Известно, что М. А. Булгаков крайне сложно относился к современной ему поэзии. Единственным отзывом о стихах было письмо И. А. Булгакову с критикой на его пробы пера: он требовал от брата ясности языка, точности употребляемых слов, логической непротиворечивости содержания.
Как нетрудно догадаться, больше всего таким требованиям соответствовали не современные, а пушкинские стихи. Булгаков больше любил классику, к этому выводу приходят многие исследователи. Но если вчитаться хотя бы в самые известные произведения писателя («Мастер и Маргарита», «Белая гвардия»), немного разобраться в их контексте, то мы с удивлением обнаружим, что М. А. Булгаков пристально следил за жизнью и творчеством имажинистов.
Для того чтобы представить круг чтения М. А. Булгакова, надо обратиться к критическим обзорам, зафиксировавшим всё то, что происходило в литературном процессе того времени. «В 1920 и 1921 гг. в Москве шумели имажинисты. Главными у них были С. Есенин, А. Мариенгоф, А. Кусиков и В. Шершеневич», — констатировал И. Н. Розанов в своем «Обзоре художественной литературы за два года», датированном ноябрем 1922 г.
Начнём с небольшого штриха к нашей картине — это появление имажиниста Рюрика Ивнева в «Записках на манжетах»: «Вчера ехал Рюрик Ивнев. Из Тифлиса в Москву.
— В Москве лучше.
Доездился до того, что однажды лег у канавы:
— Не встану! Должно же произойти что-нибудь!
Произошло: случайно знакомый подошел к канаве и обедом накормил» [2].
Булгаков описывает фарсовый эпизод, укладывающийся в имажинистскую парадигму: «смешение чистого и нечистого», театрализованность, эпатаж.
Помимо Р. Ивнева в «Записках на манжетах» появляется и другой имажинист — И. Старцев в качестве поэта Скарцова, поступающего на службу в Лито.
На сегодняшний день сложилось целое направление в литературоведении, изучившее роман в мельчайших деталях и интерпретирующее его в любом угодном контексте. Одна из волнительных тем этого направления посвящена поиску прототипов героев «Мастера и Маргариты».
Поэт Иван Бездомный — безусловно, образ собирательный, но и круг прототипов для этого образа весьма значим. Известный литературовед Мариэтта Чудакова писала: «И сам Есенин, и молодые поэты из его ближайшего окружения последних московских лет <…> Иван Старцев и Иван Приблудный — стали, на наш взгляд, материалом для построения “двух Иванов” — сначала Ивана Русакова в “Белой гвардии”, затем — Ивана Бездомного в “Мастере и Маргарите”».
Если с последним утверждением мы можем согласиться, то о прототипе Ивана Русакова у нас есть кардинально иное мнение, но об этом чуть позже. Вернёмся к Ивану Бездомному. Проще всего сопоставить его с Иваном Приблудным: оба имеют схожие псевдонимы, но в рассуждениях Валерия Мешкова в статье «Сергей Есенин и Михаил Булгаков» сразу отвергаются все поэты, не снискавшие большой славы: «Возникает мысль, что если в образе второстепенного персонажа романа, поэта Рюхина, Булгаков использовал какие-то черты Маяковского, <…> то и приходим к предположению, что прототипом Бездомного должна быть фигура поэта, никак не меньшая, <…> Сергей Александрович Есенин». Естественно, что это всего лишь одна из версий.
Другой герой романа — Коровьев-Фагот. Исследователь творчества Булгакова А. Барков видит прототипом этого героя и актёра В. И. Качалова, близко дружившего с имажинистами, и собственно имажиниста Н. Эрдмана. Литературовед рассматривает фильм «Весёлые ребята»: «Помните сцену в фильме: стадо коров, ведомых “веселой песней”, ломится напрямую через ухоженную усадьбу?.. <…> это было в жизни, в еще более непристойной форме <…> коровки попали на дачу не случайно, их погнали “Веселые ребята”, в их числе — Эрдман. <…> помните эпизод в романе, когда вся контора поголовно горланит “веселую песню”, и с ней же отправляется на грузовиках в психушку? И Фагот-Эрдман — разве сам фильм не стал глумлением над “светом”? Кстати: вспомните, с чьей легкой руки свихнулась эта контора? Правильно — кривляки-Фагота» [1].
Подобное глумление над частной собственностью, над «светом» и делает, по мнению А. Баркова, Н. Эрдмана одним из главных прототипов Фагота. Это версия достаточно спорная, но то, что Эрдман так или иначе повлиял на судьбу «Мастера и Маргариты», свидетельствует жена Булгакова: «О том, какое значение Булгаков придал его [Эрдмана] аресту, свидетельствует скупая запись в дневнике Елены Сергеевны от 12 октября 1933 года, — пишет тот же А. Барков. — “Утром звонок Оли: арестованы Николай Эрдман и Масс. Говорит, за какие-то сатирические басни. Миша нахмурился. <...> Ночью М. А. сжег часть своего романа”. Как можно видеть, сам факт ареста в какой-то мере повлиял на реализацию творческих замыслов Булгакова при создании “Мастера и Маргариты”» [1].
Обратимся ко второму популярному роману М. А. Булгакова. Как мы прежде выяснили, Мариэтта Чудакова называет в числе прототипов Ивана Русакова С. Есенина, И. Старцева и И. Приблудного. Первые два поэта, надо заметить, — имажинисты. Тем не менее нам больше импонирует в этом вопросе позиция С. Шаргородского, который приводит доказательства, что прототипом Ивана Русакова был А. Б. Мариенгоф, не исключая при этом «звериной метафорики персонажа, которая воспроизводит зооморфный космос С. Есенина» [10] и личного знакомства Булгакова со Старцевым. На Мариенгофа указывает «матерная молитва» и общий цинический богоборческий дух стихотворений.
Помимо этого С. Шаргородский находит и других представителей имажинизма, зашифрованных в героях «Белой гвардии»: «Под маской Б. Фридмана, вероятно, скрывается художник Б. Эрдман <…> В. Шаркевич четко указывает на В. Шершеневича» [10]. И Б. Эрдман, с которым М. А. Булгаков тесно дружил в 30-е гг., и В. Шершеневич — оба участники Ордена имажинистов. Да и сама группа фантомистов-футуристов, в которую входил Русаков, напоминает об имажинистах: вторая составная часть названия группы лишний раз напоминает о том, что Мариенгофа, Есенина и Шершеневича называли эпигонами Маяковского и Кручёных.
В основу пьесы «Зойкина квартира» положен случай, произошедший с Есениным и Мариенгофом. Шатова Зоя Петровна, содержавшая притон, который и описывается Булгаковым, арестована весной 1921 года. При её аресте были задержаны и Мариенгоф с Есениным. В 1929 году вышел в свет десятый номер журнала «Огонёк»: в нём следователь ЧК Самсонов опубликовал статью, в которой подтвердил наличие притона в действительности: «У Никитских ворот, в большом красного кирпича доме, на седьмом этаже посещали квартиру небезызвестной по тому времени содержательницы <…> специального салона для интимных встреч Зои Шатовой» [8].
В «Романе без вранья» Мариенгоф также описывает этот случай. Поэты не успевают попасть в дом Зои Петровны — на пороге их задерживает ГПУ: «В час ночи на двух грузовых автомобилях мы компанией человек в шестьдесят отправляемся на Лубянку. Есенин деловито и строго нагрузил себя, меня и “Почем-Соль” подушками Зои Петровны, одеялами, головками сыра, гусями, курами, свиными корейками и телячьей ножкой. В “предварилке” та же деловитость и распорядительность. Наши нары, устланные бархатистыми одеялами, имеют уютный вид» [5].
В «Зойкиной квартире» Булгакова действие происходит по адресу: Садовая ул., д. 105, кв. 104. В действительности такого дома не существовало, а притон, как утверждается и у Мариенгофа, и у Самсонова, находился у Никитских ворот. Но по обстановке в квартире, по имени главной героини контекст узнаётся легко.
Если говорить о поэзии, то и в этой пьесе предпочтение автора отдаётся стихам А. С. Пушкина и песне «Кокаинетка», чьё авторство приписывается и А. Н. Вертинскому, и В. Г. Агатову. Поэтические вставки создают необходимую атмосферу для предстоящего действия или же, наоборот, придают этому действию фарсовые нотки.
Один из действующих персонажей «Зойкиной квартиры» — Поэт. Как-либо идентифицировать героя невозможно, но есть один момент, который вкупе с остальным контекстом указывает на знание Булгаковым творчества имажинистов: «Курильщик достаёт бумажник. Зойка появляется как из-под земли, принимает два червонца. Один из них протягивает Лизаньке, та прячет его в чулок» [4; 123]. Именно этот червонец, запрятанный в чулок, напоминает известные строчки Мариенгофа из поэмы «Магдалина»: «А я говорю: прячь, Магдалина, любовь до весны, как проститутка “катеньку” за чулок» [6; 38]. Подобная аллюзия может показаться случайностью, если не принимать во внимание описанные нами выше совпадения и возможные прототипы булгаковских героев.
Также мы можем найти в исследованиях и новые прототипы для З. П. Шатовой и её квартиры: «В. Левшин, молодой сосед Булгакова по квартире № 34, искал прототипы в совсем ином ряду, — пишет М. Чудакова, — он писал о сходстве Зойки с женою художника Якулова [художник-имажинист. — О. Д.] (его студия помещалась в том же доме на Большой Садовой) Натальей Юльевной Шифф — “редкой красоты фигура и горбоносое, асимметричное, в общем, далеко не миловидное лицо” (в “Театральном романе” Максудову, задумавшему вторую пьесу, мерещится “женщина с асимметричным лицом”)» [9; 330].
Ближе всех Булгаков сошёлся с двумя имажинистами — с братьями Николаем и Борисом Эрдманами. Об их визитах вспоминает Е. С. Булгакова: «11 июня 1939 года пьесу Булгакова слушали братья Эрдманы, художник и драматург, их мнение было для автора особенно важным» [3]. Булгаков в тот период готовил пьесу для И. В. Сталина — это был давний госзаказ.
До этого эпизода с читкой пьесы «Батум» он писал письмо вождю в попытке вызволить из ссылки Н. Эрдмана. Об этом мы можем узнать из комментариев к пьесе: «В письме к нему от 4 февраля 1938 года Булгаков просил в частности о том, чтобы Эрдману “была дана возможность вернуться в Москву, беспрепятственно трудиться в литературе, выйдя из состояния одиночества и душевного угнетения”» [3]. Как известно, И. В. Сталин был чуток к литераторам и их творчеству. И в этот раз прислушался к М. Булгакову. Н. Эрдман был возвращён, а позже в 1951-ом году был даже удостоен Сталинской премии за сценарий к фильму «Смелые люди».
Как мы видим, отношение Булгакова к современной поэзии было сложным, но писатель всерьёз следил за литературным процессом. Свидетельством тому являются аллюзии на творчество поэтов; сами поэты нередко становятся прототипами для героев книг Булгакова.
Литература
1. Барков А. Роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: альтернативное прочтение [Электронный ресурс] // Сайт, посвящённый книге А. Баркова. Режим доступа: http://menippea.narod.ru/master35.htm
2. Булгаков М. А. Записки на манжетах [Электронный ресурс] // Библиотека М. Машкова. Режим доступа: http://lib.ru/BULGAKOW/manzhety.txt
3. Булгаков М. А. Комментарии к пьесе «Батум» [Электронный ресурс] // Сайт, посвящённый творчеству Булгакова. Режим доступа: http://bulgakov.lit-info.ru/bulgakov/piesy/batum/batum-5.htm
4. Булгаков М. А. Полное собрание пьес, фельетонов и очерков в одном томе — М.: «Издательство АЛЬФА-КНИГА», 2010. — 123 с.
5. Мариенгоф А. Б. Роман без вранья: роман; мемуары. — М.: Эксмо, 2009. — С. 194 сл.
6. Мариенгоф А. Б. Стихотворения и поэмы / Составление, подготовка текста, вступительная статья, примечания А. Кобринского. — СПб.: Академический проспект, 2002. — 38 с.
7. Мешков В. Сергей Есенин и Михаил Булгаков. http://esenin.niv.ru/esenin/articles/article-16.htm
8. Ройзман М. Д. Всё, что помню о Есенине [Электронный ресурс] // Электронная библиотека «Либрусек». Режим доступа: http://lib.rus.ec/b/46589
9. Чудакова М. Жизнеописание Михаила Булгакова. — М.: Книга, 1988. — 330 с.
10. Шаргородский С. Фантомист-футурист Иван Русаков [Электронный ресурс] // Заметки о Булгакове. НЛО, № 30, 1998. Режим доступа: http://magazines.russ.ru/nlo/1998/30/shargor-pr.html
