● ● ● ● ●
основная задача - убрать беспокойство
сочинить роман под черепичной крышей
(возможно построить дом за месяц?
дом девятнадцатого века?)
в романе будет хромой щвейцарец
скорее всего маньяк или детектив со странностями
американка влюбленная в латвию
и пара красивых эстонцев любящих сша
чайки кричат над площадью - "кайа"
каются что изменяют морю;
стоишь и вдыхаешь провожая взглядом
надменный паром уползающий в шведскую вечность
ты миг ты капля дождя ты прячущаяся от кота улитка ты черный зонтик разодранный западным ветром на лоскутки ты спица бегущего в гору велосипеда
много слов у волны еще более слез
попытайся их оставить хотя бы на фотоснимке
просто скажи им прошу я вас очень прошу
отпечатайтесь в моей памяти позвольте вас показать хотя бы чужим внукам lūdzu es tevi lūdzu
● ● ● ● ●
волк убежав от стаи
разговаривает с коровой о прошлой жизни
рассматривает уважительно ее рога
пробует мягкой лапкой нежное вымя
он болен своей новой судьбой
он влюблен в незнакомое
● ● ● ● ●
проходя по морской улице
я встретил древнего рыцаря
сквозь доспехи торчала длиннющая борода
секира ржавой вороной тюкала неровную мостовую
какими судьбами забрел ты в мои владения
спросил изможденный рыцарь
я тысячу лет охраняю берег
ворочаю дюны шатаю пляжи
для того лишь чтоб никакой постороний
не смел небрежительный след здесь оставить
я не знал что ответить
и нетерпеливый рыцарь
выхватил зонт у меня и разбил о дерево
в сумку забрался дождевой пылью
намочил наследственные мои бумаги
бумаги о том что я тоже рыцарь
свидетельство посвящения и бумажный мой меч
● ● ● ● ●
ты можешь просто понять -
нам не нужны перемены
ветер это уже перемена происходящая каждый день
дождь это почти революция даром что он стабилен что он всегда как мечталось об этом троцкому
ветер и дождь сами все принесут -
веянья изменения обновления
старый латыш говорит в кафе
жаркая пицца в форме карты курземе тянется сырными масляными губами к таинственному свечному огарку затемняющему причудливый свод
● ● ● ● ●
скучно учить язык
лучше без языка
не только без слов но и без дразнилок без чувства вкуса
просто немые рты губы прячут пустой мешочек
и в нем никто не живет не требует пряничных поцелуев
бледные девушки смотрят на мальчиков не облизываясь
брюнетки - почему-то здесь веселы (потому что их меньше они более исключительны) - склеивают конвертик с твоим билетом по - очереди - специальными липкими пальцами
разве нужен язык чтоб гулять по улице
прислоняться к дереву считать черепички
продайте мне этот кефир sviests и siers bulciņa выражаю я голодным прищуром левого глаза
правый же убедительно намекает - ведь вы понимаете понимаете это без слов
● ● ● ● ●
я хочу переспать с синей коровой
ласковой необычной синей коровой
с живым настоящим телом светлыми волосами усталым лбом
синяя корова родом из пены
она расскажет мне о морской богине
о своей хозяйке которой всегда верна
о которой тоскует на ветреном берегу
ласки ее возбуждающи и невинны
в любви она превосходит любую земную женщину любую земную корову и даже любой цветок
синюю корову я возьму замуж
увезу ее в холодные страны
где воздух точно глубины ее легендарной родины - не воздух а одна размытая глубина
мне не нужно ее доить или прости посейдон зарезать
мне нужна ее беззащитность и необычность и скромный нрав
чтобы на рауте вечеринке на вручении премии
она стояла бы робкой крестьянкой в углу в копытах с крошечным канапе
и улыбалась доверчиво всем и каждому
как другу как мужу как брату как сестрице-корове
и стеснялась бы танцевать
а потом после страстных объятий тяжелых вздохов согласных движений просила б меня привалясь под плечико - научи меня грамоте объясни алфавит любимый в моем сердце коровьем тоже живет маленькое стихотворение помоги ему воплотиться любимый ему и мне помоги
и я бы ее научил за слово любимый я бы ее научил
● ● ● ● ●
мальчик и девочка
жили в одной мансарде
бегали на рынок с утра
покупали овощи
девочка была обаятельной и похожей на местную
ей часто дарили - кто килограмм картофеля
а кто разноцветных яблок или уютненький кабачок
мальчик же в это время стоял в сторонке
у них было мало денег и он очень рассчитывал на девочкино обаяние
рассчитывал и часто не ошибался
потом они возвращались в мансарду
и девочка готовила мальчику вкусный простой завтрак
из только что подаренных овощей
кабачок с чесноком в духовке
картофель запеченный в тминном сыре
храм девочки стоял несколько в далеке от их дома
церковь же мальчика прямо напротив
лишь уходя в свои храмы они расставались
но молясь и цепляя свечки к иконостасам
думали друг о друге
пастор учил мальчика долготерпению и всепрощению учил как любить и как понимать вселенную священник же девочке объяснял про совсем иное: про любовь грешную и безгрешную про смирение перед Господом и непотакание плоти
возвратясь в мансарду они любили друг друга
любили ночью и днем вечером и утрами
на столике в спальне стояли девочкины иконки
матерь божья заступница и николай угодник
перед святыми девочка заботливо положила маленькие иконки презервативов
освящая их с мальчиком истинную любовь
● ● ● ● ●
здесь свой велопарк
лучше б аэродром
за скрипучей дверью дремлют четыре велосипеда
бери любой и кати
прочь за моря над сизыми облаками
распугивая пролетных галок
в спицы попадет тусклое солнце
прокрутится перемелется просыпется золотой мукой
педалью заденешь радужку неба
небо сморщится обиженным помидором
горизонт как растянутый бесконечный лебедь
бьется у кромки моря
шеей словно ласковым гарумзиме
удлиняя себя в пространстве
становясь нескончаемым звуком в вечности
● ● ● ● ●
растворяешься превращаясь в ничто
и не нужно писать горевать и плакать
и не нужно думать что будет завтра
перестанешь страшиться своих и чужих болезней (а разве бывают чужие? всегда свои)
неотвратимых потерь
и не надо трудиться по завету ли необходимости
просто теки рекой по плиткам тротуарного шоколада
как течет дождевой поток
на ходу говоря - здрасьте - красивой эстоночке мерзнущей с сигаретой
розовому кусту глядящему в облака
● ● ● ● ●
просыпаться под тихий звук колокола лютеранской кирхи
такой неслышный
словно боящийся разбудить
и любить до полудня
всех проходящих на службу блондинок
вести им счет
поделить на команды с брюнетками
(почему-то у блондинок неулыбчивые глаза
их мало здесь любят?
где-то бывают такие кроме как в Латвии?)
торговка копченостями на рынке
подарит к мясу преогромную луковицу
деточки так вы из сибири
господи как же вы там страдальцы ссыльные латыши
все мы немножко ссыльные бабушка
латыши ли не латыши
это бормочет прогулочный катер якобс
мраморная корова в ливонской крепости
унылый шведский посланник с той-терьером на пляже
● ● ● ● ●
ищу на улицах хоть одного прохожего
были двое но они целовались
мужчина кормил котенка балтийской сельдью
а старушка подметала
совершенно прибранный тротуар
нет никого теперь и я исчезаю
боюсь завернуть за угол ведь меня уже там не будет
лист танцует как гениальная балерина
только кто гениален он или ветер?
по внутренним стенкам моего сердца
капли дождя стекают на мостовую
маленький BMV за рулем с крашеной обезьянкой
вихляет по мятой брючине
желтой росинкой мочи
в арке сплюснутой словно грубый череп
слышится голос голос без никого
жители обретают тела
лишь у входа в кафе или супермаркет
автоматика их различает хоть они видимы лишь частично
они покупают котлеты мороженое лимоны
и тут же развоплощаются снова
вместе с рассованной по пакетам едой
завтрашний день также будет безлюден
хотя говорят случится какой-то праздник
самогонка польется и рыба будет коптиться
во славу иного мира
неведомых мне друзей
● ● ● ● ●
ураган тридцать метров в секунду
стучится в окошко гигантской линейкой
каждым метром в секунду кулаком из тридцати пальцев
требовательно-настойчиво
не позволяет спать
плащи взвихряются по-над площадью
колокол кирхи более звонок
торговки яблоками более расторопны
но улыбаются – ничего особенного
это привычный ветер обычный ветер
трудовой ветер он приподнимет море
и новое облако янтаря
рассыплет камешками по дюнам
плачем древнего леса
заславшего к нам ураган
- грозного свидетеля прошлого
● ● ● ● ●
в солнечный день молдовы
в общий клекот веселья
под частые целования буназива
под стук ящиков переспелого винограда
сбрасываемых на весы
усаживаюсь в маршрутку
утрамбованную торговыми чемоданами
с чужими и от того страшными постояльцами
этой южной земли
но они здесь свои а ты сам чужой
чужой чужой посторонний
бьет неизвестная птица в голову
мукой пренебрежения ностальгии
горькой айвы бездомности
на первой же остановке
хочется вырваться броситься вон
но на первой же остановке
на первой же остановке
у водителя включаются корабли
корабли в моей гавани
спасибо вам корабли
вы затоптали в песок разлуку
породнили меня с настоящим
хотя вы всего только песня
маленькой грустной девочки
с трагедией на лице
всего только песня
но меня спасли ваши палубы
ваши бесстрашные командиры
маневрирование и неистовый ход
придуманные до ватерлинии до кончика самой длинной антенны
вытащили со дна избавили от радиации отчуждения
великие придуманные корабли
в продуваемой рамке порта
всесильный могучий едва ль людской
сегодня
я увидел настоящий корабль
● ● ● ● ●
ночью сигаретный дым слаще
тучи шныряют фоном
кажется что выдыхаешь тучи
после трех часов посередь площадки собираются тени
имантс с окурком словно бродячее дерево
тень израненного кота
души спящих писателей
● ● ● ● ●
я хочу запомнить латвийское небо:
пригоршня песчинок с местного пляжа
облако что громадный танкер
навсегда прилипший к мертвому терминалу
беспокойные птицы кричат по-латышски
крики слышно а птиц не видно
кажется это само небо кричит
собираясь на юг
перелетное небо
а может оно криками разгоняет молчание
древнее безмолвие прибалтийских улиц
с каждым звуком прибавляя
крохотное словечко к нашему всеобщему языку?
убежит от меня латвийское небо
ускользнет оно от меня
сдержанное в печали
как яркая латышская девушка
с выразительно суровым лицом
я пытаюсь стереть это небо
рукавом по стеклу шатающегося автобуса
мягкой тканью безнадежности и прощания
и прощения всем самого себя
рукава в следах от стирания разных неб
воротник замызган от наблюдения за пейзажами
крохотная потертость у правого локтя -
все что останется от тебя серо-голубая красавица
тяжелый набухший зонтик
светлых волос раскид
