Пролог
Готовый исполнить последнее желание, под потолком висел джинн. Дымом заслонив календарь. Резал глаза, душил за горло. Хотелось открыть форточку и проветрить, впустить немножечко света, услышать райское пение.
Но тогда джинн может смыться. Побуду с ним в заточении. В последний раз.
Я пригрозил ему пробкой. Лишь ее он боится. Спрыгнул с потолка и забился в угол. Выструганная когтями, расписанная дьявольским хвостом, она напоминает ему о травмах, полученных в детстве.
Джинн нервно смеется, переходит на хохот. Грозит мне ключом от квартиры.
1
Я поглядывал на часы, потом на пустую дорогу, затем на свои ноги. Отглаженные стрелки на брюках, новые английские туфли. Я опаздываю и не могу поймать машину. Занят уничтожением желтых осенних листьев. Они так славно хрустят под подошвой.
Опаздываю...
Каких-то три месяца назад я и представить такого не мог. Ничто не превышало скорость. Пейзажи двигались вяло и неторопливо. День не отличался ото дня. Полная пепельница с утра, ведро, забитое мусором к вечеру. Гости - печальные друзья, парящие в облаках дыма. Трясина...
- Шеф!
Бесполезно.
Часы...
Ботинки...
Трупы листьев...
О чём я? Ах да, трясина. Торфяные болота. Ещё зыбучие пески. Всё это в прошлом. Я никогда туда не вернусь. Мне претит вялый рай. В нём мечты, которым не суждено сбыться, непрерывная мастурбация собственных мозгов...
- Шеф!
Наконец-то.
Надеюсь, это гробонутая «AUDI» домчит меня куда надо.
- Кхуда надо? – у водителя беспросветный восточный акцент.
- Мне на проспект, в «Бизнес-центр». Знаете, там должно быть ещё...
- Кхонешно знаю, садись.
Я дёрнул ручку задней двери. Не поддаётся. Ещё усилие, не доломать бы. Ну вот, открыл кое-как. Бросил на сиденье портфель, сам устроился рядом. Дверь захлопнулась с третьего раза.
В потрёпанном салоне без всякого акцента звучала песня. Ибо звучала она на родном языке автовладельца. Побившись в конвульсиях, «AUDI» рванулась с места. Заерзала под ногами, пропитанная бензином канистра. Забегали по полу ржавые гайки и мотки проволоки. Шеф сделал музыку погромче...
Главное, еду. И есть время. Должен успеть.
За окном незнакомые люди, снующие по незнакомым улицам. В чужом городе я по делу. У меня свой бизнес. Вернее, не у меня – у моей жены. Но какое это имеет значение? Как и то, что она старше на одиннадцать лет. Как и то, что я воспитываю приёмного сына - подростка, никак не годящегося мне в сыновья. У нас всё хорошо. Мы – одна семья. Вот уже целых три месяца...
Педаль тормоза. Резкий болевой толчок. Стоим на «красном».
Да что я, в самом деле? Нервничаю, как в школе на экзамене. Боюсь разочаровать вторую половину? Снаряжением водолаза на меня легла ответственность. Сегодня мы заключаем договор с очередной «тарелочной» фирмой. Покупаем партию блюдец. Инна – так зовут мою жену – поправив галстук на моей груди и чмокнув в лоб, отправила в командировку. Я справлюсь, моё счастье, не волнуйся...
Ну вот, снова едем. Надо расслабиться. Дай бог нам зелёного света.
Чёрт!
Вдруг впереди, прямо пред нами, на дорогу кинулся кот! Что делает? ! Не успеет же! Серая в полоску тварь буквально влетела под колёса.
Вцепившись в руль, извиваясь всем телом, шеф совершал немыслимый манёвр. Ему мерещилась степь, старая бабушка, пекущая хлеб в тандыре и школа в пятнадцати километрах от дома. Полетели к потолку гайки с болтами. Забились о лобовик полумесяцы.
- Шайтан! !!
Шеф вырубил музон и разразился на чистом русском. Котяра скрылся в подворотне.
Спешим дальше.
Ничего страшного. Сплюнуть три раза. И думать о деле. Или об Инне. Она хорошая. Как человек - вообще отличная. И тело у неё зашибись...
Повеселели за окном прохожие. Потеплело осеннее солнце. Над крышами домов мелькнула вывеска «Бизнес-центр». И мы не сразу обнаружили, что в салоне запахло палёным.
2
Из-под панели валил чёрный дым. Тщетно стучал по приборам водитель. Посыпались искры, занялись огоньком разнообразные тряпки. Бетонный бордюр хорошенько встряхнул канистру, и ад открыл свои ворота. Языки пламени вцепились мне в ноги, увлекая в чадящую бездну. Шеф бросился вон из машины.
Отбиваясь от дикого жара, я конвульсивно дёргал дверную ручку. Сволочь - не хочет, разбита! Пекло хватает за руки, бьёт по кистям. Я рванулся к противоположной дверце. Капканы проволоки! Нет, я не умру. Это случится много позже! И не столь несуразно. У меня же есть Инна, портфель и роскошные туфли...
В окне возник побледневший водитель. Вскрыл мой гроб. Путь свободен, доли секунды и я выкарабкаюсь из преисподней! Прохлада, струя кислорода. Треск, дрожь.
Взрыв...
Полёт...
Медленно, неспешно. Пропуская вперёд обломки стекла и огрызки метала. Наблюдаю. Вот снизу командор обнимает асфальт. Вот неизвестный с огнетушителем. И листья, жёлтые осенние листья на тротуаре. Я нырну прямо в них. И не ударюсь.
Удар!
Возвращение на землю. Вновь дышу страхом. Двигаюсь на четвереньках. Ищу безопасное место. Дерево? Подойдёт! Карабкаюсь на него. Ветка за веткой. Подальше от смерти.
Сквозь редкую листву мне отлично всё видно. Шеф жив. Он мечется вокруг металлолома. Опалённый, чумазый. «AUDI» больше нет. Ушла, сгорела. Захлебнулась пеной. Напоследок подавилась портфелем.
Рядом с покорёженной машиной лежит чьё-то тело. Моё.
Я попытался крикнуть. Но мой крик, вырвавшись из лёгких, споткнулся о шершавый, пересохший язык. Потом врезался в острые зубы и выпал комочком:
- Мяу!
3
Вонзаю когти, трепещу усами, болтаю полосатым хвостом. Есть жизнь после смерти. Хуже смерти.
Я должен возвратиться к телу. В тело. Что-то изменить. Мне помогут люди в белых халатах. Пощупают пульс, послушают сердце. Сделают искусственное дыхание. Стоматологи, пластические хирурги.
Опущенные рукава. Бледно-жёлтые простыни. Не прощайтесь со мною так скоро!
Четверть века я прожил не напрасно. Шагая в направлении врага, вдыхая джиннов полной грудью.
Враги оказались друзьями, джинны поселились в лёгких. Теперь всё кончено. Я – кот:
- Мяу, мяу!
Серый в полоску. Без лишая. У меня новые пушистые яйца.
Я больше не могу произносить человеческих слов. Мне неудобно ходить на двух ногах. Но я отдам себя в хорошие руки.
Этой медсестры! Она красивая. Вероятно, добрая. Спешу к ней на всех четырёх. Она пакует мой труп в багажнике «скорой». Вижу своё истерзанное лицо, на нём нет и тени улыбки. Длани сестрички направляются ко мне. Родная! Я буду вечно мурлыкать на вашей груди, тереться у ваших ножек.
Ногою под зад! Прежде взявши за шкирку. Растянув мне глаза до затылка. Она не была со мною добра. Ударом острой туфли, завершив процедуры. И я свалился в кусты, в корявые, острые ветки. Чуть не погибнув снова...
Эпилог
Ночь стала ясной.
Сквозняк, пробежав по усам, рассказал мне, где прячутся мыши. И поведал о тех, кому не отмыться водою. Их чистилище в подвале напротив.
Жалобное пение кастратов, тягучий вокал уцелевших. Покорно склоняю голову. И лижу себе яйца.
