обменялись рукопожатиями с Китченером. Я не знаю, в эту ли секунду, или назавтра, или им понадобилась неделя, но практически сразу они отмели вражду, стали смотреть только вперед и сотрудничать с англичанами в построении Союза. Переговоры внутри трех общин – двух бурских и английской - были трудны и могли сорваться в любой момент, как в свое время переговоры об образовании Соединенных Штатов. Например, вопрос о столице объединенного государства: никто не хотел уступить, и до сегодняшнего дня нация поддерживает дорогой способ правления в трех столицах: Претория – резиденция исполнительной власти – президента и правительства; в Кейптауне заседает парламент, и президент проводит часть года в бывшей усадьбе Родса; Блумфонтейн – судебная столица, резиденция Верховного суда.

Сохранение отдельного сознания Буров как нации потеряло смысл. Раньше название совпадало с родом занятий и суверенитетом. Теперь сожженные фермы вынудили многих из них в города, и они стали частью рабочего класса. А, главное, только общее с африканерами сознание превращало их в политическую и культурную силу. Итак, теперь это нация африканеров. Они начинают с поразительного единства: объединяют Капскую партию «Африканер бонд» с Народной партией Боты-Сматса в единую Южно-Африканскую партию.

Составив новую конституцию Союза, Бота и Сматс везут ее в Лондон, где ее утверждает Парламент и подписывает король Эдуард VII в декабре 1909 г. На всеобщих выборах их объединенная партия легко побеждает, и Луис Бота становится первым главой правительства ЮАС. Ян Сматс – министр внутренних дел, обороны и шахт.

8. Ян Христиан Сматс в 1910-1948: генерал, премьер-министр, основатель Лиги Наций и ООН, философ, фельдмаршал

Однако, единство скоро кончилось, и началась внутренняя борьба с т.н. «старыми бурами» - генералами прошедшей войны. Уже в 1915 г. генералы Герцог, Стейн и де Вит, не добившись отставки Боты и Сматса, раскололи партию и создали свою «Национальную партию». Восстание подполковника Мэни Мэритца чуть не привело к полномасштабной гражданской войне. К этому примешались забастовки, с которыми Сматс расправлялся довольно жестоко.

Сматс и Бота теперь чувствуют себя интегральной частью Британской империи. В Первую мировую войну оба ведут британские войска и завоевывают германскую Африку, сегодня известную как Намибию. Оба – в Имперском военном кабинете Ллойд-Джорджа. Тот хочет назначить Сматса командующим на Ближнем Востоке, но он не принимает назначения, и пост отдается генералу Алленби. В 1918 г. Сматс организует для Британии независимый от армии Королевский авиафлот. И если Бота, по-видимому, был удовлетворен ролью лидера страны (впрочем, в 1919 г. безуспешно пытался посредничать между воюющими Польшей и Украиной), Сматсу в ее рамках тесно. С дерзостью лидера мирового значения он выдвигает идею Лиги Наций.

Не просто выдвигает, но разрабатывает все документы в сочинении 1918 г. «Лига Наций: практическое предложение»[31], и президент Вильсон принимает его идеи по существу и стилю для образования этой организации. Сматс был также автором идеи мандатов от Лиги Наций, и его страна получила первый мандат на управление отнятой у немцев Намибией, а Британия – на управление Палестиной. После Второй мировой войны Сматс пишет преамбулу к хартии ООН, хотя одним из первых действий этой организации было осуждение его правительства за расизм.

В 1919 г. умирает Бота, и Сматс становится премьер-министром. В 1920 г. он помогает воюющим англичанам и ирландцам прекратить войну и заключить мир. Но он не смог убедить ирландцев принять статус доминиона наподобие ЮАС. У Сматса огромный авторитет за границей, в Британии, но его не любят в его стране. Он подавляет забастовки. В 1924 г. Сматс терпит сокрушительное поражение от Национальной партии и на 9 лет удаляется от политики в свою alma mater – университет в Стелленбосе.

Теперь он – ботаник и философ. Он участвует в нескольких экспедициях по сбору южно-африканских растений. Взбирается в горы. Мне жаль, что в Кейптауне у нас не оказалось двух свободных часов, чтобы подняться пешком по «тропе Сматса» на Столовую гору, по которой он часто ходил – мы побывали на вершине, поднявшись по канатной дороге.

В 1926 г. он вводит в философию термин «холизм»[32] (в книге «Холизм и эволюция»). Это философия целостности, и Сматс определяет холизм как «склонность природы с помощью творческой эволюции образовывать цельные структуры, которые больше суммы частей». У идеи есть древние корни, в частности, ее можно найти в «Метафизике» Аристотеля. Индивидуум – ничто, у него нет черт и особенностей, пока он не найдет себе место в обществе, в социальной среде. Познание целого должно предшествовать познанию частей, т.е. анализу.

Эта концепция, без названия «холизм», играла роль и в философии Спинозы и Гегеля. Еврейская Галаха, которая не различает между религиозной и светской жизнью и руководит каждым аспектом этической жизни человека, является холистическим документом. Альберт Эйнштейн прочитал книгу Сматса и писал ему[33], «что в следующем тысячелетии две концепции будут ключом человеческого мышления – его собственная теория относительности и концепция холизма Сматса. Он также утверждал, что Сматс был одним из только 11 людей, которые правильно понимали относительность».



Профессор Сматс (третий слева) с коллегами в университете Стелленбоса, 1931

В 1933 г. премьер-министр Герцог образует национальное правительство и приглашает Сматса в кабинет в качестве своего заместителя. В 1939 г. ярый республиканец и сторонник выхода ЮАС из Империи, Герцог считает начавшуюся войну европейским делом и не хочет вовлекать в нее свою страну. Партия проголосовала против Герцога, и 5-го сентября 1939 г. новый премьер-министр Ян Христиан Сматс вводит страну в войну. 28 мая 1941 года Смaтс был назначен фельдмаршалом британской армии.



Южно-Африканский плакат в поддержку «нашего человека» Сматса в военных усилиях

Хотя Wikipedia в статье о Сматсе[34] говорит, что он был членом военного кабинета Черчилля, в списке кабинета его нет, как нет и в списке из книги Б. Тененбаума о Черчилле[35]. Дело в том, что идея образования формального имперского кабинета наподобие кабинета в Первую войну не была поддержана главами правительств доминионов. Черчилль рассказывает[36], что из глав четырех доминионов только австралийский премьер Роберт Мензис хотел образования формального военного кабинета пяти премьеров. В 1941 г. он просидел 4 критических месяца в Лондоне, и, по словам Черчилля, «его длительный визит в Англию был очень важен». Но г-н Мензис был недоволен тем, что Черчилль пользовался слишком широкими полномочиями и представил свой план по образованию имперского кабинета. Остальные три премьера его не поддержали, особенно канадский премьер Маккензи Кинг, который полагал подчинение решениям, принятым в Лондоне, противоречащим канадской конституции. Сматс и новозеландский премьер Фрейзер с ним согласились – по-видимому все не были особенно счастливы с авторитарным стилем Черчилля, но все четверо были постоянной поддержкой и присутствием, и Сматс больше других.

После разгрома английской армии Роммелем в Египте в 1942 г., Черчилль в августе полетел в Каир сменять командующего генерала Клода Окинлека. Лорд Моран пишет, что Уинстон не любит такую работу, так он попросил более жёсткого Сматса прилететь в Каир. Они искусственно разделяют командование на Ближне- и Средневосточное, и с почетом посылают Окинлека командовать войсками поближе к его любимой Индии и подальше от реальных боев. На его место назначен генерал Александер.

По-видимому, это первый раз, что Лорд Моран видит Сматса в течение длительного времени, и он заворожен им так же, как я, хочет «проникнуть в его глубину» и чувствует, что не может, как не может познать Рузвельта. Он так описывает внешность 72-летнего лидера Южной Африки (стр. 55):

«Его обветренное лицо доминируется пронизывающим взглядом холодных, изучающих серо-голубых глаз, расположенных высоко над выступающими скулами».



Фельдмаршал Сматс (Фото из книги лорда Морана, между стр. 206 и 207)

Доктор заметил, что после совещаний, когда все уходят, чтобы переодеться к ужину, Сматс выходит на лужайку и отдыхает с полчаса, так что в один из вечеров он подсел к фельдмаршалу. Разговор зашел о романе в стихах «Кольцо и книга» английского поэта Роберта Браунинга, и оказалось, что оба собеседника могут цитировать из него наизусть. Когда доктор сказал, что он изучал ботанику, Сматс начал с увлечением рассказывать о травах Ю. Африки. Доктор предложил Сматсу свои книги, но тот сказал, что больше не читает художественную литературу. (Служащие говорили, что на ночном столике Сматса всегда лежит Новый завет.) Лорд Моран выразил мнение, что во время войны важен острожный рассчитывающий ум – Сматсу это не понравилось, идеи важнее, полагал он: «Вот почему Уинстон незаменим. Он – человек идей. Если он исчезнет, никто не сможет встать на его место. Люди действия живут на поверхности, они не творят». Мне странно это слышать от человека такой бешеной активности, какая отличала всю жизнь Сматса.

Доктор продолжает: «Кажется, что этот одинокий суровый бур с библейским подходом живет в своем собственном мире». Он приходит к выводу, что на месте Черчилля он бы выбрал кого-нибудь другого для помощи в деликатном деле смещения генерала Окинлека.

Но Лорд Моран все время подчеркивает большую личную близость двух лидеров. Мы видели, что холодноватый Сматс становится эмоциональным, когда говорит о Черчилле. В какой-то момент он посылает Лорду Морану телеграмму с благодарностью за заботу о здоровье лидера. С другой стороны, Сматс – «один из нескольких людей – пожалуй, их только двое, кого Уинстон слушает, потому что уважает их способ мышления; второй, конечно, профессор» Фредерик Линдеман. «Уинстон ценит, когда слышит от Сматса, что он действует в правильном направлении».

Но, правда, Черчиллю 68; что будет, если он не выдержит напряжения и сляжет или умрет? Лорд Моран начинает дневник, объясняя, почему правительство пригласило его стать врачом премьер-министра в 1940 г.: «...потому что некоторые члены Кабинета, поняв, насколько важным [премьер] стал, решили, что им нужен кто-то, кто бы следил за его здоровьем». По-видимому, по аналогии те же люди подумали о том, что если Черчилля не станет, то нужен кто-то близкий по масштабу, чтобы заполнить его место. Секретарь Черчилля сэр Джон Колвилл подумал о Сматсе, и эта мысль была одобрена королём и королевой, очевидно, без возражений со стороны других членов правительства. Неизвестно, было ли это конституционно – пригласить премьер-министра другой страны стать премьером Великобритании, и опробовать конституционность не пришлось, потому что с Черчиллем ничего не случилось, но это говорит о масштабе личности Смaтса, как её видели в Британии военного времени.



Черчилль и Сматс во время Второй мировой войны



Премьер-министры Британского содружества в 1944 г. Слева направо: Маккензи Кинг (Канада), Сматс, Черчилль,

Питер Фрейзер (Н. Зеландия), Джон Кёртин (Австралия)

Сам Черчилль много пишет о Сматсе в его 6-томной истории Второй мировой войны. 3-го июня 1944 г. Черчилль, Эрнст Бевин и Сматс инспектируют войска, готовые к высадке в Нормандии. Если мы возьмем наугад, скажем, 3-й том, озаглавленный «Триумф и трагедия», откроем указатель в конце книги на имени Сматса, то мы увидим круг вопросов, который премьер-министр обсуждал с ним в период после высадки и до конца войны: конкретное использование тех или иных частей; политика России в отношении будущей ООН; обсуждение положения в Югославии и Греции, в Бирме и Китае; выборы в Англии. Вот такая фраза (стр. 576) говорит о большой близости во взглядах (май 1945):

«Я обо всём сообщал Сматсу, находившемуся в Сан-Франциско, и он был в полном согласии с моим настроением и моими действиями».

Близость к британской политике, к королю и Черчиллю сделала Сматса непопулярным среди африканеров, что привело к его падению. Наверняка не помог и визит короля Георга VI с семьей[37] в 1947 г., возможно, в какой-то мере, чтобы повлиять на выборы в пользу Сматса. Сматс водил короля и королеву по своей тропе на вершину Столовой горы. Визит не прошел гладко: король был возмущен, когда ему сказали, что он должен пожимать руки только белым, и он назвал свою южно-африканскую охрану «гестапо».

Когда Черчилль вернулся к власти в 1951 г., он инициировал установку памятника Сматсу на площади перед Британским Парламентом; памятник был открыт в 1956 г. После смерти Черчилля, в 1973, ему самому был воздвигнут памятник на той же площади. И, конечно, памятник Сматсу стоит в “Садах» Кейптауна.



Гости премьер-министра Сматса в его имении в Дорнклофе, 1947: король Георг VI, королева-мать Мэри,

королева Елизавета, стоят: принцессы Елизавета (слева, сегодняшняя королева Елизавета II) и Маргарет



Памятники Уинстону Черчиллю и Яну Сматсу на парламентской площади в Лондоне



Памятник Сматсу в «Садах» Кейптауна работы Сиднея Харпли

9. Расизм, сегрегация, Махатма Ганди в Африке, Африканский национальный конгресс

Темы, обозначенные в заголовке, могли бы послужить предметом для нескольких книг, и я их затрону очень кратко. Ни один из лидеров, о которых мы рассказали, не думал о черном населении как о возможном равном партнере в политической и экономической жизни. Сматса часто обвиняли в том, что он страстно боролся за гуманизм и либерализм за границей, но не проводил те же принципы у себя дома. В частности, в 1946 г. на его правительство в ООН пожаловалась Индия, и ООН осудила Ю. Африку за дискриминацию индусов, нет – ещё не чёрных.

Дело в том, что уже с начала 19-го века, когда удалось вырастить сахарный тростник, для работы на плантациях стали привозить индусов. Как когда-то голландцы, многие из них оставались по окончании контракта, и в г. Дурбане в Натале, на берегу Индийского океана, образовалась большая индийская община. Позднее на родине распространились слухи о плохом обращении плантаторов с индусами, и поток стал иссякать. Именно это было одной из причин войны с зулусами, и короля Кечвайо заставили поощрять отправление своих подданных на работы на тростниках. В 1893 г. 24-летний адвокат-индус Махатма Ганди прибыл и остался в Дурбане на 21 год. Здесь он разработал свое учение о непротивлении злу насилием, здесь он провёл некоторое время в английской тюрьме. Он добивался и никогда не добился для индусов равного с белыми статуса. А что Ганди думал о черных?

На митинге в Бомбее в 1896 г. он сказал[38], что европейцы пытаются низвести индусов до уровня «грубого кафира (сегодня слово звучит как «ниггер» или «жид», возможно, оно не было столь оскорбительным в то время – Э.Р.), который не знает ничего, кроме охоты, и единственная амбиция которого – собрать достаточное количество скота, чтобы купить жену, а затем провести всю жизнь в праздности и наготе».

После тюрьмы, где он встретился с черными узниками, Ганди в 1903 г. писал: «Кафиры, как правило, нецивилизованы, а заключенные особенно. Они причиняют неприятности, очень грязны, почти как животные». «Мы верим, что белая раса Ю. Африки должна быть господствующей расой.» Ганди полагал, что индусы «несомненно бесконечно выше кафиров». Таков этот борец за свободу: он считает белых высшей расой и упрекает чёрных в отсутствии гигиены, председательствуя над нацией, о грязи которой туристы рассказывают ужасы и через 100 лет после его слов!

Хотя Сматс и Ганди были политическими противниками, они глубоко уважали друг друга. Перед возвращением в Индию в 1914 г. Ганди подарил Сматсу пару сандалий, которые он сам сделал. В 1939 г. премьер-министр написал эссе по случаю 70-летия Ганди и вернул сандалии с припиской: «Я носил их летом в течение многих лет, хотя и чувствовал себя недостойным стоять в обуви столь великого человека».

Сматс тоже считал, что расы должны быть разделены. В 1929 г. он писал:

«Старая практика смешивала черные и белые учреждения, и ничего другого нельзя было сделать после того, как туземные учреждения и традиции были нарочито и бездумно разрушены. Но теперь появился новый план, который мы... называем «сегрегацией»: два вида раздельных учреждений для двух элементов населения, живущих в раздельных районах... Разделение учреждений несет за собой территориальное разделение».

О черных Сматс был такого же мнения, как Ганди:

«У этих детей природы нет внутренней стойкости и настойчивости европейцев, нет у них и социальных и моральных причин для прогресса, который построил европейскую цивилизацию за довольно короткий период».

Но партия Сматса не была столь тверда в отношении апартеида, и это одна из причин, почему она проиграла выборы Национальной партии, пришедшей к власти в 1948 г. и уже не выпускавшей ее до конца апартеида в 1994 г.

Правящая сейчас партия «Африканский национальный конгресс» была организована в 1912 г[39]. В нее входила появившаяся уже у кóса интеллигенция, священники, и поначалу партия приняла идеи Ганди о сопротивлении без насилия. В то время партия добивалась лишь принятия образованных людей обществом белых. На тех же принципах была основана и молодежная лига партии (1943). Лишь позднее, в частности, после заключения союза с Коммунистической партией и в результате полной безрезультатности мирного сопротивления, партия перешла на вооруженную борьбу. Сегодня – это страна власти черных.

Но если вы думаете, что черные Африки хороши друг с другом, то эта глубокая ошибка. В XIX веке они настолько вырезали друг друга, что только большие буферные пространства гарантировали выживание коса и зулусов. Как мы видели, нередко они использовали белых в войнах друг против друга. А сейчас, когда власть у них? По-прежнему, юг – «царство» коса и «цветных», и зулусов просят не соваться с поисками работы – могут убить. То же самое для коса в районе Йоганнесбурга-Претории. Наш гид увидел в отеле в Кейптауне менеджера-зулуса (скорее, не «увидел», а услышал по акценту) и спросил, как ему это удалось. Тот объяснил, что штаб-квартира группы отелей находится в Претории, и его оттуда послали на курсы менеджеров, так что в кейптаунский отель он прибыл как бы по распределению. «Сейчас уже ничего, - сказал он, - но в начале было очень трудно».
Примечания

[1] Ron McGregor, The South African Story, 2010.

[2]Геродот, История в девяти книгах, стр. 197, «Наука», Л., 1972.

[3] Wikipedia,Simon van der Stel.

[4]http://www.wine.co.za/news/news.aspx?NEWSID=20570; художник Pieter van Anraedt

[5]Википедия, Африкаанс.

[6]Wikipedia, History of Cape Colony from 1806 to 1870.

[7]Wikipedia, Andries Pretorius.

[8] Wikipedia, Day of Reconciliation.

[9]Wikipedia, Voortrekker Monument.

[10]Wikipedia, Cecil Rhodes; Википедия, Родс, Сесиль Джон.

[11]Wikipedia, Victoria Falls Bridge.

[12]Владимир Гаков, Строитель всемирной империи Сесил Родс, http://www.liveinternet.ru/community/2281209/post108147262/

[13] Википедия, Зулусы; Кечвайо.

[14] Wikipedia, Cetewayo.

[15] Киплинг не был в Африке во время Первой войны, и это стихотворение относится ко Второй. Но поскольку оно очень подходит к описанию битвы у горы Маюба, я позволил себе вольность использовать его здесь.

[16] Первая перепись в Трансваале произошла 17-го апреля 1904 г., после войны, когда в стране оказалось еще больше англичан. В статье «Transvaal» в The 2011 Classic Encyclopedia (http://www.1911encyclopedia.org/Transvaal#Inhabitants) говорится, что на этот день было 1,269,951 жителей, включая 8,215 солдат британского гарнизона). Из них 20,67% или 297,277 человек были белыми; почти 60% из них – мужчины. Почему-то не указано разделение между британцами и бурами, но сказано, что только 20% британцев родились в Трансваале - остальные прибыли из других британских владений в Африке или из Британии. 3% белых были русскими.

[17]Wikipedia, Uitlander; Википедия, Уитлендеры.

[18] Wikipedia, Leander Starr Jameson.

[19] Википедия, Если... (стихотворение); текст и переводы: http://www.lib.ru/KIPLING/s_if.txt; свидетельство Киплинга о том, что оно навеяно образом Джеймсона см. в его автобиографии: https://sites.google.com/site/ifrudyardkipling/archive/kipling-himself

[20] Paul Kruger,, http://www.nndb.com/people/247/000117893/

[21] V.B. Carter, Winston Churchill: An Intimate Portrait, Harcourt, Brace & World, NY, 1965.

[22] Wikipedia, Louis Botha.

[23] Churchill, Taken from the Diaries of Lord Moran, Houghton, Boston, 1966, pp. 53-58.

[24]Википедия, Пыль (стихотворение).

[25]“Boots”, Notes by Mary Hamer, http://www.kipling.org.uk/rg_boots1.htm

[26]Wikipedia, Treaty of Vereeniging.

[27]Wikipedia, Second Boer War.

[28]Википедия, Коос де ла Рей.

[29]Paul Kruger,, http://www.nndb.com/people/247/000117893/

[30] Wikipedia, Alfred Milner, 1st Viscount Milner.

[31] Wikipedia, League of Nations.

[32]Wikipedia, Holism.

[33]Tony McGregor , Jan Christian Smuts – enigmas and contradictions writ large: Part 1 -

http://tonymac04.hubpages.com/hub/Jan-Christian-Smuts-enigmas-and-contradictions-writ-large; Part 2 - http://tonymac04.hubpages.com/hub/Jan-Christian-Smuts-enigmas-and-contradictions-writ-large-Part-2#. Письмо Эйнштейна Сматсу от 24 июня 1936 г.

[34] Wikipedia, Jan Smuts; также Википедия, Смэтс, Ян.

[35] Б. Тененбаум, Великий Черчилль, стр. 627-630, Москва, «Яуза», «Эксмо», 2011.

[36] W.S. Churchill, The Second World War, III, The Grand Alliance, Houghton, Boston, 1951, p. 409.

[37] Wikipedia, George VI.

[38] Rory Carroll, Gandhi branded racist as Johannesburg honours freedom fighter, The Guardian, 17 October 2003, http://www.guardian.co.uk/world/2003/oct/17/southafrica.india

[39] Wikipedia, History of the African National Congress.Содержание

1. До европейского поселения

2. Первые голландцы

3. Появляются англичане

4. Белые и чёрные встречаются

5. Великий трек и преобразование Буров в нацию (1834-1854)

5.1. Монумент Великому Треку (Voortrekker Monument)

6. Алмазы. Сесиль Джон Родс (1853-1902)

7. Борьба за создание Южно-Африканского Союза – ЮАС (1877-1910)

7.1 Англо-зулусская и первая англо-бурская войны

7.2. Пауль Крюгер (1825-1904)

7.3. Рейд Джеймсона

7.4. Милнер и Крюгер

7.5. Корреспондент лондонской газеты

7.6. Ян Христиан Сматс (1870-1950)

7.7. Вторая Англо-Бурская война

7.8. Эссе: Пауль Крюгер как трагическая фигура

7.9. Завершение образования Южно-Африканского Союза (ЮАС). Исчезновение Буров как нации

8. Ян Христиан Сматс в 1910–1948: генерал, премьер-министр, основатель Лиги Наций и ООН, философ, фельдмаршал

9. Расизм, сегрегация, Махатма Ганди в Африке, Африканский национальный конгресс

В марте 2012 г. мы с женой посетили Южную Африку. В аэропорту Кейптауна группу из 26 североамериканцев встретил местный директор поездки Рон МакГрегор, 64 лет, оказавшийся наиболее блестящим гидом, которого мы когда-либо встречали. Профессорский вид, профессорское знание страны, автор энциклопедической книги[1], которую, купив, я буду широко использовать; кроме того, узнав о статье, он предложил неограниченно обращаться к нему с вопросами по электронной почте. Рон был в молодости либералом и, в общем, им остался с той поправкой, что возраст сильно сдвигает либерализм в консервативную сторону. Он сказал, что его цель – не просто показать нам природу, но дать и почувствовать, чем живёт страна, и эта задача ему блестяще удалась.



Наш гид Рон МакГрегор

Я начал писать статью как рассказ о поездке, но оказалось, что это трудно сделать, не обращаясь каждую минуту к истории. Я понял, что как я сам почти ничего не знал об истории страны, так, по-видимому, не знает и большинство моих читателей. Путешествие обычно излагается географически, горизонтально, тогда как история носит вертикальный характер, и глубоко два подхода совместить трудно. Поэтому я решил сначала написать краткое изложение истории и людей в ней, а потом отдельно описать путешествие. История эта будет, в основном, историей белого человека в Южной Африке до 1948 г.

1. До европейского поселения

Похоже, что обогнуть Африку морем сравнительно легко – не сравнить с мысом Горн, который имеет славу «кладбища кораблей». Наверно, первыми это сделали финикияне, о чём нам сообщил Геродот, называвший Африку Ливией (IV-42)[2]:

“Ливия же, по-видимому, окружена морем, кроме того места, где она примыкает к Азии; это, насколько мне известно, первым доказал Неко (609-593 гг. до н.э. – Э.Р.), царь Египта. После прекращения строительства канала из Нила в Аравийский залив царь послал финикиян на кораблях. Обратный путь он приказал им держать через Геракловы Столпы (Гибралтар – Э.Р.), пока не достигнут Северного (Средиземного – Э.Р.) моря и таким образом не возвратятся в Египет. Финикияне вышли из Красного моря и затем поплыли по Южному. Осенью они приставали к берегу, и в какое бы место в Ливии ни попадали, всюду обрабатывали землю; затем дожидались жатвы, а после сбора урожая плыли дальше. Через два года на третий финикияне обогнули Геракловы Столпы и прибыли в Египет. По их рассказам (я-то этому не верю, пусть верит, кто хочет), во время плавания вокруг Ливии солнце оказывалось у них на правой стороне”.

Мы не всегда доверяем Геродоту, который жил лет на 150 позже описываемых событий, но как раз его оговорка о том, чему он не верит, нам доказывает подлинность события. Ибо солнце с правой стороны (очевидно, при движении с востока на запад)? Какой же культурный человек поверит таким бабушкиным сказкам для плоской неподвижной Земли?! Не наш автор, а «пусть верит, кто хочет». Хотим и поверим - мы, потому что мы знаем, что оказавшись в южной части Африки, пересекшие экватор моряки и не могли увидеть Солнце нигде, кроме как справа, на севере. Если бы Геродот узнал это и если бы он ведал Данте, он, наверно, сказал бы:

Объ истине, приявшей образ лжи,

Чтоб без вины осмеян не был с нею,

О человек, поведать не спеши!

(Ад, XVI-124-126, Перевод Д.Е. Мина)

Когда через две тысячи лет великие морские державы Европы – Португалия, Британия, Голландия (Испания направила свой поиск в другую сторону) - начали искать восточный путь морем в Индию, им нужно было проделать маршрут финикиян в обратную сторону. Но стало ясно, что кораблям надо где-то передохнуть. Команда португальца Бартоломео Диаса первой из белых в феврале 1488 г. ступила на землю, которую их лидер назвал Мысом Доброй Надежды (МДН). Команда была на грани бунта, и Бартоломео Диас не мог долго продолжать. Он увидел, что от МДН земля резко поворачивает на север, опустил руку в воду, нашел её теплой, решил, что это Индийский океан и повернул назад в Португалию. На самом деле это был залив Атлантики, который из-за ошибки Диаса мы сейчас называем Ложным заливом. МДН – не самая южная точка Африки, как многие думают (см. более подробную карту ниже), такой точкой является мыс Игольный, примерно 150 км юго-восточнее МДН, на другой стороне залива.

Васко де Гама обогнул южное побережье Африки, 25 декабря 1497 г. приземлился на восточном побережье, которое он в честь дня приземления назвал Наталь – Рождество по-португальски, и затем он первым достиг Индии.



Современная карта Ю. Африки



Карта Ложного залива. Мыс Доброй надежды – слева

В отличие от распространённого мнения, на берегу не было чёрного населения. Древняя миграция чёрных, которые выращивали кукурузу и пасли коров, была остановлена более тысячи лет назад полупустынном климатом юго-западной Африке, где, как в Средиземноморье, дождь бывает только зимой или не бывает совсем, так что нет травы для скота. На южном берегу жило коренное население Хои-хои, люди иной расы, много светлее, чем чёрные, с иной структурой волос. Особенностью их анатомии была «стеатопигия» - собирания жира в бёдрах и ягодицах, который использовался в голодные времена. Хои-хои разводили овец и коз. Поскольку их язык включает щёлкающие звуки, голландцы назвали их «готтентотами», что означает «заика». Я буду использовать это более привычное для нас слово с оговоркой, что я понимаю, что для современного готтентота оно может звучать подобно «жиду» для евреев. Готтентоты поначалу не были враждебны к португальцам, но в 1510 г. произошла ссора и резня белых. Португальцы к этому времени уже установили колонии в Мозамбике и Анголе и решили, что обойдутся без мыса.

Следующими были англичане – известный авантюрист и пират Франсис Дрейк проплыл мимо мыса в 1580 г. без высадки. Затем (1615) английская торговая компания убедила правительство дать ей десять приговоренных к повешению и высадила их как своих работников на мысе, чтобы посмотреть, могут ли там прижиться англичане – это был полный провал. Когда позднее англичане всё же решили, что им нужна станция по дороге в Индию, они избрали необитаемый остров Св. Елены.

Итак, через 150 лет после плавания Васко де Гамы ни одна европейская держава ещё не заявила о своих правах на южно-африканское побережье, хотя европейцам того времени и в голову не приходило, что природное население может иметь права. В 1647 г. в заливе у будущего Кейптауна потерпел крушение корабль «Гаарлем» голландской Ост-Индской компании, и история белого поселения в Южной Африке началась.

2. Первые голландцы

Я сразу сделаю список шести крупных фигур – пяти голландцев и одного британца, вокруг которых построю рассказ о южноафриканской истории белых до 1948 г. (русское написание имён – по Википедии, кроме имени «Smuts», которое там необоснованно дано как «Смэтс»):

Ян ван Рибек – 1619-1677;

Симон ван дер Стел – 1639-1712;

Андрис Преториус – 1798-1853;

Сесиль Джон Родс – 1853-1902;

Пауль Крюгер – 1825-1904;

Ян Христиан Сматс – 1870-1950.

Никто из моряков не погиб при крушении «Гаарлема», и они смогли вытащить на берег значительную часть груза. Но они понимали, что застряли по крайней мере на год до следующего корабля. Хои-хои не были враждебны, у голландцев было, что менять, и они приготовились к длительной стоянке. И оказалось, что жить на этом берегу совсем неплохо! Климат был хорош, земля плодородна. По возвращении капитан рекомендовал компании установить около мыса постоянную станцию отдыха для кораблей, направлявшихся в Индию. Компания приняла предложение, и в 1652 г. направила три корабля во главе с Яном ван Рибеком, который и стал основателем города Кейптаун.

Кейптаун находится на севере Капского полуострова, на юге которого – мыс Доброй Надежды. Когда-то земля была островом, но за миллионы лет нанесло песок, и территория стала полуостровом; это то, что называется “Cape Flats” – «плоскости», непригодные для земледелия, с ветрами, трудные для лошадей и экипажей. В 1840-х специальные деревья, растущие на песке, были привезены из Австралии, которые укрепили пески «плоскостей» и сделали их пригодными для промышленности и жилья. А позади города возвышается Столовая гора, и районы вокруг неё – наиболее желанные для обитания в момент основания города и сегодня.

Ван Рибек был единственным человеком, которому компания разрешила взять с собой жену. Остальным – нет. И через 9 месяцев началось исчезновение нации готтентотов на южном берегу: родился первый ребёнок расы, которую сегодня называют «цветными». Надо сказать, что исчезновение не было таким уж «добрым»: готтентоты в массе гибли от европейских болезней (как индейцы в Америках), от быстро приобретенного пристрастия к алкоголю, которого они раньше не знали. Сегодня более или менее чистые готтентоты остались на севере и северо-западе в Намибии – на южном берегу Африки они давно перемешаны.



Кейптаун. Столовая гора и вид со Столовой горы на «Сады» внизу и на «Плоскости» вдали

(фото автора)

Позднее появился дополнительный компонент крови и культуры: индонезийские рабы-мусульмане. Компания была достаточно мудра, чтобы запретить обращение в рабство местного населения, хотя голландская Вест-индская компания перевозила чёрных рабов из Африки в Америку. Но для южной Африки рабов привозили из голландской Ост-Индии (теперешняя Индонезия). Сегодня в Кейптауне есть т.н. «Малайский квартал» с мечетями, мусульманскими магазинами и ресторанами; они не в меньшей степени коренное население, чем белые.

У прибывших работников был контракт на 5 лет. Когда у первых из них истёк срок, они пришли к ван Рибеку и сказали, что в Голландии им делать нечего, для них там не будет работы. А вот если бы губернатор дал им землю, они остались бы в качестве частных граждан. Компания утвердила план, ван Рибек выделил земли на востоке от поселения, и появились первые фермеры. Фермер по-голландски: boer – бур, и так появилось в Африке это впоследствии знаменитое слово.

Ян ван Рибек не любил Африку, отслужил 10 лет и в 1662 г. удалился на покой в Ост-Индию. Несколько других губернаторов служили после него, не оставив заметного следа, пока в 1679 г. не появился полный энергии Симон ван дер Стел. Если ван Рибек по каждому поводу писал в компанию, прося разрешения, ван дер Стел нередко сначала действовал, а потом извещал 17 Лордов компании. Он инициировал расширение и укрепление колонии. Во времена апартеида не очень афишировалось, что этот яркий правитель, был «цветным»: его отец был голландцем, а мать – освобожденной рабыней-индианкой[3]. Поскольку «плоскости» около города были мало пригодны для земледелия, Ван дер Стел поехал в глубь страны. Примерно в 50 км на востоке он нашел реку, которую назвал рекой Эрсте («Первой» рекой). Там он основал город, «скромно» назвав его своим именем - Стелленбос.



Статуя основателя Кейптауна Ян ван Рибека на вокзальной площади города

Земля вокруг Стелленбоса была поделена на фермы. Виноград не был обычной культурой, но этому мечтателю виделось африканское вино, и он поощрял посадку лозы. А для бочек он насадил дубы европейского типа. Виноград рос, вино легко было сделано. С ним было две проблемы: его было невозможно пить, а быстрорастущие в этом климате дубы давали пористую древесину, так что из бочек вино испарялось. Конечно, вино не выливали – рабы и матросы и его пили, но для губернатора и его окружения вино привозилось из Европы.

Так и осталась бы Ю. Африка «невинной» страной, если бы в 1685 г. Людовик XIV не отменил Нантский эдикт, обещавший французским гугенотам свободу вероисповедания. Началась резня, протестанты бежали в более терпимые страны и переполнили маленькую Голландию. Ост-Индская компания объявила, что даст землю каждой семье гугенотов, которая пожелает переселиться в Капскую колонию.



Симон ван дер Стел, портрет работы Питера ван Анредта (не позже 1678)[4]

Это – один из примеров того, как малое количество людей способно привести к большим изменениям. 160-180 переселенцев, включая женщин и детей, т.е. 30-40 семей, приняли предложение и предстали перед ван дер Стелом. Он не хотел образования отдельной французской колонии и разбросал французов так, что их земли были окружены землями голландцев. Губернатор справедливо полагал, что при отсутствии разницы в религии соседская молодежь переженится, и французы ассимилируются в течение пары поколений. То, что голландский был единственным официальным языком, способствовало ассимиляции.

Так что Ю. Африка осталась без французов, но – с вином. Ибо французы знали, как важна в период брожения сравнительно постоянная прохладная температура. Они зарывали бочки в землю или увозили их в горы. А бочки и сегодня импортируют из Европы. Но добрые французы выжили в сохранившихся названиях городков в долине, называемой Долиной Гугенотов, неподалеку от города Паарл.

Семнадцать Лордов не были довольны непонятной им активностью губернатора – созданием им как бы «империи», тогда как его основной задачей было обслуживание кораблей на пути в Индонезию. Они послали «ревизора» - барона Дранкенстайна с полномочиями менять любые решения ван дер Стела. Правитель взял барона в поездку по району Стелленбоса, объясняя планы будущих поселений, где будут выращивать виноград, пшеницу, овец. Барон был в восторге, отплыл и посоветовал компании оказать губернатору полное доверие и поддержку. В благодарность одна из гор вокруг города названа «Дранкенстайн».



Мы привезли две бутылки: белое из Стелленбоса (слева), красное – из Констанции

Стелленбос сегодня - блистательный университетский город с преподаванием, в основном, на языке африкаанс (в аспирантуре – на африкаанс и английском, в зависимости от состава студентов). В университете более 26 тысяч студентов; 68% из них – белые. Все премьер-министры страны с 1910 до 1979 гг. были выпускниками этого университета. Здесь находится одна из сильнейших в мире команд по регби. Стелленбос называется также «городом дубов». Дубы охраняются законом, и если дуб стоит на пути строительства нового дома, архитектор должен провести дерево через здание.



«Город дубов» Стелленбос. Дуб проходит через здание (фото автора)

Симон ван дер Стел прослужил 20 лет и вышел в отставку в 1699 г. Благодарная компания предложила ему имение в Голландии, но он решил остаться в колонии, где у него было имение позади Столовой горы, дарованное за несколько лет до отставки. Он назвал его «Констанция» - никто не знает в честь кого. Он жил ещё 13 лет и делал в Констанции вино легендарного качества. Его имение давно разделено, и сегодня это наиболее дорогой жилой район Кейптауна. Но винодельня осталась, и вино Констанции по-прежнему самого лучшего качества.

Поселенцы всё меньше чувствовали связь с Голландией, где они не родились и никогда не были. Все больше и больше они называли себя по роду своего фермерского занятия – бурами. Их язык стал отдаляться от голландского, он впитал в себя немало малайских, португальских и готтентотских слов, и голландцы порой презрительно относились к нему как к «кухонному голландскому». В середине 19-го века началась стандартизация языка, названного «африкаанс», кодификация грамматики, составление словарей. В 1876 г. в Паарле стала издаваться первая газета на африкаанс, и по этому поводу в городе поставлен памятник языку[5]. Появилась литература. В 1878 г. были сделаны первые переводы Библии, но полный текст был опубликован только в 1933 г. и переиздан, с исправлениями, в 1983. Тем не менее, при образовании Южно-Африканского Союза в 1910 г. официальными языками были названы английский и голландский, и только в 1925 г. последний заменяется на африкаанс. Сегодня на африкаанс говорят также и в Намибии. Сохраняется значительное взаимное понимание между голландским и африкаанс, особенно в письменном виде.



Памятник языку африкаанс в Паарле

3. Появляются англичане

Во времена французской революции Голландия считалась естественным союзником Британии. Но когда в 1795 г. французские войска вошли в Голландию, население охотно приняло их. Бежавший в Англию голландский принц Вильям V дал англичанам письмо, разрешающее им занять Капскую колонию.

Когда английской флот прибыл, Капские власти заявили, что они подчиняются только Ост-Индийской компании, а не принцу, так что англичанам здесь делать нечего. Англичане силой захватили колонию и держали её в течение 6 лет. За это время Ост-Индийская компания обанкротилась (1800), но в 1802 г., во время недолгого мира между Англией и Францией, территория была отдана правительству Голландской республики. Затем Англия и Франция вновь оказались в состоянии войны, и 10 января 1806 г. Англия силой захватила колонию, на этот раз – навсегда. Во время Венского конгресса 1814 г. Голландия, как союзник Наполеона, не была в состоянии предъявлять требования. Она потеряла Капскую колонию, получив от Англии два миллиона фунтов в качестве компенсации. Индонезия осталась за Голландией.

Центральной улицей Кейптауна является ул. Эддерли. Как и в честь кого она была названа? В 1849 г. англичане решили, по примеру Австралии, отправлять в преступников в Капскую колонию. Население было в ярости, но не имело никакой власти для запрета. Когда первые 300 преступников прибыли, население объявило бойкот и отказалось от поставки продовольствия.

В Лондоне собрался парламент, и вначале большинство было против уступок колонии. Но затем член Палаты общин Чарльз Эддерли произнес убедительную речь против отправки заключенных, кораблю было приказано отплыть из Кейптауна в Австралию – в последний раз, поскольку было решено прекратить будущую отправку и туда. Благодарные жители назвали главный проспект именем Чарльза Эддерли.

4. Белые и чёрные встречаются

Мы уже отмечали, что черные – такие же пришельцы на юге Африки, как и голландцы. Антропологи называют черных саб-Сахарной Африки «банту», хотя слово стало обидным после его использования режимом апартеида. Юго-запад страны из-за малого выпадения дождей и только зимой мало пригоден для земледелия. Земледельческие нации банту жили к северо-востоку от этой линии.



Историческое расположение этнических групп до белого поселения

Пунктиром показана линия раздела между зимним (юго-запад) и летним периодами дождей

Самыми большими банту нациями здесь являются кóса, зулусы и свази, которые понимают языки друг друга, хотя произношение отличается. Из 49 млн. сегодняшнего населения страны 40 млн. черных, из которых коса и зулусы насчитывают по 7 млн.; все остальные группы существенно меньше по численности.

А в момент заселения Капской колонии белыми рядом находились только готтентоты. Но когда фермеры-буры двинулись на восток, они пришли в соприкосновение и конфликт с коса. Голландские, а затем и английские власти пытались установить границу между белыми и коса по Великой Рыбной реке. Проблема была в том, что, сколько бы соглашений коса не подписали, они их не выполняли. Во-первых, само понятие границы в европейском смысле было чуждо коса, и если у них не хватало пастбища на их стороне реки, они не понимали, почему им нельзя перейти на другую. Во-вторых, вожди не могли контролировать свой народ. Для молодых воинов кража скота у буров была делом чести. Буры совершали ответные нападения, забирали скот с излишком, часто не тот, который был у них взят. В 1812 г. новый британский губернатор лорд Чарльз Сомерсет появился в колонии и решил организовать массовую миграцию британцев, нередко безработных после окончания наполеоновских войн, в район южнее Великой Рыбной реки. Каждой семье давалось по 100 акров земли (= 40.5 гектаров) и мешок семян пшеницы. Буры помогали, но они полагали совершенно неадекватным меньше чем 6 тысяч акров – около 2400 га. К тому же, британские поселенцы сельского хозяйства не знали.

Буры были правы в своем скептицизме, и этот проект провалился как в отношении ферм, так и в решении укрепления границ. Коса мешали британцам еще больше, чем бурам. Так что те ушли от границ и основали город ремесел Грейамстаун, и это поселение оказалось весьма успешным.

К 1847 г. англичане отказались от идеи границы с коса. Они напали и присоединили земли коса к Капской колонии, но в целом девять войн были сыграны на территории в течение XIX века, прежде чем коса признали поражение и приняли слияние. Этому способствовало событие, чем-то по своей нелепости и трагизму напоминающее историю салемских ведьм в Америке. В апреле 1856 г. девушка-коса с непроизносимым именем – что-то вроде Нонгквузе – поглядела в воду пруда, где ей явилось видение, которому тут же поверили и вожди, и простые люди. Духи древних сказали ей, что коса должны убить весь свой скот и прекратить работу на земле. И день придет – 11 августа, когда кроваво-красное солнце и ветер сметут белых в море, мертвые оживут, урожай сам появится на полях, готовый для жатвы, и здоровый скот заполнит хлева.

В ужасе смотрели белые на уничтожение скота. Они умоляли коса прекратить – те только смеялись, уверенные, что белому владычеству скоро конец. Голодные, но лишённые сомнений, они укрепляли хижины против ожидаемого сильного ветра.

11 августа пришло, и ничего не случилось. Нонгквузе ничуть не была смущена. Она объявила, что это наказание за недостаточную веру – некоторые люди посмели спрятать скот! Она назначила новую дату – 18-е февраля 1857 г., и вождь повторил приказ об уничтожении скота. Когда и в феврале ничего не произошло, вождь отменил пророчество, но десятки тысяч к этому времени умерли от голода. МакГрегор пишет, что около 200 тысяч голов скота было уничтожено, а население коса упало со 105 до 34 тысяч, т.е. более 70 тысяч умерло! Wikipedia[6] сообщает о 400 тысячах скота и 40 тысячах умерших от голода людей. В любом случае, это была страшная катастрофа, и коса перестали существовать как военная сила - остатки гордой нации воинов бросились к белым, прося еды и работы. В результате, однако, они пришли в бóльший цивилизационный контакт с белыми и позднее встали во главе борьбы черных за равноправие. Из коса вышло большинство лидеров Африканского национального конгресса и такие лидеры как Нельсон Мандела и архиепископ Туту.

Но еще до этих событий буры решили, что их растущим семьям никогда не будет достаточно земли в Капской колонии и что англичане не сумеют защитить их от коса. Они решили уйти.

5. Великий трек и преобразование Буров в нацию (1834-1854)

(Фото Монумента Великому треку в Претории и фриза в нем – автора)

К тому времени, которое мы обсуждаем, Капская колония состояла из спокойного запада и бурного, в постоянных конфликтах, востока. T.н. “Cape Dutch” – голландцы района Кейптауна, которых мы сегодня называем «африканерами», были жизнью, в основном, довольны. Теоретически они хотели бы независимости, но вторжение англичан не понизило их уровень жизни, и они признавали, что англичане – неплохие администраторы. Но бурам – фермерам на востоке – постоянные войны надоели, тем более что англичане не позволяли им расширяться за реку. Не радовала их и отмена англичанами рабовладения в 1834 г.

Буры не были широко образованы, но в каждой семье была, как минимум, одна Книга. По ней учили грамоте, по ней учили жизни. Они хорошо знали историю исхода из Египта. Они решили уйти от океана вглубь континента и найти земли на севере, где ни англичане, ни коса не будут вмешиваться в их жизнь. Подобно Моисею, они послали разведчиков.



Книга, по которой учили грамоте и жизни



Треккеры покидают Капскую колонию

Интересно сравнить тех и этих посланцев. Моисей отправил 12 соглядатаев (Числа, гл. 13-14). Через 40 дней они вернулись и привезли роскошные плоды земли, текущей, по их словам, молоком и медом. Но десятеро из них, кроме Иехошуа бин Нуна и Калева бен Иефунне, предостерегали против вступления в землю, на которой живут другие сильные народы. Люди перепугались, стали требовать возвращения в Египет. В ярости Б-г сказал, что народ не войдет в обетованную землю в течение 40 лет, пока не вымрет это трусливое поколение, за исключением Иехошуа бин Нуна и Калева бен Иефунне.

Посланцы буров тоже вернулись с хорошими новостями в отношении качества земли. Они увидели, что войны между племенами привели к резкому уменьшению плотности туземного населения, так что много плодородной земли оставалось для заселения. Они умудрились как-то не заметить зулусов и не предвидеть, что без жестоких войн и это переселение не обойдется. Буры двинулись на север. За два года (1834-36) шесть тысяч человек переехали. Этих первых переселенцев впоследствии стали называть Voortrekkers – «пионерами»; также называли и первых американцев.

Они собирались в городах юга и образовывали партии, в которых бывало до ста семей. У них были вагоны, каждый из которых тянули 16 быков. Все их домашнее имущество и семьи ехали в вагонах. Большие стада сопровождали пастухи-готтентоты. Этот огромный поезд передвигался со скоростью менее 10 миль (16 км) в день. Еда добывалась охотой.

Поведение туземных племен было различным. Некоторые вожди приветствовали переселенцев и охотно давали землю; другие «отдавали» не свою землю, делая из белых щит и буфер. Во время одной из битв, начатой племенем Матабеле, отступавшее племя увело с собой богатую добычу скотом, включая всех тягловых быков, и троих детей, которые никогда не были найдены. Главе группы Хендрику Потгитеру пришлось посылать за помощью на юг, откуда были доставлены новые быки. В новой битве более 3000 человек из Матабеле были убиты, и все племя покинуло Трансвааль и ушло на север, туда, где позднее была образована Родезия. Потгитер объявил землю собственностью буров по праву захвата и основал государство, куда стекалось много буров с юга. Стали возвращаться и черные, но они могли вернуться только как рабочие, а не как владельцы земли.

Другая группа, первоначально из ста вагонов, двигалась под руководством Пита Ретифа. Сначала они шли вместе с Потгитером, но затем два лидера разошлись во мнениях о направлении – Ретиф хотел идти в Наталь, к берегу Индийского океана. Потгитер предостерегал Ретифа, говоря, что англичане обязательно будут заинтересованы в побережье, и что тамошние зулусы куда воинственнее Матабеле и житья не дадут. Ретиф отвечал, что англичане ясно сказали, что Наталь их не интересует, а те англичане-торговцы, которые жили в Дурбане, имели прекрасные отношения с зулусами. Ретиф полагал, что нет причин против дружбы между бурами и зулусами.

В октябре 1837 г, две группы разошлись, причем за Ретифом уже шло более тысячи вагонов – его веселый характер больше привлекал людей, чем мрачноватый Потгитер, да и берег казался куда привлекательнее глубинки. А Потгитер оказался прав во всех отношениях.

Остановив группу, Ретиф с другими лидерами пошел в столицу зулусов для встречи с королем Дингане. Последний был приветлив, обещал землю, но поставил условие, чтобы буры добыли ему скот, уведенный другим племенем. Ретиф вернулся к своим, рассказал, как легко иметь дело с королем, и приказал группе спуститься с гор в теплую долину и ждать его. Они легко отвоевали скот и привели его к Дингане. Ретиф абсолютно доверял королю, взял с собой 66 буров, включая своего 14-летнего сына и 30 слуг.



Ретиф и Дингане подписывают контракт. Слева от Ретифа – его сын



«Убить чародеев!» Ретифа заставляют смотреть на казни

Дингане устроил несколько дней пиршеств, потом подписал с Ретифом договор, дарующий бурам территорию, затем продолжил пиры. Буры отбросили всякую осторожность, настолько дружественны были их хозяева.

Жили неподалеку другие белые – миссионер со служанкой и некий Вильям Вуд, торговец, охотник на слонов, знаток местных языков. Он слышал разговоры зулусов и пытался предостеречь Ретифа, но его не приняли всерьез, потому что ему было... всего 14 лет.

Дингане бурам – танцы, увеселения, и вдруг команда: «Убить чародеев!», и всех их схватили, привели на холм и убили дубинками и кольями. Ретифа заставили смотреть на казнь сына и товарищей и убили последним. Тела бросили на растерзание диким зверям. Миссионер и Вильям Вуд в ужасе смотрели издалека, не имея возможности помочь. Это было 6 февраля 1838 г.

Затем Дингане послал армию против поселенцев в долине, и зулусы застали их врасплох. 40 мужчин, 56 женщин, 185 детей и 200 слуг были зарезаны. Потгитер примчался на помощь, сказал: «Я вас предупреждал», но принял командование. Однако группа назначила и своего командира – лидеры не поладили, буры опять проиграли, причем опять из-за того, что не слушали Потгитера – взбешённый, он уехал к своим. Необходимо было найти нового лидера. По счастью, он уже мчался с юга на помощь.

Андрис Преториус был богатым образованным фермером, и его земли на востоке Капской колонии были далеки от коса. Он ладил с англичанами, и у него не было причин для трека, хотя время от времени он посещал лагери. Он был дружен с Питом Ретифом. Когда Преторис услышал о несчастье, он продал свою ферму, бросился к группе Ретифа и был немедленно избран лидером. Его первой задачей была месть.



Андрис Преториус[7].



Буры приветствует появление Преториуса (в центре слева)

В конце ноября он повел группу из 464 человек, 64 скрепленных вагонов, с двумя пушками, вверх по реке Блаукранс по направлению к земле зулусов. 15-го декабря они установили лагерь. 16-го - молились и поклялись в случае победы поставить на этом месте церковь. В тот же день на них налетело около 14 тысяч зулусов – соотношение 28:1.



Модель 64 соединенных вагонов, которые Преториус повёл на «Кровавую реку» (Монумент)



Битва с зулусами на Кровавой реке. Ружьё сильнее копий

Поражение зулусов было полным. Более трех тысяч погибли, некоторые падали в реку, и, говорят, она окрасилась в красный цвет – с тех пор она называется Кровавой рекой. Потери буров – ноль, только трое раненых, включая Преториуса. «День клятвы» («The Day of the Vow») 16 декабря стал самым важным праздником бурского национализма. С 1994 г. он называется «Днем примирения» («The Day of Reconciliation»[8]) и остается одним из основных праздников страны.



Памятник битве на Кровавой реке

Треккеры двинулись к столице Дингане, который бежал в Свазиленд, куда Преториусу не было доступа. Подойдя к сожженной столице зулусов, Преториус нашел останки тел Ретифа с товарищами. Зулусы разделились, и бóльшая часть хотела мира с бурами, но последние не были готовы его принять, пока Дингане жив. Войска королевы Свазиленда и зулусов под руководством полубрата Дингане Мпанде совместно напали на жилище Дингане и убили его. Преториус помог Мпанде стать признанным королем зулусов, и тот правил в мире с бурами в течение 30 лет.

Треккеры провозгласили Республику Наталь, но как и предвидел Потгитер, англичане через 4 года аннексировали ее и присоединили к Капской колонии. Треккеры ушли обратно вглубь, за горы, заявив, что не остановятся, пока не будут свободны от англичан. Большинство осело в Трансваале, другие образовали союзную с ним Оранжевую Свободную республику. В 1852 и 1854 гг. Британия подписала с ними соглашения, признающие независимость обеих республик нации Буров. В 1855 г. первый президент республики Трансвааль Мартин Вессел Преториус, сын недавно умершего Андриса, основал столицу Трансвааля. Не было спора о том, как она должна быть названа: Претория. Оранжевая республика построила столицу Блумфонтейн.

5.1. Монумент Великому Треку (Voortrekker Monument)

Претория и сейчас – центр бурского национализма, хотя буры уже давно называются африканерами. На холме у города - Монумент Великому Треку, и потомки пионеров ежегодно собираются там в «День клятвы» 16 декабря. В тот день в полдень солнце через окно в потолке падает точно в центр, где находится сенотаф - символическая могила пионеров, погибших с Ретифом. Монумент был заложен[9] 16 декабря 1938 г. внучкой Преториуса и правнучками Ретифа и Потгитера, а завершен и открыт премьер-министром Маланом 16 декабря 1949 г. Архитектор – Джерард Мордик. Внутри - огромный фриз из итальянского мрамора, который описывает рассказанную выше историю, и сцены из него я использовал для иллюстрации рассказа. Снаружи вокруг - статуи героев Трека и «Женщина с детьми» – символ устойчивой семьи. Внизу – модель 64 вагонов, взятых Преториусом на битву.



Монумент Великому Треку (Voortrekker Monument) у Претории



Сенотаф – символическая могила Ретифа и его товарищей с солнечным пятном в полдень 16 декабря



Андрис Преториус – памятник снаружи Монумента



Женщина с детьми – символ стабильности семьи и жизни

Наш гид в Претории – молодой африканер, финансовый аудитор по специальности, Ẩльберт; он подобрал нас в свой миниавтобус из отеля в северном пригороде Йоганнесбурга. Оба города сейчас практически сливаются.

Я спрашиваю, как нынешнее правительство относится к Монументу – в общем-то, памятнику агрессивной экспансии и неравенству. «Как к нашей общей истории, которая была и которую мы все должны знать». Я: «Посещают ли Монумент англичане?» «Да, изредка. Не так активно, как мы». «Чёрные?» «Никогда не видел ни одного». Наш миниавтобус спускается, а навстречу на холм поднимается группа чёрных всадников, по-видимому, зулусов, явно высшего среднего класса. «О, - восклицает гид. – Я это вижу впервые. Возможно, мы все начинаем понимать, что наша история – общая история».



Молодые зулусы едут к Монументу. Гид: «Я это вижу впервые. Возможно,

мы все начинаем понимать, что наша история – общая история»

6. Алмазы. Сесиль Джон Родс (1853-1902)

Это очень богатая страна, в которой сначала были открыты алмазы, а затем – золото. Алмазы - в районе Кимберли, чуть-чуть на запад от Оранжевой республики. Сесиль Джон Родс, болезненный 17-летний юноша, был отослан семьёй в Ю. Африку для поправления здоровья в более сухом климате. Там уже был его брат, безуспешно пытавшийся выращивать хлопок. В 1871 г. братья двинулись в Кимберли, но было поздно добыть там индивидуальный участок, поскольку территория уже была разделена на тысячи кусочков.

Так что Сесиль стал поставлять землекопам лёд в этом жарком сухом месте. Затем он заметил, что они нередко натыкаются при копании на воду. Родс скупил все насосы, которые мог достать, и начал оказывать услуги по откачке воды. Очень скоро он мог начать скупать сами участки. Он понял, что малые участки не принесут успеха – нужны большие площади, где можно использовать тяжелое оборудование для раскопок. Вскоре Родс стал одним из наиболее крупных шахтовладельцев, и он назвал свою шахту Де Бирс (De Beers) по имени бурских братьев, на ферме которых были найдены первые алмазы. Буры ничего в алмазах не понимали, были рады продать свой участок за 6 тысяч фунтов и съехать.

К 1820 годам Родс был достаточно богат, чтобы исполнить свою мечту об образовании в Оксфорде. Нужды здоровья и бизнеса заставляли его часто прерывать учебу и возвращаться в Африку, но он не сдался и закончил университет в 1881 г. К 1887 г. в Кимберли осталось две большие компании – Де Бирс Родса и Кимберли Централ, которой владел некто Барни Барнато. Родс уже мог купить компанию Барнато за гигантскую сумму в 5 миллионов фунтов плюс услуга, без которой Барнато не соглашался на продажу: Родс выхлопотал ему, еврею, приглашение в джентльменский клуб Кимберли. Новая компания Родса называлась De Beers Consolidated Mines, и это то название, под которым она известна и сегодня.

Сесил Джон Родс был империалист, и охотно называл себя этим словом[10]. Он был архи-империалист, империалист par excellence, гордый и не сомневающийся британский империалист. Он полагал, что нет на свете более высокого гражданского состояния, чем английский джентльмен; что британский образ жизни и правления - лучшие в мире. Что-то вроде этого думала и Маргарет Тэтчер, которая однажды заметила, что в 20-м веке все проблемы пришли с континента, а все решения – от англоязычного мира. Родс мечтал об Африке, где такой образ жизни будет у всех; об Африке, объединенной под британским флагом от Каира до Кейптауна, и это в то время, когда почти половина континента была уже не в британских руках. Он даже обдумывал план мирового господства для Великобритании, при котором и Соединенные Штаты вернулись бы в Империю. И глядя в ночное небо, как-то пошутил: «Подумайте, эти звезды – огромные миры, которые мы никогда не достигнем. Я бы аннексировал планеты, если бы мог; я часто думаю об этом. Меня печалит видеть их такими ясными и все же далекими».

Он поехал на север, установил отношения с вождями Матабеле - народа, изгнанного бурами с юга, за свой счет послал туда английских поселенцев – британское правительство не было уверено в своем одобрении и не было готово платить - и основал страну, которую в честь него назвали Родезией – позднее Северная и Южная Родезия, сегодня – Замбия и Зимбабве. Трудно не прийти в восхищение от силы его мечты, глядя на осуществленную часть нереализованной железной дороги до Каира: мост через реку Замбези – сразу за водопадами Виктория, сейчас – граница между Зимбабве и Замбией. Родс просил инженеров сконструировать его так, чтобы «поезда, проезжая, были обрызганы водопадами». Строительство началось через 2 года после смерти Родса, и мост был открыт в 1905 г. В апрельское полноводие 2012 г. мы смотрели на мост со стороны Зимбабве, мокрые от брызг. Родс был бы доволен. Там же, в теперешней Зимбабве, он усмотрел холм, который назвал «Видом на мир», и сказал, что хочет быть похороненным там. Там он и лежит.



Карикатура на Родса после объявления им планов телеграфа от Кейптауна до Каира



Часть мечты Родса, воплощённая в металл: железнодорожный мост через реку Замбези[11]

Когда в Трансваале было открыто золото, Родс был и здесь, основав одну из главных компаний по добыче. Он был избран в парламент Капской колонии, и в 1890 г. становится её премьер-министром. О довольно бесславном завершении этой части карьеры мы поговорим в следующей главе. Человек такой бешеной активности (при том, что у него было больное сердце, и он знал, что может умереть в любую минуту) не мог нравиться всем. Марк Твен, который в принципе не был сторонником имперских амбиций, писал[12]: «Я совершенно уверен, что кем бы ни был мистер Родс – достойным поклонения идеалом и патриотом (как полагают многие) или исчадием Ада (как считают остальные), - он всё равно остается самой внушительной фигурой Британской империи за пределами Англии. Он – единственный из британских колониальных политиков, чьи действия и поступки тщательно фиксируются... и чьи высказывания без малейших сокращений передаются по проводам во все концы земли». А в другой момент тот же Марк Твен заметил: «Я восхищён им настолько, что готов купить кусок веревки для коллекции, когда придёт его время» (быть повешенным – Э.Р.).

Понятно, что Родс стал одним из самых богатых людей планеты. Много денег он потратил на свои имперские мечты. Семьи у него не было, он умер в возрасте 48 лет, был щедр к друзьям при жизни, и все богатство было оставлено нации: университет Кейптауна стоит на его землях; больница, в которой д-р Кристиан Барнард в 1967 г. произвел первую пересадку сердца; национальный ботанический сад, резиденция Президента. И, конечно, исключительно престижные стипендии Родса, которые в течение более 100 лет позволяют талантливым молодым людям всего мира учиться в аспирантуре Оксфорда. Бывший президент Билл Клинтон, сенатор от Нью-Джерси Билл Бредли были среди получателей этой стипендии, но большинство стипендиатов не так знаменито.

Глядя на Африку и империализм с позиций 21-го века, мы можем заключить, что Родс, которого порой называли Джорджем Вашингтоном Южной Африки, провалился. Сегодняшняя Африка мне представляется – по газетам и радио – континентом абсолютного провала в гуманистическом отношении. А собственное, не газетное, впечатление от поездки в Южную Африку – страну первой пересадки сердца – показало и её как страну без будущего. Но даже если Сесиль Родс провалился, то трудно не прийти в восхищение от мощи этой фигуры и мощи попытки. Если это – провал, то провал по Тютчеву:

Мужайтесь, боритесь, о, храбрые други,
Как бой ни жесток, ни упорна борьба!
Над вами безмолвные звездные круги,
Под вами немые, глухие гроба.

Пускай Олимпийцы завистливым оком
Глядят на борьбу непреклонных сердец.
Кто, ратуя, пал, побежденный лишь роком,
Тот вырвал из рук их победный венец.



Сесиль Джон Родс - премьер-министр Капской колонии (1890-1896)



Памятник Родсу в «Садах» Кейптауна. Он указывает рукой «верную дорогу» - только на север!

7. Борьба за создание Южно-Африканского Союза – ЮАС (1877-1910)

Разорванная на куски, похожая на заплаты, Южная Африка в начале последней трети 19-го века не была хорошо управляемым и экономически жизнеспособным политическим образованием. По крайней мере, так считали англичане, которые хотели объединить её в одно целое по образцу Канады. Были две британских колонии – Капская и Наталь, управляемые из Кейптауна, две независимые бурские республики – Трансвааль и Оранжевое Свободное государство - и четыре африканских королевства: Зулусское, Лесото, Свазиленд и Ботсвана, не имевших выхода к морю. В противоположность распространенному мнению, колониализм – дорогое удовольствие, и британские колонии себя не окупали. Англичане надеялись, что объединенное политическое образование под британским флагом сможет себя прокормить. Но много войн должно было быть сыграно на арене, пока идея ЮАС могла быть реализована. Я уже писал о многочисленных войнах англичан с коса. Теперь поговорим об англо-зулусской и двух англо-бурских войнах.



Четыре территории Южной Африки до 1875 г. (из книги Рона Макгрегора, стр. 172)

7.1. Англо-зулусская и первая англо-бурская войны

Прежде всего, англичане решили присоединить Трансвааль, полагая это наиболее лёгким. Одним январским утром 1877 г. сэр Теофилус Шепстоун, министр правительства в Натале, въехал в Преторию в компании 25 всадников, провел несколько недель вежливых переговоров с президентом Бургерсом, а затем зачитал декларацию на Церковной площади об аннексии Трансвааля Британской империей. Не было сделано ни одного выстрела.

Ободренные казавшейся «лёгкой» аннексией Трансвааля, англичане взялись за зулусов, королевство которых было внутри Наталя. Им были нужны рабочие руки для алмазных копей в Кимберли и сахарных плантаций в Натале. У зулусов правил сын Мпанде Кечвайо[13], который видел, что сделали англичане с республикой буров, и из кожи лез вон, чтобы не спровоцировать их против своего королевства. Проблема была в том, что назначенный в 1877 г. британский комиссар для Ю. Африки сэр Бартл Фрер из кожи лез вон, чтобы его спровоцировали.

Повод, такого же значения, как будущее сараевское убийство, дал мелкий глава клана некий Сихайо, который, несмотря на почтенный возраст, продолжал брать новых жен, на достойное обхождение с которыми у него уже не было сил. Две самые молоденькие ему изменили, что каралось смертью. Когда измена раскрылась, девицы сбежали в Наталь.

Сыновья Сихайо, взявши сотню молодых людей и не имея представления о существовании границ, бросились в Наталь, нашли женщин, привезли их домой и казнили. Фрер заявил, что на Наталь было сделано нападение армией страны зулусов и потребовал выдачи виновных. Кечвайо ответил, что он ничего не знал об инциденте, наверняка не разрешал его, и предложил уплатить 50 британских фунтов в качестве извинения. Он указал на то, что ни один житель Наталя не пострадал и имущество не было повреждено.

Это не то, чего хотел Фрер, – ему была нужна война. Он был лгун и писал в Лондон не о дружеских посланиях Кечвайо, а о том, насколько тот враждебен. Конечно, ему верили. В декабре 1878 г. он представил ультиматум: Кечвайо должен распустить войско и допустить британского резидента при своем дворе для контроля. Кечвайо не мог принять эти условия. На этот раз он предложил выдать сыновей Сихайо, но Фреру это уже было не нужно. 11 января 1879 г. англичане вступили в страну. Они потерпели сокрушительное поражение в первой битве 22 января, но в конечном счете их огромное превосходство не могло не сказаться, и 4 июля столица зулусов Улунди была взята и разрушена до основания. Кечвайо был взят в плен и привезён в Кейптаун, где прочие английские лидеры увидели гораздо более цивилизованного человека, чем они ожидали.

Англичане разделили страну на 13 областей, и поставили местного вождя во главе каждой области. Те начали грабить народ так, что в апреле 1882 г. губернатора Наталя посетила делегация из 2 тысяч зулусов, прося о возвращении Кечвайо. Легенда такова, что сам Кечвайо в сердцах сказал какому-то чиновнику в Кейптауне: «Если бы только королева Виктория знала, что вы здесь с нами делаете от ее имени!», а тот ответил: «А почему бы вам самому ей это не рассказать?» Короче, всё сложилось так, что в 1882 г. 56-летний Кечвайо, сменивший леопардовую шкуру на фрак, плывет в Лондон.



Фотографии зулусского короля Кечвайо, 1878 (слева), и в Лондоне в 1882[14]

Когда этот стройный красавец-воин появился в столице, городские дамы пали к его ногам. Газеты писали о нем ежедневно, и была сочинена эпиграммка:

White young dandies, get away-o!

Clear the field for Cetewayo!

которую я могу с неменьшим «талантом» перевести как:

Белые дэнди, вам не помочь!

КечвАйо вас всех прогонит прочь!

Самое главное, что его выслушали. Его приняли ведущие министры кабинета Гладстона, и он удостоился аудиенции у королевы. Ему предложили престол на условиях, первоначально указанных сэром Фрером, но лишь на трети его прежней территории, и с тем, чтобы он поощрял мужчин, остающихся без дела после роспуска армии, к поездкам на заработки в Наталь.

Кечвайо вернулся на престол, но не был счастлив: один из его соперников начал и выиграл войну против него; он бежал и вскоре умер. Его сын Динузулу призвал на помощь буров и отвоевал королевство, отдав бурам часть территории.

Семья Мпанде-Кечвайо всё ещё в полной мере принимает участие в жизни страны: правнук, Бутелези Мангосуту, который в 1964 г. играл прадеда в фильме «Зулусы», сейчас – лидер нации зулусов и ее основной политической партии. В течение 10 лет он был министром внутренних дел ЮАР. А другой потомок - Гудвилл Звелитини – таки «король зулусов» в республиканской стране; в политике он не участвует, но своим народом чтим.

«Уступчивость» англичан зулусам имела и другую причину: у них появилась новая проблема - умиротворенные, как они полагали, буры Трансвааля восстали. Хотя многие жители Претории полагали, что британское правление более эффективно, деревенские буры не были готовы так легко поступиться независимостью. Они посылали делегации в Лондон, лидером одной из которых был фермер Пауль Крюгер. Лондон и слышать не хотел о восстановлении независимости республики.

Прошло почти 4 года с момента аннексии, когда в декабре 1880 г. Крюгер выступил перед большим собранием на том холме, где сейчас стоит Монумент. Он предложил тем, кто готов биться за независимость, взять по камню и сделать каменный тур. Было выложено шесть тысяч камней. Буры разошлись по деревням, чтобы образовывать военные подразделения. Англичанам было сказано, что они должны уйти. Буры тут же захватили два британских форта, которые были в стране.

К республике двинулся полк под командой полковника Энструдера. У маленькой речки в 60 км к востоку от Претории его встретила делегация буров с белым флагом и вежливо предупредила, что если он перейдет реку, его ждет сопротивление. Полковник ответил: «Мой приказ на Преторию, и на Преторию я пойду». «Как вам угодно», - был ответ.

Битва 20 декабря была полным разгромом англичан, и смертельно-раненый полковник приказал сдачу. Было еще три сражения – все с тем же результатом. Особенно жестоким было последнее сражение 26 февраля 1881 года у горы Маюба. Тот факт, что англичане были наверху холма, был огромным недостатком. Буры ползли вверх по холму, и в них было трудно попасть, а британскому солдату для прицела надо было встать и выставить себя на фоне неба. К тому, же у них была ярко-красная форма с блестящими на солнце медными пуговицами. Один из офицеров писал жене: «Нам сообщили, что войска, стоящие лагерем у Нэка, охвачены паникой из-за целого ряда поражений, и в последнем бою, стоившему жизни бедному сэру Джорджу Колли, офицеры с величайшим трудом удерживали солдат от бегства».

Всего в эту войну республика Трансвааль, с 30-тысячным населением, мобилизовала 3 тысячи солдат, потеряла 41 человека убитыми и 47 ранеными. Британия выставила армию в 1200 человек и потеряла 408 убитыми и 315 ранеными.

Только два африканских пригорка,
Только дальний скалистый кряж,
Только грифы да павианы,
Только сплошной камуфляж,
Только видимость, только маска —
Только внезапный шквал,
Только шапки в газетах: "Фиаско",
Только снова и снова провал...

Редьярд Киплинг[15] (пер. Евгения Витковского).

«Шапки в газетах «Фиаско»» не нравились общественному мнению в Англии. Люди привыкли к победам в войнах с дикарями, а тут почему-то война велась против христианского врага, и побед не было. «И зачем нам нужен этот маленький Трансвааль?» - говорили они. Правительство Гладстона запросило мира и подписало перемирие 6-го марта, а мир – 3-го августа 1881 г. Независимость Трансвааля была восстановлена, и еще почти 30 лет потребовалось для образования Союза.

Одна маленькая деталь: в результате этой войны англичане поменяли свои красные жилеты на хаки.

Президентом Трансвааля был избран Пауль Крюгер.

7.2. Пауль Крюгер (1825-1904)

В Монументе, построенном на месте башни из камней, где скульптурная история бурских государств отлита в камне, для изображения 11-летнего Пауля Крюгера во время Великого трека позировал его внук. Поскольку взрослый Крюгер был лидером движения за независимость, избрание его президентом было естественным, и он сохранял пост в течение 20 лет, четырежды побеждая оппонента, до поражения во Второй англо-бурской войне. «Это был, - пишет Рон Макгрегор, - довольно неотесанный, порой грубоватый человек с крестьянской мудростью и скрытым чувством юмора». Высокомерен, но в Претории он жил в простом доме, вечерами сидел на веранде, и каждый мог подойти и обсудить свою проблему с президентом. Во дворе они держали корову, и «первая леди» её сама доила.

Был он охотник, и Национальный парк Крюгера сначала предназначался для охоты. Про него рассказывали много анекдотов. Один из них, скорее всего, апокриф, относится к евреям. Антисемитизм в белой Ю. Африке не был силён, и буры наверняка предпочитали евреев англичанам (если только они не были английскими евреями!), в частности, возможно, потому, что Великий трек был навеян историей Моисея. Когда христианские общины просили землю под церкви, они обычно получали двойной участок. Но вот евреи попросили землю под синагогу в Йоганнесбурге, и им дали одинарный участок. Они обратились к Крюгеру за объяснением. «Но вы ведь используете только половину Библии!» - ответил тот. Тем не менее, по завершении строительства евреи пригласили Президента открыть синагогу, и он её открыл «во имя господа нашего Иисуса Христа, аминь».



11-летний «Пауль Крюгер» (внук послужил моделью) с родителями - барельеф внутри монумента Великому треку в Претории



Пауль Крюгер в 1879 (слева) и в одежде Президента Трансвааля



Памятник Паулю Крюгеру на Церковной пощади в Претории

7.3. Рейд Джеймсона

Между Первой и Второй войнами в Трансваале произошло серьезное изменение: в 1886 г. было найдено золото, и на месте разработок быстро вырос город Йоханнесбург. Проблема была в том, что как и в случае алмазов, крестьяне-буры не были особенно заинтересованы в заселении города и добыче золота. Там не было хорошей сельскохозяйственной земли. Так что на место ринулись предприниматели из-за границы, их называли «Uitlanders» - «уитлендеры» - иностранцы, и были они, конечно, в большинстве британцами. Через 10 лет во всей республике на 30 тысяч граждан (по-видимому, считали только белых мужчин[16]) приходилось 60 тысяч уитлендеров[17], которые не имели права голоса. Уже одно это обстоятельство делало продолжение независимого существования Трансвааля непрактичным и даже невозможным. Когда в 1890 г. был принят закон, отказывавший в гражданстве большинству британцев, те организовали «комитет реформы», целью которого было свержение правительства Крюгера. Англичане вне Трансвааля поддерживали реформаторов, особенно Сесиль Родс, премьер-министр Капской колонии. Он позволил своему другу, врачу и главному чиновнику Родезии д-ру Линдеру Джеймсону[18] собрать войска и полицию для нападения на Трансвааль. В духе лучших традиций последующих советских агрессий против прибалтийских республик, д-р Джеймсон имел фальшивое письмо с пока необозначенной датой, в котором «реформаторы» просили помощи и защиты их женщин и детей от хорошо вооруженных буров.

Но реформаторы внутри Трансвааля испугались, стали посылать криптограммы Родсу, а тот Джеймсону, задерживая рейд. Наконец, Родс якобы телеграфировал Джеймсону, что рейд не должен состояться. Джеймсон решил действовать в одиночку со своими войсками и без всякой поддержки 29-го декабря 1895 г. напал на Трансвааль, ожидая помощи со стороны реформаторов, когда им станет ясно, что он побеждает.

Это был сокрушительный разгром, и 2-го января Джеймсона привезли в тюрьму в Претории. Телеграммы всемирной поддержки маленькой мирной республики, которой не дает жить британский гигант, завалили кабинет Крюгера. Одна из телеграмм была от кайзера Вильгельма II и чуть не привела к войне между Британией и Германией. Дело уладила бабушка кайзера, королева Виктория, которая добилась от внука извинения. Никто не верил непричастности британского правительства к рейду, а уж тем более тому, что Родс его в конечном счете рейд запретил. Это был промах, разрушивший его как политика. Он был вынужден уйти в отставку с поста премьера Капской колонии.

Реформаторов, принявших участие, судили в Трансваале и некоторых приговорили к смерти, но при той всеобщей поддержке, которая обрушилась на Крюгера, он мог проявить великодушие, заменив суровые приговоры большими штрафами, и отпустить осужденных в Англию.



Др. Линдер Старр Джеймсон

Англичан, включая Джеймсона, сразу выслали в Англию, и там Джеймсона судили. Он был тверд в решении взять вину на себя и, насколько возможно, уменьшить вред для страны, своего друга Родса и секретаря колоний Джозефа Чемберлена. Ни Родс, ни Чемберлен никогда не опубликовали текстов действительных телеграмм Джеймсону. Его приговорили к пятнадцати месяцам заключения и освободили через полгода. Если мир был возмущен рейдом Джеймсона, в Англии общество поддержало его – по-видимому, это был весьма примечательный человек. Небольшого роста, скромный, безукоризненно одетый джентльмен, «гражданский с головы до пят», его легко было представить в качестве семейного врача, а не командира отряда с пулеметами. Тем не менее, каждый, кто входил в контакт с ним, немедленно подпадал под его очарование и без всяких усилий с его стороны был готов ради него на всё. Вот как Киплинг советует сыну делать себя по Джеймсону в знаменитом стихотворении “If” («Если», в цитируемом ниже переводе М. Лозинского - «Заповедь»[19]):
Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя, наперекор Вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
Не забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твоё же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена, и снова
Ты должен всё воссоздавать с основ.



Умей поставить, в радостной надежде,
На карту всё, что накопил с трудом,
Всё проиграть и нищим стать, как прежде,
И никогда не пожалеть о том;
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно всё пусто, всё сгорело.
И только Воля говорит: "Иди!"


Останься прост, беседуя с царями,
Останься честен, говоря с толпой;
Будь прям и твёрд с врагами и с друзьями,
Пусть все, в свой час, считаются с тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье,
Часов и дней неумолимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь, как владенье,
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!






Рейд и заключение не отразились на политической жизни д-ра Джеймсона, и в 1904-1908 гг. он служит не больше и не меньше как премьер-министром Капской колонии и вместе с прежними врагами работает по организации Союза. По завещанию Родса Джеймсон жил в его доме в Кейптауне до своей смерти в 1917 г. Оба – Родс и Джеймсон – похоронены рядом на холме с «видом на мир» в Зимбабве. В 2012 г. местные националисты сделали попытку эксгумировать тела и отправить их в Англию. Пока что президент Мугабе их не поддержал.

Рейд Джеймсона объединил буров и обеспечил Крюгеру поддержку даже тех африканеров - граждан Капской колонии (партии «Африканер бонд»), которые его недолюбливали. И было у рейда еще одно важное последствие. Родсу кто-то порекомендовал молодого африканера-адвоката, и Родс сделал его своим юрисконсультом, предсказывая молодому человеку большое будущее. Тот верил в сближение между африканерами и англичанами, но пришел в такую ярость от рейда Джеймсона, что порвал все отношения с Родсом, переехал в Преторию и предложил свои услуги Крюгеру. Ему, африканеру из Капской колонии, т.е. иностранцу, Крюгер быстро даровал гражданство, и к началу войны в 1899 г. он уже был генеральным прокурором Трансвааля. Личность неменьшего значения, чем личность самого Родса, – состоялась. Я пока не назову его имя.

7.4. Милнер и Крюгер

Я не знаю истории всех войн на свете, но Второй Англо-Бурской войны могло бы и не быть, если бы два упрямых человека не столкнулись лбами. Правда, я, возможно, не принимаю во внимание ту ненависть к англичанам, которая выросла у буров и африканеров после рейда Джеймсона.

В мае 1897 г. в Кейптаун прибыл новый управляющий колонией сэр Альфред Милнер. Поездив по стране и быстро выучив как голландский, так и африкаанс, он пришел к выводу, что мира не будет, если англичане в Трансваале не получат права голоса. Когда в марте 1898 г. Милнер выступил перед активистами партии «Африканер бонд» и просил их воздействовать на Крюгера в смысле предоставления англичанам равенства, те поняли, что без войны не обойтись. Они увидели в Милнере соединение Родса с Фрером.

Президент Оранжевой республики пригласил Крюгера и Милнера на встречу в Блумфонтейне. Крюгер был бескомпромиссен и категорически отказался предоставить голос уитлендерам, правильно понимая, что это уничтожит независимость страны. Он сказал[20]: «Мы следуем тому, что нам говорит Б-г. Будь проклят тот, кто наступает на соседа. Пока Ваше Превосходительство живёт, вы не увидите нас атакующей стороной на земле другого человека». Прекрасные слова, но Трансвааль начал вооружаться, и молодежь кричала: «Помни о Маюбе!» Смешной факт: понятно, что оружие покупалось на деньги налогоплательщиков. А кто был самым большим налогоплательщиком этой страны? Владелец золотоносных копий Сесиль Родс, один из главных провокаторов войны с противоположной стороны!

Англичане выставили войска на границе, и 10 тысяч солдат плыли из дома. Милнер отправился на консультацию в Лондон, и Чемберлен сказал, что войны надо избежать – Англия была в дипломатической изоляции после рейда Джеймсона. С другой стороны, какой будет позор, если молодые буры нападут, а Англия не сможет отбиться? Если бы только Крюгер понимал, что Англия не нападет! Но у него не было достаточной широты и культуры, и у него сдали нервы. 9 октября 1899 г. он предъявил Британскому правительству ультиматум: потребовал за 48 часов убрать войска с границы и вернуть домой плывущие резервы – иначе война. Этого Британия принять не могла. 10 октября она отвергла ультиматум. Назавтра, несмотря на громкое обещание Крюгера Милнеру, буры обеих республик одновременно атаковали и Наталь, и Капскую колонию. Оранжевая республика, у которой с англичанами не было спора, оказалась втянутой в конфликт союзным договором, который Крюгер ей навязал.

7.5. Корреспондент лондонской газеты

Через час по получении известий об ультиматуме Крюгера газета Morning Star предложила 25-летнему Уинстону Черчиллю место главного военного корреспондента с окладом в 250 фунтов в месяц (после смерти отца мать могла выделить ему только 500 фунтов в год) при полностью оплаченных расходах[21]. Молодой человек не очень считался с категорическим запретом корреспонденту участвовать в военных действиях, и 15 ноября 1899 г. он принял приглашение для поездки в бой на бронепоезде. Буры устроили засаду, остановили поезд и стали обстреливать британских солдат. В какой-то момент Черчилль взял на себя командование. К нему бросился долговязый бур на лошади и взял его в плен.

«Наука умеет много гитик», а у судьбы бывают странные трюки. Через три года по окончании войны бурские генералы прибыли в Англию, и Черчилль пригласил их на частный обед. Был среди них и генерал Луис Бота, будущий первый глава правительства ЮАС. Черчилль рассказал историю своего пленения. «И вы меня не узнаёте? – спросил Бота. – Это же я вас взял в плен, я сам». Так рассказано в биографии Черчилля, написанной его другом Виолеттой Картер. Статья о Боте в Wikipedia[22] подтверждает существование этого красивого рассказа и называет Боту как её источник, но утверждает, что все-таки в плен Черчилля взял другой кавалерист.

Хотя Уинстон объявил о журналистской неприкосновенности, видевшие его действия буры усомнились. В любом случае, им не часто попадали в плен сыновья лордов, и они не были склонны быстро его отпустить. Его отвезли в тюрьму в Претории, где его допрашивал генеральный прокурор Трансвааля, которого мы уже упоминали как бывшего помощника Сесиля Родса. Им был 29-летний Ян Христиан Сматс, который мне представляется наиболее завораживающей (fascinating) фигурой южно-африканской истории, хотя его имени я не слышал до поездки в ЮАР и про которого вряд ли слышало большинство моих читателей.

7.6. Ян Христиан Сматс (1870-1950)

Есть люди, которым просто не повезло родиться в месте, масштаб которого соответствовал бы масштабу личности. Скажем, этот блистательный лидер современного Сингапура, для личности которого вполне подошло бы американское президентство. А про Яна Христиана Сматса лорд Моран[23], врач и биограф Черчилля, сказал, что, родись он в Германии, он был бы одним из наиболее известных мировых лидеров. Почему в Германии, а не в Англии? А потому, что его современником в Англии был Уинстон Черчилль – его славы не перешибёшь.

А пока мы наблюдаем за их первой встречей в тюрьме в Претории, которая, наверно, не была самой приятной, хотя, я думаю, что всю жизнь они вспоминали ее со смехом. Черчилль сумел убедить Сматса, что его надо отпустить, и прокурор собирался рекомендовать правительству освобождение. Но Черчилль от него... сбежал, очень драматически, скрывался в вагонах и частных домах, пока не добрался до португальского Мозамбика, откуда вернулся в Англию как герой, готовый для политической карьеры. Будь он назавтра просто и без мелодрамы освобожден Сматсом, возможно, эта карьера не началась бы так легко? Черчилль до конца жизни держал под стеклом объявление о награде в 25 фунтов (более 3500 сегодняшних долларов) за его поимку!



25 фунтов в награду за поимку Черчилля!

Если бы новый Плутарх взялся за «параллельные» биографии политиков нашего времени, то Черчилль и Сматс были бы естественной парой, хотя о параллельности не могло быть и речи, так тесно были они переплетены в жизни. Оба боролись в Англо-Бурской войне. Оба стали премьер-министрами своих стран и служили вместе в Имперском военном кабинете Ллойд-Джорджа в Первую мировую войну. Оба испытали долгие периоды вне политики, когда Черчилль стал писателем, а Сматс – ботаником и философом, развивавшим теорию холизма.

Оба - Черчилль и Сматс - почти в сходных обстоятельствах возвратились в кресла глав правительства для ведения Второй мировой войны – Черчилль 10 мая 1940 г. после его оппозиции предыдущему премьеру Чемберлену, Сматс несколько раньше, 5 сентября 1939 г., после его оппозиции предыдущему премьеру Герцогу, не желавшему ввести Южную Африку в войну. Сматс фактически входит и в военный кабинет Черчилля, и их взаимная личная симпатия и даже дружба делает Сматса постоянным советником британского премьера по мельчайшим вопросам. Оба потерпели поражение на первых послевоенных выборах – Черчилль в 1945-м и Сматс в 1948-м, но не раньше, чем правительство этого твердого сторонника сионизма и непреклонного врага антисемитизма проголосовало в 1947 г. за образование Израиля. Уже в 1932 г. в еврейской Палестине его именем был назван кибуц Рамат Йоханан, расположенный в районе Кирьят Ата и существующий по сей день. В некрологе Хаиму Вейцману Сматс писал:

«Какими бы ни были изменения, привнесённые этой войной, великой мировой войной за справедливость и свободу, я сомневаюсь, что эти изменения могут превзойти по значению освобождение Палестины и признание её в качестве дома Израиля».



Луис Бота (слева, 1862-1919) и Ян Христиан Сматс в 1917



Кибуц Рамат Йоханан назван в честь Яна Христиана Сматса

Во многом Сматс – единственный. Основной идеолог и автор большинства документов Лиги Наций, он также написал преамбулу к хартии ООН. Единственный член Имперских кабинетов в двух мировых войнах. Единственный политик, который подписал как Версальский, так и Парижский договора об окончании обеих войн. (При этом в Версале он и Бота безуспешно добивались смягчения условий для Германии, правильно предсказав губительные последствия жёстких условий. «Не Вильсон, а человечность провалились в» Версале, – писал Сматс после смерти президента Вильсона.) Когда Сматс умер 11 сентября 1950 г., его сын сказал, что «ушел из жизни последний член правительства Крюгера, последний старший генерал Бурской войны, последний министр колониального правительства старого Трансвааля, последний член Национальной конвенции, последний и единственный участник Версальского мира и последний член Военного кабинета Первой мировой войны».

Давайте рассмотрим эту блистательную жизнь по порядку, а для этого, после краткого описания его молодости, вернемся ко второй Англо-бурской войне.

Родился в 1850 г. Был очень застенчив. Когда ему было 16, за 6 дней самоучкой выучил древнегреческий в достаточной степени для того, чтобы пройти вступительный экзамен с высокой оценкой и быть принятым в престижный колледж Виктории в Стелленбосе, где он встретил будущую жену Айзи Криге. Айзи помогла ему избавиться от застенчивости, от строгого кальвинизма и познакомила его с романтической поэзией. Он изменил намерение стать пастором и теперь он думал о юридической карьере. По окончании колледжа Сматс выиграл Эбденскую стипендию и отправился в Великобританию изучать право в колледже Кристи Кембриджского университета.



Слева – Ян Сматс в Стелленбосе, справа – Сматс с женой Айзи и дочерью Санта

Лорд Тодд, мастер этого колледжа, сказал в 1970 году, что «за 500-летнюю историю колледжа из всех его членов прошлого и настоящего, трое были действительно выдающимися: Джон Мильтон, Чарльз Дарвин и Ян Сматс». Будучи в Кембридже, Сматс написал книгу «Уолт Уитман: Этюд об эволюция личности». Сматс закончил обучение в 1893 г. с большими почестями. Он прошел нужные экзамены для входа в одну из престижных адвокатских коллегий, и ему предложили стипендию для дальнейшего обучения. Сматс отказался. В июне 1895 г. он вернулся в Капскую колонию, решив, что его будущее – в Ю. Африке.

Его рекомендовали Родсу, и тот взял его в «De Beers». Через полтора года, как мы уже видели, он ушел, увидел, что для него нет будущего в Кейптауне, переехал в Йоганнесбург, затем в Преторию, где сумел пробиться к Крюгеру. Его политические взгляды резко изменились: из горячего сторонника расширения Британской империи по модели Родса, он превратился в яростного бурского националиста. Крюгер даровал ему гражданство, и уже в 1898 мы видим его в должности генерального прокурора Трансвааля.

7.7. Вторая Англо-Бурская война

У войны было три стадии: в первые 4 месяца выигрывали буры, затем в течение 7 месяцев побеждали англичане, а потом были 21 месяц партизанской войны, когда англичане господствовали в городах, а буры владели сельской местностью.

Сразу после того, как англичане отвергли ультиматум, буры перешли границу, через 4 дня перерезали железную дорогу и окружили столицу алмазной империи город Кимберли. Самый знаменитый гражданин города Сесил Джон Родс оказался внутри, причем он приехал специально чуть ли не с последним поездом. Были также окружены два других важных города - Лейдисмит и Мейфкинг. Буры очень берегли своих людей и атаке предпочитали долгую осаду. Осажденные имели легкую связь с внешним миром, благодаря световому телеграфу.

Родс плохо себя вёл. В Кимберли командовал британский подполковник Кекевич, но Родс вмешивался во все и мешал. В какой-то момент Кекевич получил разрешение от командующего фельдмаршала Робертса на арест Родса, но над таким приказом можно было только посмеяться: никто не мог арестовать Родса в его Кимберли, где всё принадлежало ему, солдаты Кекевича были рабочими Родса, город его любил из-за доброты и заботы, газета печатала все, что он хотел, не считаясь с военной цензурой. И хотя мнение военных было, что необходимо наступать на столицы бурских республик Преторию и Блумфонтейн, Родс сумел поднять общественное мнение в Англии на то, что снятие осады с трех городов более важно, хотя Кекевич уверял его, что город еще может держаться. Через 124 дня с большими потерями город был освобожден от осады. А Родс, обычно справедливый и щедрый, испортил карьеру хорошего офицера.

Никуда, однако, было не деться от факта, что англичане могли выставить гораздо больше людей, чем буры, что они были более профессиональны, и что Британия на сей раз была тверда в намерении не проиграть войну.

Когда войска Робертса подошли к Йоганесбургу, буры предложили сдать город, если им дадут сутки. Робертс согласился при условии, что золотые копи не будут повреждены. За сутки буры вывезли все добытое золото до последней унции. То же самое повторилось с Преторией: Робертс согласился на сутки отсрочки, полагая, что сдача столицы означает конец войны. Он глубоко ошибался. За этот день Пауль Крюгер сел в поезд, шедший на восток к Мозамбику, но пока что остававшийся в Трансваале. С ним были все боеспособные солдаты, всё оружие и золото Трансвааля. 5-го июня 1900 г. войска Робертса заняли Преторию. Еще несколько месяцев президент Трансвааля командовал из поезда. Но 11-го сентября Пауль Крюгер навсегда простился с Трансваалем, и его поезд пересек границу с Мозамбиком. Фельдмаршал Робертс думал, что раз все города взяты, то победа одержана, и буры капитулировали. Он покинул страну, передав командование генералу Китченеру.

«Когда войска Робертса подошли...» Эта фраза требует комментария. Дорог и транспорта не было, и к месту боев – например, 1000 км от Кейптауна до Блумфонтейна, ещё 600 до Йоханнесбурга – 60-тысячная армия шла пешком. Потери британских войск от болезней почти вдвое превысили потери в боях (см. Таблицу ниже). Именно к этим маршам относятся страшные строки Киплинга (“Boots”)[24]:

Восемь — шесть — двенадцать — пять — двадцать миль на этот раз,

Три — двенадцать — двадцать две — восемьдесят миль вчера.

(Пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог.)

Нет отпуска на войне.

Я — шёл — сквозь — Ад — шесть недель, и я клянусь,
Там — нет — ни — тьмы — ни жаровен, ни чертей,
Но — пыль — пыль — пыль — пыль — от шагающих сапог,
И нет отпуска на войне.

(Пер. Ады Оношкович-Яцыны.

У переводчицы: «Нет сражений на войне». Я позволил себе вольность заменить на «отпуск», потому что переводчица, по-видимому не заметила, что киплинговское «There's no discharge in the war» - цитата из Экклезиаста[25], 8/8, «мишлахат» - «отсылание» на иврите, и во всех русских переводах стоит «отпуск».)



Сматс (в центре, с бородкой) с бурскими солдатами

Робертс думал, что буры капитулировали... А война продолжалась еще почти два года. Во главе теперь стояли: у буров - генералы Коос де ла Рей, Де Вет, Мериц, Бота, и Сматс, у Британии - глава британской гражданской администрации Милнер и генерал Китченер. Войска буров насчитывали не более 25 тысяч против 260 тысяч британских войск. Бота повел успешное партизанское вторжение в Наталь, а Сматс с 250-ми людьми углубился в Капскую колонию, надеясь на поддержку африканеров колонии. Но англичане считали их своими гражданами и расстреливали за переход на сторону врага. Сотни все-таки присоединились к Сматсу, но не тысячи, как он надеялся. Китченер инициировал политику выжженной земли, уничтожал бурские фермы и организовал первые в истории концлагеря для якобы защиты обездоленных бурских женщин и детей, а также для их черных слуг. Условия в лагерях были ужасны, и смертность ВТРОЕ превысила военные потери буров (см. Таблицу ниже). Дополнительной причиной рейда Сматса на вражескую территорию была необходимость пропитания его отряда, тогда как на бурской территории еда была сожжена.

Сматс и Бота успешно изводили англичан. Сматс собрал поезд с взрывчаткой и попытался протолкнуть его вниз в медный рудник в городе Окоп, что привело бы к гибели целого британского гарнизона. Это не получилось, но Сматс показал, что не остановится перед самым жестоким террором, если англичане не пойдут на уступки. У Боты и Сматса не были иллюзий в отношении возможности выиграть войну - их целью было добиться почетных условий её окончания.

Китченер пригласил бурских генералов для переговоров. Он был готов на щедрые условия, Милнер же не соглашался на меньшее, чем безоговорочная капитуляция буров. Генералы де Вет и де ла Реу требовали полного восстановления независимости, т.е. фактически безоговорочной капитуляции британцев. Для смягчения условий Китченеру пришлось связываться с Лондоном, а Сматсу и Боте уговаривать своих жестоковыйных. Мир был подписан 31 мая 1902 г. в местечке Феринихинг под Преторией. Условия[26]:

1. Буры прекращают сопротивление, сдают оружие и приносят присягу Короне.

2. Объявляется всеобщая амнистия, и смертные приговоры не будут приведены в исполнение.

3. Голландский язык разрешается в школах и судах.

4. В будущем будет введено самоуправление Трансвааля и Оранжевого государства (осуществлено в 1906-07 гг.).

5. Обсуждение прав черного населения откладывается до установления самоуправления.

6. Буры получат 3 миллиона фунтов в фонд восстановления (т.е. англичане де-факто платят репарации золотоносной республике!).

7. Будут соблюдаться права собственности буров, не будут введены налоги на землю и будет разрешено частное владение зарегистрированным оружием.

Два человека не участвовали в процессе: Сесиль Джон Родс и президент Пауль Крюгер. Репутация Родса была подмочена, он был болен. Есть свидетельство, что он страдал от депрессии, видя какой кровью пришлось пожертвовать в угоду его имперским амбициям. Он умирал. Он умер.

А утративший значение Пауль Крюгер метался по Европе, пытаясь мобилизовать поддержку, но никто уже не принимал его всерьёз, и даже Кайзер отказался его принять.

7.8. Эссе: Пауль Крюгер как трагическая фигура

Давайте рассмотрим потерю жизни в этой войне.

Потери во Второй Англо-Бурской войне[27]
Британия и колониальные войска
Обе Бурские республики и иностранные добровольцы

Численность войск, в тысячах

450-500
88

Смерти (раненые не учтены)

7894 убитыми
9098 военные потери

13250 умерли от болезней

934 пропали без вести
27927 смертей гражданского бурского населения в концлагерях


Неизвестное число чёрных в концлагерях

Всего потерь

22078
37025 только буров


Война обошлась в более чем 60 тысяч жизней, привела к разрушению всей структуры жизни страны. Ради чего?

Каковы итоги войны в политическом смысле? Быстрое восстановление самоуправления буров, хотя и под британским контролем; выплата Британией военных расходов буров; образование за короткое время объединенной страны, в которой уже никогда правительство не возглавлял англичанин. И считается, что Англия выиграла войну! Всего этого нельзя было достичь без войны?

Три человека, и только они сделали эту войну: Сесиль Джон Родс, Альфред Милнер и Пауль Крюгер. Если бы они договорились, буры имели бы всё внутри Британской империи, Британия имела бы доминион наподобие Канады, фермы не были бы сожжены, и более 60 тысяч жизней были бы пощажены.

Родс более других ответственен за создание атмосферы, но, наверно, перед самой войной его вина была меньше других: он уже три года как не занимал официальной должности, и никто его не привлекал к переговорам последнего момента. Я почему-то думаю, что если бы за столом в Блумфонтейне сидели полномочные Родс и Сматс, преодолевшие личную вражду, а также Коос де ла Рей, то войны бы не было. Последний, хотя и был «жестоковыйным» в конце войны, до самого ее начала выступал против нее в парламенте Трансвааля[28].

Наум Коржавин на примере Ивана Калиты разработал такую модель оценки государственного деятеля:

Был ты видом - довольно противен.

Сердцем - подл... Но - не в этом суть:

Исторически прогрессивен

Оказался твой жизненный путь.

Пауль Крюгер[29] – полная противоположность: если по красоте и не был «первым парнем на деревне», то наверняка видом не был противен. Если и был высокомерен, то наверняка не подл сердцем и не жесток: его любили и переизбирали в течение 20 лет. Но не в этом суть: он оказался глубоко неправ в историческом плане, и отсутствие предвидения им стоило жизни тысячам людей и посеяло ненависть между англичанами и африканерами лет на шестьдесят, и следы её даже сейчас видны случайному туристу.

Милнер презирал африканеров и буров. Крюгер ненавидел англичан и не доверял им. Два народа, традиционно дружественные в Европе, оказались непримиримыми врагами в Африке.

Да, жёсткость и высокомерие Милнера отвратительны. В частности, он отказался разговаривать со Сматсом перед войной, видимо, полагая его предателем. Он мешал Китченеру заключать мир. Но он был прав по существу предоставления гражданских прав уитлендерам в Трансваале. И не он первым спустил курок.

Курок спустил Крюгер. Он оказался примитивен и недальновиден. Даже глуп. Он ничего не понимал в демографии и не видел, что когда английское население Трансвааля превысило бурское, удержать независимость в перспективе было бы невозможно. В то же время, он не понял, что демографическое превосходство буров и африканеров над британцами в объединенной стране настолько велико, что после объединения именно они будут доминировать в гораздо большем политическом пространстве. Крюгер мог бы возглавить движение за объединение на своих условиях, кооперируя с Мильнером и Родсом. Он этого не понял, и некому было ему объяснить. И войну начал он, перед Б-гом нарушив своё слово Милнеру. Он виноват больше других. Трагическая фигура.

Это поразительно, каким неинформированным бывает общественное мнение! В первую войну Трансвааль был прав, агрессия была совершенно необоснованна, но никто войны не заметил и не пришел на помощь. А тут со всего света, включая Россию, прибежали добровольцы, чтобы защитить маленькую страну от империалистического гиганта. А агрессором-то был именно Трансвааль.

Родс не дожил двух месяцев до заключения мира и умер 26 марта 1902 г. Крюгера англичане пригласили обратно, но он гордо отказался от жизни в несвободной стране. Он умер в Швейцарии в июле 1904 г. Англичане не возражали против его торжественного перезахоронения на кладбище Героев в Претории в «День клятвы» 16-го декабря того же года.

Милнер. Есть ли причина, чтобы нам была интересна его дальнейшая судьба? Что нам Гекуба? Есть. В 1917 г. виконт Альфред Милнер[30] оказывается основным автором документа, известного как «Декларация Бальфура» и обещавшего евреям национальный дом в Палестине.

7.9. Завершение образования Южно-Африканского Союза (ЮАС). Исчезновение Буров как нации

В плохих отношениях между нациями и людьми следует различать вражду и ненависть. Врага можно уважать, и когда причина вражды устранена, она может прекратиться, изредка даже перерасти в дружбу. Ненависть иррациональна и неистребима. Война, подобная второй Англо-Бурской, с сожженными фермами и концлагерями, могла привести к такой ненависти.

Но во главе буров стояли большие люди: Бота и Сматс. 31 мая 1902 г. они обменялись рукопожатиями с Китченером. Я не знаю, в эту ли секунду, или назавтра, или им понадобилась неделя, но практически сразу они отмели вражду, стали смотреть только вперед и сотрудничать с англичанами в построении Союза. Переговоры внутри трех общин – двух бурских и английской - были трудны и могли сорваться в любой момент, как в свое время переговоры об образовании Соединенных Штатов. Например, вопрос о столице объединенного государства: никто не хотел уступить, и до сегодняшнего дня нация поддерживает дорогой способ правления в трех столицах: Претория – резиденция исполнительной власти – президента и правительства; в Кейптауне заседает парламент, и президент проводит часть года в бывшей усадьбе Родса; Блумфонтейн – судебная столица, резиденция Верховного суда.

Сохранение отдельного сознания Буров как нации потеряло смысл. Раньше название совпадало с родом занятий и суверенитетом. Теперь сожженные фермы вынудили многих из них в города, и они стали частью рабочего класса. А, главное, только общее с африканерами сознание превращало их в политическую и культурную силу. Итак, теперь это нация африканеров. Они начинают с поразительного единства: объединяют Капскую партию «Африканер бонд» с Народной партией Боты-Сматса в единую Южно-Африканскую партию.

Составив новую конституцию Союза, Бота и Сматс везут ее в Лондон, где ее утверждает Парламент и подписывает король Эдуард VII в декабре 1909 г. На всеобщих выборах их объединенная партия легко побеждает, и Луис Бота становится первым главой правительства ЮАС. Ян Сматс – министр внутренних дел, обороны и шахт.

8. Ян Христиан Сматс в 1910-1948: генерал, премьер-министр, основатель Лиги Наций и ООН, философ, фельдмаршал

Однако, единство скоро кончилось, и началась внутренняя борьба с т.н. «старыми бурами» - генералами прошедшей войны. Уже в 1915 г. генералы Герцог, Стейн и де Вит, не добившись отставки Боты и Сматса, раскололи партию и создали свою «Национальную партию». Восстание подполковника Мэни Мэритца чуть не привело к полномасштабной гражданской войне. К этому примешались забастовки, с которыми Сматс расправлялся довольно жестоко.

Сматс и Бота теперь чувствуют себя интегральной частью Британской империи. В Первую мировую войну оба ведут британские войска и завоевывают германскую Африку, сегодня известную как Намибию. Оба – в Имперском военном кабинете Ллойд-Джорджа. Тот хочет назначить Сматса командующим на Ближнем Востоке, но он не принимает назначения, и пост отдается генералу Алленби. В 1918 г. Сматс организует для Британии независимый от армии Королевский авиафлот. И если Бота, по-видимому, был удовлетворен ролью лидера страны (впрочем, в 1919 г. безуспешно пытался посредничать между воюющими Польшей и Украиной), Сматсу в ее рамках тесно. С дерзостью лидера мирового значения он выдвигает идею Лиги Наций.

Не просто выдвигает, но разрабатывает все документы в сочинении 1918 г. «Лига Наций: практическое предложение»[31], и президент Вильсон принимает его идеи по существу и стилю для образования этой организации. Сматс был также автором идеи мандатов от Лиги Наций, и его страна получила первый мандат на управление отнятой у немцев Намибией, а Британия – на управление Палестиной. После Второй мировой войны Сматс пишет преамбулу к хартии ООН, хотя одним из первых действий этой организации было осуждение его правительства за расизм.

В 1919 г. умирает Бота, и Сматс становится премьер-министром. В 1920 г. он помогает воюющим англичанам и ирландцам прекратить войну и заключить мир. Но он не смог убедить ирландцев принять статус доминиона наподобие ЮАС. У Сматса огромный авторитет за границей, в Британии, но его не любят в его стране. Он подавляет забастовки. В 1924 г. Сматс терпит сокрушительное поражение от Национальной партии и на 9 лет удаляется от политики в свою alma mater – университет в Стелленбосе.

Теперь он – ботаник и философ. Он участвует в нескольких экспедициях по сбору южно-африканских растений. Взбирается в горы. Мне жаль, что в Кейптауне у нас не оказалось двух свободных часов, чтобы подняться пешком по «тропе Сматса» на Столовую гору, по которой он часто ходил – мы побывали на вершине, поднявшись по канатной дороге.

В 1926 г. он вводит в философию термин «холизм»[32] (в книге «Холизм и эволюция»). Это философия целостности, и Сматс определяет холизм как «склонность природы с помощью творческой эволюции образовывать цельные структуры, которые больше суммы частей». У идеи есть древние корни, в частности, ее можно найти в «Метафизике» Аристотеля. Индивидуум – ничто, у него нет черт и особенностей, пока он не найдет себе место в обществе, в социальной среде. Познание целого должно предшествовать познанию частей, т.е. анализу.

Эта концепция, без названия «холизм», играла роль и в философии Спинозы и Гегеля. Еврейская Галаха, которая не различает между религиозной и светской жизнью и руководит каждым аспектом этической жизни человека, является холистическим документом. Альберт Эйнштейн прочитал книгу Сматса и писал ему[33], «что в следующем тысячелетии две концепции будут ключом человеческого мышления – его собственная теория относительности и концепция холизма Сматса. Он также утверждал, что Сматс был одним из только 11 людей, которые правильно понимали относительность».



Профессор Сматс (третий слева) с коллегами в университете Стелленбоса, 1931

В 1933 г. премьер-министр Герцог образует национальное правительство и приглашает Сматса в кабинет в качестве своего заместителя. В 1939 г. ярый республиканец и сторонник выхода ЮАС из Империи, Герцог считает начавшуюся войну европейским делом и не хочет вовлекать в нее свою страну. Партия проголосовала против Герцога, и 5-го сентября 1939 г. новый премьер-министр Ян Христиан Сматс вводит страну в войну. 28 мая 1941 года Смaтс был назначен фельдмаршалом британской армии.



Южно-Африканский плакат в поддержку «нашего человека» Сматса в военных усилиях

Хотя Wikipedia в статье о Сматсе[34] говорит, что он был членом военного кабинета Черчилля, в списке кабинета его нет, как нет и в списке из книги Б. Тененбаума о Черчилле[35]. Дело в том, что идея образования формального имперского кабинета наподобие кабинета в Первую войну не была поддержана главами правительств доминионов. Черчилль рассказывает[36], что из глав четырех доминионов только австралийский премьер Роберт Мензис хотел образования формального военного кабинета пяти премьеров. В 1941 г. он просидел 4 критических месяца в Лондоне, и, по словам Черчилля, «его длительный визит в Англию был очень важен». Но г-н Мензис был недоволен тем, что Черчилль пользовался слишком широкими полномочиями и представил свой план по образованию имперского кабинета. Остальные три премьера его не поддержали, особенно канадский премьер Маккензи Кинг, который полагал подчинение решениям, принятым в Лондоне, противоречащим канадской конституции. Сматс и новозеландский премьер Фрейзер с ним согласились – по-видимому все не были особенно счастливы с авторитарным стилем Черчилля, но все четверо были постоянной поддержкой и присутствием, и Сматс больше других.

После разгрома английской армии Роммелем в Египте в 1942 г., Черчилль в августе полетел в Каир сменять командующего генерала Клода Окинлека. Лорд Моран пишет, что Уинстон не любит такую работу, так он попросил более жёсткого Сматса прилететь в Каир. Они искусственно разделяют командование на Ближне- и Средневосточное, и с почетом посылают Окинлека командовать войсками поближе к его любимой Индии и подальше от реальных боев. На его место назначен генерал Александер.

По-видимому, это первый раз, что Лорд Моран видит Сматса в течение длительного времени, и он заворожен им так же, как я, хочет «проникнуть в его глубину» и чувствует, что не может, как не может познать Рузвельта. Он так описывает внешность 72-летнего лидера Южной Африки (стр. 55):

«Его обветренное лицо доминируется пронизывающим взглядом холодных, изучающих серо-голубых глаз, расположенных высоко над выступающими скулами».



Фельдмаршал Сматс (Фото из книги лорда Морана, между стр. 206 и 207)

Доктор заметил, что после совещаний, когда все уходят, чтобы переодеться к ужину, Сматс выходит на лужайку и отдыхает с полчаса, так что в один из вечеров он подсел к фельдмаршалу. Разговор зашел о романе в стихах «Кольцо и книга» английского поэта Роберта Браунинга, и оказалось, что оба собеседника могут цитировать из него наизусть. Когда доктор сказал, что он изучал ботанику, Сматс начал с увлечением рассказывать о травах Ю. Африки. Доктор предложил Сматсу свои книги, но тот сказал, что больше не читает художественную литературу. (Служащие говорили, что на ночном столике Сматса всегда лежит Новый завет.) Лорд Моран выразил мнение, что во время войны важен острожный рассчитывающий ум – Сматсу это не понравилось, идеи важнее, полагал он: «Вот почему Уинстон незаменим. Он – человек идей. Если он исчезнет, никто не сможет встать на его место. Люди действия живут на поверхности, они не творят». Мне странно это слышать от человека такой бешеной активности, какая отличала всю жизнь Сматса.

Доктор продолжает: «Кажется, что этот одинокий суровый бур с библейским подходом живет в своем собственном мире». Он приходит к выводу, что на месте Черчилля он бы выбрал кого-нибудь другого для помощи в деликатном деле смещения генерала Окинлека.

Но Лорд Моран все время подчеркивает большую личную близость двух лидеров. Мы видели, что холодноватый Сматс становится эмоциональным, когда говорит о Черчилле. В какой-то момент он посылает Лорду Морану телеграмму с благодарностью за заботу о здоровье лидера. С другой стороны, Сматс – «один из нескольких людей – пожалуй, их только двое, кого Уинстон слушает, потому что уважает их способ мышления; второй, конечно, профессор» Фредерик Линдеман. «Уинстон ценит, когда слышит от Сматса, что он действует в правильном направлении».

Но, правда, Черчиллю 68; что будет, если он не выдержит напряжения и сляжет или умрет? Лорд Моран начинает дневник, объясняя, почему правительство пригласило его стать врачом премьер-министра в 1940 г.: «...потому что некоторые члены Кабинета, поняв, насколько важным [премьер] стал, решили, что им нужен кто-то, кто бы следил за его здоровьем». По-видимому, по аналогии те же люди подумали о том, что если Черчилля не станет, то нужен кто-то близкий по масштабу, чтобы заполнить его место. Секретарь Черчилля сэр Джон Колвилл подумал о Сматсе, и эта мысль была одобрена королём и королевой, очевидно, без возражений со стороны других членов правительства. Неизвестно, было ли это конституционно – пригласить премьер-министра другой страны стать премьером Великобритании, и опробовать конституционность не пришлось, потому что с Черчиллем ничего не случилось, но это говорит о масштабе личности Смaтса, как её видели в Британии военного времени.



Черчилль и Сматс во время Второй мировой войны



Премьер-министры Британского содружества в 1944 г. Слева направо: Маккензи Кинг (Канада), Сматс, Черчилль,

Питер Фрейзер (Н. Зеландия), Джон Кёртин (Австралия)

Сам Черчилль много пишет о Сматсе в его 6-томной истории Второй мировой войны. 3-го июня 1944 г. Черчилль, Эрнст Бевин и Сматс инспектируют войска, готовые к высадке в Нормандии. Если мы возьмем наугад, скажем, 3-й том, озаглавленный «Триумф и трагедия», откроем указатель в конце книги на имени Сматса, то мы увидим круг вопросов, который премьер-министр обсуждал с ним в период после высадки и до конца войны: конкретное использование тех или иных частей; политика России в отношении будущей ООН; обсуждение положения в Югославии и Греции, в Бирме и Китае; выборы в Англии. Вот такая фраза (стр. 576) говорит о большой близости во взглядах (май 1945):

«Я обо всём сообщал Сматсу, находившемуся в Сан-Франциско, и он был в полном согласии с моим настроением и моими действиями».

Близость к британской политике, к королю и Черчиллю сделала Сматса непопулярным среди африканеров, что привело к его падению. Наверняка не помог и визит короля Георга VI с семьей[37] в 1947 г., возможно, в какой-то мере, чтобы повлиять на выборы в пользу Сматса. Сматс водил короля и королеву по своей тропе на вершину Столовой горы. Визит не прошел гладко: король был возмущен, когда ему сказали, что он должен пожимать руки только белым, и он назвал свою южно-африканскую охрану «гестапо».

Когда Черчилль вернулся к власти в 1951 г., он инициировал установку памятника Сматсу на площади перед Британским Парламентом; памятник был открыт в 1956 г. После смерти Черчилля, в 1973, ему самому был воздвигнут памятник на той же площади. И, конечно, памятник Сматсу стоит в “Садах» Кейптауна.



Гости премьер-министра Сматса в его имении в Дорнклофе, 1947: король Георг VI, королева-мать Мэри,

королева Елизавета, стоят: принцессы Елизавета (слева, сегодняшняя королева Елизавета II) и Маргарет



Памятники Уинстону Черчиллю и Яну Сматсу на парламентской площади в Лондоне



Памятник Сматсу в «Садах» Кейптауна работы Сиднея Харпли

9. Расизм, сегрегация, Махатма Ганди в Африке, Африканский национальный конгресс

Темы, обозначенные в заголовке, могли бы послужить предметом для нескольких книг, и я их затрону очень кратко. Ни один из лидеров, о которых мы рассказали, не думал о черном населении как о возможном равном партнере в политической и экономической жизни. Сматса часто обвиняли в том, что он страстно боролся за гуманизм и либерализм за границей, но не проводил те же принципы у себя дома. В частности, в 1946 г. на его правительство в ООН пожаловалась Индия, и ООН осудила Ю. Африку за дискриминацию индусов, нет – ещё не чёрных.

Дело в том, что уже с начала 19-го века, когда удалось вырастить сахарный тростник, для работы на плантациях стали привозить индусов. Как когда-то голландцы, многие из них оставались по окончании контракта, и в г. Дурбане в Натале, на берегу Индийского океана, образовалась большая индийская община. Позднее на родине распространились слухи о плохом обращении плантаторов с индусами, и поток стал иссякать. Именно это было одной из причин войны с зулусами, и короля Кечвайо заставили поощрять отправление своих подданных на работы на тростниках. В 1893 г. 24-летний адвокат-индус Махатма Ганди прибыл и остался в Дурбане на 21 год. Здесь он разработал свое учение о непротивлении злу насилием, здесь он провёл некоторое время в английской тюрьме. Он добивался и никогда не добился для индусов равного с белыми статуса. А что Ганди думал о черных?

На митинге в Бомбее в 1896 г. он сказал[38], что европейцы пытаются низвести индусов до уровня «грубого кафира (сегодня слово звучит как «ниггер» или «жид», возможно, оно не было столь оскорбительным в то время – Э.Р.), который не знает ничего, кроме охоты, и единственная амбиция которого – собрать достаточное количество скота, чтобы купить жену, а затем провести всю жизнь в праздности и наготе».

После тюрьмы, где он встретился с черными узниками, Ганди в 1903 г. писал: «Кафиры, как правило, нецивилизованы, а заключенные особенно. Они причиняют неприятности, очень грязны, почти как животные». «Мы верим, что белая раса Ю. Африки должна быть господствующей расой.» Ганди полагал, что индусы «несомненно бесконечно выше кафиров». Таков этот борец за свободу: он считает белых высшей расой и упрекает чёрных в отсутствии гигиены, председательствуя над нацией, о грязи которой туристы рассказывают ужасы и через 100 лет после его слов!

Хотя Сматс и Ганди были политическими противниками, они глубоко уважали друг друга. Перед возвращением в Индию в 1914 г. Ганди подарил Сматсу пару сандалий, которые он сам сделал. В 1939 г. премьер-министр написал эссе по случаю 70-летия Ганди и вернул сандалии с припиской: «Я носил их летом в течение многих лет, хотя и чувствовал себя недостойным стоять в обуви столь великого человека».

Сматс тоже считал, что расы должны быть разделены. В 1929 г. он писал:

«Старая практика смешивала черные и белые учреждения, и ничего другого нельзя было сделать после того, как туземные учреждения и традиции были нарочито и бездумно разрушены. Но теперь появился новый план, который мы... называем «сегрегацией»: два вида раздельных учреждений для двух элементов населения, живущих в раздельных районах... Разделение учреждений несет за собой территориальное разделение».

О черных Сматс был такого же мнения, как Ганди:

«У этих детей природы нет внутренней стойкости и настойчивости европейцев, нет у них и социальных и моральных причин для прогресса, который построил европейскую цивилизацию за довольно короткий период».

Но партия Сматса не была столь тверда в отношении апартеида, и это одна из причин, почему она проиграла выборы Национальной партии, пришедшей к власти в 1948 г. и уже не выпускавшей ее до конца апартеида в 1994 г.

Правящая сейчас партия «Африканский национальный конгресс» была организована в 1912 г[39]. В нее входила появившаяся уже у кóса интеллигенция, священники, и поначалу партия приняла идеи Ганди о сопротивлении без насилия. В то время партия добивалась лишь принятия образованных людей обществом белых. На тех же принципах была основана и молодежная лига партии (1943). Лишь позднее, в частности, после заключения союза с Коммунистической партией и в результате полной безрезультатности мирного сопротивления, партия перешла на вооруженную борьбу. Сегодня – это страна власти черных.

Но если вы думаете, что черные Африки хороши друг с другом, то эта глубокая ошибка. В XIX веке они настолько вырезали друг друга, что только большие буферные пространства гарантировали выживание коса и зулусов. Как мы видели, нередко они использовали белых в войнах друг против друга. А сейчас, когда власть у них? По-прежнему, юг – «царство» коса и «цветных», и зулусов просят не соваться с поисками работы – могут убить. То же самое для коса в районе Йоганнесбурга-Претории. Наш гид увидел в отеле в Кейптауне менеджера-зулуса (скорее, не «увидел», а услышал по акценту) и спросил, как ему это удалось. Тот объяснил, что штаб-квартира группы отелей находится в Претории, и его оттуда послали на курсы менеджеров, так что в кейптаунский отель он прибыл как бы по распределению. «Сейчас уже ничего, - сказал он, - но в начале было очень трудно».
Примечания

[1] Ron McGregor, The South African Story, 2010.

[2]Геродот, История в девяти книгах, стр. 197, «Наука», Л., 1972.

[3] Wikipedia,Simon van der Stel.

[4]http://www.wine.co.za/news/news.aspx?NEWSID=20570; художник Pieter van Anraedt

[5]Википедия, Африкаанс.

[6]Wikipedia, History of Cape Colony from 1806 to 1870.

[7]Wikipedia, Andries Pretorius.

[8] Wikipedia, Day of Reconciliation.

[9]Wikipedia, Voortrekker Monument.

[10]Wikipedia, Cecil Rhodes; Википедия, Родс, Сесиль Джон.

[11]Wikipedia, Victoria Falls Bridge.

[12]Владимир Гаков, Строитель всемирной империи Сесил Родс, http://www.liveinternet.ru/community/2281209/post108147262/

[13] Википедия, Зулусы; Кечвайо.

[14] Wikipedia, Cetewayo.

[15] Киплинг не был в Африке во время Первой войны, и это стихотворение относится ко Второй. Но поскольку оно очень подходит к описанию битвы у горы Маюба, я позволил себе вольность использовать его здесь.

[16] Первая перепись в Трансваале произошла 17-го апреля 1904 г., после войны, когда в стране оказалось еще больше англичан. В статье «Transvaal» в The 2011 Classic Encyclopedia (http://www.1911encyclopedia.org/Transvaal#Inhabitants) говорится, что на этот день было 1,269,951 жителей, включая 8,215 солдат британского гарнизона). Из них 20,67% или 297,277 человек были белыми; почти 60% из них – мужчины. Почему-то не указано разделение между британцами и бурами, но сказано, что только 20% британцев родились в Трансваале - остальные прибыли из других британских владений в Африке или из Британии. 3% белых были русскими.

[17]Wikipedia, Uitlander; Википедия, Уитлендеры.

[18] Wikipedia, Leander Starr Jameson.

[19] Википедия, Если... (стихотворение); текст и переводы: http://www.lib.ru/KIPLING/s_if.txt; свидетельство Киплинга о том, что оно навеяно образом Джеймсона см. в его автобиографии: https://sites.google.com/site/ifrudyardkipling/archive/kipling-himself

[20] Paul Kruger,, http://www.nndb.com/people/247/000117893/

[21] V.B. Carter, Winston Churchill: An Intimate Portrait, Harcourt, Brace & World, NY, 1965.

[22] Wikipedia, Louis Botha.

[23] Churchill, Taken from the Diaries of Lord Moran, Houghton, Boston, 1966, pp. 53-58.

[24]Википедия, Пыль (стихотворение).

[25]“Boots”, Notes by Mary Hamer, http://www.kipling.org.uk/rg_boots1.htm

[26]Wikipedia, Treaty of Vereeniging.

[27]Wikipedia, Second Boer War.

[28]Википедия, Коос де ла Рей.

[29]Paul Kruger,, http://www.nndb.com/people/247/000117893/

[30] Wikipedia, Alfred Milner, 1st Viscount Milner.

[31] Wikipedia, League of Nations.

[32]Wikipedia, Holism.

[33]Tony McGregor , Jan Christian Smuts – enigmas and contradictions writ large: Part 1 -

http://tonymac04.hubpages.com/hub/Jan-Christian-Smuts-enigmas-and-contradictions-writ-large; Part 2 - http://tonymac04.hubpages.com/hub/Jan-Christian-Smuts-enigmas-and-contradictions-writ-large-Part-2#. Письмо Эйнштейна Сматсу от 24 июня 1936 г.

[34] Wikipedia, Jan Smuts; также Википедия, Смэтс, Ян.

[35] Б. Тененбаум, Великий Черчилль, стр. 627-630, Москва, «Яуза», «Эксмо», 2011.

[36] W.S. Churchill, The Second World War, III, The Grand Alliance, Houghton, Boston, 1951, p. 409.

[37] Wikipedia, George VI.

[38] Rory Carroll, Gandhi branded racist as Johannesburg honours freedom fighter, The Guardian, 17 October 2003, http://www.guardian.co.uk/world/2003/oct/17/southafrica.india

[39] Wikipedia, History of the African National Congress.

Напечатано в журнале «Семь искусств» #5(42) май 2013

7iskusstv.com/nomer.php?srce=42
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2013/Nomer5/ERabinovich1.php