Мы живем в мире, где происходят каждодневные перемены не только в самом течении общественной и личной жизни, но и в области мировоззрения и культуры. Иногда сами того не замечая, мы являемся участниками культурных процессов, которые почти совершенно не соответствуют традициям, установленным канонам и формам. Очевидно, что современная сфера духовной культуры отличается повышенным динамизмом и меньшей упорядоченностью и организованностью, чем это было еще около полувека назад. Недаром современная эпоха иногда оценивается как состояние всеобщего информационного и культурного хаоса.
В то же время мы называем нынешнее время информационно-компьютерной цивилизацией, тем самым признавая, что нам следует пересмотреть свои привычные представления о месте, значении и самом содержании классической художественной культуры и искусства. В частности, актуальными становятся вопросы, на которые нет простых и очевидных ответов. Например, «Что такое литература?». На первый взгляд кажется, что, открыв любой словарь, мы найдем нужное нам определение. Художественная литература как вид словесного искусства состоит из авторских письменных текстов, воспроизводящих образную (художественную) картину мира, и как производная творчества литература является продукцией, предполагающей определенную процедуру понимания. Поэтому каждый читатель, воспринимающий подобное произведение в его словесной форме, тем самым оказывается в состоянии активного сотворчества и, по существу, занимается особой разновидностью созидательной деятельности. В результате чтение приводит к созданию некоей картины мира, выходящей за пределы жизненного опыта читателя, что не сводится к простому процессу коммуникации с автором или к получению информации, а становится индивидуальным процессом познания человеком различных областей реальности, а иногда и самого себя, т. е. некоторых сторон его духовного мира. Отвечая этим потребностям, классическая литература выработала систему жанров, среди которых заметное место издавна занимает роман, сочетающий в себе изображение широкой панорамы жизни и повествование о судьбе отдельного человека.
Однако любой человек, не утративший полностью интереса к чтению и осознающий себя участником культурных процессов, может заметить, что в последние 30–40 лет, которые принято называть эпохой постмодернизма, место, содержание и формы письменных, словесных текстов коренным образом изменились. По существу, происходит процесс перехода от «культуры слова», где основной единицей является книга, к информационно-компьютерной культуре, в рамках которой во внутреннем мире личности формируется своеобразная картина мира как искусственная среда – виртуальная реальность. От традиционной книги она отличается тем, что ее содержание и объемы оказываются совершенно необозримыми благодаря небывалым возможностям электронных носителей накапливать и передавать громадное количество самой разнообразной информации.
В современной социологии и культурологии высказывается мнение, что мы живем в эпоху формирования нового типа личности, для которой все большее значение приобретает не только понимание своего места в реальных жизненных обстоятельствах, но и стремление к ориентации в информационном пространстве, заполненном оформленным, «готовым к употреблению» разнообразным социальным и культурным материалом. Если ранее литература и письменная культура были специфической и обособленной средой духовной деятельности, то ныне человек фактически живет в мире разнообразных текстов, которые почти целиком заполняют окружающее его культурное пространство. В результате складывается положение, когда в сознании современного человека картина мира оформляется в виде цитат, сообщений, фрагментов событий, образов, полученных из разных источников. По существу, можно думать, что ныне человек, кажется, освобожден от труда по самостоятельному анализу, оценке и осмыслению многообразного жизненного и культурного материала. Сплошь и рядом он поставлен в положение потребителя, находящегося в состоянии восприятия громадного количества усредненной, приспособленной для передачи информации. В таком случае остается ли у него возможность для собственно индивидуального познания действительности и самого себя?
Известно, что на протяжении веков именно искусство и литература были своеобразным способом познания мира и человека. Сохраняется ли это положение сейчас, в условиях развития информационно-компьютерной цивилизации, когда произошли существенные изменения в самой художественной культуре и в отношении к ней общества? Полноценный анализ сложившейся ситуации требует специальных исследований, но у нас есть возможность обратиться к отдельным явлениям современного литературного процесса на примере английской прозы конца ХХ – начала ХХI в.
Как уже отмечалось, реалистический роман обладает большими возможностями систематизации материала жизни и истории, обсуждения целей и смыслов человеческого существования, самостоятельного раскрытия полноты и сложности духовной жизни людей. В общем труднообозримом потоке текстов, появившихся на рубеже веков в европейской литературе, должны быть произведения, которые хотя бы частично отвечают вышеприведенной характеристике, т. е. наследуют длительной реалистической традиции? Что может найти в современной английской и французской литературе читатель, берущий книгу не для простого времяпровождения, а из желания приобщиться к обсуждению современных проблем человека в конкретных жизненных обстоятельствах постиндустриального общества?
С этой точки зрения в общем потоке романов, которые критики почти безоговорочно относят к эпохе постмодернизма, можно выделить несколько близких по содержанию и проблематике произведений: «Как все было» (1991), «Любовь и так далее» (2000) Дж. Барнса, «Платформа» (2001) М. Уэльбека, «На берегу» (2007) И. Макьюэна, «Чувство конца» (2011) Дж. Барнса. Все эти романы посвящены изображению перипетий личных отношений между мужчинами и женщинами в разные периоды их жизни. Причем интересно то, что некоторые авторы держат эту проблематику в поле своего зрения довольно длительное время. Например, Дж. Барнс почти через 10 лет свой новый роман напишет как продолжение истории о любовном треугольнике из романа «Как все было», где героиня Джилиан из двух молодых людей, с кем она дружит, выберет Стюарта и согласится выйти за него замуж. На первый взгляд, читателя приглашают познакомиться с непритязательной историей о запутанных личных взаимоотношениях с непредсказуемыми последствиями и открытым финалом. Однако очевидно, что для Дж. Барнса тема человека представляет собой особую проблему, и поэтому в романе «Любовь и так далее» читателю предлагается некое итоговое суждение: «Человек. Существо без разумных причин для существования».
Это означает, что, осознавая свою принадлежность к эпохе постмодернизма, ряд европейских прозаиков вновь обратился к классической тематике искусства слова: к проблеме человека в его конкретном повседневном существовании. По существу, создавая тенденцию возврата к «вечным темам», авторы произведений, написанных в последние десятилетия ХХ – начале XXI в., предлагают заново обсудить классическую идею о самостоятельной ценности человеческой личности, живущей отныне в современном динамичном и противоречивом мире. В художественной практике этих авторов первостепенными остаются духовные, психологические аспекты изображения героев и раскрытие процесса поиска ими смысла своего существования, что позволяет называть их произведения современными вариантами психологического романа.
Недаром Дж. Барнс, известный английский писатель, всегда находящийся в центре внимания критиков и читателей, неоднократно возвращался к главному для него вопросу «Что такое литература?». По его мнению, «настоящая литература озабочена психологической, эмоциональной и общественной правдой, раскрытой в действиях и размышлениях персонажей». Если литература является лучшим способом говорить правду, то она же – наиболее естественный способ общения с людьми, которых автор никогда не увидит. В конечном счете значение романа определяется тем, что в книгах подробно описываются те особенности мира, которые пропущены или лишь намечены такими современными средствами массовой культуры, как журналистика или телевидение.
Если взять для примера романы «Как это было» и «Любовь и так далее», то мы увидим, что Барнс привержен современности: почти через десять лет во втором произведении не только описывает повседневную жизнь тех же героев, но снова возвращается к изображению личных взаимоотношений между мужчиной и женщиной. С одной стороны, Барнс – наследник длительной традиции английской реалистической прозы, и в его произведениях мы узнаем в ее характерных приметах общественную жизнь второй половины ХХ в. Однако он характеризуется критикой как актуальный писатель, т. к. не стремится лишь к подробной характеристике общества, а раскрывает его состояние через непростые перипетии жизни своих героев. Писатель дает слово самим персонажам, и автор в большей степени занят описанием канвы переживаний, эмоциональных реакций, размышлений и самооценок героев.
Если обратиться к вышеназванным романам, то это, на первый взгляд, простая история о практических житейских предпочтениях героини, выбравшей себе в мужья одного из друзей: «Джилиан просто-напросто взяла себе в мужья самого молодого из пожилых мужчин, какого ей удалось подыскать». Но на самом деле автор приглашает читателя совершить путешествие с малопредсказуемым маршрутом, хотя оба текста представляют своеобразную модификацию жанра романа со своим достаточно обыденным содержанием, «французским» сюжетом (некий вариант любовного треугольника) и соответствующим подбором персонажей.
Описав довольно длительный период жизни своих трех героев в разных произведениях, притом частично повторив некоторые эпизоды, Барнс приглашает подумать о том, насколько возможно для современного человека проложить свой собственный путь в конкретных жизненных обстоятельствах, когда его можно описать как некий набор стереотипных положений, поступков и ситуаций. Может быть, наша биография – это такое же жизнеописание, какое мы можем найти в любом романе? Ведь «жить – все равно что писать роман». Как правило, романы об отношениях между героем и героиней заканчиваются их женитьбой, но в реальности жизнь продолжается, и она не отпускает человека, пока он остается мыслящей и чувствующей личностью. Для Барнса, пожалуй, самый верный путь раскрыть индивидуальность героя – это углубиться в его внутренний мир. Жизнеописание Оливера, Стюарта и Джилиан не тянет на «историю о великой любви», и Барнс хочет описать другую историю, которая не укладывается в канонические формы традиционного романа.
С его точки зрения, жизнь – это разворачивающаяся ткань взаимоотношений между людьми, и она по-настоящему обрывается только смертью, что является традиционным финалом многих произведений. Сюжет обоих романов не завершается смертью персонажей, и внешняя поведенческая сторона их существования прописана пунктирно, не отличается полнотой и обрисовка внешних сторон повседневной жизни героев. Определенный период общественной жизни, в который помещает своих персонажей Барнс, представлен различными отдельными незначительными предметными деталями и житейскими подробностями. Устами Оливера автор отвергает необходимость изображения мелочей жизни людей с наибольшей полнотой, и в результате у Барнса нет так называемого «всезнающего рассказчика», т. к. оба художественных текста основаны на изложении точек зрения персонажей на одни и те же события. После оформления брака отношения между Джилиан и Стюартом быстро теряют определенность, и Барнс предложит читателю самому разобраться в сложной подоплеке действий и взаимоотношений всех трех персонажей.
Герои Барнса раскрываются перед читателем со стороны их суждений, различных противоречивых умонастроений, душевных переживаний и импульсов. На первый взгляд кажется, что Барнса интересуют не столько константы духовной жизни человека, сколько динамика и череда их неповторимых и сиюминутных переживаний и мыслей. При этом автор не так часто непосредственно воспроизводит напрямую процесс речевого общения персонажей, что, несомненно, сделало бы его историю жизни героев романным вариантом психологической драмы. Этот драматизм положения и переживаний героев располагается в подтексте и не сразу становится очевиден читателю именно потому, что важные события и поступки подаются и трактуются с разных точек зрения, иногда и вовсе погребены под массой различных деталей и подробностей или поданы в виде иронических комментариев самих персонажей. Об этом говорит Джилиан: «Знаете что?.. Я обыкновенное частное лицо. И сказать мне нечего. Теперь куда ни повернись, всюду полно людей, которые жаждут рассказать вам все о себе. Развернешь газету – там надрываются: “Выслушайте историю моей жизни!”… Неужели нельзя просто жить как живется?». Действительно, внешние перемены есть и у Джилиан: выйдя замуж за Стюарта, она сменила фамилию отца и превратилась в миссис Хьюз. Эта перемена статуса должна изменить в жизни женщины что-то по существу, ведь, по ее мнению, важно «любить, уважать и чувствовать влечение», т. е. сосредоточиться на переменах во внутреннем состоянии мужа и жены. В результате оказывается, что труднее всего как раз «просто жить как живется», потому что каждый раз герои оказываются во власти различных мыслей и чувств.
Наличие в тексте зарисовок семейной жизни дало право некоторым критикам называть оба романа комедиями нравов, когда в качестве объектов для изображения личных взаимоотношений выбраны обычные люди. Первый роман, названный «Как это было», сводит вместе служащего и затем бизнесмена, неудачника-интеллектуала и художницу-реставратора. При этом интересно, что фабульная основа романа не узнается читателем по ходу действия, а дана в нескольких строках устами одного из героев – Оливера: «Ну, так вот, представьте себе, что у вас есть друг, ваш лучший друг, и в тот день, когда он женится, вы влюбляетесь в его жену. Как ваш друг на это посмотрит? Благоприятных возможностей тут не много. На то, что он ответит: «Да, я вполне понимаю твою точку зрения», если честно, рассчитывать не приходится. Скорее выхватит автомат Калашникова…». Барнс меньше всего хочет изложить историю в духе обычного романа о любовных отношениях или дать описание прошлого героев, которое обнаруживается в некоторых оставшихся в памяти фактах их биографии.
Частично поданная в ироническом ключе история отношений двух зрелых мужчин и одной женщины, матери двоих детей, интересна именно благодаря сложному психологическому рисунку, постепенно проступающему при сопоставлении рассказов разных персонажей. Поэтому Барнс снова возвращается к подобной трактовке проблем человека в романе «Как все было». Английское название этого романа «Talking It Over» имеет значение «овладевать чем-либо», «вступать в права». Обращаясь к прошлому и рассказывая события каждый по-своему, персонажи Барнса почти безуспешно стараются охватить в целом их взаимоотношения, т. е. осознать свое существование. Описывая переживания, поступки, мысли и эпизоды общения героев, Барнс предлагает читателю обсудить некий «главный вопрос», который формулирует Джилиан в конце второго романа, оказываясь на границе, отделяющей ее от одного периода жизни на переходе к другому.
Однако это не будет простая истина, объясняющая все произошедшее с героями. На самом деле читателю предлагается целый свод связанных между собой вопросов. Герои Барнса живут в обществе, где они не ощущают давления на них внешней необходимости. Например, они почти не озабочены проблемами заработка ради куска хлеба: после расставания с Джилиан Стюарт уезжает в США, где без особых усилий становится представителем «среднего класса». Можно считать, что в романах показано такое положение, когда современный человек постиндустриальной эпохи наконец-то получил возможность возвратиться к самому себе и обрести смысл своего существования, не покидая сферу повседневного существования. Но может ли человек следовать своим путем не во внешней линии поведения и проявлениях характера, а исходя из своих внутренних побуждений? Героиня проявляет определенную самонадеянность, считая, что можно «жить как живется», опираясь на непрочную ткань взаимных чувств. Все, что происходит в отношениях между персонажами в обоих романах, отнюдь не укладывается в формулу «я люблю» – «теперь не люблю» хотя бы потому, что во втором романе встанет вопрос о повторном возвращении героини к Стюарту, вернувшемуся из США, чтобы, как он выразился, «посмотреть в глаза» Джилиан. За счет многоголосия Барнс предлагает читателям самим разобраться, каким образом сложный клубок внутренних побуждений, страстей, амбиций, комплексов, депрессивных состояний управляет мужчинами, с которыми Джилиан свели обстоятельства семейной жизни и дружеские отношения.
Во втором романе, где с появлением Стюарта семейное равновесие между Джилиан с Оливером оказалось под угрозой, Оливер даже рассуждает о биологических и биохимических процессах, которые могут определять душевные движения людей, что-то типа «маленького исправления гена». В каждом случае по-своему рассказывая о перипетиях своих отношений, персонажи безуспешно стараются объяснить друг другу, а значит, и читателю, «как это было». Эта «разъяснительная работа на данную тему» в результате возвращает читателя к главному, основному вопросу, заданному Джилиан в конце всего рассказа о нескольких десятилетиях ее жизни: «Стюарт действительно меня любит?». Еще ранее героиня, пытаясь найти какую-то опору, которая позволила бы ей выстроить более ясную линию поведения с Оливером и Стюартом, говорила о необходимости следовать каким-то правилам: «Быть счастливым недостаточно, счастьем необходимо управлять». Барнс, пожалуй, не ведет речи о внешних скрепах, которые должны регулировать отношения между людьми и удерживать их рядом, а имеет в виду некоторые внутренние духовные константы, оформляющие, стабилизирующие житейское содержание человеческих взаимосвязей, мир чувств и переживаний.
В 2011 г. из печати вышел очередной роман Барнса «Чувство конца» (в русском переводе – «Предчувствие конца»), в котором наряду со знакомыми темами и мыслями можно обнаружить новые повороты в трактовке проблем человеческих отношений, психологии и самопознания. Конечно, это опять история о друзьях, которых после школы жизнь развела в разные стороны, и о некоей разновидности любовного треугольника. Как и в других текстах, Барнс, скрывшись за маской одного из героев-рассказчиков, излагает свои мысли о разнице между внешними и внутренними сторонами жизни человека, о назначении литературы и о том, что, пытаясь пересказать события и факты биографии людей, мы неизбежно оформляем все это в виде некоего «романа» с определенным отбором материала и общепринятыми комментариями и объяснениями. Как образец психологической прозы Барнса этот роман предлагает читателю пройти извилистый, иногда намеченный пунктиром путь по внутреннему миру двух героев – Энтони Вебстера и Адриана Финна.
Роман был высоко оценен и получил премию Букера, а критика отнесла его к образцам интеллектуальной прозы писателя. Если невозможно назвать это произведение в полном смысле философско-психологическим романом, то по крайней мере это – повествование с философским аспектом трактовки проблем индивидуального существования человека в современном мире и с героем, рефлектирующим по поводу событий его прошлой жизни. Эта линия философствования в основном относится к Адриану, который после школы продолжит учебу в Кембридже и который назван в романе «главным правдоискателем и мыслителем». Умозрительные рассуждения и выводы отнюдь не носят академического характера: Барнс обращается не к высоколобой элите, а к обыкновенным читателям, и Энтони в своих размышлениях будет использовать те понятия, обобщения и оценки, которые известны были в их кругу еще в молодости.
В результате Энтони в зрелом возрасте пытается в меру своих возможностей и знаний осмыслить свое прошлое с точки зрения его духовного содержания, постепенно осознавая свою сопричастность трагическому финалу жизни Адриана – его самоубийству. Вообще оценить жизненный путь человека пытаются оба героя, обращая особое внимание на проблему ответственности перед собой и другими, постоянно возвращаясь к вопросу о жизни и смерти с точки зрения возможности иметь свою собственную, индивидуальную линию существования. На самом деле этим обычно занята философия или искусство, но, погруженный в рутину повседневности, может ли сделать попытку такого осмысления обычный человек? Этим и занят Энтони, который приходит к неутешительному выводу о том, что многие активные действия, которые соответствуют понятиям, имеющим позитивное нравственное и значительное духовное наполнение, почти не имеют к нему никакого отношения: «Ведь наступил в конце моего двадцатилетия момент, когда я признал, что моя предприимчивость совершенно иссякла. Я больше никогда не делал вещей, о которых мечтал в юности. Вместо этого я косил мою лужайку, я брал отпуска, я проживал свою жизнь. Но время… как время сначала направляет нас и затем запутывает. Мы думаем, что стали зрелыми, когда мы только просто спаслись. Мы вообразили, что мы проявили ответственность, тогда как это была просто трусость. То, что мы назвали практичностью, оказалось способом спрятаться от реальных явлений, вместо того чтобы встать к ним лицом».
Тем не менее, дойдя до таких выводов, Энтони старается дать оценку жизни и поступкам Адриана и оценить свое участие в его судьбе. В свое время Энтони написал Адриану оскорбительное в адрес Вероники письмо, чтобы подорвать их отношения, и это грубое вторжение в их мир в конечном счете приводит, как признает Энтони, к трагическим последствиям – к решению Адриана покончить с собой. Как оказалось, сама его жизнь была насыщена теми мыслями, чувствами, страстями и драматическими переживаниями, способность к которым не чувствует в себе Энтони. Если содержанием настоящих романов должна стать напряженная внутренняя жизнь человека, а героем «любой разумный, отвечающий за свои действия индивидуум», то автор, пожалуй, согласен с Энтони в том, что именно Адриан, а не такие люди, как он, достоин стать героем романа.
Как образец интеллектуальной прозы писателя этот роман не ставит в полном смысле философский вопрос «В чем смысл человеческого существования?». Этот вопрос изложен проще: «Зачем живет современный человек?». Другими словами, в чем заключается необходимость оценивать жизнь обычного человека в каких-то общих категориях и понятиях, к чему нас приучает философия и литература. Энтони пытается дать оценку своей жизни и судьбе Адриана, который отнюдь не сошел со страниц литературы, и обнаруживает, что, несомненно, короткую жизнь Адриана можно оценивать в русле таких понятий, как любовь и дружба, счастье, страдание, предательство, мораль, добро и зло, успех, суицид. Другими словами, Энтони вынужден признать, что именно к Адриану относятся те оценки человека, которые применяет литература к некоторым своим персонажам, живущим в соответствии с высокими общими принципами и характеристиками.
Будучи писателем эпохи постмодернизма, Барнс признает относительность всяких познавательных процедур и возможностей отдельного человека разобраться в своем собственном существовании и в жизни других людей в обществе, которое названо в романе «анархическим хаосом». Поэтому роман Барнса не содержит простых и ясных ответов. Ведь, по словам интеллектуала Адриана: «Прошлое – это точка, где встречается несовершенство памяти с неадекватностью документирования».
Однако произведения Барнса интересны уже тем, что он дает слово самим героям, и Энтони совершил свое путешествие во времени. На примере своих героев автор показал, что для любого обыкновенного человека, погруженного в рутину повседневности, может наступить момент, когда он пойдет по пути осознания себя самостоятельно мыслящей единицей, т. е. личностью. Для Энтони непреложным фактом остается его жизнь с ее подробностями и случайными, на первый взгляд, деталями. Но, однажды задумавшись о своем прошлом, он теперь обречен на рефлексию и постоянно будет находиться в состоянии восприятия и оценки изменчивого развития обстоятельств и событий, к которым он будет сопричастен в том или ином отношении. Энтони все равно пришлось подводить итоги своей жизни, оценивать свои поступки по определенной шкале ценностей и задуматься о своей роли в жизни других людей. Недаром в конце повествования Барнс все же приводит героя к некоторым выводам: жизненный путь – это не только обретение опыта, «накопление» фактов, событий и воспоминаний о них, а процесс познания и самопознания, т. е. осознание ответственности и поэтому пребывание в состоянии «великого беспокойства».
Если современный человек не «успокоился», т. е. не потерял способности к самопознанию и самооценке, то можно положительно ответить на вопрос, для кого и зачем все еще пишутся романы. Этот жанр позволяет обратиться к проблемам человека: описывая различные события и поступки героев, проникать в их внутренний мир, изображать сложные процессы самоопределения и одновременно открывать смысл существования людей. Другими словами, такие писатели, как Барнс, хотели бы способствовать пониманию жизни в соответствии с общими принципами, духовными и нравственными ориентирами в обществе, «хаотическое состояние» которого, как кажется на первый взгляд, не позволяет увидеть в нем некое направление или поступательное движение
Некоторым комментаторам и критикам появление из-под пера Барнса художественных текстов типа «Как все было» и «Любовь и так далее» после таких романов, как «История мира в 10½ главах» и «Англия. Англия», показалось неожиданным. Однако если обратиться к произведениям некоторых других английских прозаиков, то можно говорить о развитии определенной линии в их творчестве, что проявляется в значительном интересе к исследованию или, как минимум, изображению средствами литературы внутреннего мира (т. е. мира чувств, переживаний и мыслей) обыкновенного человека.
В целом можно утверждать, что такие английские прозаики, как Дж. Барнс или И. Макьюэн, не склонны преувеличивать значение тех определений, которые используют критики и интеллектуалы для характеристики литературы или состояния западного общества в конце ХХ – начале XXI в. Некоторые произведения этих писателей показывают, что в английской прозе на фоне постмодернистских экспериментов с текстами в определенном смысле происходит реабилитация и дальнейшее развитие жанра романа. Эти писатели находятся в русле длительной традиции реалистической прозы: они заняты проблемами современного человека, в своих романах они дают слово самим героям, воссоздают сложность и переплетение различных мыслей, переживаний и чувств в реальных жизненных условиях нынешней эпохи.
В результате возникает возможность ответить на вопрос «К кому обращается современная художественная литература?». Как свидетельствуют вышеназванные произведения, писатели надеются, что сохранился думающий читатель, желающий познакомится с произведениями, где речь идет о духовных и жизненных константах и ценностях, нравственных и философских началах, помогающими человеку найти себя, обрести смысл своего существования, выработать свою линию жизни. Изображая сложный комплекс психологических проблем современной личности, прозаики, по существу, побуждают нас, читателей, задуматься о том, что человек не может не быть личностью. Он должен сохранить потребность познавать и принимать жизнь в ее реальном значении, а не только ощущать ее как эклектическую игру событий, фактов и эпизодов, непоследовательно и мозаично отражающихся в сознании людей эпохи постмодернизма.
