Арка́дий Па́влович Кути́лов (имя при рождении Адий, 30 мая 1940, деревня Рысьи, Иркутская область — июль 1985, Омск) — русский поэт, прозаик, художник. Один из самобытнейших русских поэтов XX века. Несмотря на то, что его стихи в переводе на английский включены в академическую антологию «Русская поэзия XX столетия» (Лондон), его творчество по-прежнему малоизвестно российскому читателю.
Потеряв мужа (сразу же после войны), мать переезжает с двумя сыновьями на свою родину в Колосовский район Омской области в село Бражниково. Здесь и прошли детство и юность поэта. Особое место в его становлении занимали учительница русского языка и библиотекарь (была для подростка помощником в выборе книг). В бражниковской библиотеке Аркадий обнаружил маленький томик Марины Цветаевой и, благодаря этому случаю, впервые познакомился с опальной поэзией. Сила и образность цветаевского слова пробудили в нем неугасимый интерес к поэзии. Первые стихи появились примерно в 1957 (до семнадцатилетнего возраста основным увлечением была живопись). Начал со стихов, содержание которых определялось обобщающим названием «таёжная лирика».
В начале 1960-х гг. жизненный путь юноши определился армейской службой в городе Смоленске, где он как начинающий поэт вошёл в литературное объединение, участвовал в семинарах и был замечен Твардовским. Стихи А. Кутилова появились в областных и армейских газетах. Роковое событие наложило отпечаток на всю его дальнейшую судьбу. Аркадий и группа солдат устроили на территории части кутёж, пили антифриз. В живых остался один Кутилов. Чувство неизбывной вины довело его до депрессивного состояния и в результате он был демобилизован по болезни. Вернулся в село Бражниково.
В эти психологически трудные для него времена он работал в редакции районной газеты «Вымпел», но после нескольких месяцев был уволен за пьянство. И всё же поэту удалось преодолеть болезненное состояние и он с головой уходит в работу — пишет невероятно много — сутками не отрывается от бумаги. И с оптимистической надеждой определиться в жизни переезжает в Омск.
1965 — стихи Аркадия Кутилова впервые появляются на страницах омской газеты «Молодой сибиряк».
1967 — умирает мать (похоронена в Бражниково).
После смерти матери Аркадий Кутилов с молодой женой и сыном уезжает в места своего рождения иркутские земли. Работает в районной газете, много времени проводит в разъездах.
1969 — создан прозаический цикл «Рассказы колхозника Барабанова». Цикл публиковался фрагментами: полностью опубликовано после смерти (в 1989 в альманахе «Иртыш»). Семейный разлад заставил А. Кутилова вернуться в Омскую область.
Некоторое время он вёл кочевой образ жизни сельского журналиста, работал в районных газетах, нигде подолгу не задерживаясь. После смерти брата перебирается в Омск и оказывается как литератор не востребованным.
Начинается бродяжий период протяжённостью в семнадцать лет: его домом и рабочим кабинетом становятся чердаки, подвалы, узлы теплотрасс.
Вследствие ярко выраженной социальной неадаптивности и психологической неадекватности литератор подвергался принудительному психиатрическому лечению, а также, в соответствии с законодательством СССР, привлекался к ответственности за тунеядство и бродяжничество.
1971 — находится в заключении, пишет повесть «Соринка» (впервые опубликована в альманахе «Иртыш» за 1997 год).
Начиная с середины 1970-хх Кутилов писал без всякой надежды увидеть свои творения напечатанными: даже на само его имя наложили запрет. Причина — крамольные стихи, скандалы (литературные и политические), эпатажные «выставки» картин и рисунков в центре города; «глумление» над советским паспортом, страницы которого поэт исписал стихами.
Июль 1985 — поэт обнаружен мёртвым в сквере около Омского транспортного института. Обстоятельства смерти не выяснялись и остались не выясненными. Труп его в морге оказался не востребованным. Место захоронения поэта неизвестно.
(википедия)
***
А в детстве все до мелочей
полно значения и смысла:
и белый свет, и тьма ночей,
крыло, весло и коромысло…
И чешуя пятнистых щук,
цыпленок, коршуном убитый,
и крик совы, и майский жук,
и луг, литовкою побритый.
Как в кровь - молекула вина,
как в чуткий мозг - стихотворенье,
как в ночь июльскую - луна, -
в сознанье входит точка зренья.
ВАРВАР
Идет полями и лесами,
идет ромашковым ковром -
мужик с невинными глазами,
с фамильным тонким топором
Душа в лирической истоме,
в мазутной неге сапоги…
Под ним земля тихонько стонет,
пред ним дрожат березняки.
Он понимает птичьи вопли,
он любит беличью возню...
Он колья, жерди и оглобли
считает прямо на корню.
Легко живет топорным счастьем,
листает весело рубли.
Трудолюбив, хороший мастер, -
и тем опасней для земли!
ОНИ БЕСКРЫЛЫ
Боготворю их, солнечных и милых,
люблю сиянье знойное зрачков...
Они бескрылы, но имеют силы
нас окрылять, бескрылых мужиков!
Границы платьев берегут их прочно…
Я, нарушитель ситцевых границ, -
они бескрылы - видел это точно!
А, впрочем, кто их знает, этих птиц…
ВКЛАДЫШ К МОЕЙ ТРУДОВОЙ КНИЖКЕ
Вот я умру, и вдруг оно заплачет,
шальное племя пьяниц и бродяг...
...Я был попом, - а это что-то значит!
Я был комсоргом, - тоже не пустяк!
Я был мастак с багром носиться в дыме.
Я с топором вгрызался в синий бор.
Я был рыбак, и где-то на Витиме
мой царь-таймень не пойман до сих пор.
Я был художник фирмы "Тети-мети".
Я под Смоленском пас чужих коров.
Я был корреспондентом в райгазете
и свел в могилу двух редакторов.
Учил детей и им читал по книжке,
как стать вождем, диктатором Земли…
И через год чудесные мальчишки
мою квартиру весело сожгли!
Я был завклубом в маленьком поселке.
Поставил драму "Адский карнавал"...
И мой герой, со сцены, из двустволки,
убил парторга. В зале. Наповал.
Бродягой был и укрывался небом.
Банкротом был - не смог себя убить...
Я был… был… был... И кем я только не 6ыл!
Самим собой?.. А как им надо быть?..
* * *
Деревня - родина в сто домов,
в сто дымов,
в пятьдесят бород и седых голов,
в триста косынок и картузов,
в пятьсот пар озорных глаз...
Может, кто родился и в этот час?..
Околица-частоколица,
за околицей - озерцо...
Рыбак на кувшинку молится,
а может, на свое лицо.
У стога
протезы стоят без дел.
Дед Кутилов спит и во сне вспотел.
Наверно, атака -
в стотысячный раз.
В мозг ударяет железный лязг.
Танки!.. Гранату - дальше...
Секунда - и грянул гром...
Да нет, - то Кутилов-младший
в колодце гремит ведром.
...Сапсан летит
по сапсаньим делам,
по отаве шляется конь-булан...
Мир праху дня,
прошедшего дня!
Звезда зеленая, усыпи меня.
* * *
Я ростом был в полчеловека...
Стоял во тьме, осилив страх...
Два бородатых печенега
ругались ласково в кустах.
В ночи таинственно дрожало
две бороды и два огня...
...Она лежала,
тихо ржала,
она рожала
мне коня.
* * *
Шли великаны
по росному лугу.
Шапки, играя,
бросали друг другу.
Падали шапки,
в тумане терялись,
шли великаны
и громко смеялись.
Скрылись в заре
молодцы-великаны...
Шапки в тумане
торчали стогами.
***
Жизнь моя, поэзия, подруга...
Я в стихах тонул, горел и мерз...
Очи мне не выклевала вьюга,
хоть прошел под вьюгой много верст.
Скажут: поза? Да, возможно, поза...
Жизнь - она из поз и прочих крох.
Пусть сгниет раздавленная роза,
а в гнилье взойдет чертополох!
Я не жду бессмертья ни минутки,
мне дороже- пальцы на струне,
чтоб рядком сидели проститутки,
весело болтая обо мне.
ПАМЯТИ АРКАДИЯ КУТИЛОВА
Срываться в бездну пьянства, чтоб
Жизнь расцвела потом стихами -
Насколько страшно? О, ещё б!
Но пишет – дружит с небесами.
Кутилов вдоль домов идёт,
Шатается – как водка, пьяный.
Он упадёт, он пропадёт,
Талантливый и окаянный.
Сам вечно заострён, как боль,
Какую ношу нёс всечасно?
Пусть бытовая жизнь, как ноль –
Стихи его звучат прекрасно.
Как гроздь прозрений уяснить?
Лишь через призму алкоголя.
И, умерев, остался жить
В стихах – в горячих сгустках боли.
Александр Балтин
