1.
Смрад ныне в церкви – как в хлеву,
Духовный смрад стократ страшнее.
Повсюду ложные идеи –
Но все живут, и я живу.
Я продолжаю заполнять
Ячейки хроники, поскольку
Она сама равна посольству
В грядущее. Пишу опять.
Опять пишу, опять дышу
Духовным смрадом, так бывает.
И размышлением грешу,
Что мало свету помогает…
2.
Сумеречной стала жизнь…
Басилевс и окруженье,
Утонувшие во лжи,
В роскоши, вольготной лени…
Все указы таковы,
Что – их исполнять – безумье.
Что же мы имеем в сумме?
Нечто мрачное, увы…
3.
Дверь лавки хлебной – нараспашку,
Дверь церкви на запоре вновь.
Хотел молиться – дал промашку,
Считая – в церкви есть любовь.
Попу житейские заботы
Милей Евангельских высот:
Сложны они… пусть для кого-то,
А поп жирует, словно кот.
Перчёный мир – перчён грехами.
Наш византийский мир таков,
Что жизнь давно проводим в яме
Забвенья всех вообще основ.
4.
Смещён протопатрикий – вор,
А новый – с новым аппетитом.
Нацеливает острый взор
На мир, где станет знаменитым:
Имея власть, таким не стать
Ошибкой было б. Плюс – богатство.
Во власти быть, притом не красть?
Тут главное – не забояться.
Все видят. Всем известно. Так.
Свет в душах, видимо, иссяк.
5.
Басилевсу славословий хор
Воздух рвёт, клочки мерцают чёрным.
Басилевс жесток, порою вздорным
Предстаёт. Тут крикнуть бы – позор.
Крикнешь – ожидает медный бык,
В нём сожгут. Прими сию награду.
Зря твердил аскет – седой старик –
Цель: чтоб стала жизнь подобна саду…
6.
Объявить давно пора – желудок
Поважней души, важней всего.
Алчет прорвой, и красив и жуток.
Вечное справляет торжество.
Время Икс – куда чернее нефти.
Потребленье – истинный кумир.
Так живём, как будто нету смерти.
Пышной пестротой сверкает мир.
За труды, за верность долгу нету
Платы – и учёный, и поэт
Прозябают, заявляя свету,
Что негоже он устроен – свет.
Впрочем, заявить уже бояться.
Деньги – кровь реальности самой.
Сытое на всех глядит богатство,
Большинство поправши нищетой.
Так нельзя! Иль только так и можно?
Мысли-мыши – мелкие весьма.
Да, желудок стал важнее мозга
И души. И мнится – на века.
