Клуб N. Литературный альманах. – М.: ООО «АНДЕРЛЕХТ-КОНСАЛТ», Центр поэтической книги (при Русском ПЕН-центре). – 2012. – 112 с. – ил.
Казалось бы, с уходом в прошлое эпохи, породившей термин «самиздат», должен был бы уйти в прошлое и сам этот термин. Ан нет! Вот, извольте, в аннотации к литературному альманаху под названием «Клуб N» говорится, что это одно из «независимых изданий», в которых «существует» современная «независимая литература», «продолжающая лучшие традиции русского самиздата». Термин явно не собирается исчезать из современного лексикона, поскольку – и это проявилось сразу же после начала осмысления породившей его эпохи – фактически он обозначает трансвременное и весьма многоликое явление.
Так, в предисловии к увесистому тому «Самиздат века» (М.-Мн.: Полифакт, 1997) Лев Аннинский пишет: «Мы не знаем… где еще в ХХ веке было нечто подобное – потаенные иероглифы в тоталитарном Китае, тайные письмена в африканской деревне или скабрезности, снятые цензурой из американского журнала и самовольно подклеенные туда возмущенными издателями». Помянув далее, среди прочих примеров, «инвективы князя Курбского», «передаваемые» «в жанрах, которые именуются “голосами людей из народа”», он делает такой вывод: «во все века что-то слышится “из-под глыб”, что-то поется “возле города на окраине” и что-то бубнится “после работы” при водкопитии, которое не только в ХХ веке есть веселие Руси».
Как известно, тот, не такой уж и давний, но уже исторический самиздат не то чтобы противостоял тогдашней официальной литературе, а находился от нее как бы на противоположном полюсе – действительно исходя из дихотомии зависимая/независимая. По сути же все сводится к упомянутой Аннинским цензуре, то есть ограничению свободы самовыражения в слове, и проявляется оно отнюдь не только в форме официальных запретов. Цензура многолика, но неизбежна при наличии общественного договора, гласного или негласного, а без наличия его в какой-либо форме не может существовать ни одно общество. В рамках этого договора вынуждены существовать и общественно значимые издания и издательства, в отношении которых не приходится говорить о полной свободе или независимости.
Тогда как самиздат – дело частное, неважно, идет ли речь об одном человеке или о группе людей, когда, по выражению «составителя» альманаха «Клуб N» Татьяны Михайловской, издание является «свидетельством общего дела». Тут каждый сам себе цензор, и каждый несет всю полноту ответственности за то, как его, личное (или «их», то есть групповое) «слово отзовется». И в полном соответствии с упомянутым разнесением по полюсам в аннотации к «Клубу N» в качестве представителей другого полюса указаны «”толстые” журналы и “большие” издатели», которые такое «не печатают». Это именно разнесенность по полюсам, а не вердикт по типу хорошее/плохое. Здесь имеется в виду, что каждый делает свое дело, а там – жизнь и история покажет.
Трудно сказать, возможно ли полное отсутствие цензуры со стороны «составителя» самиздатского издания, включающего в себя произведения многих авторов, во всяком случае, хотя бы в отношении отбора авторов и их произведений. Как бы то ни было, в предисловии к альманаху «Клуб N» (названном его автором, Татьяной Михайловской «От составителя»), в котором проговариваются основные принципы исторического самиздата, в качестве главного называется соблюдение «святой авторской воли», и «ущемление» ее «хоть в чем-то» определено как «самый страшный» грех «для составителя самиздатских сборников». Отсюда и термин – «составитель», не противопоставленный «редактору», а помещенный на противоположный от него полюс. Здесь Михайловская цитирует «одного из столпов самиздата» Бориса Иванова, «уподобившего составителя “сборщику грибов, который не сеет и не поливает”, а просто идет себе по лесу и собирает съедобные».
Второй принцип – наличие в сборнике текстов тех, кто «творчески существует в некотором литературном кругу, обменивается планами, идеями и только что написанными строчками». И делает это «не в “живом журнале”, не во всевозможных “контактах”, а по-честному, отвечая за свои слова, вживую». Иными словами, речь идет о клубе, живущем по типу ушедших вместе с «клубной эпохой» «лихих 90-х» и в котором чтутся традиции эпохи исторического самиздата. При этом «святая авторская воля» выполняется вплоть до наличия в «свидетельстве общего дела» текстов, как сказано в аннотации, исключительно «по своему выбору» каждого из авторов.
«Круг» авторов альманаха «Клуб N» делится на две части, сообразно чему две из трех его частей названы «Своя траектория» и «Приглашенные гости». Деление это, в принципе, условно и определяется исключительно географическими обстоятельствами, позволяющими/не позволяющими регулярно присутствовать на собраниях клуба. Каждый из них, по определению Михайловской, «идет своим путем, точно снаряд летит по законам поэтической баллистики», и это «наши люди», хотя все они – «абсолютно разные, глубочайшие индивидуалисты», «не соединимые ни в какое целое».
«Гостей» всего двое. Это Ры Никонова, которая, как пишет Михайловская, «пребывает в Германии туманной», и «где-то меж голливудских холмов затерявшийся» Андрей Тат. Оба – известные участники исторического самиздата. Здесь Ры Никонова представлена небольшой неоавангардной пьесой «100 граммов», датированной 1997–2011 годами, а Андрей Тат – датированной 1974–1986 годами подборкой лирических стихов из книги «Полевой дневник, или Фиалка в винном стакане».
Часть «Своя траектория» содержит тексты участников клуба. Проза представлена рассказами Наталии Юлиной и Елены Твердисловой. Среди них хотелось бы отметить текст Наталии Юлиной «Дуся». Его отличают и занимательный сюжет (профессор пересаживает кошке душу умирающей жены), и удавшаяся документально-бесстрастная форма его изложения, и умелое сочетание в коротком тексте пародии и трагедии, и обращение к весьма актуальной в наше время теме союза мужчины и женщины.
Поэзия представлена текстами Валерия Галечьяна, Татьяны Михайловской, Валерия Сафранского (стихи 90-х гг. под названием «Из реальности в реальность: Германия»), Натальи Осиповой и Наталии Кузьминой. В целом здесь можно говорить о неоавангарде с выраженными элементами видеопоэзезии и полисемантики и современном свободном стихе, тяготеющем к отчетливой ритмичности и выраженной сюжетной линии. Наиболее органично все это сочетается в текстах Наталии Кузьминой, среди которых особо хотелось бы отметить «Безумные гонки».
Третья (реально первая) часть – «Эхо», по определению Михайловской, – «эхо прежней жизни, наши воспоминания, наш архив». В нее вошли тексты действительных членов клуба и его гостей, посвященные памяти ушедших. Это записки Эсфири Коблер, содержащие воспоминания о Владимире Гершуни, стихи Валерия Сафранского «Памяти В. Бурича», Б. Констриктора «Сон времени», посвященные «Памяти А. Ника», Вилли Мельникова «Дмитрию Е. Авалиани» и Бориса Колымагина «Д. Авалиани». Акция памяти Дмитрия Авалиани включает в себя и публикацию его совместного с художником-графиком Александром Лаврухиным проекта «Солнце». Графика Лаврухина соотносится с листовертнями Авалиани, в которых одним из двух читаемых компонентов является слово «солнце»: «солнце – «зрачок», «солнце» – «рамсес» и так далее.
Хотелось бы процитировать стихотворение Б. Констриктора, название которого дало название всей его подборке – «Сон времени»:
Мозг, наблюдая сам себя,
вступает в осень тика-така.
Не содрогаясь, не скорбя,
трусит сознания собака.
Вот прозвучал призывный свист,
и попирая все законы,
взлетает сна опавший лист
над темным золотом иконы.
Данное стихотворение хорошо передает как стилевое направление альманаха, так и царящее в нем обостренное ощущение времени. «Призраком прошлого, из которого он возник», назван этот альманах в тексте «От составителя». Да, нити из настоящего в прошлое видны в нем отчетливо. Будущее же, как сказано в заключительных словах этого текста, «неизвестно» и прекрасно своей «непредсказуемостью».
Но одно можно сказать наверняка: самиздат многолик и неистребим, неважно, в рукописном ли, в печатном ли виде он существует, хотя бы и с копирайтами и выходными данными, все это декорации времени. Суть в том, что один человек или небольшая группа людей под свою ответственность выпускают в свет то, что и как они хотят, а далее – как Бог даст. Возникнет ли некое значимое массовое явление, как это произошло с историческим самиздатом, или будут только отдельные индивидуальные проекты с разными судьбами? Слово за будущим. Остается согласиться с Татьяной Михайловской: «Альманах Клуб N выходит в свет. Будет ли он первым или станет первым и последним, неизвестно».
