* * *
Здесь всё, мне знакомое с детства:
И город, и море, и сопки.
И память — любви моей средство —
Спешит по проторенной тропке.
Ведь десять лет — тоже немало,
Менялись в судьбе города…
И время другое настало —
Того не вернёшь никогда…
Всё сохраняет память,
Пряча в шкатулку сердца,
Самое дорогое —
В светлой оправе детства.
* * *
«Море…», «Море…», «Море…» —
Повторяю, молюсь, пою.
Море, далёкое море,
Как я тебя люблю!
Море. Моё море.
Я часто тебя вспоминаю,
Я думаю о тебе
И в мыслях с тобою бываю.
«Море…», «Море…», «Море…» —
Как заклинанье твержу.
«Море…», «Море…», «Море…» —
Лишь в прошлом тебя нахожу.
ПЕРЕВОД С ЯЗЫКА СЕРДЦА
Я вернулась на родину
И подошла к морю.
Мои слёзы смешались с волнами,
Подбежавшими к берегу,
А сердце упало на песок
Обычной морской раковиной…
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Ты так торжественно спокоен
И речь ведёшь издалека…
А там, вдали, осталось море,
Где ветры хлещут облака.
И я ни в чём с тобой не спорю —
Твоё величье берегу, —
Ведь там, вдали, осталось море,
А ты сейчас — на берегу.
Потом, поутру,
ты проснёшься
И выйдешь в сад, где всё цветёт,
И тихо — «Берег…» —
усмехнёшься, —
И будешь думать: «Море ждёт…»
Что ж, суша зыбкой не бывает.
Как якорь — дом на берегу.
Но море — вечно призывает,
И удержать я не смогу.
И ничего здесь не обманно:
Мне — «ждать» —
начертано в судьбе
Во имя слов твоих желанных:
«Я в море думал о тебе…»
* * *
Морякам
с подводной лодки «Курск»
Плавучие могилы,
железные гробы…
Сто жизней оборвалось
жестокостью судьбы.
Ещё звучали стуки:
«SOS, SOS…
Вода… Вода…» —
Ведь смерть — она не сразу,
но гибель — навсегда!
Нам, ставшим на колени
пред общею бедой,
Так вас спасти хотелось,
чтоб всех вернуть домой!
Но вновь сольются с морем
все слёзы матерей.
И вновь оплачут чайки
оставшихся детей.
Когда же будет проблеск
в потоке чёрных дней?
Ну почему Россия
теряет сыновей?!
* * *
Она играла в кирхе на органе
В затерянном в Европе городке,
И в это время думала о маме,
России, что осталась вдалеке.
И звуки зарождались где-то в сердце,
Сбегали с пальцев в мощи и тоске...
Она играла в кирхе на органе
В затерянном в Европе городке.
УБИЙСТВО ГОРОДА
Дом. Дом. Дом.
Дым. Гарь.
Проём.
Дом. Дом. Дом.
Битый кирпич.
Пролом.
Дом. Дом. Дом.
«Этот —
тоже на слом!»
Дом. Дом. Дом. —
Славно теперь
заживём.
* * *
«Нежная. Нежная. Нежная.
Милая. Милая. Милая...» —
Шёпот твой тёплый и ласковый.
Взявши в полон — да помилую!
Долгим тот плен не покажется —
Сладкой одною минутою.
Грубой верёвкой бесстрастия
Руки твои не опутаю.
С пленным — не буду жестокою,
Сердцу — не сделаю больно.
Мессы обедню греховную
Ты отслужил добровольно,
Чтобы в душе воспарило
Облачко безмятежное.
«Милая. Милая. Милая.
Нежная. Нежная. Нежная...»
КАЧЕЛИ
Это не про нас!
Губы чужие и губы твои,
Будто качели нашей любви.
Будто качели: вверх или вниз,
Губы чужие — прихоть, каприз.
Непостоянство бьёт через край.
Шепчет: «Качели ты раскачай!»
Сладко качаться вверх или вниз,
Надо исполнить всякий каприз.
Голову каждый теряет, любя,
Я приучила к качелям тебя.
Сам уже думай: вверх или вниз,
Я — твоя прихоть, ты — мой каприз.
ИРИСЫ. ПОСВЯЩЕНИЕ
Белле Ахмадулиной
и Борису Мессереру
Ирисы.
Шёпотом имя твоё
Повторяю влюблённо.
Нежный, и лёгкий
У них аромат,
И отстранённый.
Ирисы.
Тайна в глубинах цветка
Непостижима.
Ирисы.
Было: с рукою рука —
Неповторимо.
Ирисы.
Было: Таруса, Ока,
Картины и книги.
Ирисы.
Брови — излом лепестка
В этом изгибе.
ДУБЛЁРША
Санечке
Быть точною копией кинозвезды,
Её заменять —
вся задача;
Похожей, как сёстры,
две капли воды, —
Наверное, это удача.
В контракте по пунктам
всё разнесено:
Униженной быть, и избитой,
И брошенной в воду, —
но снова вставать
Под солнце слепящих софитов.
А в сценах «постельных»,
свой стыд зачеркнув,
Предстать перед всеми нагою,
Приняв на себя всю греховность
и грязь,
Её заменяя собою.
Закончены съёмки, в прокате кино —
На сердце затянется рана,
Но даже и имя твоё не дано
Увидеть нам в титрах экрана.
ОПОЗДАНИЕ
Лежу безмолвно
Под образами
С распятым сердцем
И — со слезами.
Что мне осталось
На этой тризне? —
Тоска по маме,
Голгофа жизни.
* * *
Вот опять я играю со словом «любовь»,
Будто это не чувство, не нервы.
И тебе своё сердце открою я вновь —
Не последний ты мой и не первый.
Заповедное слово чуть слышно шепчу
Лишь дыханьем, одними губами.
Я не знаю, чего от тебя я хочу:
Тёплый дождь? Или жаркое пламя?
Улыбаюсь другим, чуть флиртую, шучу,
Дорожу и теплом, и участьем.
Я не знаю, чего от тебя я хочу,
Став твоею любовью и счастьем.
Отражаюсь в тебе, как цветок на воде,
Но остался вопрос без ответа.
Я не знаю, чего от тебя я хочу:
Бархат ночи?
Иль свежесть рассвета?
КАРТИНЫ ЕЛЕНЫ БЕЛОВОЙ
1. «Вечер в Ростове Великом»
Вечер в Ростове Великом.
Ласковый вечер.
И на холсте собрались
Краски на вече.
Дань заплатить красоте
Кисти готовы.
«Вечер в Ростове Великом»,
Вечер в Ростове!
2. «Берег озера Неро»
«Берег озера Неро» —
Это, как эхо, как вдох.
Там, где туман без предела
Ищет ладони дорог,
Где рассыпается рябью
Память о светлой звезде,
Там, где качается сердце
Лодкою на воде.
БЛАГОВЕЩЕНЬЕ
В Благовещенье плачет Россия —
Капли слёз на оконном стекле...
Он, конечно, родится —
Мессия,
Чтоб спасти от грехов на земле.
Отчего ж Богородица плачет,
Голубка проводив из окна?
Это значит,
конечно же, значит,
Что опять наступила весна,
Что опять пробудилась природа
И земля будет пахаря ждать.
Это значит,
что хлеб наш насущный
Надо в поте лица собирать.
Но вначале, над всем этим миром
Вознесётся распятье креста.
Сколько ж будет,
чьё сердце сожмётся,
Сострадая страданьям Христа?
СЕРГЕЮ ШКАРПЕТЕ
Так бывает порою в России —
Сыплет снег сквозь прореху небес
И заносит поля, где недавно косили,
И берёзовый дымчатый лес.
Несуразности эти привычны:
То лишь сушь, то начнёт заливать;
То в тумане уснувшее солнце
С петухами спешит поднимать…
Страны есть и умней, и красивей.
Почему же люблю я одну,
Где деревьев вихрастая проседь
Оттеняет снегов седину;
Где натружены руки-дороги,
Перевитые венами рек;
Где тоска бесконечных погостов,
У которых кончается Век?..
ПЕСНЯ ОБ АНГЕЛАХ
Я так хочу,
чтоб летали над городом
Ангелы,
Чтобы, звеня,
рассыпался серебряный смех,
Чтобы всегда
расцветали улыбки,
как радуги,
И чтобы Ангелы —
Ангелы были у всех!
Я так хочу,
чтоб мы добрыми были
друг к другу,
Чтобы могли поделиться
теплом или хлебом,
Чтобы за нас
были Ангелы рады повсюду,
Чтоб привела нас дорога
на светлое Небо.
О наш Господь,
осени же нас
Духом Святым,
Чтобы душа была
Божьей Любовью согрета,
Чтобы всегда с нами были бы
Ангелы Света.
Боже, спасибо Тебе и за всё,
и за это!
МОИМ ОДНОКЛАССНИКАМ
Где-то в футлярах лежат
пистолеты дуэльные,
Пули-горошины
участь не знают свою.
Тридцать семь лет
для меня станут
просто ступенью
К Вечности и пониманью того,
что люблю.
Чёрною Речкой неспешною
жизнь моя катится,
Щепкой меня закружило
течение лет.
Просто ладонью
закрою я
сердце, что мается,
Если судьба на меня
наведёт пистолет.
Мы выходили из школы —
надеждами полные,
Наше Отечество
было ещё без границ.
Мы выбирали,
и были мы птицами вольными,
Время пришло —
и подрезало крылья у птиц.
Больше не слышны
ни вальсы,
ни марши победные,
Странное Время
к барьеру поставило нас.
Здесь бесполезны заслуги,
дипломы
и мнения.
Всё ничего,
лишь бы Веры
светильник не гас.
Время Любви пролетело
и дымкой растаяло,
Вера ещё остаётся
всему вопреки...
Как бесполезна Надежда
на фоне отчаянья!
Как бы мы жили
без дружеской вашей руки?
Как бы мы жили
без дружеской вашей руки?
ЖЕНЩИНА
Нине Смирновой
Женщина —
Это Любовь,
Крылья её и Вериги.
Женщина —
Это Текст,
Набранный в Вечной Книге.
Женщина —
Это Боль,
С которой нельзя расстаться.
Женщина —
Это Роль,
Сыгранная без оваций.
ПЕСНЯ КАПИТАНОВ
ИЗ АФГАНИСТАНА
Вновь чужие, суровые звёзды
Светят с неба афганской земли…
Не по прихоти, а по призыву
Мы шинели надели свои.
А теперь уж не мы выбираем,
То решается нашей Судьбой —
Быть с одною звездой на погонах,
Или просто —
с звездой над собой.
По ущельям и по дорогам
Все следы заносит песок,
И прицел дальнобойной винтовки,
Может, снова нацелен в висок…
Ведь не мы, нет,
не мы выбираем,
То решается нашей Судьбой —
Быть с одною звездой на погонах,
Или просто —
с звездой над собой.
А в далёкой и милой России
Тёплой, светлой, обычной весной
Сероглазые русые женщины
Ждут, что мы возвратимся домой.
Жаль не мы, нет,
не мы выбираем,
То решается нашей Судьбой —
Быть с одною звездой на погонах,
Или просто —
с звездой над собой.
ЭЛЬДОРАДО
Повстречались они,
где она танцевала и пела;
И признанья в любви
принимала она,
как умела,
А поэтому часто смеялась:
«Любви мне — не надо!
Лучше ты мне её замени
«золотым Эльдорадо!»
Так была хороша,
что порою сердца замирали.
И поэтому те,
кто могли, —
те её покупали.
А когда танцевала она
на подмостках эстрады,
Те, кто мог, —
те бросали к ногам
«золотой Эльдорадо».
Танцевала, и пела она,
и смеялась беспечно,
Позабыв почему-то,
что счастье порою —
не вечно,
Оставаться всегда молодой —
очень трудное дело,
Эта клетка
была золотой,
а она — потускнела…
И уже не звездой
выходила она на эстраду.
Быстро стал ручейком
«золотой водопад Эльдорадо».
Он тогда подошёл и сказал:
«Мне тебя только надо!
Своё ранчо назвал
в твою честь —
«Золотым Эльдорадо»!
Собирайся скорей —
и поехали,
— вечером поезд…»
Вы придумайте сами
Комедию,
сказку иль повесть.
Вы придумайте сами
Комедию,
Сказку
иль Повесть.
* * *
Мужчина в возрасте
В любви подобен скрипке,
Что ценят и в футляре берегут,
И для священной музыки с улыбкой
Её благоговейно достают.
Тонка настройка —
Как же чутки руки!
Смычку необходима канифоль,
Чтоб полились чарующие звуки —
Сыграет скрипка страсть,
любовь и боль.
В мятежности
«Каприччо» Паганини,
В концертах Сарасате, их огне
Звучит желанье,
чтобы нас любили.
Любовь на равных —
и тебе, и мне.
ПОЛЮБИЛА ДОЧКА КАЗАКА
Полюбила дочка казака.
Как же мне её отговорить?
Жизнь казачья —
вольная река,
Он не будет
просто в доме жить.
Красные лампасы,
красные шевроны,
Синяя фуражка,
звёзды на погонах…
Ой, не надо, дочка,
в казака влюбляться!
Не успеешь встретиться —
как пора прощаться.
У границ — кордоны,
Войны да конвои…
Наш казак во все века
Был надёжный воин.
Да и в наше время
Дома не сидится, —
Казаку покой всегда
Знаем, только снится.
Красные лампасы,
красные шевроны,
Синяя фуражка,
звёзды на погонах…
Ой, не надо, дочка,
в казака влюбляться!
Не успеешь встретиться —
как пора прощаться.
В пору удивляться —
Вроде, вольный ветер, —
Но и в доме казака
Подрастают дети.
Красные лампасы,
красные шевроны,
Синяя фуражка,
звёзды на погонах.
Синяя фуражка,
звёзды на погонах,
Красные лампасы,
красные шевроны.
ЧУЖАЯ
Ты целуешь меня,
Говоришь мне: «Родная…»
Я — чужая тебе.
Понимаешь?! Чужая!
Часто думаю я —
Подвернулся бы случай,
Я б сказала тебе:
«Отпусти и не мучай.
Не могу, понимаешь,
Быть я рядом с тобою
И молчать на слова —
«Будь моею женою».
Свою душу отдать
Не могу — не хочу.
Я тебе за любовь
Только лаской плачу.
Ну а ты меня любишь,
Для тебя я — родная.
Я — чужая тебе...
Понимаешь?! Чужая!
* * *
Ты звал меня колдуньею,
Ты звал меня Олесею —
Слова звучали ласково,
Протяжной нежной песнею.
Пришла любовь желанная,
Огнём приговорённая —
Но не забилось сердце,
Всего лишь раз влюблённое.
Глаза твои печалятся,
Как небо с облаками.
Любовь в них бьётся лебедем
С упругими крылами.
О, если бы, как руки,
И души бы сплелись, —
Тогда бы пара лебедей
Легко взлетела ввысь.
Какой травой да зелием
Любовь приворожить,
Чтоб лебедь не летал один,
Чтоб больше не тужить?
Олеся твоя милая —
Колдунья неумелая,
Огнём да наговорами
Чего же я наделала?
ТРИПТИХ «РЕКВИЕМ»
Светлой памяти
Арсентия Даниловича Струка
1. Она
Я для Вас не жена, не вдова —
Я могу лишь со всеми скорбеть.
Не успела сказать все слова —
Лишь в руках Ваши руки согреть.
Я успела совсем-то чуть-чуть:
На испанском поговорить,
Сахалин вспомнить, к морю путь,
Где обоим случилось пожить;
И в больницу к Вам прибегать,
Обнимать среди всех новостей,
На прощание — целовать,
Оглянувшись в проёме дверей.
…В глубине квартиры пустой
Умирал телефонный звон,
Но желанье
быть рядом с тобой! —
Разбивалось о домофон!
Я просила Вас отыскать,
Торопила: «Скорей! Скорей!»
Так боялась я опоздать
Поделиться любовью своей!..
2. Отпевание
Мы стоим у Вашей жизни на краю,
На печальной её околице,
Свечи поминальные зажжём,
Господу за Вас помолимся.
Помолимся.
«Господь, Всемогущий,
Всеблагой,
Всепрощающий,
Всякое согрешение,
содеянное им словом
или делом,
или помышлением,
яко благий Человеколюбец,
Бог, прости».
…Тает сумрак плывущий.
И даже слепит глаза
Солнечный плат дороги
От храма — на небеса.
«Во блаженном успении
вечный покой подаждь, Господи,
усопшему рабу Твоему Арсентию
и сотвори ему вечную память».
…Золотом горит иконостас,
Продолжаясь вздохом колокольным.
Как Вы далеки теперь от нас —
Светлый,
отрешённый.
И спокойный.
3. Литвиново
Бездонное хмурое небо
Нас миловало от дождя.
И кто же теперь рассудит,
Что можно? Что было нельзя?
Молчание — красноречиво,
А горечь терялась в словах.
И хрупкая тяжесть букетов
Бессильно лежала в руках.
На бруствере Жизни и Смерти
Закончен земной пересуд.
На комья холодные глины
Когда-то и нас отнесут…
Над душами властен Спаситель.
А здесь, оглянувшись на миг,
Легли нежно-белые розы
На алые раны гвоздик…
ЛИТВИНОВО-2
Хоронили нищие Нищего
У ограды, да у кладбищенской.
Хоронили Его убогие
Чуть в стороночке от дороги той.
Пролетала там птица чёрная.
Прокричала эдгаровским вороном.
Небо брызнуло светлым золотом,
Только хмурилось до конца потом…
Кто-то честно делился чувствами
Возле гроба с речами грустными.
Те ж —
с печатью скорбного ужаса —
Даже плакать не удосужились.
Друг за другом
в толпе скрывалися,
Будто к гробу идти боялися.
Упокой, Господь, душу грешную!
Да прими его в землю свежую…
СТИХОТВОРЕНИЕ
НЕ В ПРОШЕДШЕМ ВРЕМЕНИ
Есть в лексиконе Любви
Среди обычных «люблю»
Слово одно — для Вас:
Я Вас — боготворю.
Пусть, как молитва, оно,
Будто кумира творю.
Нет, не люблю я Вас —
Я Вас боготворю!
Жаль, не избегнуть фраз —
«Надежды равны нулю».
И всё, что связало нас,
В этом — «боготворю»…
* * *
Посвящается А. Д. Струку
Я вновь присягаю на верность
На Библии Ваших стихов —
Пред ними рассыплется пылью
Весь пепел сгоревших грехов.
Того, что мы встретились поздно,
Себе не могу я простить.
И было оборвано грозно
То время — творить и любить.
На той поэтической ниве
Колосья бесчисленных тем,
Где были Вы рядом с другими, —
О, как я завидую всем!
Так скупо отмеряны строчки,
Что мной собирались вослед.
Как Руфью на скошенном поле —
Но сохраняю Ваш свет.
