"Что же такое мудрость?
Ограничение всеведения
и всемогущества".
С. Лем, Записки всемогущего.
С начала шестидесятых годов компьютерщики пугают нас искусственным интеллектом. Пока еще устрашающий кадавр на свет не появился, хотя компьютер и выиграл у чемпиона мира по шахматам. А почему искусственный разум еще не наслаждается этим моим текстом? Ведь компьютерные чипы считают сегодня значительно быстрее, чем самый тренированный ум, а объем электронной памяти давно превысил возможности мозга. В книге С. Роуза "Устройство памяти. От молекул к сознанию" (ее легко найти в свободном доступе в сети) я наткнулся на любопытное предположение: человек пока умнее компьютера, потому что умеет ошибаться. Моя память постоянно ошибается, ибо мозг работает "не с информацией в компьютерном понимании этого слова, а со смыслом и со значением… смысл подразумевает динамическое взаимодействие между мною и цифрами, это процесс, который несводим к количеству информации" (С. Роуз). Компьютерные мозги безошибочны, они ничего не забывают; мои все время ошибаются (память сбоит), но они работают по-другому, и ошибка - неустранимый элемент мышления. Это соображение мне показалось очень серьезным, и я попытался его поковырять глубже.
***
В самом деле, все значимые научные и философские системы содержали грубые противоречия, что не мешало им быть плодотворными (см. Б. Рассел "История Западной Философии"). Алхимики в поисках философского камня разработали технику химического эксперимента; астролог Кеплер, походя, открыл законы небесной механики. Ньютонова физика включала в себе представление об абсолютном пространстве, которое сегодня кажется вздорным, но успехи механики неоспоримы; ошибочная концепция эфира не помешала Максвеллу написать гениальные уравнения электромагнитного поля, нет смысла множить примеры. Таким образом, от науки и философии следует ожидать не безошибочности и непротиворечивости, а плодотворности и продуктивности. Америка была открыта в результате картографической ошибки.
А. Воронель как-то обронил: "парадоксальная природа реальности". Парадокс (внутреннее противоречие) заложен в строении природы. Если так, то каким должен быть разум, адекватный природе? Человеческий ум силен не безошибочностью, а способностью переваривать одни ошибки и порождать новые, более плодотворные. Парадоксальный, несовершенный человеческий разум более адекватен парадоксальному и несовершенному миру, чем непогрешимые электронные мозги компьютера. Компьютер туп в своем совершенстве. Рациональное отнюдь не синоним безошибочного. В той же мере совершенное, будучи человеческим совершенным, не синоним непогрешимого.
***
Несовершенство встроено в мир. Если бы нам предстоял совершенный мир, он был бы непознаваем. Мы понимаем мир, потому что наш грешный разум ему сродни. Но мы ищем совершенства, всякий раз нам кажется, что до него рукой подать. Падение Ньютоновой механики, кризис основ математики осознавались катастрофой, сходившей на нет, как и прочие научные катаклизмы с вымиранием ученых, веривших в то, что когда-то им открылась Истина. Окончательной теории всего, Б-г даст, не будет. Для безошибочности необходимо всеведение, а оно человеку не дано, и потому, как говорил С. Лем: "мудрость есть ограничение всеведения".
Язык, как всегда, умнее нас; мы говорим: ошибка вышла. Откуда вышла? Оттуда же, откуда вышло правильное решение. Профессиональные заклинатели языка, куда как терпимее к своим промахам. У Куприна ель дрожит всеми своими листочками. У Достоевского встречается круглый стол овальной формы. Когда классика ткнули носом в этот ляпсус, он, подумав, сказал корректору: оставьте, как есть, правильно рассудив, что безошибочность не всегда приличествует литературе.
***
Человек ведь мыслит не только мозгом, он мыслит всем телом. Я покушал, попил чайку, в моем кишечнике выделился серотонин, и мой эмоциональный строй враз переменился. Это не слишком романтично, но это так. Не случайно Аристотель размещал душу и разум в сердце, а еврейские мудрецы в почках и кишечнике. Спусковым крючком, запустившим "Поиски утраченного времени", было воспоминание о вкусе пирожного "Мадлен", полюбившегося Прусту в детстве. Нелепо требовать от больного, жалкого человеческого тела безошибочности, но тело знает неведомое силиконовому чипу.
***
Задумаемся о роли мутаций (ошибок в строении ДНК) в биологии. Без мутаций не было бы вовсе никакого развития. Жизнь всегда ошибается; безошибочна, всегда права смерть. С ней не поспоришь.
В физиологии и медицине есть принцип: судить о функции по дисфункции. Иными словами, правильное функционирование организма может быть понято из анализа его сбоев, ошибок. Эта идея положена в основу фрейдовского анализа оговорок и описок.
***
Удивительный пример бережного отношения к мнениям, признанным впоследствии ошибочными, доставляет Талмуд. Талмуд приводит и мнения мудрецов, не ставшие в дальнейшем галахой, постановляющим решением. Противоречащие друг другу мнения школ Гиллеля и Шамая были признаны словами Б-га живого.
Иудаизм, вообще, видит и мир и человека несовершенными, подлежащими исправлению. Конечно, лучше не падать, но падения, ошибки (обратим внимание на родство ушиба и ошибки) почти неизбежны, надо знать, как подниматься. Опасаться следует бессмысленной жизни, и не стоит стремиться к жизни безошибочной.
***
Воспитывая ребенка, мы инстинктивно следим за тем, чтобы он не падал. А надо бы учить его подниматься после неизбежных падений. Жизнь прожить, не расквасив носа, невозможно.
У Бориса Слуцкого есть изумительные строки:
Слепцы походкой осторожной
Идут дорогой непреложной
И не собьются ни на шаг.
А я сбивался, ошибался,
И так, бывало, расшибался,
Что до сих пор звенит в ушах…
***
Лет в четырнадцать я разбирал с родителями приключившуюся со мной неприятную ситуацию. У нас была очень дружная семья. В этот раз я удивил отца и мать, сказав: я поступил неверно, я ошибся. Но я сделал мою ошибку, и потому, сожалея о случившемся, я кое-чему научился. И впредь я собираюсь совершать свои ошибки. Родители удивились и смирились. Расхожая мудрость гласит, что дурак учится на своих ошибках, а умный на чужих. Это пошлая чепуха; никто еще на чужих ошибках ничему не научился. Истина претендует на универсальность, ошибка чаще всего индивидуальна. Она спонтанна, непредсказуема и потому жива. Мераб Мамардашвили говорил: живой пошутит по-иному, напишет другую книгу; добавим: ошибется по-иному.
Есть ошибки, в которых таится смерть; в безошибочности таится безжизненность. Абсолютно правильные черты лица – безжизненны.
Разбор ошибок вызывает самое человеческое чувство – смех. Человечество не погибло от того, что компьютер стал систематически бить чемпионов мира по шахматам. Опасаться следует того момента, когда компьютер расскажет смешной, уместный анекдот.
Знание не есть исчерпывающая информация. Талант физика сродни таланту карикатуриста. И тому и другому необходимо схватить существенные черты реальности, величественно пренебрегая деталями. Если теоретику удалось зацепить и пришпилить к бумаге длинный нос и толстый зад природы – его модель-шарж удалась. Экспериментатору никогда не известны все факты, он должен научиться вылавливать в их море главное и навязать природе свой личный порядок предпочтений, который завтра непременно изменится. Всем, работающим в науке, известно это чувство: какой же я вчера был идиот; как же я мог так нелепо ошибиться и не заметить элементарного?
Экспериментатору знаком и соблазн запихнуть «ошибочную», выламывающуюся из графика точку, поближе к мирно пасущемуся вокруг гладкой кривой стаду данных. Только настоящие искусники знают, что эта ошибочная точка подчас больше говорит о сути явления, чем послушное стадо. Функцию следует изучать по дисфункции.
***
Конечно, ошибка - ошибке рознь. На третьем курсе Университета в качестве курсовой работы мне досталась задача о фотографировании быстродвижущегося объекта. Эта задача знаменита тем, что при ее решении ошибся Эйнштейн. А я вот решил ее правильно. У меня началось легкое головокружение от успехов. Слава Б-гу, я быстро подавил бурно развивавшуюся мегаломанию, сообразив, что ошибка Эйнштейна интереснее моего правильного решения. Эйнштейн и вообще спокойно относился к собственным ошибочным работам. Все печатали ошибочные работы. И все работы, не сводящиеся к таблице умножения, когда-нибудь окажутся ошибочными. Наверняка содержит и ошибки и это эссе, остается надеяться на их продуктивность.
***
Евгений Михайлович Лифшиц в одном из писем сказал: наука погибнет не от того, что ученые печатают ошибочные работы. Ошибочные работы всегда были, есть и будут. Наука погибнет, оттого что люди публикуют работы, в которых нет ничего нового. Именно это и происходит, потный вал научного вдохновения обрушивается на редакции научных журналов. Проще простого пропихнуть в журнал (даже солидный) гладенькую, аккуратную, безошибочную статейку, не содержащую ничего нового. На по-настоящему прорывные работы редакторы косятся; еще бы, трудно не ошибиться, когда пишешь поперек линованной бумаги. Свеженький пример: Nature отверг работу, за которую Гейм с Новоселовым затем получили Нобелевскую Премию.
***
Не печатал ошибочных работ только Джозайя Уиллард Гиббс. Этот феноменальный ум публиковал только безупречно правильные работы. Правда, он в основном занимался своеобычной областью знания – термодинамикой. В отношении термодинамики справедлив блестящий афоризм Мартина и Инге Голдстейнов: "термодинамика, имеет, что сказать обо всем на свете, но никогда не говорит, всего о чем-либо". Велика все-таки и плодотворна мудрость ограничения всеведения.
Напечатано в журнале «Семь искусств» #6(43) июнь 2013
7iskusstv.com/nomer.php?srce=43
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2013/Nomer6/Bormashenko1.php
