МАРИНА ВИРТА
СМИРЯЯ ДЫХАНЬЕ
Стихи
* * *
К концу ноября стали дни друг на друга похожи,
И ночи длинней, и загадок полны вечера…
Из Летнего сада уходит последний прохожий,
И тянут его, увлекая за полы, ветра.
Стоит на мосту неуверенно, как виноватый.
О, если бы он сквозь густую преграду ветвей
Сумел разглядеть меж немых заколоченных статуй
Смешное подобье великой печали своей…
Снега упадут, и под кронами станет светлее.
И пристально глядя, увидит другой кто-нибудь:
Вертлявая девочка плачет на главной аллее
И шёпотом просит ей облик минувший вернуть.
* * *
Б. Г. Друяну
Пускай стихи приходят с холодами,
С бессонницей и зрелыми годами,
А то, что раньше, – это не стихи,
А бунинское лёгкое дыханье,
Кисейной занавески колыханье,
Наивный трепет, лепет, пустяки.
Зато она и вправду хороша –
Свою судьбу принявшая душа,
Прервавшая себя на полуслове,
Как только различила между строк
Чужой потусторонний холодок
С чужими запятыми наготове.
Сегодня, ежечасно, ежегодно
Живи, душа, отныне ты свободна,
Чужое не возьмёт тебя в полон.
Выращивай своё, но помни свято
О тех, кто путь твой осенил когда-то.
Пусть вечным будет – только так и надо –
Твой первый ученический поклон.
* * *
Как при Блоке – лиловые складки,
Полусумрак и полупокой.
И всё в том же знакомом порядке
Возникают строка за строкой.
Как при Блоке – пустые подъезды,
Ночь и гулкое эхо шагов.
И во мне возникают подтексты
Самых светлых на свете стихов.
Как при Блоке – метель не стихает.
ВИРТА Марина Ильинична – поэт. Живет в Москве.
© Вирта М. И., 2012
И в любых закоулках Москвы,
Где ни спрячься, везде настигает
Тот пронзительный ветер с Невы.
* * *
Оставлю в скверике скамью,
Сверну на площадь наудачу,
Под тёплым снегом постою,
От тёплой радости заплачу.
А на Неве, на грязном льду,
Вороны серые скучают.
Они тоску обозначают.
Я поскорей от них уйду.
А снег разлёгся на кустах,
Кусты пушисты и красивы.
Но почему в моих ушах
Гремят тяжёлые разрывы?
Как пуст зимою Летний сад!
Как мёрзнут руки в рукавицах!
Война. Блокада. Ленинград.
Две «шпалы» в папиных петлицах…
Метель
Но едва Владимир выехал за околицу в поле, как поднялся ветер и сделалась такая метель, что он ничего не взвидел.
А. С. Пушкин. «Метель»
1
Отправят девочку в кровать,
Она пригреется в постели
И будет тихо засыпать
Под шорох пушкинской «Метели».
Ей хорошо. А надо мной
Сны и невнятны и недолги.
Зато я чувствую спиной
Всю благодать вагонной полки.
И мельтешащие стволы
Вдруг остановятся на месте,
Где обе встречные «Стрелы»
Видны друг другу на разъезде.
В обеих сон и забытьё.
Но кто-то в той в Москву стремится.
Он едет в прошлое моё,
Как я в его. И нам не спится.
Рассвет. Перрон. Метель и мгла.
Но я увижу сквозь преграду:
Адмиралтейская игла
Летит навстречу снегопаду.
Звенит мотивчик в голове,
Мурлыча мне о небывалом…
Уютно девочке в Москве
Дремать под тёплым одеялом.
2
К окну подойди, близоруко глаза напрягая,
Закутайся в кофту и зябко дыши на стекло.
Метель заметает дороги от края до края,
Всё выше сугробы, всю память твою замело.
Бессмысленно думать метельною ночью о лете,
Да ты и не помнишь, как выглядят летом луга.
Ты лучше послушай, как северо-западный ветер
Всё гонит и гонит с балтийского неба снега.
А там, далеко у Невы, вдоль пушистой аллеи
Идёт человек, побелевший от снежной красы.
Ты за полночь свет погаси и укройся теплее,
И незачем взгляды косые бросать на часы.
Не видно домов и людей, и весь город как вымер.
Два скорых, два встречных готовы в дорогу опять.
В такую метель заблудился бы снова Владимир,
В такую метель, разумеется, нечего ждать.
3
Чёрный Пушкин в сугробы одет,
На бульваре скамьи завалило.
У художника выбора нет –
Надо впрок заготовить белила.
Он подрамник берёт за ремень
И выносит его на свободу.
В безмятежный, безветренный день
Принимается он за работу.
Вот и мне за работу пора.
За окном тишина и доверье.
На заснеженной глади двора
Выделяются чётко деревья.
А вчера уверяло меня
Мельтешение линий и точек,
Будто слышно хрипенье коня
И под самым окном – колокольчик.
Чем кончается повесть? Ах, да –
Тем же самым, чем кончилась прежде.
Совпаденье в конце, как всегда,
Оставляет пространство надежде.
Кто виновен, что мы в суете
Забываем про снежные бури?..
У художника снег на холсте
Получился белей, чем в натуре.
Зимний день потускнеет к пяти,
Мы опять никуда не успели.
Ну и пусть. Посидим взаперти,
Подождём продолженья метели.
Тугодум
Рождественское зеркало молчит,
За окнами пустынно и угрюмо,
Но снег идёт – и музыка звучит
В ночной душе героя-тугодума.
Он покурить выходит на балкон,
И медленные-медленные мысли
Его тревожат. Ночь, сочельник, сон
Над заметённым городом нависли.
Он думает о том, как далека
Предавшая и слабая рука,
Но замирает мысль на этой фразе.
Над ним луна в своей округлой фазе
Едва-едва мелькнёт сквозь облака.
Всё остальное – мимо, мимо, мимо,
Как лёгкий сон и приглушённый шум.
Ещё не срок – на то и тугодум –
Понять, что всё уже непоправимо,
Что в зеркале рождественском – беда.
Он вспомнил: «Вифлеемская звезда…»,
Взглянув на огонёк от сигареты,
Но мысль опять пропала без следа,
И он вернулся в комнату. А где-то
Созвездья стыли, женщина спала,
Собаки выли и метель мела.
А перед ним – искусственная ёлка
И маленькая детская кровать,
И девочка, которой надо спать,
Ещё не спит. Но музыка не смолкла.
Он слушает её. Идёт к концу
Рождественская ночь под плач метели,
И медленные, медленные тени
Плывут по вдохновенному лицу.
* * *
В сумерках классической метели
Каждый видит что-нибудь своё…
…На меня пронзительно глядели
Очи беспощадные её.
Вместо трона – ледяная горка,
Снежный нимб вкруг гордой головы.
Вздорная принцесса, фантазёрка,
Золотая пленница Москвы.
Я шепчу губами ледяными,
Поклонившись ей издалека:
«Нам с тобой одно и то же имя
Нашептали в разные века.
И как будто небо раскололось,
И пространство – ненадёжный кров.
Мы с тобой один и тот же голос
Различаем с дальних берегов».
Нет ответа. Значит, и не надо.
Потемнеет небо, и тогда
Над дворами Старого Арбата
Загорится древняя звезда,
И душа опять сольётся с небом.
Но опасен под ногами лёд,
Но блестят, блестят под грязным снегом
Золотые туфли Турандот.
Коктебель
Не уйти – повсюду с нами
Тень ошибок и обид…
Над безлесными холмами
Птица серая парит.
Лопушок, на мышь похожий,
В пыль зарылся и зачах.
Птичья тень тяжёлой ношей
Распласталась на плечах.
Путь недальний, вид унылый,
Бесконечно длится день.
Над высокою могилой
Кружит умершего тень.
Не спеши остановиться,
Приглядись – холмы ли, дым?
На лицо моё ложится
Тень поэта или птицы?
Где живые? Где граница
Между мёртвым и живым?..
* * *
Е. М.
И всё… И запоздалая весна
Глядит в окно, меня не утешая,
И яма, неуклюжая, большая,
С водой и грязью, из окна видна.
Чернеет лес, дома грязны и серы,
Темна земля в неряшестве своём.
И снова изменяет чувство меры
И наделяет зреньем и чутьём.
Осколки сна… видения… обман…
Дрожит луна за тонкой занавеской.
Над рукописью плачет Достоевский,
За голову хватается Иван.
* * *
Сто мелодий сплетутся в одну,
Отлетев от оркестра и хора,
И обрушит на мир тишину
Повелительный жест дирижёра,
Чтоб, задетый полночным огнём,
Мир очнулся, спокоен и светел,
Чтоб за тёмным и дальним окном
Кто-то ангела в небе заметил
И, смиряя дыханье, следил
Так доверчиво, нежно и чутко
За согласьем небесных светил
И согласьем души и рассудка.
