Марк Рейзен занимает особое, одному ему присущее место в искусстве, которое, к сожалению, пока полностью не оценено.
Некоторые современники сравнивали его с Шаляпиным. По-моему, более корректно считать Рейзена последователем Шаляпина. Интересно, что впервые такая оценка сформировалась после зарубежных гастролей певца в 1929 году, когда он побывал в Германии, Франции, Великобритании, Испании, Монте-Карло.
На Родине аналогичную оценку Рейзену дали после успешной работы в Харьковском и Мариинском оперных театрах.
Я сделал попытку использовать интернет для искусствоведческого исследования творчества выдающегося Артиста, вокалиста и педагога. С этой целью я собрал высказывания его соратников по сцене.
Очень важно, что анализ сделан не от моего лица, а представлена оценка самых квалифицированных музыкантов.
Я навсегда запомнил киевский день, когда мы с другом впервые познакомились с коллекцией одного из лучших в Советском Союзе коллекционера грампластинок Сергея Николаевича Оголевца.
Свою коллекцию он претенциозно назвал «АФИША» - (Академическая Фонотека имени Шаляпина).
Из 185 напетых Шаляпиным пластинок в коллекции Оголевца была 151 пластинка. Грамзаписи 1902-1905 годов воспроизводили звучание голоса молодого певца, а записи тридцатых годов – гениальное совершенство партий Бориса Годунова, Мельника, Ивана Грозного, Мефистофеля, и др.
В рамке под стеклом были записаны слова Ирины Фёдоровны Шаляпиной: «С благодарностью за любовь к отцу и с пожеланием успехов на ниве искусства».
«Стариком», как мы называли филофониста, была составлена большая дискография и других всемирно известных певцов и певиц. Он часто общался с московскими коллегами, бравшими для него билеты в Большой театр.
Однажды я спросил у него, кого из басов он особенно почитает.
Не задумываясь, он ответил – Марка Осиповича Рейзена.
Узнав, что мы с другом собираемся провести летние каникулы в Москве, Сергей Николаевич дал нам поручение – передать в недавно организованный дом - музей Шаляпина четыре диска великого певца.
Мы с трепетом передали директору музея пластинки и были награждены двумя билетами на галёрку Большого театра.
Из программы мы узнали, что партию Бориса из оперы «Борис Годунов» будет исполнять Марк Рейзен, а Юродивого – Иван Козловский.
Голоса этих певцов были нам знакомы по пластинкам, но великую оперу мы впервые слушали в театральном исполнении.
Сцена у церкви Василия Блаженного, которую вёл Козловский-Юродивый продолжалась всего семь минут. Не напрягая голоса, великий певец передал в ней страдание Руси: от личной обиды за отнятую копеечку он перешёл к народной скорби и бросил в лицо царю Борису страшные обвинения. В короткой партии проявились лучшие черты таланта певца – тончайшая нюансировка звука, тонкий психологизм и безупречная музыкальность.
Рейзен потряс меня в сцене коронации. Голос его изумительно наполнял весь зал, поражали жесты, но с галерки бинокль не давал возможности рассмотреть лицо певца. Поражала сцена галлюцинации, когда гордый правитель сбрасывал маску величия и превращался в человека, изнемогающего под тяжестью укоров совести.
Конечно, всё это я смог осознать только через много лет, поняв углубленный труд артиста, способность его работы с историческими материалами, картинами, книгами, но главными для меня стали отзывы современников Марка Рейзена.
***
Вот что писал о Рейзене один из лучших вокальных педагогов России Сергей Яковенко: «Помимо того, что Марк Осипович Рейзен объективно великий певец, огромный мастер (очень жаль, что в то время наши певцы очень мало гастролировали за границей, я думаю, он бы занял ведущее место и в Ла Скала, и в Ковент-Гардене, и в других великих театрах), но Марк Осипович еще и мой самый любимый певец. Я в вузах читаю курс «Истории вокального искусства», и, когда мы доходим до русской музыки и русских певцов, я показываю записи Рейзена, и ни у кого не поворачивается язык сказать, что это не замечательно, найти хоть какие-то недостатки. Это потрясающее бельканто. Я сравниваю Марка Осиповича и с Федором Ивановичем Шаляпиным, ставлю записи, к примеру, Ивана Сусанина шаляпинского и рейзеновского, но, господь меня простит, мне рейзеновское исполнение нравится больше…»
Рейзен сумел завоевать признание не только зрителей, но и коллег по театру, которые после исполнения спектаклей аплодировали ему на сцене также горячо, как и в зрительном зале.
Здесь уместно привести мнение режиссера Большого театра Б. Покровского.
«В лице Марка Осиповича Рейзена я увидел чудо свершения всех идеалов, как во сне! Рейзен был красавцем высокого роста, импозантным, обладающим сильным необычайно красивым и выразительным голосом, прекрасными актёрскими данными, позволяющими выступать в разных амплуа. Присущее певцу чувство меры позволяло достичь гармонии звука и сценического обаяния. Ему было присуще неистощимое трудолюбие и безупречный вкус».
А вот мнение дирижёра Евгения Светланова: «Говорят, Россия – страна басов. Слушая уникальный голос Рейзена, лишний раз убеждаешься в справедливости этого утверждения. Не умаляя ничьих достоинств, могу сказать, что в своей жизни я никогда не слышал такого баса. … Природа оказалась щедрой к Марку Осиповичу – она дала ему всё: роскошный, бархатный, богатый обертонами, завораживающий, буквально осязаемый своей объёмностью голос; огромный рост, статную фигуру, величавую осанку; красивое, чрезвычайно выразительное лицо; «горячее сердце» и «холодный разум». Но главное в том, что всё отпущенное природой Рейзен максимально развил и использовал в служении большому Искусству. Жизнь его была безраздельно отдана музыке и театру».
Вспоминая совместную работу с Рейзеном, известная певица Большого театра Надежда Дмитриевна Шпиллер писала: «Галерея образов, созданных Рейзеном в течение его артистической жизни, обширна и разнохарактерна. Вот хитрый Базилио. Его партия подчинена виртуозному мастерству и нередко завершается вокальной "шалостью" в виде блестящего вставного соль в финале "Клеветы". Вот Мефистофель, зловещий красавец. В его куплетах артист восхищает слушателей разнообразием вокальных красок, исполнение серенады насыщено неповторимой красотой тембра, элегантностью фразировки. Монолитный Варяг. Благородный Гремин. Мятущийся, страждущий Борис Годунов. Много вдохновенного труда вложил артист в создание образа Сусанина... Могучий голос Рейзена обладал таким нежным piano, такой тонкой филировкой, что даже искушенный вокалист не всегда мог объяснить, в чем же секрет его пения, какими средствами достигает артист такого высокого мастерства. Многие другие роли, характеры раскрыты Рейзеном и донесены до слушателя средствами звучащей мысли. На вершине творчества вдохновенного артиста - Досифей, образ, поднимающий глубочайшие пласты человеческих чувств. По силе художественного воздействия это была самая яркая роль Рейзена. В ней раскрылись все особенности его дарования: сдержанный темперамент, глубокая интерпретация, благородство тембра, высочайшее вокальное мастерство».
А вот воспоминания солиста Большого театра Ивана Петрова, который сравнивал Рейзена с еще одним замечательным певцом Большого театра Александром Пироговым: «Выдающийся артист и певец – Марк Осипович Рейзен – также был наделен всеми необходимыми вокальными и сценическими данными: гренадерской фигурой, красивой внешностью и могучим, бархатистого тембра басом, которым он мастерски владел. И хотя Пирогов и Рейзен обладали одним и тем же голосом – басом кантанте,– они были совершенно разными певцами. У Александра Степановича Пирогова звучание голоса носило более сильно выраженную русскую окраску. Его голос был очень сочным, плотным, ярким наверху. А у Марка Осиповича Рейзена голос мягкий, певучий, более подходящий для партий Мефистофеля, Дона Базилио, хотя он также прекрасно пел Руслана и Досифея.
Роль Досифея в «Хованщине» Мусоргского была одним из лучших достижений артиста. Огромная мощь голоса, статная фигура, облаченная в черную рясу, медленная, уверенная поступь, властный жест – все это производило огромное впечатление. Вспомнить хотя бы его первое появление, когда Досифей, в разгаре спора Хованского с сыном и стрельцами, останавливает их: «Стой, бесноватые! Пошто беснуетесь?» Эта первая фраза звучала у певца словно могучий поток – властно, гневно.
Роль князя Гремина, которую исполнял Марк Осипович, требует не только красивого, проникновенного пения, но и благородства, достоинства, и, как мы часто говорим, у исполнителя такой роли должна быть порода. Все это в полной мере было в созданном им образе. Удивительно, что в свои девяносто лет артист в спектакле Большого театра снова блестяще спел Гремина. На мой взгляд – это подвиг.
Особенно мне хочется сказать о его роли Фарлафа в «Руслане и Людмиле».
Премьера этой оперы состоялась в Большом театре в 1948 году, и замечательный певец вновь поразил нас своим вокальным и актёрским мастерством. С весёлым блеском сыграл он роль трусливого горе – рыцаря и самоуверенного хвастуна, с покоряющим комизмом спев его труднейшее рондо. Верхние ноты на пиано Марк Осипович брал завораживающе мягко, они звучали как на большом смычке виолончели. У меня дух захватывало.
Как-то я спросил у великого певца:
– Марк Осипович, как же это у вас получается?
А он, лукаво улыбнувшись, ответил: – Это достигается упорной работой.
Пирогов и Рейзен – басы, ведущие весь репертуар Большого театра,– были самыми яркими представителями оперного искусства в нашей стране».
В книге Сергея Яковлевича Лемешева «Путь к искусству» все отзывы о коллегах по театру вежливо-сдержанные, но при упоминании Рейзена они становятся восторженными: «На сцене Большого театра я впервые встретился с Марком Осиповичем Рейзеном, с которым много раз мне пришлось спеть «Фауста», «Севильского цирюльника», «Лакме», «Руслана» и т.д. Его большое дарование достигло тогда своего зенита и привлекало редкой гармоничностью. Стройный, высокий, он владел своеобразной пластикой: строгость поз, скупость движений придавали каждому его жесту какую-то особую значительность, содержательность, я бы даже сказал – величественность. Борис Годунов, Досифей, Руслан, Нилаканта, Варяжский гость – эти образы Рейзена при всем своём внешнем скульптурном очертании несли глубину и мощь характеров. Но главную роль в этом, конечно, играл его голос, огромное вокальное мастерство. Рейзен в такой же мере владел громоподобным forte (стоит вспомнить хотя бы, как он пел знаменитую арию дона Базилио!), как и нежнейшим pianissimo. Не случайно Марк Осипович так любил петь в концертах «Колыбельную» Моцарта! Публика, да и мы все, артисты, заслушивались его кантиленой, тончайшей фразировкой. В его Нилаканте жила огромная ненависть к поработителям и глубочайшая нежность к дочери: в стансах голос Рейзена звучал предельно певуче, красиво и свободно. А с какой тонкостью вокальной фразировки, с какой саркастичностью пел Марк Осипович серенаду Мефистофеля, да и вообще всю партию! И рядом вдруг смешной, трусливый Фарлаф – одно из замечательных созданий Рейзена. И, конечно, непревзойдённый Досифей. Репертуар Рейзена не ограничивался театральными спектаклями. Он выступал на радио, записывал пластинки, умел удивить зрителей, привыкших к размаху его голоса, проникновенными романсами на камерных концертах».
Румынская газета «Универсул» в статье о гастролях Рейзена отмечала: «Рейзен так хорошо, так правдиво передает жизнь изображаемых им персонажей, что забываешь о театре, и кажется, что присутствуешь при сцене, созданной не композиторами, а самой жизнью. Замечательно выразительны его простые движения рук. Он создает шедевры реалистического исполнения, в которых музыка, жест и слово исключительно гармонично сливаются в единое целое...» Такой же продуманностью и художественной законченностью отличается исполнение Рейзеном заглавной роли в патриотической опере Глинки.
А вот рассказ самого Рейзена о любимой роли Сусанина (Опера Глинки «Жизнь за царя»). «Сусанин – образ народной мудрости, мудрости героической, действенной, самоотверженной. Это один из многих рядовых людей, любящих свою Родину, готовых на героические дела для ее защиты. Сусанин – человек от земли, кряжистый, бесхитростный, но его поведение отличает в нем человека высоких душевных качеств и возвышенной человеческой морали. Я никогда не придавал значения схоластическим спорам о том, каким должен быть оперный артист: поющим актером или играющим певцом. Спор это надуманный. Именно в партии Ивана Сусанина исполнитель должен быть и хорошим певцом, и хорошим актером...».
«Правда» в рецензии о «Хованщине» писала: «...конечно, елейность не к лицу этому дальнему отпрыску протопопа Аввакума. И в пении Досифея много повелительности, металлических звучаний. Здесь во всю ширь развернулся Рейзен-вокалист. Громадная мощь его голоса позволяет ему делать то, на что вряд ли решился бы другой певец с меньшими голосовыми данными. Рейзен – Досифей поворачивается лицом к своим сподвижникам и спиной к публике, но звук его голоса гремит во всем зале, как отраженный в исполинском резонаторе». Ряд запоминающихся образов создал певец и в операх западноевропейских композиторов. Таковы, например, Нилаканта в «Лакме», Дон Базилио в «Севильском цирюльнике». Его Мефистофель в «Фаусте» – не традиционный «оперный бес», а умный скептик, высмеивающий бюргерское ханжество и лицемерие. Огромное значение придает певец декламационной выразительности пения, считая, что артист должен донести до слушателя каждое слово. Он много работает над лепкой каждого сценического образа».
«Вынашивание создаваемого образа, – говорил Рейзен, – процесс очень длительный. Оно не заканчивается и тогда, когда спета премьера оперы. С каждым новым спектаклем находишь какие-то новые черточки и детали, которые углубляют создаваемый образ, делают его более многогранным, а, следовательно, и более художественным. Настоящая проверка образа – это только сцена, где окончательно формируется и совершенствуется роль».
Наряду с работой на оперной сцене Рейзен вёл большую концертную деятельность. Его обширный камерный репертуар содержал свыше 150 романсов Глинки, Даргомыжского, Мусоргского, Бородина, Чайковского, Римского-Корсакова, Моцарта, Бетховена, Шуберта, Шумана, Брамса. Проникновенно пел он и русские народные песни. В его камерных концертах всегда привлекала тонкость фразировки, подвижность могучего голоса, артистичность исполнения, большой эмоциональный диапазон, простирающийся от лирики романса Бородина «Для берегов отчизны дальней» до юмора «Титулярного советника» Даргомыжского… Рейзен постоянно участвовал в симфонических концертах, исполнял сольные партии в девятой симфонии и «Торжественной мессе» Бетховена, в реквиемах Моцарта и Верди.
Важным разделом вокального наследства Рейзена было исполнение песен.
Их было много – песни о вожде, гражданской и отечественной войне, праздничных песен.
Песни сочинялись прекрасными композиторами – И. Дунаевским, Т. Хренниковым, М. Блантером, братьями Покрасс и др. на стихи лучших советских поэтов – песенников.
Искусство Рейзена было многогранным во всех жанрах.
Много написано об уникальном голосе Марка Рейзена. Кроме ранее приведенных воспоминаний солистов Большого театра, приведу другие отзывы.
В книге «Марк Рейзен» (Москва, 1980) говорится:
«Искусство Марка Осиповича Рейзена воздействует на слушателей именно потому, что богатства, которыми щедро оделила его природа, он развил упорным трудом. Вот отчего всегда волнует и поражает высокая культура пения, слова, музыкальной мысли этого великолепного артиста. Его чудесный голос, как редкостный сплав могучего и вместе с тем мягкого звучания, был в полном подчинении у своего талантливого обладателя. Как диковинный инструмент, ровный по всему диапазону и свободно звучащий, он восхищал удивительным благородством тембра, беспредельностью верхних нот и глубоким органным наполнением низкого регистра. Широкая, упругая кантилена и буквально кружевная виртуозность.
Рейзен достиг такого вокально-технического мастерства, что для него, казалось, никогда не встречалось никаких трудностей. При уникальной силе голоса, гибкого и пластичного, он поразительно плавно переходит в легкое, замирающее piano. Вспоминается изречение выдающегося вокального педагога Гарсия, который говорил, что искусство пения – это искусство управлять дыханием. Именно поэтому все многообразные приемы в пении достижимы для Марка Осиповича, так как он поразительно владеет дыханием. Как известно, для многих, даже видных певцов, это камень преткновения.
Марк Осипович неустанно работал над голосом, стремясь достичь такого управления звуком, чтобы он отвечал любым его художественным замыслам. Каждое произнесенное Рейзеном слово всегда значительно и весомо. Для него дикция это не просто ясная речь. Он удивительно тонко ощущает сочетания слогов и раскрывает в них не только смысл, но и музыку слова. Внутренний мир образа, естественно, находил отражение во внешнем облике вдохновенного артиста. Его появление на сцене приковывало внимание с первого же момента. Горделивая осанка, особая пружинистость шага, зоркий взгляд, все эмоционально наполнено и предельно сосредоточено. Эмоциональное состояние всегда связано было с психологией героя, воплощаемого им в сценическом образе».
А вот взятый из той же книги отрывок интервью с Марком Рейзеном:
– Вы считаете, что сейчас поют хуже, чем раньше? Почему сейчас нет таких певцов, какие, скажем, были лет 40 тому назад?
Заметьте, у нас нет ни одного хорошего певца родом из столичного города. Обязательно из провинции, где природа, воздух. Природа дает не только деревья, цветы, пшеницу, просо, но и человека. Облагораживает человека и морально и нравственно.
– Марк Осипович, а как вы относитесь к дыханию?
– Дыхание для певца – это ноги для человека (показывает, поет). Мой принцип – минимум дыхания, максимум пения. То есть петь малым дыханием. Малое дыхание использовать и петь не напором воздуха, а резонатором.
– Некоторые считают, что главное в пении ощущать гортань и голосовые связки.
– Гортань безусловно участвует. Она подвижна, не зажата. Гортань должна быть расширена и свободна (поет). И никаких фокусов!
– Марк Осипович, а какое положение гортани? Низкое? Среднее?
– Гортань должна быть свободной. Нельзя петь с напряженным лицом. Особенно важен рот. Артикуляция. Губы должны быть мягкими. Нужно петь с улыбкой, мягко, свободно.
***
Линия жизни
Из автобиографических записок: «Родился 21 июня (3 июля) 1895 года в селе Зайцево, вблизи железнодорожной станции Никитовка, расположенной на пути к Кавказу. Отец, Осип Матвеевич ведал погрузкой угля на станции. Детей в семье было пятеро, четверо братьев и сестра. Отдельно, во флигеле жили родители отца, но заботилась о них мать. Деду к тому времени перевалило за сто лет, но был он еще очень энергичен и крепок. В доме музыку любили все. Рояля не было, но были мандолина, балалайка, гитара, гармонь. На этих инструментах играли все дети, и часто по вечерам из членов семьи составлялся своеобразный музыкальный ансамбль.
Началась Первая мировая война, и Марк Рейзен был зачислен в Финляндский стрелковый полк. Он храбро воевал, был дважды ранен и дважды награжден Георгиевскими крестами.
Окопная жизнь свела Марка Рейзена с корнетом Емельяновым. Они собрали оркестр народных инструментов, исполнявший народные и солдатские песни, которые пользовались большим успехом в перерывах между боями.
После второго ранения и демобилизации в июне 1917 года Рейзен поступил в Харьковский технологический институт. Одновременно он стал посещать в консерватории класс известного педагога профессора Федерико Бугамелли, который определил его голос, как «бассо кантанто» (певучий бас).
Год учёбы с наставником очень много дал молодому певцу. Его голос приобрёл тембровость, мягкость и другие качества, которые Рейзен сохранил до глубокой старости.
Летом 1918 года после окончания первого курса консерватории и Технологического института занятия были прерваны на год из-за бурных событий, связанных с гражданской войной на Украине.
В 1919 году Марк с женой Рашелью смогли получить жилье на окраине Харькова (Бурсацкий спуск). К бытовым неурядицам прибавились тяжёлые болезни. Учёбу в консерватории пришлось на время оставить, но случай свёл Рейзена с известным харьковским певцом Александром Яковлевичем Альтшулером и пианисткой Екатериной Васильевной Алчевской, родственницей выдающегося певца Ивана Алчевского.
Благодаря их помощи молодой певец смог совершенствовать свой голос и получить сценическую закалку.
Алчевская аккомпанировала М. Рейзену на занятиях и на концертах, иногда переписывала для него ноты и помогала молодой семье решать бытовые проблемы.
В этот период он много выступал на концертах, с участием любителей и профессиональных певцов, пел в детском оперном театре большого поклонника музыкального искусства доктора Кравцова, играл небольшие роли в антрепризе Синельникова. Значительно расширился и репертуар певца, в котором кроме песен и романсов стали звучать оперные арии и даже целые оперные сцены.
В 1921 году вновь открылся Харьковский оперный театр, собравший известных исполнителей. Был поставлен «Борис Годунов» М.П. Мусоргского.
В этом спектакле Марк Рейзен впервые дебютировал, исполнив сложную партию Пимена, – самому исполнителю было тогда лишь 26 лет, но дебют имел успех и открыл для него путь в большое искусство.
Хорошей школой для Рейзена стал коллектив театра под руководством композитора и дирижёра Л. Штайна, режиссера Н. Боголюбова, солистов П. Карповой, В. Павловской, И. Козловского, Г. Пирогова, М. Литвиненко-Вольгемут.
В Харьковском театре М.О. Рейзен работал с 1921- го по 1925 год.
В начале 1925 года он принял приглашение и перешёл в ленинградский Мариинской театр, ставший для него важной вехой на пути в большое искусство.
В 1929 году Рейзен гастролировал в Германии, Франции, Великобритании, Испании, Монте-Карло, записал в Лондоне на пластинку арию из оперы «Сальватор Роза». Зарубежные гастроли певца повторились в 1930 гг. – он побывал в Венгрии, Румынии и других странах. Гастроли имели большой успех.
Критика в России и за рубежом назвала Рейзена достойным продолжателем лучших традиций русской вокальной школы и творчества Ф. И. Шаляпина.
В 1930 году Рейзен приехал из Ленинграда в Москву как приглашенный солист Большого театра. Сталину очень понравились его выступления, и он предложил певцу стать постоянным солистом Большого театра. Рейзен пытался отказаться, ссылаясь на квартирный вопрос, но вождь его заверил, что с квартирой в Москве всё будет в порядке.
В дальнейшем он стал любимым певцом вождя и удостоился многих правительственных наград – трёх Сталинских премий первой степени, двух орденов Ленина и др.
В годы Великой Отечественной войны Марк Рейзен выступал перед солдатами на фронте, пел для советских солдат в странах Восточной Европы в 1945-1946 годах.
***
Главной вехой на жизненном пути и творчестве стал для великого певца Большой Театр. Он стал солистом театра в 1930-м году и проработал там почти тридцать лет.
В Большом театре Марк Рейзен спел заглавные партии в 13 операх:
1929 Мефистофель («Фауст» Ш. Гуно), Борис («Борис Годунов» М. Мусоргского)
1930 Досифей («Хованщина» М. Мусоргского), Гремин («Евгений Онегин» П. Чайковского)
Галицкий («Князь Игорь» А. Бородина), Дон Базилио («Севильский цирюльник» Дж. Россини)
1931 Руслан («Руслан и Людмила» М. Глинки), Мельник («Русалка» А. Даргомыжского)
1932 Грозный («Псковитянка» Н. Римского-Корсакова)
1933 Нилаканта («Лакме» Л. Делиба)
1939 Сусанин («Иван Сусанин» М. Глинки)
1948 Фарлаф («Руслан и Людмила» М. Глинки)
1949 Варяжский гость («Садко» Н. Римского-Корсакова)
Марк Осипович Рейзен умел удивить и коллег: он ушел из Большого театра, когда почувствовал, что голос «гаснет».
С 1954 года певец преподавал в Музыкальном педагогическом институте имени Гнесиных, а с 1965 по 1970 год служил заведующим кафедрой сольного пения Московской консерватории. Потом певец и вовсе уходит на покой, и вдруг… Голос вновь обрел прежнюю красоту и силу, а Рейзен возвращается на оперную сцену!
В 85 лет он записал двойную пластинку с романсами и песнями Рахманинова, Мусоргского, Шумана, Шуберта.
В 1985 году в честь девяностолетнего юбилея Марка Осиповича Большой театр решил поставить «Евгения Онегина». Рейзена спросили, сможет ли он высидеть в ложе всю оперу. На что тот ответил, что хочет спеть Гремина. Исполнение этой арии вошло в Книгу рекордов Гиннеса.
Так в 90 лет, за 7 лет до смерти, Марк Осипович Рейзен вновь оказался на сцене Большого театра.
Умер Марк Осипович Рейзен 25 ноября 1992 года, не дожив трёх лет до своего столетия. Похоронен он Москве на Введенском кладбище.
Фотографии Марка Рейзена в различных ролях
***
Среди не подписавших позорное письмо, угрожавшее евреям высылкой был Марк Рейзен.
Передо мной отрывок из книги известного писателя, историка, журналиста Аркадия Ваксберга: «Из ада в рай и обратно», Москва, 2003.
«…Смог я поговорить – тогда же, в декабре девяносто первого, – и с ещё одним реликтом из той же плеяды – с прославленным басом Большого театра Марком Рейзеном. Когда я ему позвонил, певцу было уже девяносто шесть лет, в трубке звучал совсем не тот голос, который будил меня из черной тарелки репродуктора в кромешной тьме зимней московской рани: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек».
Как ему не хотелось, чтобы я пришел для этого разговора! Но я все же пришел. Почему-то не работало отопление. Марк Осипович сидел в некогда роскошной, богато обставленной и совершенно нежилой, выстуженной комнате. В дубленке и валенках: Меншиков в Березове наших дней. Повел меня на кухню, где горели все четыре конфорки газовой плиты. Я вытащил магнитофон – он властным жестом от него отмахнулся, повелел не включать.
«Ну, было там какое-то сборище. Смутно помню. Прислали «ЗИМ». Какой-то академик держал речь: надо исполнить свой гражданский долг. Я сказал: «Мой гражданский долг – петь. У меня сегодня спектакль. Может прийти товарищ Сталин. Когда спою, присылайте «ЗИМ» снова. Тогда поговорим». Не прислали».
Письмо не подписали Герой Советского Союза генерал Яков Крейзер, писатели Вениамин Каверин, Илья Эренбург и Народный артист СССР Марк Осипович Рейзен.
В то время это был поистине героический поступок…
Я надеюсь, что Марка Осиповича Рейзена будут помнить долго – он оставил большое «наследство»: фильмографию, записанные отрывки из опер, песни, романсы.
Многие записи доступны – их можно слушать в Интернете.
Фильмография
1951 – «Большой концерт» (фильм-концерт)
1953 – «Алеко» (фильм-опера)
1959 – «Хованщина» (фильм-опера)
Записи из опер
1937 – «Руслан и Людмила», дирижёр Самуил Самосуд – Руслан
1946 – «Хованщина», дирижёр Борис Хайкин – Досифей
1947 – «Садко», дирижёр В. В. Небольсин – варяжский гость
1948 – «Борис Годунов», дирижёр Николай Голованов – Борис Годунов
1948 – «Евгений Онегин», дирижёр Александр Орлов – Гремин
1948 – «Фауст», дирижёр Василий Небольсин – Мефистофель
1950 – «Князь Игорь», дирижёр Александр Мелик-Пашаев – хан Кончак
1951 – «Моцарт и Сальери», дирижёр Самуил Самосуд – Сальери
1953 – «Садко», дирижёр Николай Голованов – варяжский гость
1953 – «Севильский цирюльник», дирижёр Самуил Самосуд – Дон Базилио
1954 – «Хованщина», дирижёр Василий Небольсин – Досифей
Ссылки
Песни в исполнении Марка Рейзена
Романсы Чайковского в исполнении Марка Рейзена
Записи Марка Рейзена на сайте «Красная книга российской эстрады»
Публикации о Марке Рейзене
М. О. Рейзен (англ.) на сайте Internet Movie Database
Источник
http://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Рейзен,_Марк_Осипович&oldid=50942033
Примечание
Фотографии Марка Рейзена в ролях скопированы мной из сайтов:
Творческий путь Марка Рейзена (часть 1)
Творческий путь Марка Рейзена (часть 2 )
7iskusstv.com/nomer.php?srce=43
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2013/Nomer6/Rubenchik1.php
