Ведь где-то есть простая жизнь и свет…
А мы живем торжественно и трудно…
Анна Ахматова
В России всегда нелегко приходят к согласию. Как говорится, на каждых трех человек – четыре мнения! Но будем справедливыми в оценках главного. За последние три десятилетия мы прошли, буквально прорвались, сквозь серьезные потрясения и опасности. Порой казалось, что непоправимо скользим по краю пропасти. Нет, удержались. Теперь есть основания немного успокоиться, поскольку страна стоит на ногах достаточно твердо.
И все же не покидает ощущение, что оснований для тревог еще полно. Не случайно же в голову постоянно лезут всякие изречения типа «Умом Россию не понять!» или «Хотели как лучше, а получилось – как всегда!». Взять хотя бы пример с теми же часовыми поясами, «зимним временем», переодеванием армии, переименованием милиции в полицию и прочее. Какие странные движения управленческой мысли, насколько внешними и малоэффективными оказываются порой заманчивые перемены! Может, и не стоило бы упоминать такие вещи, но они представляются важными, прежде всего как индикатор нашего реформаторского менталитета. И вот об этом хотелось бы сказать чуть подробнее.
Не дай вам бог жить в эпоху перемен, предупреждал китайский мудрец Кун-Цзы. Этого-то добра нам досталось испытать с лихвой. Уже многие годы и десятилетия преобразования идут косяками, волнами, порой спотыкаясь по нескольку раз на одних и тех же местах. Иногда бросаемся из крайности в крайность, утопаем в мелочах, торопливо, эмоционально реагируем на очередные громкие события. Так складывается затейливое кружево реформ, в котором не всегда удается разглядеть общую, целостную картину.
На этом фоне особенно беспокоит социальная, духовно-культурная сфера. Начнем с системы образования, которую то и дело лихорадит. Она постоянно перелопачивается, хотя, казалось бы, обязана быть наиболее стабильной. С придыханием уверяют, что наших вузов нет в числе лучших ста в мире. Но если мы снесем все то, что создано предшественниками, то российских вузов не будет в числе и тысячи! Какова же здесь логика ломки? Аргумент: вузов стало недопустимо много, а готовят они не тех и не так, вопреки спросу на рынке труда… Обозначился значительный переизбыток юристов, экономистов, менеджеров. Значит, вмешательство назрело.
Согласимся, резонно. Но как мы пришли к такому состоянию? Откуда лицензии, аккредитации, столь большое количество утвержденных новых университетов, академий, филиалов? Кто поощрял, координировал этот стихийный процесс специфического предпринимательства? Почему позволили сотням всяких контор-имитаций, включая некоторые филиалы, прилепиться к инфраструктуре и кадровому потенциалу государственных вузов? Для накручивания средств были выгодны только модные профессии, они и приумножались. Почему же никто не вмешивался в процесс, не усиливали жизнеспособные вузы, не наращивали те специальности, которые нужны? Разве кто-нибудь мешал такой кропотливой, осознанной работе? К слову, в СМИ продолжают мелькать фантастические объявления о дешевых госдипломах, купить их предлагают даже на столбах и перекрестках. К девальвации высшего образования люди привыкли.
Сами же создав иррациональную обстановку, теперь с просветленными лицами провозглашаем удивительное открытие: оказывается, вузов слишком много, а значительная их часть неэффективна! Естественно, теперь где-то в тех же кабинетах кулуарно, загадочно, на всю страну рассчитывается эта самая «эффективность». Отдача всех вузов определяется по пяти-шести финансово-техническим показателям из почти сорока (без мнения заинтересованных регионов-потребителей). Начинается опять кампанейщина. Только снова совершенно непонятно, с какого конца, по какому порядку… Ну, не лесоповал же это, если подумать. Да, сокращать, объединять обязательно придется. Но стоит ли при помощи чисто административных ножниц решать столь сложные и деликатные вопросы? Они же напрямую связаны с судьбами людей: преподавателей, сотрудников, студентов, их родственников.
Это четкое продолжение линии прежнего министра образования, который уверенно и без всяких рейтингов заявлял, что стране достаточно 150 вузов. При учете крепких столичных вузов на некоторые субъекты федерации по такому арифметическому раскладу не придется даже по одному вузу! Тогда через несколько лет в регионах кто будет летать, лечить, учить, строить, управлять, работать инженером, агрономом, зоотехником, экономистом и т.д.? Неужели вся надежда преимущественно на приезжих выпускников центральных, европейских и американских вузов? Здесь несостоятелен сам исходный расчет на волшебство рынка, где спрос якобы гарантированно решит все. Как, откуда там появятся, к примеру, опытные, высококвалифицированные инженеры, техники или рабочие, если их не готовить специально в течение длительного времени? Продуманная политика реального заказа на кадры входит в систему «социальных лифтов», стимулируя желание учиться, приобрести востребованную специальность.
Вспоминаются телерепортажи начала приема по ЕГЭ. Двор столичного вуза. На устное собеседование собрались сотни абитуриентов, родителей со всей страны. Большущая толпа. Но ежедневный прием комиссии – всего по 25 претендентов… Выходит, надо ждать там до месяца и больше? У многих баллы высокие, а заявления ректору нередко с дюжиной элементарных ошибок. И все это – нормально, не абсурд? В чем тогда смысл затеянного?
А в самих вузах между тем постепенно уходит на второй план то, что раньше составляло их ядро: мощные кафедры, внушительный лекторский корпус, яркие, сильные лекционные курсы… Теперь предлагаются мельтешение мини-дисциплин, бумажная и электронная бухгалтерия баллов и рейтингов с упором на мифическую колоссальную работу студентов по обретению своей компетентности… Только откуда она вдруг возьмется?
Когда обсуждались проблемы общеобразовательных школ, то приводились почти те же доминанты: подушевой подход, возможность выбора, конкуренция, технологии, ЕГЭ. Даже в Москве это создавало множество коллизий, нередко драматических. Уже не удивляют родительские драки за места, социальная дифференциация по престижным школам. Дети из одной семьи порой принимаются в школы из разных частей города и прочее.
А что с сельскими школами? И начинается драконовское закрытие заведений, не соответствующих «установленным нормативам комплектования». Отсюда – перевозки детей в «конкурентоспособные» школы, иногда на десятки километров. Это при российских-то дорогах, капризах климата, состоянии транспорта… Бывает, даже в августе руно еще не может определиться, куда отправлять школьников из данной деревни! Но зато классы нормативно полны, учителя как следует загружены. Как же можно городские, центральные подходы применять к огромным сельским пространствам? Получается, сэкономим. На чем? На детях, на будущем?
Энтузиасты отвечают: да все прекрасно, скоро учителей потребуется еще меньше, перспективны только «тьюторы». Обучать можно вообще дистанционно, по Интернету. Появляются новые виды образовательных услуг, растет еврокачество... Это уже действительно напоминает концепцию! Но не стоит обманывать себя. На глазах нарастают технизация, технологизация, с минимумом истории, литературы, краеведения, вообще гуманитарного цикла. Да и знания по естественным наукам, если всмотреться, тоже не ахти. Подростки стали заметно меньше читать и писать, мало размышляют, говорят на засоренном жаргоном языке, изобретательно заполняя «галочками» бланки ЕГЭ… Грамотность, кругозор школьников и абитуриентов все чаще удручают.
Так система образования по всем уровням, увы, приобретает почти законченный, единообразный вид. Продукция тоже на лицо. Только дети в этом абсолютно не виноваты. Они живут в новых условиях и даже не знают, что можно по-другому. Чаты в социальных сетях, вытаскивание «заГУГЛенной информации», айподы, виртуальные игры, переговоры по мобильнику им кажутся верхом образованности. Только героические усилия отдельных родителей меняют положение.
Есть во всех этих перипетиях и другая грань. Что мы вообще думаем о перспективе наших сел? Может, там достаточно минимума механизированных центров и крупных животноводческих комплексов? Вроде хрущевской несостоявшейся мечты об агрогородах… Недавно был случай, когда в одном из районов прекрасную ферму на 150 отборных коров местные власти осенью объявили неэффективной, потребовав от предпринимательницы срочно, до нового года, очистить помещение… Это узнаваемая гигантомания. А что тогда говорить о мелких подворьях?
В чем смысл того, что в сельской местности идет «ужатие» учебных, культурно-просветительных учреждений, медпунктов, почтовой службы, филиалов банков и т.д.? Лишаясь нужных объектов, села обрекаются на исчезновение. Такая урбанизация, стирание с карты многих деревень усиливает ли страну, приносит ли ощутимую экономию? Чем восполняются потери? А разве не из сельской глубинки, не из провинции вышли многие тысячи замечательных деятелей политики, экономики, литературы, искусства, науки, образования, медицины ХХ века, прославившие страну? Вот и напрашивается вопрос: в чем здесь стратегия?
Вспоминается характерный приезд в республику осенью 2005 года тогдашнего министра здравоохранения и соцразвития РФ. Осмотрев новый межрегиональный хирургический корпус в Балтачевском районе, он сдержанно похвалил объект. Но в дальнейшем выступлении жестко указал, что к реформе здравоохранения тут еще практически не приступали. Главное, подчеркнул он, это участковые врачи. Их статус, оклад должны быть настолько высокими, чтобы на эту должность в очередь стремились попасть даже профессора. Они обеспечат наблюдение, профилактику, внимание к каждой семье и квалифицированную помощь. А в тяжелых случаях экстренно направят пациентов в клиники высоких технологий…
Слушатели переглядывались. Признаюсь, и я был в шоке. От участковых терапевтов действительно многое зависит, их надо ценить. Но сельский участковый – профессор? Где его взять? А в отдаленном ауле, например, как он сумеет обеспечить диагноз без УЗИ, рентгена, томографа, современных лабораторий? Что сможет использовать из требуемых технологий? А роды, аппендицит, травмы и прочее? Не всегда же можно оперативно добраться до городов, тем более – в другие области. Разве что полететь, но как – без малой авиации? Будущее в устах высокопоставленного чиновника, кстати, кандидата технических наук, производило впечатление то ли старой маниловщины, то ли новой утопии… Распоряжения между тем штамповались, инструкции шли.
Уже много лет официальные лица и специалисты говорят о местной печати как рудименте прежних времен. Продвинутые эксперты доказывают, что должны остаться только те газеты и журналы, которые выйдут на самоокупаемость. Резонно на сто процентов. Может, со временем так и будет. Но как подумаешь о сегодняшних районных и городских газетах – и сжимается сердце. Разве заменишь их коммерческими листками, рекламной или «желтой» прессой? Представляют ли продвинутые новаторы жизнь, сложившуюся общность жителей городов и районов, значение для них своей печати? И как ложатся подобные пазлы в мозаику «судьбоносных» перемен?
Продолжая тему, отметим: перевод в режим автономного плавания нормально работающих государственных и муниципальных изданий, учреждений и организаций культуры, образования и науки выглядит естественным. Но в купе со всеми реформами такой размашистый подход может еще более принизить и без того опускающуюся планку общей культуры. Нужно ли так экономить в бюджете на журналах, музеях, театрах, библиотеках, других схожих организациях и учреждениях? Очевидно же, что одно красочное Сколково тут мало что спасет.
В череде примеров можно привести и общество «Знание». Устарело ли оно? Видимо, спорный вопрос. Но отношение к нему уже соответствующе нулевое. На отчетно-выборной конференции этой организации не было ни работников органов власти и местного самоуправления, ни представителей ведущих партий. Такие формы работы с гражданами, похоже, мало кого интересуют. Мол, достаточно телевидения, Интернета, приема жителей. Может быть, и так. Но как это выглядит в общем контексте, имею в виду работу с населением? Известно же, что даже на прямых линиях руководства страны миллионы вопросов по телефонам и Интернету касаются местных или общих проблем, требующих внятного разъяснения специалистов.
Немалые сомнения вызывает утвердившееся отношение к лицам старшего поколения. Принижение их роли по соображениям возраста весьма ущербно как для семьи, так и для общества. Это противоречит разумным многовековым традициям. Опыт подсказывает, что в любом коллективе взвешенное соотношение трех возрастов – мудрости, зрелости и молодости – весьма конструктивно. Встречающаяся дискриминация по возрасту столь же отвратительна, как и любые другие дискриминации… Работа с кадрами призвана быть системной, постоянной, оберегающей, выращивающей. Добавлю – и терпеливой. Ведь специалисты высокой квалификации готовятся не только годами учебы, но и путём последовательного прохождения всех ступеней профессионального роста. Быстрыми технологиями или сенсационными назначениями этого не заменишь. Старая гвардия, наставники всегда были и будут нужны, причем во всех сферах. К сожалению, лихорадочные 90-е годы здесь многое нарушили. Возможно, определенные балансы нами уже утеряны. Просто приглядитесь, и станет понятно, что имеется в виду!
Немало других болевых точек. Особого разговора заслуживают довольно острые проблемы пенсионной системы, поддержки социально уязвимых слоев населения, сложнейшая судьба тех же сирот, инвалидов. Настораживает эволюция жилищно-коммунального хозяйства. Похоже, вся эта наша головная боль надолго.
Про национальные проекты, которые внесли в социальную политику много свежего, сегодня почти не вспоминаем. Вот так некоторые фундаментальные направления иногда выглядят всего лишь тактикой. Хотя связаны они с самими основами социального и физического здоровья общества. Полностью здоровым признать его вряд ли сейчас возможно…
По-видимому, напрашивается вывод, что перемены во многом носят бессистемный характер, часто копируют зарубежные образцы. Немало элементов коньюнктуры, пиара и показухи. Включая странную, нелегко объяснимую подмену понятий в нашем обозначении законов: «монетизация льгот», «валоризация пенсий», «дачная амнистия», «комендантский час для детей», «антимагнитский закон» и т.д. Удивляют излишне экзальтированные подходы к конкретике – то «промилле», штрафов, порядка продажи спиртного, то «курилок», нюансов спорта или любительской рыбалки… Часть новшеств, к сожалению, отбрасывает и откровенно коррупционную тень. Это обычно касается кадровой чехарды, всяких ужесточений, сокращений, перерегистраций, аттестаций, проверок, отчетов, внедрения новых форм документации и т.д. Создание любых очередей всегда подстегивает соблазн «договариваться»…
Наверное, я все-таки преувеличиваю, согласен. Но почему-то кажется, что мы перетряхиваем, подрезаем корни и обрубаем ветви у того дерева, на устойчивый рост которого вроде бы рассчитываем. Конечно, сущностное, кропотливое внутреннее улучшение дается тяжело. Медленное, поэтапное совершенствование любой системы намного труднее административной перетряски, бесхитростных сокращений (так и хочется упомянуть многозначительную бюрократическую «оптимизацию»!). Слишком торжествуют упрощенные, формальные решения. Но ведь и в саду секаторы не являются универсальным инструментом ухода за растениями, а урезание и выкорчевывание – единственно пригодным методом!
Никак не хочется быть ни ретроградом, ни ворчуном. Но неужели проблема энтропии (убывания энергетики) личностей и серьезного кадрового резерва здесь надуманна? Что-то, видимо, идет от глубинных течений времени. Так, заметно же, как поредели, замолчали духовно-нравственные авторитеты. На ТВ – чаще одни и те же развлекающие «звезды» шоу-бизнеса. А во всех крупных происшествиях, катастрофах, как правило, констатируется человеческий фактор.
В нашумевших последних случаях с коррупцией поражают даже не размеры нанесенного ущерба. Уязвляет масштаб безответственности и бездуховности, отсутствие какого-либо сигнала совести или стыда со стороны тех или иных деятелей, на которых положилась, надеялась страна. Мы пытаемся останавливать от хищений заполнением хитроумных деклараций, использованием новейших технологий, переаттестациями, сменой должностей, отставками и более строгими наказаниями… Надеемся поправить ситуацию «электронным правительством», электронными госуслугами и торгами, тендерами на госзакупки… То есть хотим ограничить и лечить явление, не затрагивая коренных причин. Однако цинизм коррупции никак не пробивается административным ресурсом. Результаты пока не впечатляют.
Когда-то большевики, переделывая Россию, с особой яростью атаковали русское православие. Вот и прошлогодний инцидент с Pussy Riot стал символическим, знаковым моментом. Новые «западники» тоже резко отрицают РПЦ как препятствие к восприятию западных идеалов. Атеизм некоторых вновь становится принципиально воинствующим. Я был удивлен, когда студент на семинаре вдруг убежденно сказал, что принятие христианства в Х веке явилось катастрофой… Словно отдельный князь мог произвольно совершить такие сущностные деяния, игнорируя длительные духовно-культурные контакты, запросы народов. А другой юноша считал, что церковь слишком активно осуществляет экспансию… Правда, в чем она выражается, внятно объяснить не мог. Аргументы о месте православия в становлении и развитии Российской цивилизации, о духовно-нравственных ценностях традиционных религий он слушал смущенно и даже с удивлением.
Откуда идут подобные представления, убеждения? Почему проявляется дремучее незнание своего прошлого? Да как раз из упомянутого течения мысли, моды на «либерализм». Манипулирование сознанием в этом плане идет долго. Борьба с прежней идеологией и так называемой «совковостью» сопровождалась искажением представлений по истории, насаждением индивидуализма, аморализма, не свойственных нам трендов. Поймите меня правильно, это не поиск образа врага. Но трудно уйти от мысли, что нас разлагали целенаправленно, «по всем полочкам». Некоторые электронные СМИ, ряд организаций и рекламные круги, отдельные деятели масс-культуры совместно с внешними доброжелателями последовательно внедряли стандарты потребительского общества, формируя новый лексикон, иной тип мышления и образ жизни. Общественное сознание в конце ХХ века оказалось в стихийном плавании, на самотеке. Создается впечатление, что российская интеллигенция, занятая выживанием, проявила тогда слабость, примиренчество, а государство на какое-то время отстранилось от духовно-нравственного состояния граждан. Образно рассуждая, вместе с понятием «товарищ» мы неосмотрительно отдавали слишком много!
Стране рассказывали о каких-то конкретных целях, типа даже удвоения ВВП, но никаких сверхзадач национального масштаба различить не удавалось. Если не читать таковыми пакеты проектов, программ, матрицы задач вроде четырех «И» (эти термины на «и» сейчас уже мало кто расшифрует!) или полуспортивные, юношеские лозунги «Россия, вперед!». Разброда, хаоса в головах и сердцах царило предостаточно. Особенно в 90-е годы соответственно тогдашним спонтанным, импровизационным маневрам. В такой обстановке выросли новые поколения со своими песнями о главном. Их, кстати, попытался изобразить писатель Виктор Пелевин в авангардистском романе-фантасмагории о «генерации пепси». Что они собой представляют, нам еще предстоит увидеть и услышать. Пишу это без сарказма, хотя и не без горечи, со «сдержанным оптимизмом».
К сожалению, даже в дискуссиях власти и оппозиции акцент делается на политических процедурах. Внимания к духовно-нравственным темам мало. Слушают и слышат плохо, критику в свой адрес не воспринимают. Либерально-демократические ценности представляются однозначными, споры идут о методах, формах, темпах. Словно во что бы то ни стало мы хотим заделаться полной копией западного мира, не воспринимая страну как особую российскую цивилизацию. Но можно ли переделать менталитет, духовно-нравственный уклад, культурное наследие и традиции, не теряя себя? И главное – зачем? Как предупреждает Новый Завет, что пользы человеку приобрести весь мир, если при этом он потеряет душу.
Думается, при модернизации мы обязаны сохранить устои своей страны. Нужен более системный, настойчивый поиск консолидации общества, приемлемых решений. Нельзя допускать затянувшегося разрыва времен, принижения отдельных периодов своей истории, утверждения «оффшорного сознания». Пора понять, что без национального достоинства, патриотизма политической, финансово-хозяйственной и интеллектуально-культурной элиты в ХХI веке устоять трудно, если вообще возможно. Глобализация бросает грозные вызовы, конкуренция в мире обостряется. Никто никого не ждет. В регионах мира все больше горячих точек, применения силы, вмешательства извне. Разве это так уж трудно заметить?
Мне кажется, все это мотивы одной и той же симфонии о России на рубеже веков и тысячелетий, о выборе пути в будущее для своих потомков. Очень много противоречивого, невнятного, даже чуждого. Но не следует злоупотреблять понятием «выбор»! Ведь многое уже задано самой историей, в том числе государственности, 1150-летие которой довольно механически отметили в прошлом году. Великая держава-континент не может легко скакать во времени и пространстве, как шахматный конь на клетчатой доске. Такое государство, как огромный океанский лайнер, не способно быстро разворачиваться туда и сюда. Резкие движения, самоедство и саморазрушение, поведение слона в посудной лавке нам давно противопоказаны. «Лимит исчерпан». В мире преуспевают как раз те, кто умеет динамично развиваться, дорожа всем достигнутым, спокойно, продуманно соблюдая свои традиции и сохраняя базовые ценности.
Меня радует, что на этих моментах Президент Российской Федерации В.В. Путин неоднократно останавливался в своем недавнем Послании Федеральному Собранию. Внесены они и в утвержденную им Стратегию государственной национальной политики Российской Федерации на период до 2025 года. Почему-то он всегда воспринимается в выстраданных, ключевых словах, озвученных им в феврале 2001 года в День защитника Отечества: «События последних лет показали, что альтернатива для нашей страны проста – либо Россия будет сильной, либо ее не будет вообще». Лучше не скажешь. Только бы внятнее, строже выдерживать такой курс.
Конечно, надо быть в ладу, сотрудничать с миром. Но уверен, мы никогда не станем англоязычной страной, обычным членом Евросоюза или НАТО, жить в западных часовых поясах, по чужим обычаям и правилам. Наша многонациональная страна сама по себе – грандиозный Евро-Азиатский Союз со своей многовековой духовно-нравственной культурой, с объединяющим русским языком. Она нужна человечеству именно как Россия, а не придаток кого-либо. При всех обстоятельствах, уже в своем новом геополитическом измерении, страна остается Россией, самобытной и самодостаточной. В таком качестве она притягивает другие государства и народы. Главное, самим россиянам не забывать об этом, раскладывая причудливую, порой смазанную мозаику преобразований!
