Корни и ветви. В помощь пишущим о предках и о себе самом/самой: «эстафета памяти» и два примера семейной хроники0

(окончание. Начало в №6/2013)



Глава 10. Отношения с отцом. Смерть отца

После смерти мамы возникла «имущественная» проблема. Она трактовалась – как мною, так и отцом – исключительно в моральном (а не в юридическом!) плане. Но остроты проблемы это не снижало.

Образовав свою семью, я давно уже жил на Поварском пер., однако оставался прописанным на пр. Обуховской обороны. Это устраивало как меня, так и отца, и тут проблем не было.

Когда мама умерла, я забрал из квартиры на пр. Обуховской обороны все ее личные вещи, немногие Пузановские реликвии, разумеется, все бумаги и практически все книги, которыми отец мало интересовался. По пожеланию отца, у него осталась («пока») только Большая советская энциклопедия.

Мне казалось, что отец не имеет морального права оставлять у себя что-либо, что было дорого маме. Ведь у него еще при ее жизни была другая женщина, фактически – другая семья.

Я был настолько «последователен» в стремлении разделить «его» и «ее», что, обнаружив среди маминых бумаг перевязанную пачку отцовых писем к ней еще 30-х гг., специально привез и отдал ему. (Сейчас очень жалею об этом; да и не прав я был по существу: отправленные письма принадлежат уже адресату, а не пишущему их).

А вот как быть с автомобилем? Отвлекаясь от материальной ценности, это была «мамина вещь» и – как бы «часть ее души».

Отец повел себя жестко: ты, что ли на нее заработал? Вот есть у тебя доверенность от матери до конца года, хочешь – поезжай на юг, и попрощайся с машиной.

Родственники (особенно тетя Маруся) считали, что «Победа» должна остаться мне. (В юридические тонкости тогда никто не вникал, но сейчас я понимаю, что в таких случаях тот, кто забирает неделимую вещь себе, должен выплатить другому наследнику денежную компенсацию его доли).

Кончилось дело тем, что мы с моей женой Еленой Ивановной, оставив маленькую Олю у бабушки в дер. Стрелка, совершили «памятное» автомобильное путешествие на Кавказ. А вернувшись, я поставил машину в гараж, «в сердцах» включив сигнализацию (как отключать которую отец, кажется, не знал).

После этого мы с отцом не встречались лет пять.

Общей оставалась только «прописка» в 2-х комнатной квартире на пр. Обуховской обороны (что, до поры до времени, ни для него, ни для меня не имело значения).

Не знаю, когда именно, но думаю, что достаточно скоро, к отцу переехала жить Лидия Михайловна (я знал фамилию, но забыл). [Кажется, Даревская. – А. А. Март 2007]. Однако формально брак между отцом и ею не регистрировался.

Позднее я узнал, что старенькая, но надежная, и послушная маме и мне «Победа» как бы не пожелала подчиняться отцу. Отец (после смерти матери) все же научился водить машину, получил права. Но однажды не справился с управлением (ему было уже за 60) и машина перевернулась.

Его фактическая жена Лидия Михайловна, бывшая пассажиром, получила перелом позвоночника. Но, по счастью, поправилась после этой тяжелейшей травмы, без всяких последствий.

***

Мы вновь встретились с отцом несколько лет спустя, когда к этому вынудили обстоятельства. Во второй половине 1960-х гг. распался мой брак с Еленой Ивановной Алексеевой (моей дочери было тогда лет 7-8).

Опуская здесь перипетии своей собственной семейной жизни, скажу, что по тогдашним правилам я не мог прописаться к своей новой супруге (Нелли Алексеевне Крюковой), не «ухудшая» при этом свое жилищное положение: ведь я как бы «имел» целую комнату в 2-х комнатной квартире, где мы были прописаны только вдвоем с отцом (а фактически там жили отец с моей «мачехой»).

Отца очень встревожила моя вынужденная «угроза» его семейному благополучию. Кажется даже, он почувствовал себя плохо после этой встречи.

Впрочем, я вовсе не собирался ухудшать его жилищные условия, вынуждать к размену и т. п. Мне важно было лишь иметь право на законную «перепрописку» к супруге (Нелли Алексеевне Крюковой).

А для этого достаточно было отцу зарегистрировать свой брак с Лидией Михайловной и прописать ее к себе (чего до тех пор почему-то не произошло).

Я к тому времени уже успел закончить аспирантуру на факультете журналистики ЛГУ, работал младшим научным сотрудником в Ленинградских секторах Института философии Академии наук.

[Детали собственной биографии после смерти матери в 1963 г. здесь не излагаются, как не имеющие прямого отношения к жизни родителей. – А. А.]

Мой отъезд на работу в Новосибирск в 1969 г. (фактически – двухлетняя командировка в новосибирский академгородок, с бронированием жилплощади), причем отъезд в одиночку (жена Нелли Алексеевна оставалась в Ленинграде) был отчасти – хотя, разумеется, не исключительно! – стимулирован тем, что жить негде.

По возращении из Новосибирска (в 1970 г.) вопрос с моей «перепропиской» встал с новой остротой. Мы с супругой (Нелли Алексеевной) снимали комнату на ул. Седова, неподалеку от дома отца. Постепенно у нас с отцом возобновились и наладились родственные отношения.

Я побывал у отца, познакомился с Лидией Михайловной. Отношения были «светские», но вполне дружелюбные (с обеих сторон).

Главное же, отец с Лидией Михайловной (уже будучи пенсионерами) зарегистрировали брак (мое «давление» объективно этому способствовало). Тогда я смог, наконец, выписаться из родительской квартиры, прописаться к жене (Нелли Алексеевне) в комнату в коммунальной квартире на ул. Кирилловской (в районе Смольного), где была прописана также ее мать Лукерья Матвеевна Мовчан. Потом туда удалось еще прописать сына Нелли Алексеевны (от первого брака) Алексея Борисовича Крюкова.

В итоге, моя новая семья встала на городскую жилищную очередь и уже в 1973 г. сумела решить свой жилищный вопрос. Мы вчетвером получили 3-х комнатную квартиру в доме новой постройки на ул. Наличной (д. 40, корп. 1) на острове Декабристов.

Что было в моей жизни дальше, моя научная карьера, в качестве социолога и т. д. – уже выходит за рамки этой хроники.

[11.07.97. Как мне уже приходилось заявлять, этот рассказ – не о себе, а о моих родителях; семейная хроника, но не история моей жизни. Во-первых, все последующее разворачивалось уже на памяти моей дочери. Ну, а во-вторых, развитие наметившихся здесь «сюжетных линий» можно найти в других источниках, хотя бы в прилагаемых записках моей жены Зинаиды Глебовны Вахарловской или в моей «Драматической социологии»].

***

Как уже сообщалось, с 1960-х гг. и до выхода на пенсию (примерно в 1970 г.) отец работал главным технологом завода им. Ворошилова (ныне – завод «Звезда»). Выйдя на пенсию, он стал председателем (или чем-то вроде) кооператива индивидуальных гаражевладельцев (форма его общественной активности в то время).

Отец был крепок физически и уже в преклонном возрасте пристрастился кататься на коньках (на стадионе, возле дома). Научился водить машину. Однако его подстерегал рак.

Была операция, с благополучным, как казалось, исходом. Отец, похоже, не знал, что ему вырезали злокачественную опухоль. Знала – его жена Лидия Михайловна, а также ее родственники. Однако мне об этом почему-то не говорили.

Болезнь прогрессировала. Отец очень исхудал. Лидия Михайловна и ее сын с невесткой ухаживали за ним. Я навещал отца, но, признаться, не часто (не предполагая, что ему отмерены месяцы, если не дни).

Известие о смерти отца, последовавшей 17 декабря 1974 г., в возрасте 70 лет, застало меня в командировке, в Москве.

Я успел на похороны. Отца хоронил завод. Гроб привезли к проходной завода. Там с ним прощалось очень много народу. (Говорят, некоторые его сослуживцы вздрогнули, впервые увидев меня. Мне тогда было 40 лет, и я в ту пору очень, как будто, походил на отца внешне).

Отец похоронен на кладбище, названия которого я сейчас забыл (о чем еще пойдет речь ниже).

[Мать умерла в день рождения отца, 17 мая, а отец – в день рождения матери, 17 декабря. Менее всего я склонен к мистицизму, но совпадение как будто провиденциальное. – А. А.]

Глава 11. Мои родственники. Ровесники и младшие

Ко времени, которое я сейчас описываю, уже ушли из жизни все три сестры из рода Пузановых.

Мама умерла в 1963 г.

Кажется, в 1970 г. скончалась в Москве тетя Лиля (Елизавета Петровна Брусенцова). На ее похоронах я не был. Уж не знаю почему, меня не известили о ее кончине (может, не знали новосибирского адреса?).

Тетя Лиля с Георгием Николаевичем Брусенцовым к тому времени уже переехали из Растокинского городка в Медведково (однокомнатная квартира). Я бывал у Георгия Николаевича в Медведково, когда он уже остался один, но редко. Георгий Николаевич Брусенцов скончался в конце 1980-х гг. (точно знает мама моей дочери Елена Ивановна, которая ездила на похороны).

Как я уже говорил, детей у тети Лили не было. У Георгия Николаевича Брусенцова есть младшие родственники (одну из них я даже немного помню – Галина, наверное, племянница Георгия Николаевича).

Тетя Маруся (Мария Петровна Пузанова) в середине 50-х гг. раскрыла свой дремавший талант педагога и организатора учебной кинематографии, сначала – в школе рядом со своим домом в Автово. Потом Мария Петровна работала на кафедре научной и учебной кинематографии в Ленинградском университете. Она была очень деятельным, общественно активным человеком.

Моя тетя Мария Петровна Пузанова скончалась в 1973 г. Ее муж Владимир Васильевич Абрашкевич (я всегда звал его "дядя Володя") пережил тетю Марусю более чем на 20 лет. Он скончался в 1995 г.

В детстве я встречал его брата Михаила Васильевича Абрашкевича (не знаю, как сложилась его судьба). А уже в последнее десятилетие я встречал его сестру – Екатерину Васильевну, проживавшую в Москве (она умерла в 1995 г.).

Сын Марии Петровны Пузановой и Владимира Васильевича Абрашкевича (мой двоюродный брат) Владимир Владимирович Абрашкевич – закончил Ленинградский университет, инженер; его жена Ирина Михайловна Яковлева закончила Ленинградский институт культуры, культпросветработник. Их сын (мой племянник) Андрей Владимирович Абрашкевич – специалист по ЭВМ. Его жену зовут Екатерина Евгеньевна (девичья фамилия – Мазепова). У них двое детей – Евгения и Ирина.

Основное место жительства младших Абрашкевичей – в той самой квартире в Автово, где жила тетя Маруся и где так часто бывал я в детстве.

А старшие Абрашкевичи (Владимир Владимирович и Ирина Михайловна) живут сейчас на юге (Сочи, Краснодар), иногда – в Москве, иногда приезжают в СПб.

(Младшие Абрашкевичи сейчас тоже ведут в основном «кочевой» образ жизни. Скоро год, как они всей семьей живут в Сочи, вместе с родителями. У них там общее «семейное» предприятие, под названием «Экокордон»).

В сущности, мой младший двоюродный брат Владимир Абрашкевич (ему уже 58 лет) – единственный из родственников «моего» поколения, с которым мы близки, хоть и видимся не часто (когда он ненадолго приезжает в Санкт-Петербург).

Старших родственников – либо уж нет, либо я их не знаю, либо потерял из виду.

***

Я здесь не рассказываю подробно о продолжателях рода Аносовых-Пузановых (даже о тех, кого хорошо знаю). Только вновь перечислю их:

Старшее (ныне – старшее) поколение: я и мой двоюродный брат Владимир Владимирович Абрашкевич и, вероятно, Игорь Данилович Пивен.

Среднее поколение: моя дочь Ольга Андреевна Новиковская (в девичестве – Алексеева) и сын Владимира Владимировича Абрашкевича – Андрей Владимирович Абрашкевич. Младшее поколение: дети моей дочери – Иван и Егор Новиковские, и дети Андрея и Екатерины Абрашкевич – Евгения и Ирина.

[В конце 1990-х гг. В. В. Абрашкевич с женой И. М. Яковлевой, а также их сын Андрей с семьей переселились в г. Сухум (Абхазия), где А. В. Абрашкевич стал работать в миротворческой миссии ООН, дислоцирующейся там. 8 октября 2001 г . Андрей Абрашкевич трагически погиб: он находился в том самом вертолете миссии ООН, который был сбит над Кодорским ущельем боевиками Гелаева, совершавшими рейд в Абхазию. После смерти А. В. Абрашкевича его вдова Екатерина Абрашкевич вместе с детьми вернулась обратно в Санкт-Петербург, где они сейчас и проживают. – А. А. Март 2007].

Мне хотелось бы, чтобы родственные связи между названными прямыми продолжателями рода Пузановых стали теснее. Я адресую эти записки моей дочери Ольге, но я буду рад, если с ними ознакомятся и все остальные родственники, и их близкие.

***

Следует еще сказать, что мама моей дочери Ольги Елена Ивановна Алексеева (мой первый брак) ныне работает в том же институте (СПбФ Института социологии РАН), что и я. Я уже говорил, как сложились дальше наши отношения («брат» и «сестра»).

Елена Ивановна Алексеева живет сейчас в Дачном, на ул. Хрустицкого, в отдельной квартире дома «хрущевской конструкции», расположенном примерно в том месте, где был дом моего деда. В этой квартире жила и моя дочь Ольга, пока не вышла замуж. (Сейчас она живет с детьми в 2-х комнатной квартире на пр. Ветеранов).

[Е. И. Алексеева скончалась 17 марта 2002 г. Она похоронена на Красненьком кладбище, рядом с моей матерью, дедом и бабушкой Пузановыми. – А. А. Март 2007].

С Нелли Алексеевной Крюковой (мой второй брак) мы разошлись еще на рубеже 80-90-х гг., а сейчас, после формального расторжения брака, разъехались (разменяв квартиру на Наличной ул.). Она живет сейчас вместе с матерью Лукерьей Матвеевной Мовчан в 2-х комнатной квартире в районе оз. Долгого.

В отличие от Елены Ивановны Алексеевой, которая знала и мою маму, и моего отца, Нелли Алексеевна знала (хоть и немного) моего отца. Помню, лет 15 назад она предложила мне навестить Лидию Михайловну, мою «мачеху», с которой мы со времен смерти отца не виделись.

Лидия Михайловна тогда еще жила в отцовской квартире на пр. Обуховской обороны, но собиралась переезжать к детям, то ли в Сестрорецк, то ли в Колпино. (Наверняка этот переезд давно состоялся).

Мне кажется, была какая-то напряженность в этой моей встрече с «мачехой» (может быть, это связано с тем, что, что я не заявлял никаких прав наследования, после смерти отца, а Лидия Михайловна, в свое время, не предложила мне сделать это).

С тех пор мы с нею не виделись.

В моей хронике много пробелов, относящихся к отцу Николаю Николаевичу Алексееву, но при желании и некоторых усилиях можно найти людей, знавших его, кроме меня.

***

О себе – вне прямой связи с моими родителями – здесь рассказывать не собираюсь. Строго говоря, моя хроника заканчивается 1974 годом, когда скончался отец. Все остальное – уже только для завершения «сюжетных линий».

Сейчас я живу вместе с моей женой Зинаидой Глебовной Вахарловской (мой третий брак) в комнате в коммунальной квартире на 8-й линии, дом 27, кв. 17. На днях мне исполнится 63. Работаю ведущим научным сотрудником в СПб филиале Института социологии Российской академии наук.

[За истекшие со времени написания этой семейной хроники 10 лет ушли из жизни некоторые из упоминавшихся здесь моих родственников: Елена Ивановна Алексеева, Андрей Владимирович Абрашкевич, Глеб Анатольевич Вахарловский (отец моей жены З. Г. Вахарловской), Анна Михайловна Пивен (жена И. Д. Пивена ). – А. А. Март 2007]

Сам я по-прежнему работаю в Социологическом институте РАН (в который преобразовался прежний Санкт-Петербургский филиал Института социологии РАН).

А проживаем мы с женой – Зинаидой Глебовной Вахарловской – теперь фактически не в комнате на Васильевском острове (где прописаны), а в квартире ныне покойного отца З.Г. Вахарловской, вместе с младшей сестрой моей жены – Светланой Глебовной Вахарловской, на Малой Охте. – А. А. Март 2007].

[14.09.97. Предыдущие части семейной хроники писались мною в период с 5 по 10 июля 1997 г., перед самым нашей с Зиной отъездом в Гузерипль (с учетом некоторых последующих включений, датированных в квадратных скобках). Мы выехали поездом «СПб-Адлер» 10 июля. Я продолжал свои записи в поезде и заканчивал уже на кордоне Гузерипль Кавказского заповедника].

Глава 12. Переплетение судеб. 22 июля 1984 г.

10-11.07.97 (писано в поезде «СПб-Адлер»)

Уже давно понятно, что главными героями этой хроники являются: моя мама Варвара Петровна Пузанова и мой отец Николай Николаевич Алексеев.

О предках я знаю слишком мало; о старших родственниках, ушедших из жизни, – больше, чем о предках, но меньше, чем об отце и матери. Постарался рассказать здесь все, что знаю.

Что касается моих родственников-«сверстников», то это – еще не такая давняя история, чтобы некому, кроме меня, было ее рассказать. (А делать, по моему убеждению, надо прежде всего то, чего никто, кроме тебя, или лучше тебя, или, скажем, за тебя – не сделает).

По той же причине не рассказываю здесь подробно о младших родственниках. У них бóльшая часть жизни – впереди, а у самых младших – все впереди.

Еще раз подчеркну: эти записи – не автобиография. Это – семейная хроника.

[15.09.97. Здесь стоит заметить, что в роли «воспоминателя» (человека, вспоминающего о своих родителях) я, конечно, уникален. Продолжать же «изыскания» в области истории моей семьи – может любой заинтересованный человек].

***

Должен сказать, что, отчасти в силу своей основной профессии – социолог, отчасти в силу особенностей своего характера и привычки к документированию жизненных событий, моя дочь не испытает недостатка в информации о жизни своего отца.

Мой личный архив куда богаче архива моей матери, которым я располагаю. Один из наиболее насыщенных и интересных периодов моей жизни – 80-е гг. – отражен в книге «Драматическая социология», которая в этом году, похоже, все же выйдет в свет. [Имеется в виду книга: А. Н. Алексеев. Драматическая социология (эксперимент социолога-рабочего). Кн. 1- 2. М .: СПбФ ИС РАН, 1997. – А. А.] . Ну, а более ранние и более поздние жизненные периоды тоже документированы; не буду сейчас перечислять – где и как.

Так что не надо искать в этой хронике того, чего в ней не только нет, но и не планировалось.

***

Мне уже приходилось говорить, что одним из стимулов написания этих записок, фиксации моей «короткой памяти», была наша совместная с моей женой Зинаидой Вахарловской работа над хроникой семьи Гудковых. Там представлена и ее собственная автобиография.

Интересно, как переплетаются судьбы, биографии, родственные связи...

В хронике Зины в качестве «героев», с ее детских лет, фигурируют моя тетя Мария Петровна Пузанова, мой двоюродный брат Владимир Владимирович Абрашкевич, его жена Ирина Михайловна Яковлева. Упоминает она и некоторых других моих родственников.

Прочитав все написанное выше, моя жена Зина посоветовала мне включить сюда рассказ об одном дне своей жизни – 22 июля 1984 г., когда мне исполнилось 50 лет. Последую ее совету. (Сейчас будет ясно, почему именно этот день).

***

Это было 20 лет спустя после смерти моей матери и 10 лет спустя после смерти моего отца.

Я тогда работал слесарем на Ленинградском заводе полиграфических машин («эксперимент социолога-рабочего»). Мой двоюродный брат Владимир Абрашкевич в ту пору работал лесником на кордоне Пслух Кавказского биосферного заповедника. Там же была его жена Ирина Яковлева. А Зина была замужем за другим лесником Анатолием Кузьмичом Базникиным.

Я приехал на кордон Пслух в гости к брату и его коллегам (третьим лесником был Виктор Салтыков, его жена – Наталья). Об этом действительно антибраконьерском кордоне, где собрались для защиты природы лесники-интеллигенты (все были с высшим образованием!) ходили легенды.

(Подробнее см. в семейной хронике Зинаиды Вахарловской).

Мы отправились туда из Ленинграда втроем, вместе с подругой жены моего двоюродного брата Лидией Сошлюковой (у которой мы с Нелли Алексеевной Крюковой снимали комнату на ул. Седова) и ее сыном Сергеем.

До Пслуха надо было добираться из Красной Поляны, 20 км в гору. Вышли утром, пришли затемно. Еле нашли этот кордон...

Тогда я впервые познакомился с Анатолием Кузьмичом Базникиным, с которым подружился. (Анатолий Кузьмич скончался в 1990 г.).

[Последние годы А. К. Базникин работал помощником лесничего на другом кордоне Кавказского заповедника – Гузерипль, том самом, куда мы с Зиной в момент написания этой хроники ехали. Его могила – на кладбище пос. Гузерипль, на берегу реки Белой. – А. А.].

В то время на кордоне, кроме названных, были: мой племянник Андрей Абрашкевич и его университетский товарищ Александр Мартыненко, а также дочь Зины – Любовь Вахарловская (впоследствии – жена Александра Мартыненко). Были и еще гости.

22 июля (свой день рождения) мне захотелось ознаменовать «горовосхождением». Горным туристом я никогда не был. Но любительские походы в горах совершал.

Зина согласилась сопровождать меня, Лидию и Сергея в восхождении к "Когтю" (скальный ансамбль в альпике).

Подъем был довольно трудным, вокруг – неописуемая красота. Забравшись на «Коготь», мы смогли разглядеть домики кордона через сильный бинокль.

Возвращались уже после захода солнце. На подъеме я умудрился стереть ногу, что сильно замедлило общий спуск.

Зина, привычная к горам, находила дорогу в кромешной тьме. (Не предполагая возвращаться так поздно, не взяли с собой фонарика).

Между тем, на кордоне забеспокоились, тем более, что был уже накрыт стол под громадным ореховым деревом, для празднования моего юбилея и дня рождения еще кого-то из гостей кордона. В темноте нас вышли искать, с фонарями и лошадью, мой двоюродный брат и племянник. Команда спасателей встретила «потерявшуюся» группу горовосходителей (благополучно выведенную Зиной) на последних метрах спуска.

Надо было еще преодолеть горную реку, чтобы достичь кордона. На всякий случай я был водружен на лошадь, которая переправила меня через реку и доставила к столу под ореховым деревом.

Первый тост был провозглашен еще до полуночи. А потом были танцы...

Когда мы уезжали, Зина, занимавшаяся фотографией, подарила мне фотоальбом «Кордон Пслух и его обитатели». Этот альбом стал потом нашей с ней семейной реликвией.

[14.09.97. Вот так, в этот день, 22 июля 1984 г., на кордоне Пслух Кавказского заповедника произошла встреча моих (и моей дочери) родственников, тогдашних и будущих. Большинство их ранее уже упоминалось на страницах этой хроники. Понятно и то, почему так названа эта глава: "Переплетение судеб"].

Глава 13. «Любовь к отеческим гробам»

Может быть, впервые, при написании этих заметок, я осмыслил чувство родственной связи, как не менее ценное и значимое, чем дружеские связи (которым всегда придавал большее значение).

Родственник может быть и другом, друг – иногда родственником. Но общение с родственниками как таковыми (только потому, что они родственники) для меня как-то не было особой ценностью.

Вообще, недостаток моего внимания и интереса к родственникам может показаться чуть ли не патологическим. Например, я не держу в памяти дней рождения родственников (например, собственных внуков).

Все же, некоторые дни рождения я помню, и сейчас назову их.

Моя мать Варвара Петровна Пузанова родилась 17 декабря 1899 г.

Мой отец Николай Николаевич Алексеев – 17 мая 1904 г.

Елена Ивановна Алексеева, мама моей дочери, – 31 августа 1933 г.

Моя дочь Ольга Андреевна Новиковская – 21 сентября 1960 г.

Нелли Алексеевна Крюкова (мой второй брак) – 13 февраля 1932 г.

Моя жена Зинаида Глебовна Вахарловская – 5 сентября 1944 г.

Но дни рождения – ладно. А вот могилы родственников, ушедших из жизни... Тут уж не оправдаешься обстоятельствами или складом характера. Начну с примера, поданного мне моими родителями.

Где похоронены родители отца – я не знаю. При мне отец на их могилах никогда не был, и мне не говорил о них.

Мать – иначе. При ее жизни я много раз бывал с нею на Красненьком кладбище, где тогда были только могилы Петра Михайловича и бабушки Ольги Николаевны (от главного входа направо – Невская дорожка, а потом налево – Волжская дорожка, на левой стороне).

Два каменных (бетонированных) креста рядом. Таблички: Ольга Николаевна Пузанова (1864-1930) и Петр Михайлович Пузанов (1862-1935). В 1963 г ., как я уже говорил, там, рядом с родителями, была похоронена моя мама. (Мамина могила – не крест, а металлическая колонка). А потом мой отец обнес все три могилы общей металлической оградой.

Наверняка на этих могилах бывала моя тетя Мария Петровна. К тому же, их дом в Автово стоял в двух шагах от кладбища. Кажется, "для надежности" тетя Маруся взяла у меня свидетельство о смерти и свидетельство о захоронении мамы. Сейчас ее самой нет в живых. Похоже, что не сохранились эти документы и в семье моего двоюродного брата Владимира Абрашкевича.

Бывал ли на этой могиле отец (после установки ограды) – не знаю. Вместе с ним мы туда не ездили.

Сам я бывал на Красненьком кладбище редко, в отличие от моей дочери Ольги и ее мамы Елены Ивановны, живших более или менее неподалеку. Да не в расстоянии тут дело...

Лет 10-15 тому назад (т. е. в 1980-х гг.), в одно из своих редких посещений, я обнаружил (или Елена Ивановна с Олей обнаружили и сказали мне), что каменный (бетонированный) крест с могилы Петра Михайловича исчез. Оторванная металлическая табличка, по счастью, валялась рядом.

Что делать? Обращаться в кладбищенские службы – бессмысленно. Во-первых, документов нет, кроме собственного свидетельства о рождении, удостоверяющего, что я сын Варвары Петровны Пузановой, похороненной в той же ограде. (это свидетельство должно быть у меня среди собственных документов и сегодня). Можно ли без документов заказывать другой крест, я был не уверен. К тому же беспокоило, что ограда была в свое время поставлена так, что выступает из общего ряда. А ну, как возникнут к этому претензии?

В общем, я стал искать «неофициального» выхода. И посчастливилось найти неподалеку выброшенный могильный крест, своего рода самоделку из трех сваренных труб – такие кресты, возможно, ставились в первые послевоенные годы.

(Может быть, это тот самый крест, для замены которого кто-то разрушил могилу моего деда? Ладно, спасибо, хоть табличку не выкинули).

Я взял и вкопал (даже можно сказать – воткнул) этот брошенный крест – на месте могилы деда. Приспособил к нему табличку. В очередной раз покрасили ограду. Как будто так и всегда было...

Мой "нелегальный" крест на могиле деда стоит до сих пор. Оля с Еленой Ивановной подкрасили его серебряной краской, так что он выглядит даже "респектабельнее", чем каменно-бетонный крест на могиле бабушки. Последний очень покосился, от времени. Но чтобы его "выпрямить", надо слишком глубоко копать.

Пару недель назад (ввиду обстоятельств, о которых скажу ниже) я был на семейной могиле. Вокруг – куда более заброшенные захоронения. Вроде уже и ограда не так вылезает на дорожку...

Пара кленов, уже послевоенных, навалились на ограду, так что дверца не запирается. С помощью дополнительных самодельных "петель" и принесенного с собой замочка я ограду все же запечатал.

Замочек заржавеет со временем. Но пока заметно, что повешен недавно.

Зина выполола на могилках сорную траву.

Надо бы раковины поставить, но тут уж без кладбищенских служб не обойтись. Может, лучше этого не делать, при отсутствии документов.

[Заменен был крест на могиле деда уже в 2002 г ., когда захоранивали в эту же ограду прах Елены Ивановны Алексеевой. – А. А. Март 2007].

На могиле моей тети Марии Петровны Пузановой, скончавшейся в 1973 г., я никогда не был. (Знает, конечно, местоположение этой могилы мой двоюродный брат Владимир Абрашкевич ). Где похоронена моя тетя Елизавета Петровна Пузанова (в Москве) – не знаю. И вроде – спросить не у кого.

На могиле отца (после похорон в 1974 г.) я был лишь однажды. Это было лет 10 назад, если не больше. Тогда я еще помнил местоположение кладбища, но забыл точное местоположение могилы.

Моей тогдашней супруге Нелли Алексеевне Крюковой принадлежала инициатива этой поездки. Каким-то чудом (не там, где я искал) мы нашли могилу отца. Рядом с ней был похоронен кто-то из родственников Лидии Михайловны (его жены, во втором браке). Две каменные плиты, или даже две надписи на одной плите (не помню).

Поклонившись этой могиле, я записал и название кладбища, и как туда ехать, и где могила. Но прошло 10 лет, и где эта «бумажка»?

Нелли Алексеевна должна помнить, какое это кладбище. Оно за городом, на юг от СПб, около часа езды на рейсовом автобусе. Могила же – от входа, который кажется главным (угловой вход), налево, и потом – в глубину. Не сразу, поискав заново, я, наверное, смог бы эту могилу найти.

[14.09.97. Как я сообразил теперь, это, вероятно, Павловское кладбище].

Вот такова моя «исповедь» на тему родительских могил. Не буду ее комментировать. И так ясно. Для моих потомков – дурной пример.

Глава 14. Недавно в Сиверской (могила не моей бабушки)

Люди часто возвращают Добро не тем, от кого они его получили. Это своеобразный закон «круговращения Добра».

Никогда не надо ждать благодарности за сотворенное Добро. Тем более «требовать» такой благодарности (чем само принесенное ранее Добро обесценивается).

Не надо любить «по обязанности» или из чувства «долга». А только – по внутреннему, «безотчетному», естественному побуждению. В лучшем случае, можно осмыслить свое побуждение (или чувство) – когда оно уже есть.

Вот так и с Памятью.

Бывает, что внуки берегут память о предках больше, чем дети – память о своих родителях. А уж как «воспринимают» усопшие эту заботу – мы при жизни никогда не узнаем.

Но мне сейчас хочется пояснить свою мысль о «круговращении» Памяти (являющейся несомненной формой Добра).

История, которую я хочу рассказать – тоже семейная. Хоть в ней будут фигурировать люди, не упоминавшиеся до сих пор. Люди, ставшие моими (а стало быть – и моей дочери) родственниками – недавно.

***

В своей «хронике семьи Гудковых» моя жена Зина рассказывает о родительской семье своей матери Ольги Константиновны Вахарловской (в девичестве – Гудковой). Дед Зины Константин Николаевич Гудков был учителем, потом дьяконом, а в 30-х гг. был репрессирован и погиб. Неизвестно, где его могила, и даже дата смерти неизвестна.

Бабушка Зины Екатерина Кузьминична Гудкова погибла в войну, в 1942 г., от тифа, и похоронена на кладбище в Сиверской.

У Константина Николаевича и Екатерины Кузьминичны Гудковых было восемь детей. Мать Зины Ольга Константиновна была седьмым ребенком в семье.

Дети Екатерины Кузьминичны ухаживали за ее могилой, особенно те, которые жили в Ленинграде и его окрестностях. Сама Зина, не знавшая бабушки Екатерины Кузьминичны (Зина родилась через два года после ее смерти) бывала на ее могиле в детстве, вместе с мамой Ольгой Константиновной.

Нередко поводом для посещения этой могилы был приезд в Ленинград тех детей Екатерины Кузьминичны, которые жили в других городах.

По мере того, как уходили из жизни старшие родственники Зины, могила посещалась реже.

Последней из детей Екатерины Кузьминичны, проживавших в Ленинграде, скончалась мама Зины – Ольга Константиновна (в 1991 г.). Ее дочь Светлана не могла оставить престарелого отца Глеба Анатольевича Вахарловского, и посещать могилу бабушки стало как бы некому.

Из детей Екатерины Кузьминичны ныне здравствуют лишь две тетушки Зины (сестры ее покойной мамы) – Нонна Константиновна Бранкина (она живет в Новгороде) и Татьяна Константиновна Козярская (живет в Вышгороде, под Киевом). Обе – уже в очень преклонном возрасте.

Тетя Нонна раньше почти каждый год приезжала в Ленинград. Сейчас – здоровье не позволяет. Последний раз она приезжала в 1992 г . Ездила в Сиверскую, на могилу Екатерины Кузьминичны, вместе с детьми своей племянницы Ольги Глебовны Вахарловской и ее детьми Сережей и Дашей (первому тогда было 13, а второй – 8; правнуки Екатерины Кузьминичны).

Недавно тетя Нонна заволновалась, специально написала племяннице Ольге (сестре Зины), прислала деньги (100 тыс. руб.) [напомню, что описываются события 1997 г. – А. А. Март 2007] , чтобы обновили табличку, ведь старая заржавела.

Супруг Ольги Владимир Константинович Буторлин заказал новую блестящую табличку у себя на заводе, и поехали Ольга, Владимир и их племянница, Зинина дочь Люба (правнучка Екатерины Кузьминичны) в Сиверскую, устанавливать эту табличку на бабушкином кресте. Это было в конце мая нынешнего года.

И вдруг... не смогли найти могилы! И не то, чтобы Ольга не помнила места. Место вроде то, а там – другое, свежее захоронение...

Неподалеку нашли остатки старой раковины. Выяснили, что на этом месте в старой металлической ограде 5 дней назад (!) захоронили покойника, местного жителя Сиверской, предварительно выкинув крест с могилы, которую «никто не навещал».

Благо еще недели не прошло с тех пор, как это случилось, удалось найти людей (кладбищенские рабочие), которые делали новое захоронение на месте старого.

Те даже вспомнили, что на выброшенной табличке была указана дата смерти – «1942». «А дата рождения – 1880?» – «Кажется, да» – «А фамилия?» Они не запомнили, да и табличка стерлась от времени.

Крест с табличкой выкинули, уже не найти.

«Так как же, вы, порушили могилу?» – «А нам сказали: это место пустое... Хороните здесь».

Тут все не так очевидно, чтобы с ходу возмущаться и вставать в позу оскорбленных родственников. Уверены ли мы, что это была наша могила? А вдруг не наша? Полной уверенности нет, поскольку правнучка Люба и муж внучки Владимир здесь раньше никогда не бывали, а внучка Ольга была давно и даже не уверена, какая была ограда – металлическая или деревянная.

(Потом Зина нашла фотографию: старшая из дочерей Екатерины Кузьминичны ныне покойная зинина тетя Маруся – на могиле матери. Так там ограда деревянная. Но это уже очень старая фотография).

Последней на могиле бабушки Екатерины Кузьминичны побывала внучка Светлана (сестра Зины и Ольги). Света говорит, что красила ограду – деревянную. Когда? Вроде в 1982 году. Но ты же была тут с тетей Нонной в 1992-м? Тут Светлана проявляет неуверенность...

Через несколько дней Зина подменила Светлану «на дежурстве» у отца. Две сестры (внучки Екатерины Кузьминичны) – Светлана и Ольга – поехали в Сиверскую. Ольга нарочно предоставила Светлане возможность самой найти место захоронения бабушки.

Та указала: вот тут, где теперь свежее захоронение!

Кто же ставил металлическую ограду, которую не помнит Светлана? А дело в том, что на этом же кладбище (в Сиверской) неподалеку захоронены другие родственники сестер Вахарловских, уже по отцовской линии, причем более дальние. Так вот, их дети, когда ставили новые ограды, поставили такую и на могиле Екатерины Кузьминичны.

Правда тот, кто заказывал эти ограды, сам сейчас не очень хорошо это помнит... Но все же очевидно – могила бабушки Екатерины Кузьминичны была именно здесь.

А сейчас (всего неделю назад!) эта могила порушена. И можно тут упрекать кого угодно, но первый упрек – себе: где же мы пять лет были?

А что же теперь тете Нонне, которая из Новгорода о могиле матери беспокоится, ответить? Ведь самой тете Нонне уже скоро будет 85...

12.07.97 (все еще в поезде «СПб-Адлер»).

Такие вот драматические события развернулись вокруг бабушкиной могилы, и понятны переживания родственников.

Тут обсуждались разные варианты. Даже такой: бабушке уж «все равно», может – забрать оставшуюся металлическую ограду и перенести ее на могилу других родственников, рядом. Ну, пожалуй, там и табличку повесить, новую... Так сказать, символическое перезахоронение.

Была и противоположная точка зрения: нам могила дорога, а не ограда! Те порушили могилу, а мы будем ограду «спасать»?!

(Ограда, кстати, здоровенная. Там место еще не для одной могилы найдется).

А те, другие, которые своего покойника захоронили на чужом месте? Конечно, бессовестно поступили, но ведь у них сейчас свежее горе... Как с ними быть?

А кладбищенская администрация, небось, спросит: где документы? (Какие там документы от 1942 года!). Или: «Где вы раньше были?». У них вроде есть какой-то срок сноса старых, заброшенных могил.

Несколько дней шли семейные дебаты, совещания по телефону, уточнения, согласования точек зрения.

Но ясно было – что-то надо делать. А что?!

Мне показалось, что я смогу быть полезен в этой «нештатной» ситуации. На этот раз поехали втроем: Зина, Ольга и я (в роли «консультанта»).

Глава 15. «Круговращение Добра»

13-14.07.97 (уже на кордоне Гузерипль).

До Сиверской – час на электричке. Поехали во вторник. (В этот день – прием в поселковом совете, куда предлагала обратиться Ольга; я же сказал, что должен сначала увидеть место, где стоял бабушкин крест).

Я попросил Ольгу взять с собой лопату. Сам взял пару фанерок, рейку, гвозди и молоток.

От станции до кладбища – не близко. «Спорная» могила – если идти от главного входа вдоль кладбища по шоссе, то на уровне между пятым и шестым телеграфными столбами свернуть налево и чуть углубиться в кладбище.

Вот эта металлическая ограда. Внутри – свежий холмик, с крестом и лентами, еще и таблички нет.

За оградой, метрах в 10, остатки раковины, фундамент креста от порушенной могилы. Крест выкинули, а эту бетонную глыбу было, видимо, тяжело тащить. Такая вот диспозиция...

Ольга еще раз поясняет, что Светлана сама нашла это место, она не сомневалась. Свидетельства рабочих, делавших новое захоронение, тоже вроде не оставляют сомнений: наша тут была могила!

Пытаюсь вкатить бетонную глыбу (фундамент бывшего креста) в ограду. Удается! Чуть вкапываем ее на свободном месте в ограде, рядом с новым захоронением. Говорю: надо обозначить место. У меня есть фанерка, давайте напишем: «Здесь покоится прах Екатерины Кузьминичны Гудковой (1880-1942)», пока нет креста.

А у Ольги, оказывается, тоже такая дощечка с собой, только на ней – просто фамилия с инициалами, и даты жизни. Зато – с просверленными дырочками, для крепления проволокой.

Не один я такой предусмотрительный!

Укрепляем дощечку на бетонной глыбе. Это значит, что именно здесь должен быть восстановлен крест, вместо утраченного. Все с этим согласны (хоть были и сомнения).

Что же делать дальше?

Идти в поселковый совет? Я настаиваю на том, что первым делом надо встретиться с родственниками покойного, недавно здесь захороненного. Нельзя априорно и заглазно обвинять их. Нужен прямой контакт.

Адрес этих людей был уже известен, из прежних поездок Ольги. Их дом – неподалеку от кладбища.

Нас встречает молодой человек, оказывается, внук покойного. С нашей стороны – нет агрессии. Такое вот вышло «недоразумение»... Выражаем соболезнование семье покойного.

Сообщаем, что втащили глыбу (остаток раковины) в ограду, оставили дощечку. Мол, уж не взыщите...

Молодой человек тоже проявляет дружелюбие. Несколько смущен. Выражает готовность вместе с нами съездить в местное похоронное бюро «Факел». (Он – на своей машине). Вообще-то, он здесь постоянно не живет, приехал только на похороны.

Появляется «бабуля» (жена покойного). Та очень раздражена, проявляет недоверие даже к тому, что разрушена могила именно Е. К. Гудковой, о которой мы «печемся». «Запрещает» внуку сопровождать нас в похоронное бюро, пусть сами разбираются...

Относим ее поведение за счет недавней смерти близкого человека. Всячески подчеркиваем, что «мы к вам не в претензии», тут надо все «полюбовно решить».

В общем, едем с внуком усопшего в похоронное бюро.

Там тоже смущены. Никто, видимо, не ждал, что объявятся родственники – через 50 лет после первых похорон и через 5 дней после вторых. Вам кто-то сообщил? Нет, говорим, случайно совпало. Приехали табличку обновить, а могилы и нет...

Вырисовывается следующая расстановка действующих лиц в картине недавних событий:

Умер местный житель Сиверской. Кладбищенский смотритель – соседка этой семьи. Та им пообещала «подыскать подходящее место на кладбище». Может, ей и заплатили, но скорее – «по дружбе». Место – в металлической ограде (своей ставить не надо!), а могила там старая (1942 года). И никто вроде туда не приходит.

Похоронное бюро – место не выбирает, а хоронит – где кладбищенский смотритель укажет. Указала... Те аннулировали прежнюю могилу, сделали новое захоронение.

Кого винить?

Понятно, никто на себя одного вину не возьмет (да и не берет, как выясняется из разговора в похоронном бюро). И разделять ответственность с другими не хочет.

Впрочем, все смущены (начальник похоронного бюро в том числе): «Первый раз у нас такой случай!..».

Начальник похоронного бюро пытается перевести «конфликт» в плоскость наших с родственниками недавно усопшего отношений: «Наверно, вы (обращаясь к молодому человеку) должны поставить им (т. е. нам) новый крест».

Тот: «Но ведь не мы это место выбирали!».

Тогда (по мнению зав. похоронным бюро) они (т.е. родственники недавно усопшего) должны предъявить претензии кладбищенскому смотрителю.

Вот тут и выясняется, что кладбищенский смотритель – знакомая этой семьи (их соседка). Не будут они с ней «ссориться».

Еще хорошо, что сама она в этом разговоре не участвует. Она бы «покатила бочку» уже на нас: существует «срок давности» для сохранения старых могил. А где ваши документы? А где вы раньше были?

Если записей о старых захоронениях нет в кладбищенской конторе, то тем более нет таких сведений и в поселковом совете, куда хотела было Ольга обращаться...

Тут, скорее всего, суд понадобится. Это же на год тяжба затянется, а сколько нервов, поездок в Сиверскую... «Гражданская война» на могиле бабушки!

Хватило тут мне мудрости – «разрубить гордиев узел».

«Сколько стоит поставить новый крест?»- спрашиваю у зав. похоронным бюро. Оказывается, 670 тыс. руб.

«Я плачу вам эти деньги, сейчас. Можете вы за три дня восстановить старую могилу, в той же ограде, рядом с новым захоронением?»

Зав. похоронным бюро, разумеется, согласен. Но и растерян немного. Высказывает предположение, что две семьи (наша и недавно усопшего) поделят расходы... Хоть ему-то, конечно, все равно.

Понимая, что надо как-то мотивировать свое поведение, объясняю весьма «простодушно» и, вместе с тем, убедительно:

«Деньги эти, как вы понимаете, для нас не лишние. Но дешевле их заплатить, чем выяснять все эти отношения, кто больше виноват, еще, того гляди, судиться, адвоката нанимать, да еще над свежей могилой. Тут и сам «в ящик сыграешь»... Мне так спокойнее!»

Не стану здесь реконструировать невысказанные реакции всех свидетелей этого заявления (Зина, Ольга, внук недавно усопшего, зав. похоронным бюро, его помощница).

Деньги (моя двухмесячная пенсия, полученная в сберкассе накануне и предусмотрительно не выложенная из кармана перед поездкой; как чувствовал!) пересчитываются. Выписывается квитанция. Прощаемся.

Может, кто-то и считает меня «дураком». Но я поступил мудро.

Молодой человек отвозит нас на своей машине к нашей дальней родственнице, которая здесь же, в Сиверской, сейчас живет на даче. Расстаемся с внуком усопшего – тепло.

Некоторое время спустя (видимо, посоветовавшись с «бабулей») тот вновь появляется (мы еще не ушли), чтобы сообщить об их намерении обнести оградой свою могилу и соседний (свободный) участок.

Мы говорим – пожалуйста! Можете лишний кусок нашей ограды отрезать. Там – «на всех места хватит».

Великодушие может и подавить, если его слишком подчеркивать. Но мы – не подчеркивали.

Через несколько дней, от родственницы, которая на даче в Сиверской, узнали, что новый крест на могиле бабушки Екатерины Кузьминичны – стоит. И даже с новой блестящей табличкой, которую Ольга тогда оставила в похоронном бюро.

И даже нашу деревянную дощечку, как я попросил, не выбросили, а прислонили к кресту, как память об этих драматических событиях.

(Бабушкин крест поставили не в углу ограды, на то место, куда я «скромно» вкатил бывший фундамент, а – посередине ограды, так что и «для нас» место осталось. Это уже была инициатива Феликса, зав. похоронным бюро, тоже видать растроганного нашей «уступчивостью».

Лихой получился социально-психологический эксперимент!

***

Ну, решив главную проблему (восстановление могилы) оказался я уже сам перед проблемой нравственного свойства.

Ведь «мудрость» моя включала также и самоуправство в качестве необходимого компонента. Если бы я стал «наше» решение откладывать (хоть на минуту, скажем, для советов с Зиной и Ольгой, не говоря уж – на несколько дней, для советов с другими родственниками, ушел бы единственный тот момент, когда это решение надо было принимать.

Но, с другой стороны, это я про себя знаю, что был в ту минуту мудр (даже без кавычек!). А почему в этом так должны быть уверены Зинины (и теперь – мои) родственники?

И как же теперь быть, чтобы не поставить их в морально затруднительное положение?

Объяснить им, что ли, что я крест на могиле «чужой» бабушки ставлю – чтобы искупить грех своей собственной «короткой» родственной памяти?

Слишком все это как-то сложно... Тем не менее, объяснил я всем, кому сам, кому через Зину, что никто никому ничего не должен. Я так решил (даже без Зины), «на себя взял». И никого этим не хотел «укорить».

Несколько дней спустя начался трогательный нравственный внутрисемейный «аукцион» или «благотворительная лотерея» (как хочешь называй). В состоявшемся деле восстановления могилы бабушки захотели участвовать материально: зинин отец Глеб Анатольевич и зинина сестра Светлана; зинина сестра Ольга с мужем; зинина дочь Люба (правнучка Екатерины Кузьми-ничны) с мужем.

Причем каждый норовил «всучить» мне побольше, так что если бы я все деньги принял, то на нашу с Зиной долю ничего бы не осталось, а я бы еще и «проценты» получил, за идею.

Пришлось еще раз каждому объяснять, что я на это «возмещение своих затрат» не рассчитывал, поскольку поступал, ни с кем не советуясь, даже с Зиной (чье согласие я мог уверенно прогнозировать). Так что, могу и отказаться от денег.

Но отказаться было бы «гордыней». А я их всех люблю и понимаю, так что деньги от них принимаю, с благодарностью. Только давайте уж – «по справедливости»! Чтобы было от нас с Зиной, от Ольги с мужем, и от Любы с мужем – поровну, а от Глеба Анатольевича со Светланой (оба – пенсионеры, он по старости, она по инвалидности) – поменьше.

Тогда – никому «обидно» не будет.

Так и поделили расходы. А тете Нонне сообщили, что ее «поручение» выполнено. Новая табличка на могиле ее матушки Екатерины Кузьминичны Гудковой установлена, и даже крест обновили («так нужно было»!).

***

Всю эту историю, почти притчу, рассказал я в качестве иллюстрации к тезису к о «круговращении Добра».

А какое отношение эта вставная новелла имеет к моей собственной семейной хронике, ясно, я думаю, и без слов.

Заключение

Я рассказал то, что мог и хотел, о своих родителях – для моей дочери.

Я выполнил ее просьбу и свою обязанность, и далеко не выплатил все сыновьи долги родителям.

Как я уже говорил, этот текст по возвращении из Гузерипля будет набран на компьютере, с позднейшими вставками, которые будут обозначены и датированы. Потом – распечатан на принтере, «оттиражирован» на ксероксе в нескольких экземплярах. А листы этой импровизированной «брошюры» будут склеены и «переплетены» Зиной (как она уже набралась опыта это делать с моей «Драматической социологией» и со своей «Хроникой семьи Гудковых»).

Возможно, я со временем изготовлю также комплект приложений (перепечатки или ксерокопии некоторых маминых документов, ксерокопии некоторых семейных фотографий).

Все это будет вручено моей дочери Ольге.

Так что ей останется лишь дописывать эту хронику. Или писать свою, используя эту.

Пробелов в моей семейной хронике, как видно, немало. Но что поделаешь: коротка моя память...

Мне остается лишь пожалеть о своей «запоздалой мудрости». И надеяться на то, что дети окажутся мудрее своих родителей раньше (по возрасту), чем самим родителям это удалось.

Как выразилась моя жена Зина, «дети старше нас, потому что они младше нас...».

Июль – сентябрь 1997 г.

СПб – кордон Гузерипль – СПб

("Гузерипль" в переводе с адыгейского означает – "конец пути").

[Этот текст – «Коротка моя память…» – был в свое время распечатан и подарен всем родственникам и нескольким друзьям. Некоторые из них откликнулись собственными фамильными сочинениями (например, Анри Абрамович Кетегат: «В полях предков»). Что касается близких родственников (Зинаида Глебовна Вахарловская, Ольга Андреевна Новиковская), то они провели аналогичную работу в отношении собственных семейных корней. Наши «корни и ветви», понятно, существенно переплетаются, семейные хроники полны заимствованиями друг у друга, что, разумеется, хорошо.

А в прошлом году Ирина Михайловна Яковлева прислала мне из Сухума собственную семейную хронику. Что касается «аносовско-пузановской» линии ее супруга – моего двоюродного брата Владимира Владимировича Абрашкевича, она воспользовалась информацией из моей. Собственная – яковлевская – генеалогическая линия также восходит к рубежу XIX-XX веков. В ней немало славных имен. Главное же – сбережена семейная память для подрастающих внучек… и далее.

Так, семейная память, распространяясь «по горизонтали» (среди современников) и «по вертикали» (о предках – для потомков), становится коллективным достоянием. – А. А.]

(2)

[Ниже – опыт семейной хроники Зинаиды Вахарловской, моей супруги, написанной раньше вышеприведенной семейной хроники А. Алексеева. В отличие от этой последней, данный текст являет собой относительно «чистый» тип семейной хроники, сугубо фактографичной, с минимумом ауторефлексивных и эмоциональных моментов. – А. А.]

З.Г. Вахарловская

О МОЕЙ МАТЕРИ, О МОИХ РОДСТВЕННИКАХ И О СЕБЕ САМОЙ

(Семейная хроника. Приложение к воспоминаниям моего отца

«Семейный альбом Вахарловских»)*/

*/ Вариант текста, отредактированный и исправленный с учетом замечаний и дополнений, сделанных моими родственниками после ознакомления с первоначальным вариантом настоящих записок. ВНИМАНИЕ! Первый вариант текста под тем же названием (датированный июнем 1997 г.), если он попадет кому-либо в руки, прошу считать НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМ. Он не только неполон, но и содержит фактические ошибки. - З. В. Январь 1998 г.

Я - Вахарловская Зинаида Глебовна (род. 5.09.1944), дочь Ольги Константиновны Вахарловской (род. 15.06.1915, ум. 23.06.1991) и Глеба Анатольевича Вахарловского (род. 30.12. 1908).

Ознакомившись с воспоминаниями моего отца Глеба Анатольевича Вахарловского, продиктованными им моей сестре Светлане Глебовне Вахарловской, я решила написать это приложение к ним. Хочу восполнить некоторые, как я считаю, пробелы в воспоминаниях отца, а также рассказать о некоторых из упомянутых им событий жизни нашей семьи, которые происходили уже на моей памяти. Свою задачу я вижу еще и в том, чтобы рассказать все, что сегодня знаю о роде моей матери - семьях ГУДКОВЫХ и ЛЕМЕШЕВЫХ, подобно тому, как мой отец рассказал о своем роде - семьях ВАХАРЛОВСКИХ и ВЕДРОВЫХ.

Проще всего для меня построить эти записки как семейную хронику и как историю своей собственной жизни.

Это позволит рассказать также и о моей покойной матери ОЛЬГЕ КОНСТАНТИНОВНЕ ВАХАРЛОВСКОЙ, о ее родителях, о моих старших родственниках по маминой линии, о моих сестрах и их семьях, о моем брате и его семье, о моей дочери и ее семье, а также о других моих родственниках. Что представляется мне важным.

Постараюсь при этом не повторять того, что достаточно подробно отражено в воспоминаниях моего отца ГЛЕБА АНАТОЛЬЕВИЧА ВАХАРЛОВСКОГО (в частности, его родовая история, его собственный жизненный и трудовой путь). Но иногда повторов будет не избежать.

Будут и некоторые расхождения с рассказом моего отца.

***

Начну с попытки восстановить историю родов Гудковых и Лемешевых, из которых происходила моя мама - Ольга Константиновна Вахарловская (в девичестве - ГУДКОВА).

Кое-что из изложенного здесь мне рассказывала моя покойная мама. Рассказывали и другие мои старшие родственники (мамины сестры и братья, т.е. мои тетушки и дядья).

Ряд фактических сведений почерпнут мной из письма моей родственницы Марии Степановой (проживающей в г. Чехове, Московской обл.). Та, по просьбе моей сестры Светланы Вахарловской, записала рассказ своей свекрови и нашей тети Александры Константиновны Гудковой в 1994 г. Ныне тети Шуры уже нет в живых.

Уже после начала работы над этой семейной хроникой, я получила дополнительную информацию от своих сестер Светланы Глебовны Вахарловской и Ольги Глебовны Вахарловской (проживающих с Санкт-Петербурге), а также от своей двоюродной сестры Риммы Николаевны Соколовской (проживающей в г. Ломоносове).

Закончив в июне 1997 г. первый вариант этих записок, я показала его своим родственникам, проживающим в Санкт-Петербурге, а также отправила по экземпляру ныне здравствующим старшим родственникам - моей тете Нонне Константиновне Бранкиной (проживающей в Новгороде) и моей тете Татьяне Константиновне Козярской (проживающей в г. Вышгороде, Киевской области).

В октябре 1997 г. я получила от тети Тани из Вышгорода письмо, в котором содержалось много неизвестной мне ранее информации, а также сделаны исправления первоначально допу-щенных мною неточностей. В частности, от моей тети Татьяны Константиновны я многое узнала о своем деде КОНСТАНТИНЕ НИКОЛАЕВИЧЕ ГУДКОВЕ, погибшем в конце 30-х гг.

Перед самым Новым (1998) годом пришло письмо и от тети Нонны из Новгорода, где также много важных исправлений и ценных дополнений. В частности, благодаря моей тете Нонне Константиновне я смогу рассказать о роде моей бабушкм ЕКАТЕРИНЫ КУЗЬМИНИЧНЫ ЛЕМЕШЕВОЙ.

Все замечания моих родственников, их исправления и дополнения, я постаралась учесть в настоящем (возможно, еще не окончательном!) варианте своей хроники.

(Прошу тетю Нонну и тетю Таню, у которых остался первый вариант настоящего текста - с ошибками! - если не уничтожить его, то во всяком случае сделать на нем пометку: «Есть ошибки. См. второй вариант, от января 1998 г.).

***

Вот что мне на сегодняшний день известно из истории рода Гудковых.

Мой прадед по материнской линии Николай Гудков и моя прабабушка Параскева или Прасковья Гудкова (ее девичья фамилия мне неизвестна) были жителями дер. Верещино, Старорусского уезда, Новгородской губернии. Род занятий моего прадеда - торговля.

У Николая и Параскевы Гудковых было пятеро детей: АННА, АЛЕКСЕЙ, КОНСТАНТИН (мой дед, 1870 г. рожд.), ВАЛЕНТИНА и ОЛЬГА.

Из письма моей тети Н.К. Бранкиной я узнала кое-что о детях Николая и Параскевы Гудковых, т.е. о братьях и сестрах моего деда Константина Николаевича Гудкова, а также об их потомках. Вот эта информация.

Старшая дочь моих прадеда и прабабушки Николая и Параске-вы Гудковых (сестра моего деда Константина Николаевича) АННА НИКОЛАЕВНА ГУДКОВА вышла замуж за АЛЕКСАНДРА ИВАНОВИЧА СЕМКИНА, который был железнодорожным служащим.

У Александра и Анны Семкиных было пятеро детей: ЕВГЕНИЯ, ВИКТОР, СЕРГЕЙ, ВАЛЕНТИНА, СЕРАФИМА. (Это были двоюродные сестры и братья моей мамы).

У дочери Анны и Александра Семкиных (двоюродной сестры моей мамы Ольги Константиновны) ЕВГЕНИИ АЛЕКСАНДРОВНЫ СЕМКИНОЙ (фамилия ее мужа мне неизвестна) было три дочери: ГАЛИНА, ИРИНА и МАРИНА. (Мне они приходятся троюродными сестрами, но я о них ничего не знаю).

О сыне Анны и Александра Семкиных (двоюродном брате моей мамы Ольги Константиновны) ВИКТОРЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ СЕМКИНЕ известно, что он, как и его отец, служил на железной дороге.

О другом сыне Анны и Александра Семкиных (двоюродном брате моей мамы Ольги Константиновны) СЕРГЕЕ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ СЕМКИНЕ известно, что он был инженером.

О дочери Анны и Александра Семкиных (двоюродной сестре моей мамы Ольги Константиновны) ВАЛЕНТИНЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ СЕМКИНОЙ известно, что она была замужем за СЕРГЕЕМ ПАВЛОВИЧЕМ РАХИНСКИМ.

О дочери Анны и Александра Семкиных (двоюродной сестре иоей мамы Ольги Константиновны) СЕРАФИМЕ АЛЕКСАНДРОВНЕ СЕМКИНОЙ известно еще меньше. (Моя тетя Н.К.Бранкина пишет: «Сима работала, но где - не помню»).

Старший сын моих прадеда и прабабушки Николая и Параскевы Гудковых (брат моего деда Константина Николаевича) АЛЕКСЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ГУДКОВ жил в дер. Верещино. Как сообщает моя тетя Т.К.Козярская, он, как и мой прадед, занимался торговлей, унаследовав дело отца.

У Алексея Николаевич Гудкова была дочь ОЛЬГА (Леля, как называет ее моя тетя Н.К.Бранкина).

Дочь Алексея Николаевича (двоюродная сестра моей мамы Ольги Константиновны) ОЛЬГА АЛЕКСЕЕВНА ГУДКОВА была замужем за АЛЕКСАНДРОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ГОЛОВКИНЫМ. У них было трое детей (мои троюродные братья или сестры, имен которых я не знаю).

Из дер. Верещино семья Головкиных переехала в Ленинград.

Но больше о них моя тетя Н.К.Бранкина ничего не сообщает.

Младшим сыном моих прадеда и прабабушки Николая и Параскевы Гудковых был мой дед КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ ГУДКОВ. О нем речь - впереди.

О младших дочерях моих прадеда и прабабушки Николая и Параскевы Гудковых (сестрах моего деда Константина Николаевича) ВАЛЕНТИНЕ НИКОЛАЕВНЕ и ОЛЬГЕ НИКОЛАЕВНЕ ГУДКОВЫХ моя тетя Н.К.Бранкина знает мало. Известно, что обе были замужем (одна из них в замужестве носила фамилию - РОМАНОВА). Имели детей (двоюродные братья или сестры моей мамы Ольги Константиновны). Моя тетя Н.К.Бранкина пишет, что обе семьи жили в Ленинграде.

Теперь о моем деде, отце моей мамы Ольги Константиновны.

Мой дед Константин Николаевич Гудков родился в 1870 г. (как сообщает моя тетя Н.К. Бранкина; моя тетя Т.К. Козярская указывает год его рождения - 1871; Мария Степанова, со слов моей тети А.К. Гудковой, пишет: «родился около 1870 г.»). Точная дата смерти моего деда неизвестна (1938 г. или позже).

Мой дед Константин Николаевич окончил учительскую семина-рию в Гатчине. Он начал работать учителем в Спасской Полисти, Новгородской губернии. Потом он переехал в село Любыни, Старорусского уезда, Подгощинской (или Любынской, смотря какое село в то время считалось центром волости - Подгощи или Любыни) волости, Новгородской области. (Село Любыни существует и сегодня; оно расположено на юг от Новгорода, в 9 км южнее с. Подгощи, которое легче найти на современной карте).

У меня сохранилась «Метрическая выпись о родившихся в 1905 году», выданная причтом Любынской-Знаменской церкви, Старорусского уезда в 1918 г. («на случай представления в учебное заведение»), относительно моей тети Зинаиды Константиновны, где указано звание моего деда Константина Николае-вича Гудкова: «учитель Любынского одноклассного Министерства Народного Просвещения училища».

В селе Любыни в 90-х гг. прошлого века мой дед Константин Николаевич Гудков познакомился со своей будущей женой, моей бабушкой Екатериной Кузьминичной Лемешевой.

***

Теперь - о другом родительском корне. история рода Лемешевых.

Другие мои прадед и прабабушка по материнской линии - КУЗЬМА МАКСИМОВИЧ ЛЕМЕШЕВ и ДАРЬЯ ИВАНОВНА ЛЕМЕШЕВА (в девичестве - МАЛЫШЕВА). Семья Лемешевых была крестьянской.

У моего прадеда Кузьмы Максимовича Лемешева был брат - НИКОЛАЙ МАКСИМОВИЧ ЛЕМЕШЕВ. У того был сын (двоюродный брат моей бабушки Екатерины Кузьминичны) АЛЕКСАНДР НИКОЛАЕВИЧ ЛЕМЕШЕВ.

У моей прабабушки Дарьи Ивановны Лемешевой был брат - ВАСИЛИЙ ИВАНОВИЧ МАЛЫШЕВ. Его дети - АННА, АНАСТАСИЯ, ПАВЕЛ, ЛЕОНИД, АНТОНИНА и ЕВДОКИЯ (двоюродные сестры и братья моей бабушки Екатерины Кузьминичны). (Моя тетя Н.К. Бранкина пи-шет, что больше, чем с остальными, она общалась с «тетей То-ней» - Антониной Васильевной, и «тетей Дусей» - Евдокией Васильевной. С последней моя тетя Нонна Константиновна обща-лась до ее смерти в 1970-х гг. Об их детях - двоюродных сестрах или братьях моей мамы - тетя Нонна ничего не сообщает).

Мой прадед Кузьма Максимович Лемешев умер рано, оставив троих дочерей: ЕКАТЕРИНУ (моя бабушка: род. в 1880 г.), ТАТЬЯНУ и АЛЕКСАНДРУ. Старшей (моей бабушке Екатерине) было тогда около четырех лет. Младшая (Александра) вскоре умерла от скарлатины.

Как пишет моя тетя Н.К. Бранкина, моя прабабушка Дарья Ивановна Лемешева, «была очень трудолюбивая, деятельная крестьянка. Одна вырастила и воспитала дочерей, трудилась до самой смерти. Умерла она в июне 1923 г., в возрасте 72 лет. (Стало быть, родилась моя прабабушка Дарья Ивановна Лемешева около 1850 г. - З.В.). За несколько дней до смерти просила: «Кать, дай прялку, у меня пальцы еще шевелятся...».

Еще моя тетя Н.К. Бранкина сообщила мне, что моя прабабушка Дарья Ивановна Лемешева была у помещика управительницей. Незадолго до революции она купила бОльшую часть дома помещика, другие части дома купили брат ее покойного мужа Николай Максимович Лемешев и еще одна семья (КАЛИНИЧЕВЫ). (В этом доме потом жили мой дед Константин Николаевич и моя бабушка Екатерина Кузьминична Гудковы, со своими детьми).

Сестра моей бабушки Татьяна Кузьминична Лемешева вышла замуж за ПЕТРА ИВАНОВИЧА РЯБОВА (из купцов). Они жили в с. Михайлов Погост, Псковской губернии.

У Петра и Татьяны Рябовых было семеро детей: ЛИДИЯ, ЛЕОНИД, АЛЕКСАНДРА, КЛАВДИЯ, АНАТОЛИЙ, ВАЛЕНТИНА, ПЕТР. (Это - двоюродные братья и сестры моей бабушки Екатерины Кузьминичны). Моя тетя Н.К. Бранкина пишет, что связи с ними со времен войны у нее не было.

Моя бабушка Екатерина Кузьминична Гудкова (в девичестве - Лемешева) была старшей дочерью Кузьмы и Дарьи Лемешевых. Она родилась в 1880 г. (Так говорила моя тетя А.К.Гудкова; моя тетя Т.К.Козярская пишет, что бабушка родилась в 1881 г.; моя тетя Н.К.Бранкина указывает - 1979 г; у меня же сохранилась старая фотографии могилы бабушки Екатерины Кузьминичны, где четко видна табличка с годами жизни: 1980-1942).

Моя бабушка Екатерина Кузьминична была моложе моего деда - Константина Николаевича - на десять лет. Судя по дате рождения их первого ребенка (моей тети Марии Константиновны), замуж моя бабушка вышла лет восемнадцати.

***

Теперь расскажу о родительской семье моей мамы Ольги Константиновны Вахарловской (в девичестве - Гудковой).

У моей бабушки Екатерины Кузьминичны и моего деда Константина Николаевича Гудковых было ВОСЕМЬ ДЕТЕЙ:

МАРИЯ (род. 15.02.1899, ум. 14.02.1980);

СЕРГЕЙ (1901-1967);

АЛЕКСАНДРА (род. 5.5.1903, ум. в 1996 г.);

ЗИНАИДА (род. 16.02.1905, ум. 28.03.1972);

НИКОЛАЙ (род. 3.04.1907, ум. 1.04.1972);

НОННА (род. 18.08.1912 г.);

ОЛЬГА, МОЯ МАМА (род. 15.06.1915, ум. 23.06.1991);

ТАТЬЯНА (род. 18.01.1923).

(По другим имеющимся у меня сведениям, мой дядя С.Н.Гудкова скончался в 1969 г. Я здесь отдаю приоритет информации от тети Нонны - 1967 г.).

Мой дед Константин Николаевич и моя бабушка Екатерина Кузьминична жили при Любынской школе, где дед учительствовал. В 1910-х гг. (уже когда Николай Константинович оставил учительство, о чем - ниже) они переехали в дом матери моей бабушки Екатерины Кузьминичны - Дарьи Ивановны Лемешевой. (В этом доме они жили вплоть до 1930 г.).

По воспоминаниям моей тети Н.К. Бранкиной, мой дед Николай Константинович был очень творческим педагогом. Кроме грамоты дети в Любынской школе приобретали ремесленные навыки (столярное дело, сапожное дело), а также навыки грамотного веде-ния сельского хозяйства. Около школы был плодовый сад, расположенный на низком месте, так что каждое дерево росло на приносной земле. По краям сада росли березы и были разве-дены... подберезовики.

Еще тетя Нонна рассказывает, что около бывшего помещичьего дома, в котором жила семья Гудковых, были запущенный сад и пруд с ледяной водой, выложенной булыжником. Дед восстановил сад и выкопал еще один (маленький) пруд, для полива сада и купанья. (Теперь сады вырублены, а пруды высохли).

В 1910-х гг. мой дед Константин Николаевич Гудков оставил учительство и стал работать дьяконом - в той самой Любынской-Знаменской церкви, где крестили всех его детей (к тому времени их было уже шестеро). Как сообщает моя тетя Н.К. Бранкина, к тому времени у деда был уже 27-летний учительский стаж.

Как пишет моя родственница Мария Степанова (со слов моей покойной тети А.К.Гудковой), «у него (моего деда Константина Николаевича. - З. В.) заболела печень, и учительствовать стало трудно». По свидетельству моей тети Т.К.Козярской, этот жизненный шаг деда имел и другие причины (см. ниже).

Процитирую упомянутое выше письмо ко мне моей тети Т.К. Козярской:

«Мне было 14 лет (напомню: тетя Таня родилась в 1923 г. - З.В.), когда я видела его (моего деда Константина Николаевича. - З. В.) в последний раз. Я далеко не все тогда понимала, и оценить его положительное влияние на всех нас, детей, смогла, пожалуй, лишь гораздо позже. По отдельным высказываниям старших, отложившимся где-то да-леко в памяти, у меня сложилось впечатление, что отец оставил учительство не потому, что хотел «полегче» (или не только). Были и другие причины, хотя бы начиная с влияния мамы (моей бабушки Екатерины Кузьминичны. - З. В.). Мама была глубоко верующим человеком. В связи с болезнью папы даже дала обет - никогда не есть мяса, и этот обет всю жизнь свято соблюдала...

Отец был довольно деятельным человеком до старости, - продолжает моя тетя Т.К. Козярская. - Еще будучи учителем, он организовал в селе самодеятельные спектакли, хор. У него самого был хороший голос... В меру своих способностей отец старался развить интерес к музыке и в детях. У нас был даже рояль дома. Своих детей он хотел видеть образованными людьми. Это сказалось его влияние, что почти все дети, в трудное для нас время, получили высшее образование.

Свое с/хозяйство отец старался вести «по науке». Еще будучи ребенком, помню слова: «севооборот», «семиполье», и пр. Насчет земли. У бабушки, маминой мамы, наверное, была земля, но дети в то время еще были малы и не могли участвовать в обработке. А после революции папа получил надел, как выразилась, наверное, т. Зина (моя тетя Зинаида Константиновна. - З.В.), - «мокрые кусты». Старшим детям пришлось очень много и трудно работать, чтобы привести эту землю в должное состояние, они даже обижались на папу за это...».

В 1930 г. семья Гудковых был раскулачена и выселена за пределы Новгородской области.

В ту пору шестеро старших детей уже жили отдельно. Дед и бабушка отправили мою маму (ей было 15 лет) к старшему брату, моему дяде Николаю Константиновичу (он жил в с. Черном, Новгородской обл.), а сами с младшей дочерью Таней (моей тетей Татьяной Константиновной) перебрались в Псковскую область. Там они поселились в с. Высокое, Дедовичского района, а позднее - переехали в с. Сигорицы. Пока жили в с. Высокое, мой дед Константин Николаевич служил в церкви дьяконом, а в с. Сигорицы стал служить священником.

В 1937 г. моя тетя Татьяна Константиновна окончила семилетку и переехала в Новгород, где стала учиться в средней школе, а дед с бабушкой остались вдвоем.

В 1938 г. мой дед Константин Николаевич Гудков был арестован, и больше никому из родственников ничего узнать о нем не удалось. Обстоятельства смерти деда неизвестны. Могилы - нет.

Более подробно об обстоятельствах жизни семьи Гудковых в 1930-х гг. рассказывает моя тетя Т.К. Козярская в своем письме:

«Нас раскулачили в 1930 г. и выселили. Так мы оказались в Псковской области... Вначале жили в Дедовичах (с. Высокое), а когда там закрыли церковь, папа получил наз-начение уже священником в захудалое село Сигорицы... Папу арестовали в марте 1938 г. Я была тогда в Новгороде. Больше о папе никаких известий уже не было. Мама ездила в Псков, чтобы что-то узнать - но безрезультатно. Тогда мама собрала вещи, часть их оставила у какой-то женщины, оставив себе лишь самое необходимое, поехала к детям и стала жить у т. Шуры (моей тети Александры Константиновны. - З. В.) на Сиверской в Белогорке...».

Моя тетя Н.К. Бранкина пишет:

«В 1938 г. папа был арестован. После его ареста мама (моя бабушка Екатерина Кузьминична. - З. В.) некоторое время жила у меня, а в конце лета переехала к Шуре в Белогорку...».

О трагической судьбе моего деда Константина Николаевича Гудкова я лично впервые узнала только в 1991 г., в день похорон моей мамы Ольги Константиновны, от моего отца Глеба Анатольевича Вахарловского и от моей тети Нонны Константиновны Бранкиной.

Старшие поколения Гудковых и Вахарловских - в течение полувека! - оберегали младших от этой информации.

Моя бабушка Екатерина Кузьминишна Гудкова ненамного пережила моего деда. Она погибла от тифа, в войну, в марте 1942 г. (Об обстоятельствах ее смерти более подробно - ниже).

На кладбище в Сиверской сохранилась могила моей бабушки Екатерины Кузьминичны. (Недавно эту могилу обновили).

***

Обращусь к рассказу о моих старших родственниках - маминых сестрах и братьях (то есть о моих тетушках и дядьях по материнской линии) и об их потомках.

Старшая из детей моих деда и бабушки, по маминой линии, моя тетя МАРИЯ КОНСТАНТИНОВНА ГУДКОВА родилась 15 февраля 1899 г. Она окончила Новгородскую гимназию, еще до револю-ции. Одно время тетя Маруся преподавала в школе - той самой Любынской школе, где прежде учительствовал ее отец (мой дед) Константин Николаевич. Потом тетя Маруся уехала в Ленинград, где закончила Ленинградский сельскохозяйственный институт (специальность - агроном). Она работала научным сотрудником на Ленинградской опытной станции Белогорка. Тетя Маруся очень любила и хорошо знала природу.

В 1927 г. моя тетя Мария Константиновна вышла замуж за НИКОЛАЯ МИРОНОВА, агронома. Они стали жить в Ленинграде. Муж тети Маруси преподавал в Институте механизации сельского хозяйства. Детей у них не было. В начале войны тетя Маруся эвакуировалась в Оренбургскую область. Ее муж Николай Миронов эвакуировался туда же, но позднее. Его здоровье было подорвано блокадой, и он умер там от сердечного приступа.

После войны тетя Маруся работала научным сотрудником в ВИРе (Всесоюзный институт растениеводства). В Ленинграде она всю жизнь прожила в комнате в коммунальной квартире, на Петроградской стороне (ул. Ижорская). В этой комнате мне нравилось бывать.

Обычно у моей тети Марии Константиновны подолгу жили младшие родственники, сначала сестры, а потом - племянники, приезжавшие в Ленинград учиться или работать. Она их всех опекала. Вообще, тетя Маруся - старшая сестра - была для младших как бы второй матерью.

Младшие родственники ответили тете Марусе любовью и заботой, когда она заболела (у Марии Константиновны был инфаркт).

Умерла моя тетя Мария Константиновна Гудкова 14 февраля 1980 г., в возрасте 82 лет. Она похоронена на Северном (Парголовском) кладбище.

Второй из детей моих деда и бабушки, мой дядя СЕРГЕЙ НИКОЛАЕВИЧ ГУДКОВ родился в 1901 г. Он окончил духовное училище в Старой Руссе. Отслужив в армии, он поступил в Ветеринарный институт, по окончании которого уехал в Сибирь. (Моя тетя Т.К. Козярская в своем письме уточняет: в Омск). Через несколько лет дядя Сережа вернулся. Был женат, имел четверых детей: НАДЕЖДА, НИКОЛАЙ, ИРИНА, ОЛЬГА. (Это - мои двоюродные брат и сестры; о них - ниже).

Мой дядя Сергей Константинович был разведен, потом женился вторично. Проживал в Выборгском районе, Ленинградской области.

Дядя Сережа был старшим из сыновей моего деда Константина Николаевича и пользовался особенным авторитетом в семье. Кажется (по воспоминанию моей сестры Ольги Вахарловской), он был членом партии, потом - то ли был исключен, то ли сам из партии вышел. Из-за чего вроде и вынужден был уехать за «100-й км», в Выборгский район.

(Моя тетя Т.К. Козярская пишет в своем письме, что «в партии дядя Сережа, пожалуй, не был... У него были какие-то неприятности, связанные с работой, но скорее всего с происхождением»).

Умер мой дядя Сергей Константинович Гудков в возрасте 68 лет, от рака желудка, в 1969 г.

(Рассказывают, что дядя Сережа правильно предсказал последовательность ухода из жизни своих сестер и брата. Сам он скончался первым).

О потомках дяди Сережи (Сергея Николаевича Гудкова)

Сына моего дяди Сергея Николаевича (моего двоюродного брата) НИКОЛАЯ СЕРГЕЕВИЧА ГУДКОВА уже нет в живых.

Старшая дочь моего дяди Сергея Николаевича (моя двоюродная сестра) НАДЕЖДА СЕРГЕЕВНА ГУДКОВА закончила Ленинградский педагогический институт, работала же в основном инженером (в частности, на Кронштадтском судоремонтном заводе). жила сначала в Ленинграде (в Купчино), потом в Кронштадте.

Мне раньше почти ничего не было известно о младших детях дяди Сережи (моих двоюродных сестрах) - ИРИНЕ СЕРГЕЕВНЕ и ОЛЬГЕ СЕРГЕЕВНЕ ГУДКОВЫХ. Моя тетя Т.К. Козярская сообщает в своем письме: «Ирина, дочь д. Сережи, как я слышала в свое время от сестер, - медицинский работник, работала в Липецке, в психиатрической больнице. Связь с ней потеряна. У Ольги, дочери д. Сережи, трагическая судьба. Ее нет в живых...».

Как рассказывала мне (давно) моя двоюродная сестра Надежда Гудкова, у Ирины Сергеевны Гудковой есть дочь.

Третья из детей моих деда и бабушки, моя тетя АЛЕКСАНДРА КОНСТАНТИНОВНА ГУДКОВА родилась 5 мая 1903 г. До революции она училась в приходской школе при монастыре в Новгородской губернии (первые три класса). Заканчивала школьное обучение уже после революции.

В 20-х гг. тетя Шура приехала к старшей сестре, моей тете Марии Константиновне в Ленинград, где поступила учиться в Ленинградский сельскохозяйственный институт. На 3-м курсе была отчислена из института («после партийной чистки, по социальному происхождению», как записала Мария Степанова со слов моей тети Александры Константиновны). Закончив курсы контрольных лаборантов, тетя Шура стала работать в Волосовском районе, Ленинградской обл. Сельскохозяйственный институт она окончила уже позднее («экстерном», как пишет Мария Степанова).

До войны тетя Шура работала техником, потом научным сот-рудником на опытной станции Белогорка (там же, где и моя тетя Мария Константиновна). Как тетя Шура вспоминала (письмо Марии Степановой), ее два раза сокращали оттуда «по социальному происхождению».

Моя тетя Александра Константиновна была замужем за МИХАИЛОМ СТЕПАНОВЫМ (свою фамилию тетя Шура не меняла). У них были дети: ВИКТОР (1935 г. рожд.) и АЛЕКСАНДР (1937 г. рожд.).

Как я уже говорила, к тете Шуре, в Белогорку, после ареста моего деда Константина Николаевича Гудкова в 1938 г. переехала жить моя бабушка Екатерина Кузьминична.

В 1941 г. вся семья Степановых-Гудковых оказалась в г. Пушкине, под немцами. Потом перебрались на ст. Сиверская. Там в 1942 г. тиф скосил половину семьи (умерли моя бабушка Екатерина Кузьминична, муж тети Шуры Михаил Степанов и 6-месячный сын тети Шуры КОЛЯ). Тете Шуре с двумя малолетними детьми (Виктором и Александром) чудом удалось избежать угона в Германию.

Моя тетя Т.К. Козярская пишет об этих печальных событиях в своем письме:

«В начале войны т. Шура (моя тетя Александра Константиновна. - З.В.) с семьей жили в г. Пушкине, где муж т. Шуры - Степанов М. работал в Институте механизации сельского хозяйства. Из-за неразберихи они не смогли эвакуироваться. К тому же у т. Шуры должен был родиться ребенок. С трудом им удалось перебраться на ст. Сиверскую, в Белогорку. Там было тоже голодно. Наша мама (моя бабушка Екатерина Кузьминична. - З.В.) весной с опухшими ногами в каких-то обмотках собирала в поле колоски и, видимо, очень простудилась. Да и тиф свирепствовал. Болела мама тихо, ни на что не жалуясь, стараясь не причинять лишнего беспокойства дочери. Т. Шура даже не сразу заметила, что мама больна. Вскоре переболела почти вся семья, кажется, кроме Саши. Умер муж т. Шуры, когда т. Шура была без памяти. Она даже не знала, где он похоронен».

С 1944 г. моя тетя Александра Константиновна стала вновь работать на опытной станции Белогорка, а потом - до самой пенсии - зоотехником в колхозе «Ленинское знамя». Жила она в дер. Рутелицы, Волосовского района. Сначала тетя Шура жила в доме, выделенном от колхоза. (Я помню этот дом - с соломенной крышей, а на крыше росла береза). Потом тетя Шура, при участии своих сестер (моих тетушек) Марии Константиновны, Зинаиды Константиновны и Ольги Константиновны (моей мамы), купила там себе дом.

Моя тетя Александра Константиновна за успехи в животноводстве была послана на ВДНХ (где была награждена медалью и ценным подарком). В последующие годы ее колхоз занимал первые места в районе по надоям молока.

Тетю Шуру очень уважали односельчане, часто обращались к ней за житейскими советами. Она вела здоровый образ жизни: ежедневно проходила много километров пешком, занималась физзарядкой (хоть в ту пору на селе это и не было принято).

Тетя Шура в старости страдала глаукомой (по-видимому, это наследственная болезнь Гудковых, т.к. ею страдали также моя тетя Зинаида Константиновна и моя мама Ольга Константиновна).

Уже в преклонном возрасте, после тяжелого перелома шейки бедра, тетя Шура переехала к сыну, Александру Михайловичу Степанову в г. Чехов, Московской области. Там в 1996 г. моя тетя Александра Константиновна Гудкова скончалась, в возрасте 93 лет.

Дом тети Шуры в дер. Рутелицы цел и по сей день. В одной его половине летом живет ее сын (мой двоюродный брат) Виктор Михайлович Степанов, а во второй его половине - тоже летом - моя сестра Ольга Глебовна Вахарловская, со своей семьей.

О потомках тети Шуры (Александры Николаевны Гудковой)

Старший сын моей тети Александры Константиновны (мой двоюродный брат) ВИКТОР МИХАЙЛОВИЧ СТЕПАНОВ был военным, потом, после окончания Ленинградского электротехнического института, работал инженером. Сейчас Виктор Михайлович живет в Санкт-Петербурге, в Купчино.

Младший сын моей тети Александры Константиновны (мой дво-юродный брат) АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ СТЕПАНОВ окончил военное училище, был военным. Его жена - МАРИЯ СТЕПАНОВА.

У Александра и Марии Степановых - две дочери: АННА и ТАТЬЯНА.

Александр Михайлович Степанов вышел в отставку в чине майора, не дослужив года до военной пенсии. Сейчас он живет в г. Чехове, Московской обл. Работает на железной дороге.

Старшая дочь Александра и Марии Степановых АННА АЛЕКСАНДРОВНА СТЕПАНОВА (внучка моей тети Александры Константиновны) закончила металлургический институт, вышла замуж за югослава (фамилии не знаю) и уехала с ним в Словению. Сейчас она работает там начальником цеха фармацевтического предприятия.

Младшая дочь Александра и Марии Степановых ТАТЬЯНА АЛЕКСАНДРОВНА СТЕПАНОВА (внучка моей тети Александры Константиновны) сейчас заканчивает пищевой техникум, живет с мужем (фамилии не знаю), как и ее родители, в г. Чехове, Московской обл.

Четвертая из детей моих деда и бабушки, моя тетя ЗИНАИДА КОНСТАНТИНОВНА ГУДКОВА родилась 16 февраля 1905 г. Она окончила педагогический техникум, в Новгороде. Учительствовала (все в той же Любынской школе, где прежде - мой дед Константин Николаевич Гудков). Потом тетя Зина переехала в Ленинград, где закончила чертежные курсы. Работая чертежницей в Ленинградском кораблестроительном институте, училась в нем на вечернем отделении. Ее чуть не исключили оттуда («по доносу», по воспоминанию моей тети Александры Константиновны Гудковой).

По окончании института тетя Зина стала работать в институте «Союзпроектверфь» (том самом, где работал мой будущий отец Глеб Анатольевич Вахарловский).

Моя тетя Зинаида Константиновна получила в Ленинграде комнату (очень темную) в коммунальной квартире на Петроградской стороне (ул. Малая Посадская). К ней потом приехала из Новгородской области ее младшая сестра, моя мама Ольга Константиновна, и они стали жить вместе.

В войну моя тетя Зинаида Константиновна и мама, также вместе, эвакуировались в Омск, по месту эвакуации института «Союзпроектверфь», где работала тетя Зина.

После войны тетя Зина вернулась в Ленинград. Продолжала работать в том же институте «Союзпроектверфь» инженером, до пенсии.

У тети Зины, как и у тети Маруси, часто подолгу жили младшие родственники, приехавшие в Ленинград учиться или работать. Я очень любила бывать у тети Зины в комнате на Малой Посадской.

Моя тетя Зинаида Константиновна Гудкова умерла 28 марта 1972 г., в возрасте 67 лет, от тилонефрита. Она похоронена на Северном кладбище (как и моя тетя Мария Константиновна).

Детей у тети Зины не было.

Пятый среди детей моих деда и бабушки, мой дядя НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ ГУДКОВ родился 3 апреля 1907 г. Он окончил сельскохозяйственный техникум, после чего стал работать агрономом в с. Черном, Батецкого района, Новгородской обл.

(Как рассказывает дочь дяди Коли, моя двоюродная сестра Римма Николаевна Соколовская, там, в с. Черном, был сортоучасток по выведению новых сортов пшеницы по методу Н.И. Вавилова. С приходом к власти Т.Д.Лысенко, сортоучасток был преобразован в МТС).

Дядя Коля работал сначала на сортоучастке, потом в МТС. Трудовые заслуги Николая Константиновича неоднократно отмечались в газетах, он награждался ценными подарками.

В с. Черном дядя Коля познакомился с двумя сестрами-учительницами - ЛИДИЕЙ ФЕДОРОВНОЙ и РАИСОЙ ФЕДОРОВНОЙ ЕКИМОВЫМИ. Мой дядя Николай Константинович женился на Раисе Федоровне Екимовой. 4 сентября 1930 г. у них родилась дочь РИММА.

Моя двоюродная сестра Римма Николаевна Соколовская рассказывает:

«Когда началась война, МТС не успели эвакуировать. Чтобы техника не досталась врагу, работники МТС загнали ее в болото, а сами прибыли на пункт эвакуации (ст. Хвойная, тогда - Ленинградской, теперь - Новгородской обл.). За то, что «погубили» технику, папа (Николай Константинович Гудков. - З. В.) и его товарищи были исключены из партии.

Папа еще до войны имел офицерское звание (мл. лейтенант). Его лишили звания и отправили на фронт рядовым. Он воевал на Северо-Западном фронте. Воевал хорошо, был наг-ражден орденом «Красной звезды». (Этот орден с оббитой эмалью хранится в семье Соколовских; в один из лучей звездочки попала пуля, так что орден «спас» дяде Коле жизнь. - З. В.). За год войны папа «дослужился» до капитана артиллерии.

В 1942 г. его часть попала в окружение. Некоторым, в том числе и папе, удалось из него выйти. После этого папе уже «не доверили» вернуться на фронт и отправили работать на оружейный завод в Ижевске, где он и закончил войну.

После войны папа работал агрономом на ст. Хвойная, Новгородской обл., потом - в Выборгском районе (г. Приморск), потом - в Ломоносовской МТС. То, что в 1941 г. сельскохозяйственную технику они не оставили врагу, стало рассматриваться как патриотический поступок. Папины сослуживцы были восстановлены в партии. Сам же он восстанавливаться в партии не захотел. Не захотел и работать председателем колхоза, как ему усиленно предлагали...».

Дядя Коля жил с женой Раисой Федоровной в г. Ломоносове.

С 1941 г. с ними вместе жила сестра Раисы Федоровны Лидия Федоровна Екимова, потерявшая в первый год войны мужа ИВАНА ИВАНОВИЧА ПЕТРОВА. Моя двоюродная сестра Римма Николаевна Соколовская говорит, что Лидия Федоровна была ей (Римме) «второй матерью».

Жили втроем (Римма к тому времени уже вышла замуж) в ведомственном доме, в «полуторакомнатной» квартире. Уже выйдя на пенсию, дядя Коля занимался лесоохраной. Был председателем охотничьего коллектива.

Мой дядя Николай Константинович Гудков умер 1 апреля 1977 г., в возрасте 70 лет, от рака легких. Он похоронен на кладбище в Ломоносове, под Ленинградом.

Жена Николая Константиновича Раиса Федоровна Екимова и ее сестра Лидия Федоровна Екимова пережили его на три года (Раиса Федоровна умерла 6.05.1980, в возрасте 76 лет; Лидия Федоровна умерла 20.12.1980, в возрасте 80 лет).

О потомках дяди Коли (Николая Константиновича Гудкова).

Дочь моего дяди Николая Константиновича (моя двоюродная сестра) РИММА НИКОЛАЕВНА СОКОЛОВСКАЯ (в девичестве - Гудкова) закончила Ленинградский библиотечный институт. Она вышла замуж за МИХАИЛА ВЛАДИМИРОВИЧА СОКОЛОВСКОГО (родом из г. Котовска, Одесской обл.). Он был военным, прошел путь от рядового до подполковника. Служил по всей стране от Балтийска до Советской Гавани. Римма Николаевна, как офицерская жена, переезжала вместе с ним, работала библиотекарем. Сейчас оба - на пенсии.

У Риммы и Михаила Соколовских есть сын СЕРГЕЙ (1952 г. рожд.). Это - внук моего дяди Николая Константиновича. По специальности СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ СОКОЛОВСКИЙ - радиоэлектронщик. Работал в институте метрологии им. Менделеева. Сейчас работает на фирме «Петмол», инженером-электриком.

Сергей Михайлович Соколовский от первого брака (с ОЛЬГОЙ СЕРАФИМОВНОЙ ПОЛОСУХИНОЙ) имеет дочь ИРИНУ (1983 г. рожд.). Это - правнучка моего дяди Николая Константиновича.

Сейчас Сергей Михайлович женат вторично. Его жена - ИРИНА ИВАНОВНА СОКОЛОВСКАЯ (в девичестве - Фомичева; родом из г. Костромы). Она работает врачом (пульманолог).

У Сергея и Ирины Соколовских - двое детей: ЕЛЕНА (род. 3.02.1986) и МИХАИЛ (род. 20.07.1988). Это - правнуки моего дяди Николая Константиновича.

Сейчас все три поколения Соколовских живут вместе, в г. Ломоносове. У них там 3-х комнатная квартира. А по дороге к Сосновому бору - свой садово-огородный участок, где моя двоюродная сестра Римма Николаевна проводит лето с внуками.

Шестая среди детей моих деда и бабушки, моя тетя НОННА КОНСТАНТИНОВНА БРАНКИНА (в девичестве - ГУДКОВА) родилась 18 августа 1912 г.. Она окончила Новгородское педагогическое училище, после чего работала воспитательницей в детском саду. Потом тетя Нонна учительствовала в с. Раменское, под Новгородом.

Двадцати лет моя тетя Нонна Константиновна вышла замуж за ИВАНА АЛЕКСАНДРОВИЧА БРАНКИНА, председателя колхоза. (В сво-ем недавнем письме она пишет: «Бранкин Иван Александрович, родом из крестьян. Трудолюбивый и честный. Большого образо-вания не имел. Но где ни работал - дело шло хорошо».

У Нонны Константиновны и Ивана Александровича Бранкиных было четверо детей: ВЛАДИМИР, ГАЛИНА, МАРИЯ, НОННА (о них см. ниже).

Во время войны тетя Нонна была угнана со всеми детьми (старшему - Владимиру - было тогда восемь лет, а младшей - Нонне - два года) в Прибалтику. Там один прибалтийский крестьянин их пожалел и взял тетю Нонну, с детьми, к себе - батрачить.

Муж моей тети Нонны Константиновны Иван Александрович Бранкин в это время воевал на Ленинградском фронте. (Тетя Нонна пишет: «23 июня 1941 г. был призван в Армию и направлен на Ленинградский фронт, 41-й понтонно-мостовой батальон. Оборонял подступы к Ленинграду на Невской Дубровке - «Невский батальон». Был ранен дважды: осколочное ранение в висок; и под Старой Руссой - пулевое ранение в бедро. За боевые и трудовые заслуги был награжден тремя орденами и медалями, в числе которых и медаль «За оборону Ленинграда»).

По окончании войны все вернулись домой (в с. Раменское).

Потом семья Бранкиных переехала в Новгород, где Иван Александрович работал строителем, а тетя Нонна - учительствовала. Иван Александрович Бранкин умер в 1987 г.

Сейчас моей тете Нонне Константиновне Бранкиной - 85 лет. К старости у нее развилась катаракта. Тетя Нонна живет в Новгороде, в 2-х комнатной квартире, одна. Но дети и внуки ее не забывают.

О потомках тети Нонны (Нонны Константиновны Бранкиной).

Сын моей тети Нонны Константиновны (мой двоюродный брат) ВЛАДИМИР ИВАНОВИЧ БРАНКИН (род. 10.08.1933, ум. 17.03.1997). Жил в Твери. Владимир Иванович был женат на ЗОЕ ГРИГОРЬЕВНЕ КАПУСТИНОЙ. В 1960 г. у них родилась дочь ЕЛЕНА.

Дочь Владимира и Зои Бранкиных (внучка моей тети Нонны Константиновны) ЕЛЕНА ВЛАДИМИРОВНА БРАНКИНА вышла замуж за ЮРИЯ ВАЛЕНТИНОВИЧА ГОЛУБЕВА.

У Юрия и Елены Голубевых есть дети: ЮЛИЯ (1980 г. рожд.) и ТАТЬЯНА (1983 г. рожд.). Это - правнучки моей тети Нонны.

Старшая дочь моей тети Нонны Константиновны (моя двоюродная сестра) ГАЛИНА ИВАНОВНА БРАНКИНА (род. 18.09.1935). Живет в г. Сарапуле. Была замужем за ПАВЛОМ АНДРЕЕВИЧЕМ ЧАТКИНЫМ. Разведена. Сейчас на пенсии.

У Галины и Павла Чаткиных - трое детей: ЮРИЙ (1959 г. рожд.), ЕЛЕНА (1961 г. рожд.) и ВЕРА (1972 г. рожд.).

Сын Галины и Павла Чаткиных (внук мой тети Нонны Константиновны) ЮРИЙ ПАВЛОВИЧ ЧАТКИН был женат. (Сейчас его супруги нет в живых).

В 1977 г. у Юрия Чаткина и его супруги родился сын ВЯЧЕСЛАВ. Это - правнук моей тети Нонны.

Сейчас Галина Ивановна Бранкина, ее сын Юрий Павлович и внук Вячеслав Юрьевич живут вместе, в г. Сарапуле.

Старшая дочь Галины и Павла Чаткиных (внучка моей тети Нонны Константиновны) ЕЛЕНА ПАВЛОВНА ЧАТКИНА вышла замуж за АЛЕКСАНДРА БАЙЦЕРОВА. Они живут в г. Белово, Кемеровской обл.

У Елены и Александра Байцеровых - двое детей: МАКСИМ (сейчас он учится в 5-м классе) и АННА (сейчас ей 10 лет). Это - правнуки моей тети Нонны.

Младшая дочь Галины и Павла Чаткиных (внучка моей тети Нонны Константиновны) ВЕРА ПАВЛОВНА ЧАТКИНА, как и ее мать Галина Ивановна, живет в г. Сарапуле. Вера Павловна замужем. Ее мужа зовут АЛЕКСАНДР.

У Веры Чаткиной и ее супруга - две дочери: КСЕНИЯ и АНАСТАСИЯ. Это - правнуки моей тети Нонны.

Дочь моей тети Нонны Константиновны (моя двоюродная сестра) МАРИЯ ИВАНОВНА БРАНКИНА (род. 10.11.1937, ум. 13.11. 1990). Она была замужем за АНАТОЛИЕМ ВИКТОРОВИЧЕМ САНЕВЫМ.

Мария Ивановна жила с семьей в г. Заполярном. Умерла от рака.

У Марии и Анатолия Саневых - двое детей (внуки моей тети Нонны Константиновны): АЛЕКСАНДР (род. 18.11.1960) и СВЕТЛАНА (род. в 1963 г.).

Сын Марии и Анатолия Саневых (внук тети Нонны) АЛЕКСАНДР АНАТОЛЬЕВИЧ САНЕВ, отслужив в Армии, жил в Новгороде. Был женат на НАТАЛЬЕ КОНСТАНТИНОВНЕ ЗУЕВОЙ.

23 декабря 1980 г. у них родился сын ВИКТОР. Это - правнук моей тети Нонны.

Александр и Наталья Саневы разошлись. После развода Александр Анатольевич стал жить вместе с бабушкой (моей тетей Нонной Константиновной). Он работал в милиции, электриком. Александр Анатольевич Санев трагически погиб 17 февраля 1988 г. Потом умерла и его бывшая жена Наталья Константиновна.

Сын покойных Александра и Натальи Саневых Виктор Санев ныне живет в Новгороде, вместе с бабушкой по материнской ли-нии - ТАМАРОЙ АНДРЕЕВНОЙ ЗУЕВОЙ. Она - его попечитель. Виктор Санев учится в училище механизации.

Дочь Марии и Анатолия Саневых (внучка моей тети Нонны Константиновны) СВЕТЛАНА АНАТОЛЬЕВНА САНЕВА живет в г. Заполярном. Работает геодезистом. Была замужем за ЮРИЕМ ИЛЬИЧЕ-ВЫМ (сейчас они разведены).

У Светланы и Юрия Ильичевых есть сын АЛЕКСАНДР (1992 г. рожд.). Это - правнук моей тети Нонны.

Младшая дочь моей тети Нонны Константиновны (моя двоюродная сестра) НОННА ИВАНОВНА БРАНКИНА (род. 3.04.1939). Живет в Новгороде. Нонна Ивановна была замужем за БОЛЕСЛАВОМ СТА-НИСЛАВОВИЧЕМ СОЛДЕНЕМ (род. 8.07.1939, ум. 20.04.1994).

У Нонны и Болеслава Солденей - двое детей (внуки моей тети Нонны Констатиновны): МАРИНА (род. 19.05.1963) и СЕРГЕЙ (род. 11.05.1966).

Нонна Ивановна Солдень работала бухгалтером, сейчас на пенсии. Недавно она вторично вышла замуж.

Дочь Нонны и Болеслава Солденей (внучка моей тети Нонны Константиновны) МАРИНА БОЛЕСЛАВОВНА СОЛДЕНЬ вышла замуж за АЛЕКСАНДРА ИВАНОВИЧА ЕРМАКОВА. Оба закончили Новгородский политехническийй институт в 1988 г. Живут в пос. Поддорье, Новгородской обл., в своем доме. Марина Болеславовна работает бухгалтером.

У Марины и Александра Ермаковых - двое сыновей: ИВАН (род. 25.10.1989) и СТЕПАН (род. 5.02.1994). Это - правнуки моей тети Нонны.

Сын Нонны и Болеслава Солденей СЕРГЕЙ БОЛЕСЛАВОВИЧ СОЛДЕНЬ сейчас учится в Юридической академии. Он женат на ЕЛЕНЕ АНАТОЛЬЕВНЕ ПЕТРОВОЙ. Она по образованию педагог, сейчас работает в собесе, в Новгороде.

У Елены и Сергея Солденей есть сын Александр (1989 г. рожд.). Это - правнук моей тети Нонны.

Всего у моей тети Нонны Константиновны Бранкиной – уже ДЕСЯТЬ ПРАВНУКОВ.

Моя мама Ольга Константиновна Гудкова была седьмым, предпоследним ребенком в дедовой семье. О ней - рассказ впереди.

Последним ребенком в дедовой семье была моя тетя ТАТЬЯНА КОНСТАНТИНОВНА КОЗЯРСКАЯ (в девичестве - ГУДКОВА). Она родилась 18 января 1923 г. Окончив в 1940 г. десятилетку в Новгороде (где ей дала приют семья ФРОЛОВЫХ, с которой до сих пор дружна моя тетя Нонна Константиновна), тетя Таня приехала в Ленинград и поступила в Ленинградскую лесотехническую академию. Параллельно с учебой работала деревообработчиком в производственном цехе при Лесотехнической академии. Жила в общежитии.

Перед самым началом войны тетя Таня успела сдать экзамены за первый курс. В блокаду оставалась в Ленинграде. Как она сейчас пишет, «особых героических поступков не совершала: недолго была в противопожарной роте и два раза была на рытье окопов». В марте 1942 г. тетя Таня эвакуировалась из Ленинграда по ледовой дороге.

Тетя Таня приехала в г. Омск, где тогда жили в эвакуации ее сестры Зинаида Константиновна и Ольга Константиновна (моя мама). Там моя тетя Татьяна Константиновна около года работала счетоводом-бухгалтером, потом была призвана в Армию. Воевала на Карельском и на Ленинградском фронтах.

После войны, вернувшись в Ленинград, тетя Таня окончила Ленинградский строительный институт и получила распределение в Иркутск, на строительство ГЭС. Там она работала инженером. Там же познакомилась с ЮРИЕМ КОНСТАНТИНОВИЧЕМ КОЗЯРСКИМ, будущим главным инженером «Братскгэсстроя».

Потом тетя Таня хотела вернуться в Ленинград. Но это ока-залось невозможным (без прописки не принимают на работу, а без работы не прописывают). Тогда она переехала в Новгород, где нашла работу по специальности и получила комнату.

Тем временем у Юрия Константиновича Козярского умерла жена. Он приехал в Новгород и предложил тете Тане выйти за него замуж. Тетя Таня согласилась и вместе с ним снова уехала в Сибирь, в Братск.

Моя тетя Татьяна Константиновна участвовала в строи-тельстве многих сибирских гидроэлектростанций.

15 апреля 1959 г. в семье Козярских родилась дочь ТАТЬЯНА (моя двоюродная сестра).

Ныне моя тетя Татьяна Константиновна и ее муж Юрий Константинович Козярский - оба на пенсии, живут в Вышгороде, под Киевом. У них есть там и небольшой садово-огородный участок.

Дочь моей тети Татьяны Константиновны и Юрия Константиновича Козярских (моя двоюродная сестра) ТАТЬЯНА ЮРЬЕВНА КОЗЯРСКАЯ закончила Киевский архитектурно-строительный институт. По специальности она - архитектор. Сейчас живет вместе с родителями.

О моей двоюродной сестре Татьяне Козярской я расскажу отдельно, чуть ниже.

У Юрия Константиновича Козярского есть также сын от первого брака - ДМИТРИЙ ЮРЬЕВИЧ КОЗЯРСКИЙ. Он с семьей живет в Москве. Дмитрий Юрьевич - специалист по компьютерной рекламе. Его жена ЕКАТЕРИНА ОРЛОВСКАЯ - музыкальный педагог. У них трое детей: ИВАН, НИКИТА и МАРИЯ.

Екатерина Орловская с дочерью Марией гостили у меня на Кавказе. Недавно я с ними виделась в Москве.

***

Я рассказала все, что на сегодня знаю, о своих старших родственниках по маминой линии и об их потомках. Мне особенно помогли в этом письма моей тети Н.К. Бранкиной и моей тети Т.К. Козярской. Спасибо Вам, тетя Нонна и тетя Таня!

Обо всех моих покойных родственниках, которых я знала, я храню самые добрые воспоминания.

Больше, чем с остальными, я общалась с моими тетушками Марией Константиновной и Зинаидой Константиновной (которые жили в Ленинграде), а также с моей тетей Александрой Константиновной (к которой мы с мамой и моими младшими сестрами Светланой и Ольгой каждое лето ездили в дер. Рутелицы).

Помню, тетя Шура была ко мне строга, а тетя Зина баловала. (Например, мой первый фотоаппарат был подарком от тети Зины).

Мне всегда казалось в детстве (и, наверное, это было действительно так), что я - любимица у тети Зины... По отношению к ней (да и другим своим старшим родственникам) у меня до сих пор сохранилось чувство неоплаченного долга.

К сожалению, мы давно не виделись с тетей Нонной и тетей Таней, которых я люблю.

У моей тети Татьяны Константиновны Козярской мне не раз приходилось гостить, одной и (позднее) с дочерью Любой, - в Братске и в Киеве (последний раз я была в Киеве в 1992 г.).

Во времена моей молодости к нам в Ленинград часто приезжала моя тетя Нонна Константиновна Бранкина. В последний раз я видела ее в 1991г. (на похоронах мамы). Хотелось бы навестить тетю Нонну в Новгороде и тетю Таню в Киеве.

Мои старшие родственники, по маминой линии, всегда были очень дружны между собой, заботились друг о друге.

Как я уже говорила, первой приехала в Ленинград тетя Маруся, а вслед за ней - тетя Шура, тетя Зина, моя мама и тетя Таня. Причем младшие родственники (сначала братья, сестры, а потом их дети) всегда поначалу жили у старших (например, моя мама - у тети Зины).

От моей сестры Ольги Вахарловской я знаю, что у тети Шуры в дер. Рутелицы на приусадебном участке и по сей день растут кусты крыжовника, привезенные ей из Ломоносова дядей Колей; был там и мед из ульев, которые привез тете Шуре из Выборгского района дядя Сережа.

Уже на моей памяти, тетя Маруся и тетя Зина (проживавшие в Ленинграде) и другие родственники помогали моей маме, а она, чем могла, - им.

(Помню, уже в преклонном возрасте тетя Зина и тетя Маруся надумали съехаться вместе, обменяв свои две комнаты в разных местах на две комнаты вместе. Нашли вариант обмена, который казался им подходящим. Но я их от этого варианта отговорила, т.к. был высокий этаж без лифта. А больше они съезжаться не пытались).

Вообще, среди моих старших родственников (сестер и братьев Гудковых) постоянно поддерживалась атмосфера взаимной расположенности, отзывчивости, родственного тепла. В значительной мере это передалось и младшим поколениям.

Из моих двоюродных братьев и сестер, по маминой линии, я прежде довольно часто общалась с Виктором Михайловичем и Александром Михайловичем Степановыми (сыновьями моей тети Александры Константиновны), а также с Надеждой Сергеевной Гудковой (дочерью моего дяди Сергея Константиновича).

С Надеждой Гудковой мы в последний раз виделись на похоронах нашего дяди Николая Константиновича в 1977 г., и с тех пор следы ее потерялись (не только для меня, но и для других моих родственников, которых я знаю).

С моей двоюродной сестрой ТАТЬЯНОЙ ЮРЬЕВНОЙ КОЗЯРСКОЙ (дочерью моей тети Татьяны Константиновны) мы дружим и по сей день. Она несколько раз приезжала ко мне на Кавказ.

Татьяна - богато одаренная натура, в частности, у нее - талант живописца. Я берегу подаренные мне ею замечательные акварели, которые она писала в горах, в Кавказском заповеднике.

В последний раз Татьяна была у меня в гостях (на кордоне Гузерипль) в 1991 г., вместе со своим мужем АЛЕКСАНДРОМ ЛЕОНИДОВИЧЕМ РОГОВЦЕВЫМ. А в 1996 г. мою двоюродную сестру Таню постигло горе: Александр Роговцев, ее супруг, трагически погиб.

Как пишет моя тетя Т.К. Козярская, Таня-младшая (моя двоюродная сестра) - «сейчас много работает, задерживается допоздна, осваивает новые программы на компьютере».

Я очень хотела бы вновь увидеться с Таней!

***

Теперь расскажу подробнее о моей маме Ольге Константиновне Вахарловской (в девичестве - Гудковой).

Пятнадцати лет (в 1930 г.) мама уехала из родительского гнезда (с. Любыни, Новгородской обл.), сначала к старшему брату (моему дяде) Николаю Константиновичу - в с. Черное, Новгородской обл., а потом перебралась в Ленинград, к старшей сестре (моей тете) Зинаиде Константиновне.

В Ленинграде мама окончила вечернюю школу. Работала сначала на «Гознаке», а потом на табачной фабрике (на Васильевском острове). В ту пору она была заядлой физкультурницей, занималась легкой атлетикой. У нее был значок «Ворошиловского стрелка». Перед войной мама поступила в Ленинградский холодильный институт. (Кажется, ей не сразу это удалось, мешало «социальное происхождение»).

Окончить институт (не холодильный, а другой - автодорожный) маме довелось уже в эвакуации, в Омске.

Мама и тетя Зина успели выехать из Ленинграда до начала блокады. Институт «Союзпроектверфь», где тогда работала моя тетя Зинаида Константиновна, эвакуировался в Омск, и мама поехала вместе со старшей сестрой.

В Омске мама познакомилась со своим будущим мужем и моим отцом ГЛЕБОМ АНАТОЛЬЕВИЧЕМ ВАХАРЛОВСКИМ, тоже ленинградцем, сотрудником моей тети Зинаиды Константиновны по работе.

Глеб Анатольевич был тогда вдовцом (о своей первой жене ЗИНАИДЕ ПАВЛОВНЕ МАЙЛОВОЙ, безвременно скончавшейся в 1940 г., в возрасте 31 года, отец рассказывает в своих воспоминаниях).

Мои родители Глеб Анатольевич Вахарловский и Ольга Константиновна Гудкова вступили в брак в 1944 г. Моей маме тогда было 29, а моему отцу - 35 лет.

В Омске жили, кажется, вместе: отец, мама и моя тетя Зинаида Константиновна. Уже в 1944 г. к ним присоединилась моя бабушка (мать моего отца Глеба Анатольевича) АНТОНИНА ВЛАДИМИРОВНА ВАХАРЛОВСКАЯ (в девичестве - ВЕДРОВА), приехавшая из Ленинграда, где она пережила блокаду.

5 сентября 1944 г. родилась я, Зинаида Вахарловская.

Как рассказывала моя мама, в момент моего рождения отец был в командировке (кажется, на Севере). В конце 1944 г. он прислал нам вызов, и мы все вчетвером (мама со мной на руках, моя тетя Зинаида Константиновна и бабушка Антонина Владимировна) выехали в Ленинград.

Тетя Зина стала жить в комнате в коммунальной квартире на Петроградской стороне (где жила до войны вместе с моей мамой).

В Ленинграде отец с матерью, бабушка Антонина Владимировна и я первое время жили в бараке на Наличной ул. (поскольку довоенное жилье бабушки и отца было занято). В 1947 г. мой отец Глеб Анатольевич получил 2-х комнатную квартиру на ул. Строителей (в Автово). В этой квартире прошло мое детство.

Моя родительская семья росла.

12 февраля 1948 г. родилась моя сестра СВЕТЛАНА ВАХАРЛОВСКАЯ.

11 октября 1950 г. родилась моя сестра ОЛЬГА ВАХАРЛОВСКАЯ.

Нас три сестры: я - старшая, Светлана - средняя, Ольга - младшая.

***

Отец работал в своем институте («Союзпроектверфь»). Он проектировал судостроительные заводы по всей стране, часто ездил в командировки. В детский сад детей было не устроить. На руках у мамы были мы трое (я, Светлана и Ольга) и все домашнее хозяйство.

Работать по своей инженерной специальности в этой ситуации мама не могла. Тогда она стала зарабатывать шитьем и вязанием (для чего окончила соответствующие курсы).

Проработала за швейной машинкой, не разгибая спины, моя мама всю свою жизнь.

(Помню, в 1954 г., мама со всеми детьми - Оле не было еще четырех лет - уехала в отпуск, без заранее намеченного адреса, на Украину. Так она и туда взяла свою швейную машинку, и зарабатывала нам на фрукты).

Мама была очень большая искусница в шитье и вязанье. (Мне сегодня далеко до ее умения).

Жившая вместе с нами бабушка Антонина Владимировна Вахарловская подрабатывала частными уроками французского и немецкого. (Дочь профессора историко-филологического факультета Санкт-Петербургского университета ВЛАДИМИРА МАКСИМОВИЧА ВЕДРОВА, получившая прекрасное образование, она хорошо знала языки). Но основной заботой бабушки Антонины Владимировны было воспитание внучек. Бабушка занималась со мной и Светланой - чтением, письмом, языками, рисованием. (Ольга в ту пору была еще малюткой).

2 августа 1952 г., в возрасте 80 лет, бабушка Антонина Владимировна скончалась.

Мне тогда было восемь лет. но я очень хорошо помню свою бабушку Антонину Владимировну Вахарловскую, и считаю, что я очень многим ей обязана в жизни.

Школьные учителя не шли ни в какое сравнение с бабушкой Антониной Владимировной как с педагогом. И мои успехи в школе были весьма скромными. (В отличие от меня, моя сестра Светлана училась очень хорошо и как-то легко. Младшая, Ольга училась тоже лучше меня).

В школьные годы я увлекалась физкультурой, и даже заслужила 1-й разряд по лыжам. Но главное мое увлечение тогда - кружок кинодела в школе.

Кинокружок в нашей школе вела МАРИЯ ПЕТРОВНА ПУЗАНОВА Она жила в Автове, в том же доме, что и моя родительская семья. Наши семьи общались.

(Моя бабушка Антонина Владимировна давала уроки фран-цузского Володе, сыну Марии Петровны, который был старше меня на пять лет. Технически одаренный мальчик, Володя ремон-тировал и настраивал мамину швейную машинку. А мама на этой швейной машинке шила одежду не только для своих детей, но и для семьи Марии Петровны).

Кинокабинет был для меня и многих других детей самым привлекательным местом в школе. Мария Петровна отдавала этому делу всю душу. Занятия в кинокружке восполняли зияющие пробелы в нашем школьном образовании. В школьном кинокружке Марии Петровны Пузановой занимались и мои сестры Светлана и Ольга.

Мария Петровна Пузанова позднее стала работать на кафедре научной и учебной кинематографии в Ленинградском университете. Еще школьницей, мне довелось проходить практику на этой кафедре (в результате чего я получила разряд фотолаборанта и права киномеханика).

Мария Петровна Пузанова умерла 18 августа 1973 г., в возрасте 68 лет.

В детстве я очень любила бывать у моей тети Александры Константиновны в дер. Рутелицы. Летом туда выезжала мама со всеми детьми. Часто туда приезжали моя тетя Мария Константиновна и моя тетя Зинаида Константиновна. Наверное, там, в Рутелицах, я впервые полюбила природу, что осталось на всю жизнь.

Мой отец Глеб Анатольевич выделял меня, как старшую из дочерей. Он много занимался со мной математикой и историей. В дальнейшем, и в школе, и в институте, лучших преподавателей по математике у меня не было.

Мама была душой нашей семьи. высоко нравственный и разносторонне одаренный человек, она исподволь, очень ненавязчиво прививала нам, детям, то, чем в избытке была наделена сама: любовь к природе, культурные навыки, художественный вкус, уважение к людям, душевную отзывчивость, терпимость и такт, внутрисемейную солидарность, чувство собственного достоинства.

Когда появились внуки, эту свою заботу она переключила на них.

***

В 1962 г., окончив школу, я поступила в Ленинградский кораблестроительный институт. В отличие от школы, училась там хорошо и с удовольствием. Так было первые три курса.

В 1964 г. в стройотряде в Кокчетавской обл. я познакомилась со студентом того же института АНАТОЛИЕМ ДМИТРИЕВИЧЕМ ДУХАНИНЫМ. Он был родом из Комсомольска-на-Амуре, жил в общежитии.

В 1965 г. мы с Анатолием Дмитриевичем стали мужем и женой. Мне тогда было 20 лет, моему мужу - 26 (он родился 29.06.1938). (Помню, мой отец Глеб Анатольевич не одобрил этот мой жизненный шаг).

19 декабря 1965 г. у нас с мужем родилась дочь ЛЮБОВЬ ДУХАНИНА.

В родительской 2-х комнатной квартире в Автово стали жить всемером: отец, мама, две моих младших сестры, я с мужем и дочерью.

В 1966 г., при содействии своего отца, я получила комнату в коммунальной квартире на ул. Бассейной (в Московском районе). Там мы поселились втроем: я, муж и дочь. (Комната была хорошая, но в квартире, где мы жили, были вечно пьяные соседи).

Мама тогда подыскивала себе постоянную работу (у нее не хватало официального трудового стажа для пенсии). Но когда родилась внучка Люба, она оставила эти свои поиски.

Думаю, только благодаря маме, нам с супругом удалось благополучно закончить институт (в 1968 г.).

Особенностью обучения в институте в то время было совмещение учебы с работой. Весь первый курс я проработала судостроительным разметчиком на заводе им. Жданова.

На пятом курсе муж и я перевелись на вечернее отделение института. Я стала работать лаборантом в ЦНИИ им. Крылова, муж - на заводе «Алмаз». После окончания института и я стала работать в ЦКБ «Алмаз» (инженером-конструктором). В 1973 г. мы вместе с мужем Анатолием Дмитриевичем перешли на работу в ЦКБ «Волна».

Моя семейная жизнь с отцом моей дочери не ладилась. В 1973 г. брак с Анатолием Дмитриевичем Духаниным был расторгнут, по моей инициативе.

(Мой отец Глеб Анатольевич не одобрил это мое решение. Но я считаю, что поступила тогда правильно).

В замужестве я сменила фамилию Вахарловская на «Духанину». На эту фамилию у меня выписан и диплом об окончании института. После развода с Анатолием Духаниным, я вернула себе прежнюю фамилию - ВАХАРЛОВСКАЯ.

Мой бывший супруг Анатолий Дмитриевич Духанин уехал в Северодвинск. Проработав там несколько лет, он вернулся к себе на родину, в Комсомольск-на-Амуре. У него была нерегулярная переписка с моей дочерью Любой и с моим отцом Глебом Анатольевичем. До достижения Любой 18-летнего возраста (1983 г.) ее отец Анатолий Дмитриевич аккуратно выплачивал алименты.

В мае 1995 г., в возрасте 56 лет, Анатолий Дмитриевич Духанин скончался от лучевой болезни (которую он получил, работая на заводе, где строились атомные подводные лодки).

В Комсомольске-на-Амуре живет мать Анатолия Дмитриевича (бабушка моей дочери Любы) ЛЮБОВЬ ЕЛИСЕЕВНА ДУХАНИНА. Там же живут сестры Анатолия Дмитриевича - ЛИДИЯ ДМИТРИЕВНА и ВЕРА ДМИТРИЕВНА, и его брат ВАСИЛИЙ ДМИТРИЕВИЧ ДУХАНИН.

У них есть дети, приходящиеся моей дочери двоюродными братьями или сестрами. Но о них у меня нет сведений.

***

После развода с Анатолием Дмитриевичем Духаниным мы восемь лет жили с дочерью Любой вдвоем - там же, в комнате в коммунальной квартире, на ул. Бассейной. Я работала в ЦКБ «Волна» (позднее - «Малахит»). Мама очень помогала мне воспитывать дочь. Когда я уезжала в командировки (а они бывали и продолжительными), моя дочь Люба оставалась полностью на попечении моей мамы Ольги Константиновны.

Обычно летом моя мама с моей дочерью Любой уезжали в дер. Рутелицы, к моей тете Александре Константиновне. А когда у меня отпуск приходился на лето (обычно раз в два года), мы ездили с Любой вдвоем: в Братск (к моей тете Татьяне Константиновне), в Новосибирск (к родственникам первой жены моего отца Глеба Анатольевича), в Севастополь.

В ЦКБ «Малахит» я занималась проектированием подводных лодок (сначала в общепроектном отделе, а потом в корпусном отделе, где мне нравилось больше). Моим лучшим наставником там был очень талантливый и опытный инженер БОРИС СОЛОМОНОВИЧ ШКЛЯРЕВСКИЙ, муж ТАТЬЯНЫ НИКОЛАЕВНЫ ШКЛЯРЕВСКОЙ (в девичестве - ГОВОРОВОЙ), которую я помню с детства (мы жили в одном доме, в Автово).

(Впоследствии мы очень подружились с Борисом Соломонови-чем и всей его семьей. Дружба продолжалась и тогда, когда я уехала на Кавказ. Борис Соломонович с женой Татьяной и до-черьми НИНОЙ и ЕЛЕНОЙ неоднократно гостили у нас там).

Борис Соломонович Шкляревский скоропостижно скончался в 1996 г., не дожив до 60 лет.

***

Проработав инженером в судостроении около пятнадцати лет, став грамотным специалистом, я, неожиданно для своих родителей, рассталась с этой работой. Вот как это случилось.

После кончины Марии Петровны Пузановой (1973 г.) я продолжала дружить с ее семьей. Сын Марии Петровны ВЛАДИМИР ВЛАДИМИРОВИЧ АБРАШКЕВИЧ (род. 18.08.1939; я о нем вскользь упоминала выше) женился на моей школьной подруге ИРИНЕ МИХАЙЛОВНЕ ЯКОВЛЕВОЙ (род. 21.06.1943). Владимир Абрашкевич в то время работал инженером, в институте по разработке медицинских приборов, а Ирина Яковлева, после окончания Ленинградского института культуры, заведовала детским садом.

В 1980 г. Владимир и Ирина, путешествуя на мопедах по Кавказу, побывали на кордоне Пслух Кавказского биосферного заповедника. (Это высоко в горах, на южном склоне Главного Кавказского хребта). Там они познакомились с семьей Салтыковых.

ВИКТОР ГЕОРГИЕВИЧ САЛТЫКОВ (1947 г. рожд.), по образованию физик, позднее закончивший высшие экологические курсы, работал на этом кордоне лесником. С ним были его жена НАТАЛЬЯ ЕВГЕНЬЕВНА БУХАРОВА (1946 г. рожд.; в прошлом - культпросветработник и киноактриса) и их дочь ЮЛИЯ (1974 г. рожд.). До переезда на Кавказ они жили в Одессе.

А еще там работал лесником АНАТОЛИЙ КУЗЬМИЧ БАЗНИКИН, в прошлом - учитель литературы, из Ленинграда. (О нем подробнее - ниже). Вообще, это бы необыкновенный кордон, с необыч-ными лесниками.

Владимир Абрашкевич и Ирина Яковлева, подружившись с тогдашними обитателями кордона Пслух, посоветовали мне съездить туда. И я отправилась на Кавказ в зимний отпуск (1981 г.).

По возвращении из отпуска в Ленинград, я сразу уволилась из ЦКБ «Малахит» и уехала на кордон к «Кузьмичу» (как все там звали Анатолия Кузьмича Базникина).

В 1981 г. мы с Анатолием Кузьмичом Базникиным образовали семью. Мне тогда было 36, Анатолию Кузьмичу - 52 года (он родился 18.07.1928).

(Этот мой жизненный шаг тоже вызвал неодобрение моего отца Глеба Анатольевича. Что касается мамы, то она никогда не стесняла моей свободы).

Расскажу подробнее об Анатолии Кузьмиче Базникине.

Анатолий Кузьмич - родом с Кавказа (его родительская семья жила в Тбилиси). После окончания педагогического ин-ститута в Ленинграде (примерно в 1950 г.) он больше 25 лет учительствовал: в Кронштадте, в Тбилиси, в г. Сосновый Бор, Ломоносовского района, Ленинградской обл., в Ленинграде, где стал директором вечерней школы, наконец, в Берлине, где преподавал русский язык в немецкой школе. В Сосновом Бору он получил квартиру, которую потом поменял на Ленинград. Состоял в браке. После развода со своей первой женой кажется, ее звали - ТАМАРА) Анатолий Кузьмич один воспитывал дочь ИРИНУ (род. примерно в 1958 г.).

В 1965 г. Анатолий Кузьмич вступил во второй брак - с ДЖУЛЬЕТТОЙ СЕРГЕЕВНОЙ ГЕРАСКИНОЙ (1947 г. рожд.). Брак был неустойчивым. Примерно в 1971 г. у Джульетты Сергеевны родилась дочь Наталья. Анатолий Кузьмич не был отцом Натальи, однако он воспитывал ее, со дня рождения, как родную дочь.

Анатолий Кузьмич обменял свою квартиру в Ленинграде на квартиру в Сочи, куда переехал со своей женой Джульеттой Сергеевной и младшей дочерью Натальей. (Старшая - Ирина - примерно в 1975 г. вышла замуж за военного и уехала на Даль-ний Восток).

Анатолий Кузьмич хотел работать в Кавказском биосферном заповеднике и, не без труда, добился того, чтобы его приняли на работу лесником (в 1978 г.). Он работал на кордоне Лаура (южный склон Главного Кавказского хребта), где в 1979 г. перенес инфаркт. Однако продолжал работать лесником.

На кордон Пслух Анатолий Кузьмич Базникин переехал в 1980 г.

Анатолий Кузьмич Базникин разошелся со своей бывшей женой Джульеттой Сергеевной Гераскиной еще до нашей с ним встречи. Однако только в 1983 г. ему удалось оформить развод.

Тогда мы с Анатолием Кузьмичом смогли зарегистрировать брак. Это произошло в 1984 г. У меня это был второй брак, у Анатолия Кузьмича - третий.

Через полгода после моего переезда на кордон Пслух, зимой 1982-1983 г. туда переселились и Владимир Абрашкевич с Ириной Яковлевой. Владимир Абрашкевич устроился работать на кордоне лесником, как и Виктор Салтыков, и мой супруг Анатолий Кузьмич.

***

Когда я уехала на Кавказ, моей дочери Любе было шестнадцать лет. Люба заканчивала школу в Ленинграде, живя у деда с бабушкой, т.е. у моих родителей Ольги Константиновны и Глеба Анатольевича.

Мой отец с мамой в то время жили уже не в Автово, а переехали (еще в 1969 г.) в 3-х комнатную квартиру на ул. Громова (на Охте). С ними жила тогда также моя сестра Светлана. (Ольга к тому времени уже вышла замуж и жила отдельно от родителей, как и я). (О моих сестрах речь - впереди).

Мой отец Глеб Анатольевич постоянно помогал моей дочери (своей внучке) Любе в ее школьных занятиях (как когда-то он помогал мне).

После окончания школы (1983 г.) моя дочь Люба некоторое время работала в отделе оформления в институте у деда Глеба Анатольевича, что было (как я слышала от его сотрудников) ему приятно.

***

У моего супруга Анатолия Кузьмича Базникина на кордоне Пслух была однокомнатная ведомственная квартира. Мы с ним жили в этой квартире сначала вдвоем. Потом Анатолий Кузьмич перевез к себе из Тбилиси своего престарелого отца КУЗЬМУ ГРИГОРЬЕВИЧА БАЗНИКИНА (род. в начале 1900-х гг.).

Кузьма Григорьевич был тяжело болен и требовал постоянного ухода. Кузьма Григорьевич Базникин (отец Анатолия Кузьмича) скончался в 1983 г.

Мой муж Анатолий Кузьмич ходил в обходы по горам, был грозой браконьеров. Я - вела хозяйство. Держали домашнюю скотину: корову, свиней, птицу. Еще - собаки, кошки. (Одно время на кордоне жил даже медвежонок, оставшийся от застреленной браконьерами медведицы; потом его отдали в цирк).

Зимой добраться на кордон Пслух можно было только верхом на лошади или пешком - 20 км в гору, от Красной Поляны.

Пришлось и мне овладеть «искусством верховой езды». Правда, были и неудачи. В 1984 г. лошадь подо мной споткнулась, я упала, лошадь - на меня, и раздавила мне тазовую кость. Пришлось лежать два месяца. По счастью, окончилось благополучно. Однако и по сей день нога побаливает.

Жизнь на кордоне была трудной, но она была мне интересна.

Как явствует из уже сказанного, на кордоне Пслух почти все лесники (и их жены) были с высшим образованием, выходцами из города. Круто сменив свой образ жизни, они целиком посвятили себя делу защиты природы.

Мой супруг Анатолий Кузьмич Базникин, по выражению одного из наших гостей, был «горнистом экологического движения». Это было небезопасно. Однажды я обнаружила на чердаке дома подброшенную винтовку с глушителем рядом с давно пропавшим у Кузьмича охотничьим ножом, а в нашей квартире - подброшенный комплект патронов. То была провокация против А.К. Базникина...

О легендарном кордоне Пслух, с его командой лесников-интеллигентов, экологистов, в свое время писалось в «Литературной газете», в журнале «Знание-сила». В 1984 г. на нашем кордоне побывал знаменитый зоолог и писатель Дж. Даррэл, снимавший там фильм.

***

Вернусь к семейной хронике.

Каждую осень, начиная с 1981 г. на кордон Пслух приезжали моя мама Ольга Константиновна с моей сестрой Светланой. (Лето мама обычно проводила в дер. Рутелицы, вместе с внуками, сначала с моей дочерью Любой, а потом - с детьми моей сестры Ольги Сережей и Дашей). Приезжала на кордон Пслух и моя дочь Люба. Побывала там и моя сестра Ольга со своей семьей.

(Мама всегда с большим пониманием относилась к нашим об-щественным и личным проблемам. Она была, я бы сказала, хорошей тещей...).

Приезжали на кордон Пслух также родственники Абрашкевичей: отец Владимира Абрашкевича - ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ АБРАШКЕВИЧ (род. 7.06.1902, ум. 4.12.1994; в прошлом - главный конструктор СПКБ при заводе им. Жданова, проработавший в судостроительной промышленности почти полвека, к тому времени - пенсионер) и сын Владимира Абрашкевича (внук покойной Марии Петровны Пузановой) - студент Ленинградского университе-та АНДРЕЙ ВЛАДИМИРОВИЧ АБРАШКЕВИЧ (род. 1.02. 1963).

Приезжал на Пслух и товарищ Андрея Абрашкевича по университу АЛЕКСАНДР БОРИСОВИЧ МАРТЫНЕНКО (род. 15.04.1963), еще до этого познакомившийся с моей дочерью Любой.

В 1985 г. моя дочь Любовь Вахарловская (при получении паспорта она, по пожеланию деда Глеба Анатольевича, сменила фамилию «Духанина» - на «Вахарловская») вышла замуж за Александра Мартыненко. Моей дочери Любе было тогда 20 лет, ее супругу Александру Борисовичу - 22.

Родители моего зятя Александра Мартыненко - БОРИС КОНСТАНТИНОВИЧ МАРТЫНЕНКО (род. 19.06.1938) и ИРИНА АЛЕКСАНДРОВНА МАРТЫНЕНКО (род. 8.09.1938) - живут в Петергофе. Оба - по специальности - математики, кандидаты наук, доценты, работают на математико-механическом факультете Санкт-Петербургского университета. У них есть еще один сын - ДМИТРИЙ БОРИСОВИЧ МАРТЫНЕНКО (род. 28.07.1974). Сейчас он - аспирант матмеха СПбГУ.

Молодожены (моя дочь Люба и ее муж Александр) поселились вдвоем в той комнате в коммунальной квартире на Бассейной ул., где прежде жили мы с дочерью. Люба стала работать в вычислительном центре Ленинградского университета (лаборантом).

Мой зять Александр Борисович Мартыненко окончил физический факультет ЛГУ в 1987 г. После этого он стал работать инженером. Сейчас он работает в малом предприятии, где разрабатывается новейшая вычислительная техника. Руководит одним из подразделений этого предприятия.

5 января 1991 г. у Любови и Александра Мартыненко родилась дочь (моя внучка) МАРИЯ.

В том же году, с малышкой на руках, Люба сумела получить университетский диплом (она работала и одновременно училась на вечернем отделении матмеха ЛГУ). Думаю, ей очень помог в этом ее муж Александр.

12 октября 1992 г. семья Александра и Любови Мартыненко выросла - родился сын (мой внук) ВАСИЛИЙ.

После окончания университета моя дочь Люба не работала, занималась домашним хозяйством и воспитанием детей. Недавно она устроилась на работу в школе, преподавать математику.

В 1997 г. Любовь и Александр Мартыненко обменяли комнату на Бассейной ул. и квартиру бабушки ВАЛЕНТИНЫ ФЕДОРОВНЫ ПОЛКОВНИКОВОЙ (которая уехала жить к дочери - Ирине Александровне Мартыненко - в Петергоф) - на 3-х комнатную квартиру на ул. Корнеева (в Кировском районе). Сейчас они живут там вчетвером: моя дочь Люба, ее муж Александр и их дети (мои внуки) Мария и Василий.

Их новая квартира потребовала значительного ремонта.

Мой зять Александр занимается этим сам, при участии Любы.

Летом моя дочь Люба со своей семьей обычно проводит на даче родителей своего мужа Александра Мартыненко (расположенной в районе ст. «69 км» за Зеленогорском).

Моя дочь Любовь Анатольевна Мартыненко выросла хорошим человеком.

У моей дочери Любы - прекрасный муж, хорошая семья. Мне очень приятно с ними общаться, и они ко мне очень внимательны.

Но, конечно, мне в качестве бабушки - далеко до той роли, которую играла моя мама по отношению к своим внукам.

***

Продолжу рассказ о себе.

В 1985 г. мой муж Анатолий Кузьмич Базникин получил должность помощника лесничего в Северном лесничестве Кавказского заповедника, и мы переехали на кордон Гузерипль, расположенный по другую сторону Главного Кавказского хребта на территории Республики Адыгея (в 100 км. от Майкопа). Мы поселились там в отдельном ведомственном доме.

Вслед за Анатолием Кузьмичом на кордон Гузерипль переехала и семья Салтыковых. (Позднее, уже в 90-х гг. они переехали из Гузерипля в дер. Жарки, Ивановской обл., где Виктор Салтыков поначалу служил дьяконом, а теперь стал священником).

Семья Абрашкевичей тогда оставалась на Пслухе.

Жизнь на кордоне Гузерипль была не легкой, но иначе, чем на Пслухе. Команды лесников-экологистов здесь не было. Анатолию Кузьмичу пришлось начинать с «отлова» собственных подчиненных, лесников-браконьеров. Те, в свою очередь, пытались ему всячески отомстить.

Постепенно, зачастую при противодействии начальства, Анатолию Кузьмичу Базникину удалось набрать молодых лесников, которые разделяли его экологические убеждения.

Еще когда мы жили на Пслухе, возникла проблема с моей пропиской. До регистрации нашего брака с Анатолием Кузьмичом Базникиным (в 1984 г.) я формально не могла там прописаться. Приезжала милиция, штрафовали. Чтобы прописаться, надо было (в ту пору) сначала съездить в Ленинград, за штампом о выписке. Только в 1987 г. состоялась моя выписка из Ленингада и прописка в Гузерипле.

Скотину, как на Пслухе, мы с мужем уже не держали. Но был огород. Анатолий Кузьмич иногда брал меня с собой в дальние обходы, в горы. (Между прочим, пригодились мои знания и умения, полученные еще в детстве, в кинокружке Марии Петровны Пузановой: я много фотографировала, вела фотолетопись кордона; эти фотографии хранятся сейчас у меня дома).

Мой супруг Анатолий Кузьмич помог мне найти работу. Около года я заведовала местным музеем природы на кордоне Гузерипль. Потом стала работать в заповеднике фенонаблюдателем (регистрация сезонных изменений в природе). Надо было еженедельно, в любую погоду, подниматься от лесных подножий гор в альпику, чтобы снимать показания метеоприборов и вести фенонаблюдения.

Я вообще с детства люблю природу. Эта работа мне очень нравилась.

Изредка мне удавалось бывать в Ленинграде. В свою оче-редь, родственники и друзья приезжали к нам на кордон каждое лето, а бывало - и зимой.

Как правило, в Гузерипль летом приезжала моя дочь Люба (сначала с друзьями, потом с мужем Александром и детьми, моими внуками), а осенью - моя мама с сестрой Светланой. Приезжали дети моей младшей сестры Ольги - Сережа и Даша, другие родственники.

Наш дом на кордоне почти всегда был полон гостей (из Ленинграда, Москвы, Краснодара, Киева, Харькова, Новосибирска, других городов).

Моему супругу Анатолию Кузьмичу Базникину приходилось (еще на Пслухе, а здесь - особенно) много конфликтовать с главными в заповеднике браконьерами - директором заповедника и другим начальством. В 1988 г. они уволили его, в связи с достижением пенсионного возраста, и воспрепятствовали даже тому, чтобы он продолжал заниматься охраной природы на общественных началах. Анатолий Кузьмич глубоко переживал эту «отставку».

В 1990 г. мой супруг Анатолий Кузьмич тяжело заболел. В Майкопской больнице не смогли поставить правильный диагноз. После выписки из больницы, уже в Гузерипле, ему стало совсем плохо. На вертолете его доставили в Краснодар.

Там 12 июня 1990 г., в возрасте 61 года, Анатолий Кузьмич Базникин скончался. (Оказалось - позднее последствие инфаркта, перенесенного им на кордоне Лаура в 1979 г.).

Анатолий Кузьмич Базникин похоронен на кладбище в пос. Гузерипль Республики Адыгея (на берегу реки Белой).

Анатолий Кузьмич Базникин был самоотверженным и неукротимым защитником природы.

Вокруг Анатолия Кузьмича группировалась молодежь, любители и самодеятельные защитники природы. На кордон к «Кузьмичу» приезжали студенческие экологические отряды. Анатолий Кузьмич Базникин был одним из учредителей Социально-экологи-ческого Союза России (само учредительное собрание Социально-экологического союза в августе 1987 г. происходило на кордоне Гузерипль Кавказского биосферного заповедника).

В газетах «Труд», «Комсомолец Кубани», «Адыгейская правда» печатались статьи о Кузьмиче и его собственные публикации по проблемам охраны природы. На Краснодарской студии документальных фильмов снят фильм «Дальше - зона покоя...» (кинорежиссер В. Тимощенко), который посвящен А.К. Базникину.

Соратники Анатолия Кузьмича Базникина сегодня продолжают борьбу за спасение природы Адыгеи.

Как я уже говорила, у Анатолия Кузьмича Базникина есть дочь от первого брака - ИРИНА АНАТОЛЬЕВНА. Она по профессии - юрист. Живет в Хабаровске. (Ее фамилия в первом замужестве была ЕЛЧИНА). У нее - двое сыновей (внуки Анатолия Кузьми-ча): СЕРГЕЙ и АЛЕКСАНДР. (Старший - Сергей - гостил у нас на Пслухе и в Гузерипле). После развода дочь Анатолия Кузьмича Базникина Ирина Анатольевна вышла замуж вторично.

Дочь Джульетты Сергеевны Гераскиной (бывшей супруги Анатолия Кузьмича) Наталью, проживавшую в Сочи, я после кончины Анатолия Кузьмича не видела.

***

После смерти Анатолия Кузьмича (1990 г.) я осталась жить на кордоне Гузерипль одна. Продолжала работать в заповеднике.

Друзья и сподвижники Кузьмича всячески помогали мне.

Я стараюсь в этих записках не слишком выходить за рамки семейной хроники. Поэтому ограничусь здесь только упоминанием некоторых из друзей, которым я многим обязана в жизни (особенно после кончины Анатолия Кузьмича Базникина). В частности, назову: ИГОРЯ и НАДЕЖДУ СЕРГЕЕВЫХ, ВЛАДИМИРА и ЛЮДМИЛУ КАРАТАЕВЫХ, ВАЛЕРИЯ и ОЛЬГУ ТИМОЩЕНКО, АНДРЕЯ РУДОМАХУ, ТАТЬЯНУ КРОЛИКОВУ, братьев АЛЕКСЕЯ и ДМИТРИЯ ВОЛКОВЫХ, СВЯТОСЛАВА ОСЕЦКОГО, АНДРЕЯ СКИРТУ...

Всем им, и еще многим другим - моя глубокая благодарность!

***

Прошел год. В июне 1991 г. я получила известие о кончине моей мамы Ольги Константиновны. Она умерла 23 июня 1991 г., на даче в дер. Рутелицы, Ленинградской области, на руках у моей сестры Ольги. Я тогда была на Кавказе. Успела только к похоронам.

Мама умерла в возрасте 76 лет. Вскрытие показало, что в прошлом у мамы было два инфаркта, которые она перенесла на ногах. В заботах о муже, детях, внуках, мама всегда забывала о себе...

Моя мать Ольга Константиновна Вахарловская обладала особым талантом - талантом человечности. она была самоотверженным человеком, подчинившим все свои способности и отдавшей все силы главному делу своей жизни - строительству и поддержанию семейного очага.

Я и мои сестры, а также, думаю, внуки - навсегда сохранят о ней светлую, благодарную память.

Моя мать Ольга Константиновна Вахарловская похоронена на Серафимовском кладбище, рядом с бабушкой (матерью моего отца) Антониной Владимировной Вахарловской.

...Перечитав эти записки, я нахожу, что о своей маме я рассказала меньше, чем хотелось бы, чем знаю и помню. Ее биография как будто небогата событиями, ее преимущественная трудовая деятельность как бы рутинна - «домохозяйка».

Можно было бы попытаться обогатить мой рассказ о маме житейскими случаями, подробностями... Написать не хронику, а именно ВОСПОМИНАНИЯ - «о маме», «о моем детстве и юности» и т.п. Но это было бы тогда уже не просто приложение к воспоминаниям моего отца Глеба Анатольевича, а нечто совсем другое (требующее литературных способностей, которых я в себе решительно не усматриваю).

Так что, да простит мне моя Мама - рассказала о ней как сумела...

***

Теперь расскажу подробнее о моих младших сестрах Светлане и Ольге Вахарловских и о моем старшем брате Викторе Вахарловском.



Моя сестра Светлана Глебовна Вахарловская родилась 12 февраля 1948 г., в Ленинграде.

Я уже говорила, что Светлана очень хорошо училась в школе. Занималась в кинокружке Марии Петровны Пузановой, имела 2-й разряд по лыжам. С детства Светлана проявила большие способности к рисованию. Она окончила Мухинское художественно-промышленное училище (факультет промышленного искусства) в 1974 г. После этого Светлана восемнадцать лет работала на Ленинградском оптико-механическом объединении, художником-оформителем. Рисовала и для души... Кроме того ей нравилось вести всевозможные изо-кружки с детьми.

В 1992 г. Светлана попала под сокращение штатов на оптико-механическом объединении.

Моя сестра Светлана всегда жила с нашими родителями (в Автово, потом на Охте). Как я считаю, она всегда была первой помощницей и опорой для нашей мамы Ольги Константиновны.

В 1996 г. Светлана Глебовна Вахарловская получила инвалидность по болезни.

Сейчас моя сестра Светлана целиком и полностью посвятила себя уходу за нашим отцом Глебом Анатольевичем, которому недавно исполнилось 89 лет. Светлана является также секретарем отца. Последнее время он не может сам читать и писать (катаракта глаз). Светлана читает ему вслух. Отец диктует ей свои труды по истории российского флота. Под руководством отца она выполняет иллюстрации к этим трудам.

Под диктовку Глеба Анатольевича, каллиграфическим почерком Светланы, записаны и воспоминания нашего отца - «Семейный альбом Вахарловских» (к которым я пишу настоящее приложение).

Моя младшая сестра Светлана Глебовна Вахарловская - очень отзывчивый и добрый человек. А ее рисунки - украшение моего дома и домов моих друзей.

Моя сестра Ольга Глебовна Вахарловская родилась 11 октября 1950 г, в Ленинграде.

В школе Ольга училась хорошо, и тоже занималась в кинокружке Марии Петровны Пузановой. Ольга, как и я, училась в Ленинградском кораблестроительном институте. В пору учебы Ольга очень увлекалась парусным спортом.

В 1971 г. Ольга перешла на вечернее отделение института и поступила на Пролетарский завод. Закончила институт в 1974 г. На Пролетарском заводе Ольга Глебовна Вахарловская работает инженером-конструктором уже 23 года.

Ольга жила с родителями в Автово, потом на Охте. А в 1978 г. она вышла замуж и переехала к мужу. Ее супруг - ВЛАДИМИР КОНСТАНТИНОВИЧ БУТОРЛИН (род. 6.04.1937), инженер-конструктор, работает в том же конструкторском бюро, что и моя сестра Ольга. Владимиру Константиновичу присвоено звание «Заслуженный пролетарец». (Это звание на заводе имеют всего несколько человек).

27 октября 1979 г. у моей сестры Ольги и ее мужа Владимира родился сын СЕРГЕЙ.

26 июля 1984 г. у них родилась дочь ДАРЬЯ.

С согласия отца (Владимира Константиновича Буторлина),

Сергей и Дарья носят фамилию своей матери - ВАХАРЛОВСКИЕ.

Сейчас мой племянник Сережа Вахарловский учится на первом курсе Санкт-Петербургского оптико-механического института, а моя племянница Даша Вахарловская учится в 8-м классе средней школы.

Семья Буторлиных-Вахарловских живет впятером в 2-х комнатной квартире, на Будапештской ул. (в Купчино): Ольга Глебовна и ее супруг Владимир Константинович, с детьми, а также бабушка (мать Владимира Константиновича) ЕКАТЕРИНА СЕМЕНОВНА КНЯЗЕВА (род. 26.06.1916).

У моей сестры Ольги - прекрасная семья. Я очень дружу с моей младшей сестрой Ольгой Глебовной Вахарловской, со всей ее семьей.

Со своим братом Виктором Глебовичем Вахарловским я впервые познакомилась уже в зрелом возрасте. В детстве мама говорила мне, что у моего отца Глеба Анатольевича есть еще ребенок, старше меня. Но я его никогда не видела.

Мой брат ВИКТОР ГЛЕБОВИЧ ВАХАРЛОВСКИЙ родился 15 июня 1940 г. Его родители: мой отец ГЛЕБ АНАТОЛЬЕВИЧ ВАХАРЛОВСКИЙ и ЕЛЕНА МОИСЕЕВНА КОЛЧИНСКАЯ (род. 11.07.1909, ум.3.09. 1994). Елена Моисеевна была по специальности библиотекарем. Она воспитывала сына одна.

Мой брат Виктор Глебович подробно рассказывает о своей матери и о своих старших родственниках, по материнской ли-нии, в своих воспоминаниях [Вахарловский В. Три поколения Колчинских (документы, воспоминания, размышления...) / Уроки гнева и любви. Сборник воспоминаний о годах репрессий (1918 год - 90-е годы). Вып. 7, СПб, 1994].

Дед моего брата Виктора, по материнской линии, МОИСЕЙ БЕНЦИОНОВИЧ КОЛЧИНСКИЙ (род. в 1878 г., ум. в 1937 г. или позже) и дядя моего брата Виктора, по материнской линии, ВИКТОР МОИСЕЕВИЧ КОЛЧИНСКИЙ (род. в 1905 г., ум. в 1939 г. или позже) были репрессированы. Нелегкой была и судьба самой Елены Моисеевны (матери моего брата Виктора).

Как написал мой брат Виктор в своих воспоминаниях, «война разбросала в разные стороны» его мать Елену Моисеевну и его (нашего) отца Глеба Анатольевича.

(Хоть формальной регистрации брака и не было, наш отец, Глеб Анатольевич аккуратно платил алименты на воспитание своего сына Виктора).

Виктор Глебович Вахарловский окончил Ленинградский педиатрический медицинский институт в 1966 г. По специальности он - детский врач, кандидат медицинских наук, автор многих научных трудов по детской невропатологии и медицинской генетике. Он работает в Институте акушерства и гинекологии им. Отта. Его нередко приглашают в другие города и за границу для врачебных консультаций.

У моего брата Виктора Глебовича есть дочь МАРИЯ (род. 10.05.1979), от брака с ИННОЙ ЕВГЕНЬЕВНОЙ КОРЕНЯКО (род. в 1943 г.). Моя племянница Мария Вахарловская сейчас - студентка Санкт-Петербургского педиатрического института.

Виктор Глебович и Инна Евгеньевна (мать его дочери) ныне живут раздельно. Мария Вахарловская проживает с матерью. Од-нако мой брат Виктор Глебович очень заботится о своей дочери Маше. (Я бы даже сказала - он балует ее).

Ныне мой брат Виктор Глебович Вахарловский образовал новую семью - с ИЗОЛЬДОЙ ДАНИЛОВНОЙ КАЦ (род. 26.08.1941). Она заведует медицинской библиотекой в психиатрической больнице им. Скворцова-Степанова. Виктор Глебович и Изольда Даниловна живут вдвоем в 2-х комнатной квартире на Гражданском пр. (квартира моего брата Виктора). Впрочем, есть своя квартира и у Изольды Даниловны.

Как я уже говорила, мы с моим старшим братом Виктором до зрелого возраста друг друга не знали. Наше знакомство состоялось в феврале 1987 г. (когда я приезжала в Ленинград с Кавказа). В этом году в моей родительской семье произошло важное событие: мой брат Виктор Вахарловский, по инициативе нашего отца Глеба Анатольевича Вахарловского и с одобрения его матери Елены Моисеевны Колчинской (с которой до тех пор я также не была знакома), фактически влился в семью Вахарловских.

Мы с моим старшим братом Виктором очень подружились, особенно после того, как он со своей дочерью Марией приезжал в Гузерипль, в отпуск (в том же 1987 г.).

В 1995 г. я тяжело болела. МОЙ БРАТ ВИКТОР ТОГДА ПО СУЩЕСТВУ СПАС МНЕ ЖИЗНЬ.

Мои младшие сестры Светлана Глебовна Вахарловская и Ольга Глебовна Вахарловская и мой старший брат Виктор Глебович Вахарловский - прекрасные люди. они все мне очень дороги. со всеми я очень дружна.

***

В заключение - о своей жизни в последние годы.

Еще в 1984 г., когда мы с моим покойным мужем Анатолием Кузьмичом Базникиным и супруги Абрашкевичи (Владимир и Ирина) жили на кордоне Пслух, к нам в гости приезжал АНДРЕЙ НИКОЛАЕВИЧ АЛЕКСЕЕВ (род. 22.07.1934). Он - двоюродный брат Владимира Владимировича Абрашкевича и племянник Марии Петровны Пузановой, о которых я писала выше. Наше первое знакомство состоялось еще во времена моей молодости (мы оба были на свадьбе Ирины Яковлевой и Владимира Абрашкевича в 1962 г.)

Андрей Николаевич по своей основной специальности - социолог. А в ту пору он работал слесарем, на заводе «Ленполиграфмаш». (О его «эксперименте социолога-рабочего» много писали средства массовой информации - «Литературная газета», «Огонек» и др. - в конце 80-х гг.; сам он рассказывает об этом в своей книге «Драматическая социология», вышедшей в 1997 г.).

После встречи на кордоне Пслух (в 1984 г.) Андрей Николаевич Алексеев и мой супруг Анатолий Кузьмич Базникин очень подружились. (В своей книге «Драматическая социология» А.Н. Алексеев называет А.К. Базникина своим «побратимом»).

Через год после кончины Анатолия Кузьмича Базникина, приехав в Ленинград летом 1991 г., я навестила Андрея Николаевича. Взяв очередной отпуск, он вместе со мной на два месяца уехал в Гузерипль.

Вскоре после этого мы с Андреем Николаевичем Алексеевым образовали семью. Мне тогда было 47 лет, Андрею Николаевичу - 57.

***

Расскажу о моем муже Андрее Николаевиче Алексееве словами его собственной автобиографии из книги «Драматическая социология (Эксперимент социолога-рабочего)» (М., Институт социологии РАН, 1997):

«Родился в 1934 году, в г. Ленинграде. Окончил в 1956 году Ленинградский университет (филологический факультет), работал журналистом (гг. Куйбышев, Ленинград). В 1961 г. сменил социальное положение, стал рабочим (вальцовщик, электролизник). В 1964 году вернулся к журналистской профессии (г. Ленинград). Год спустя ушел в аспирантуру. Начиная с 1968 года работал в научных учреждениях Академии наук (гг. Новосибирск, Ленинград), социологом. Кандидат философских наук (1970). Специализировался в области социологии СМИ [средств массовой информации. - З.В.], социологии культуры, социологии личности, социологического изучения образа жизни, методологии и методики социологических исследований. В 1980-1988 гг. предпринял экспериментальное исследование производственной жизни «изнутри», для чего поступил в качестве рабочего (наладчик, слесарь) на одно из ленинградских промышленных предприятий. После чего вернулся к штатной работе в научных учреждениях. Ныне - ведущий научный сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института социологии РАН».

Мне довелось знать мать Андрея Николаевича, старшую сестру Марии Петровны Пузановой, ВАРВАРУ ПЕТРОВНУ ПУЗАНОВУ (род. 17.12.1899, ум. 16.05.1963). Варвара Петровна была инженером-технологом, кандидатом технических наук. Отец Андрея Николаевича - НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ АЛЕКСЕЕВ (род. 17.05.1904, ум. 17.12.1974) также был инженером-технологом (долгое время он работал главным технологом завода «Звезда»). С ним мне встречаться не приходилось.

Андрей Николаевич был единственным ребенком у своих родителей.

Андрей Николаевич Алексеев был женат на ЕЛЕНЕ ИВАНОВНЕ АЛЕКСЕЕВОЙ (в девичестве - ЛАРИОНОВОЙ; род. 31.08.1933). Андрей Николаевич и Елена Ивановна поженились на последних курсах университета, где оба учились на филологическом факультете (в середине 1950-х гг.). 21 сентября 1960 г. у них родилась дочь ОЛЬГА. (О ней речь - впереди).

После окончания университета Елена Ивановна Алексеева работала журналистом, потом социологом (в тех же научных институтах, что и Андрей Николаевич). Сейчас она является научным сотрудником Санкт-Петербургского филиала Института социологии РАН. Недавно исполнилось 30 лет ее работы в системе учреждений Академии наук.

Брак Андрея Николаевича и Елены Ивановны распался в конце 1960-х гг.

В 1970 г. Андрей Николаевич Алексеев женился вторично, на НЕЛЛИ АЛЕКСЕЕВНЕ КРЮКОВОЙ (род. 13.02.1932). Это был второй брак и у Нелли Алексеевны. (От первого брака у нее есть сын - АЛЕКСЕЙ БОРИСОВИЧ КРЮКОВ; род. в сер. 1950-х гг.). Нелли Алексеевна окончила медицинский институт в Ленинграде, много лет заведовала биохимической лабораторией в Ленинградском институте уха, горла и носа, доктор медицинских наук, сейчас - на пенсии.

Общих детей у Андрея Николаевича и Нелли Алексеевны не было. Их семья распалась в конце 1980-х - начале 1990-х гг.).

В начале 1990-х гг. Андрей Николаевич и Нелли Алексеевна жили по существу раздельно, хоть и в одной 3-х комнатной квартире, на Наличной ул. (Васильевский остров). Там жила также мать Нелли Алексеевны Крюковой - ЛУКЕРЬЯ МАТВЕЕВНА МОВЧАН (род. 12.12.1907; недавно ей исполнилось 90 лет).

Когда мы с Андреем Николаевичем Алексеевым образовали семью (в начале 1990-х гг.), у нас с ним несколько лет не было общего жилья.

Обычно я приезжала к Андрею Николаевичу в Санкт-Петербург на всю зиму. Мы жили то у друзей, то в комнате моей дочери Любы (на Бассейной ул.), когда семья Мартыненко уезжала на дачу, то в квартире на Охте (у моего отца Глеба Анатольевича и моей сестры Светланы), то у Андрея Николаевича - в квартире на Наличной ул. Кроме того, каждый год мы проводили вместе с Андреем Николаевичем полтора-два месяца в Гузерипле, куда он мог приехать только на время отпуска. (Обычно он делил свой отпуск на две части и приезжал дважды в год).

В 1995 г., после оформления развода с Нелли Алексеевной Крюковой, Андрею Николаевичу удалось найти вариант жилищного размена, в итоге которого его бывшая супруга и ее мать получили 2-х комнатную квартиру в только что отстроенном доме (в районе оз. Долгого), а он - комнату в коммунальной квартире на 8-й линии Васильевского острова.

С июня 1995 г. мы с Андреем Николаевичем поселились там вдвоем. (Комната - хорошая, хоть и темновата. В квартире - всего одна соседская семья. Правда, в коммунальной квартире проблемы всегда найдутся).

В июне 1996 г. Андрей Николаевич Алексеев и я зарегистрировали брак. Это у меня - третий брак, у него - тоже.

Работу в заповеднике мне пришлось оставить еще в 1994 г. С тех пор на постоянную работу я не поступала. Занимаюсь домашним хозяйством. Чем могу, стараюсь помогать дочери Любе и отцу Глебу Анатольевичу с сестрой Светланой. Иногда подрабатываю. Помогаю мужу Андрею Николаевичу на его работе (в частности, в общественном архиве - «Россия на изломе», организатором которого он является).

Сейчас я состою на трудовом договоре в Санкт-Петербургском филиале Института социологии РАН, по гранту, полученному Андреем Николаевичем Алексеевым от Российского гуманитарного научного фонда.

Еще в 1991 г. мы с Андреем Николаевичем привели в порядок личный и деловой архив Анатолия Кузьмича Базникина и перевезли его в Санкт-Петербург.

Мы с моим мужем Андреем Николаевичем продолжаем каждый год ездить на кордон Гузерипль, обычно - летом. (Дважды в год, как прежде, - не удается).

Дом, где я прежде жила с Анатолием Кузьмичом Базникиным, пришлось в 1995 г. освободить. Руководство заповедника предложило мне на кордоне Гузерипль другую, меньшую квартиру, тоже ведомственную. Так что в 1995 г. у нас с супругом было по существу два переезда (в Санкт-Петербурге и на кордоне).

Пока я формально зарегистрирована по месту жительства в положенной мне, как вдове лесника (отработавшего в заповеднике свыше 10 лет), ведомственной квартире на кордоне Гузерипль, мы с Андреем Николаевичем можем туда ездить.

Начиная с 1992 г. на кордон Гузерипль стали приезжать из разных городов также друзья Андрея Николаевича: МЭРИ МАКОЛИ, ВИЛЕН ОЧАКОВСКИЙ, РЭМ БАРАНЦЕВ, РОМАН ЛЕНЧОВСКИЙ... Теперь это друзья нашей семьи.

А Андрей Николаевич Алексеев подружился с моими друзьями, живущими на Кавказе (они же - друзья покойного Анатолия Кузьмича Базникина), о которых я говорила выше.

Дочь моего мужа Андрея Николаевича ОЛЬГА АНДРЕЕВНА НОВИКОВСКАЯ (в девичестве - АЛЕКСЕЕВА) после окончания школы работала и училась на вечернем отделении биологического факультета Ленинградского университета. Она окончила университет в 1985 г.

Ольга Андреевна была замужем за АЛЕКСАНДРОМ ЮРЬЕВИЧЕМ НОВИКОВСКИМ (род. в 1956 г.). Ныне их брак расторгнут.

30 мая 1983 г. у Ольги и Александра Новиковских родился сын ИВАН.

11 августа 1986 г. у них родился сын Егор.

Это - внуки моего мужа Андрея Николаевича Алексеева.

Ольга Андреевна Новиковская воспитывает их одна. Ей всячески помогает ее мама Елена Ивановна Алексеева.

Дочь моего мужа Ольга Андреевна и ее дети Иван и Егор живут сейчас втроем в 2-х комнатной квартире на пр. Ветеранов (в Дачном).

Пока дети подрастали, Ольга Андреевна не работала. Сейчас она овладела новой специальностью и работает в детском саду логопедом.

Я подружилась с дочерью моего мужа. В 1992 г. Ольга Новиковская со своими детьми Иваном и Егором и ее мама (Елена Ивановна Алексеева) - гостили у нас на кордоне Гузерипль.

(Кстати, в 1993 г. гостила там и бывшая супруга моего мужа - Нелли Алексеевна Крюкова).

А мой муж Андрей Николаевич подружился с моими родственниками: отцом Глебом Анатольевичем, сестрами Светланой и Ольгой, братом Виктором, моей дочерью Любой, и их семьями.

В июне этого года, по предложению Андрея Николаевича, моя дочь Любовь Мартыненко формально зарегистрировалась по месту жительства (раньше это называлось «пропиской») - в комнате моего мужа (своего «отчима») Андрея Николаевича Алексеева, на 8-й линии, в качестве «члена его семьи».

(Разумеется, фактически Люба продолжает жить в своей квартире на ул. Корнеева, а в комнате в коммунальной квартире на 8-й линии живем мы с Андреем Николаевичем).

Традиция тесного семейного общения продолжается и в наших младших поколениях.

Так, дети моей сестры Ольги (мои племянники) Сережа и Даша общаются с моей дочерью Любой и ее детьми Машей и Василием (своими племянниками). Дружат семьи младших Мартыненко (семья моей дочери Любы) и младших Абрашкевичей (семья Андрея Абрашкевича, внука Марии Петровны Пузановой и племянника моего мужа Андрея Николаевича).

(Интересно отметить, что Катя, жена Андрея, была школьной подругой моей дочери Любы. А муж моей дочери Любы Александр, как я уже говорила, был университетским товарищем Андрея).

У АНДРЕЯ ВЛАДИМИРОВИЧА АБРАШКЕВИЧА и его жены ЕКАТЕРИНЫ ЕВГЕНЬЕВНЫ АБРАШКЕВИЧ (в девичестве - МАЗЕПОВОЙ; род. 12.07. 1966) - две дочери (внучки Владимира Абрашкевича и Ирины Яковлевой): ЕВГЕНИЯ (род. 16.08.1989) и ИРИНА (род. 12.07.1991). Андрей и Екатерина Абрашкевичи имеют 2-х комнатную квартира в Автово.

(Это - родительская квартира, где прежде жила бабушка Андрея Абрашкевича Мария Петровна Пузанова, где вырос отец Андрея Владимир Владимирович, и где мне столько раз приходилось бывать, в детстве и позже, пока Владимир Абрашкевич и Ирина Яковлева сами не переехали на кордон Пслух).

Правда, большую часть времени семья младших Абрашкевичей (Андрей и Екатерина, вместе со своими детьми) сейчас проводят не в Санкт-Петербурге, а на Кавказе (Сочи, Краснодар). Дело в том, что там сейчас постоянно живут и работают родители Андрея Абрашкевича - Владимир Владимирович и Ирина Михайловна.

У Абрашкевичей там свое «семейное» дело - фирма (ТОО) «Экокордон», занимающаяся освоением и внедрением современных технических средств связи.

Изредка Абрашкевичи-старшие появляются в Санкт-Петербурге. Как раз в эти дни, когда я пишу эти строки, Владимир Абрашкевич и Ирина Яковлева приехали на несколько дней.

8 января 1998 г. мы встретились с Владимиром и Ириной все в той же квартире в Автово. Там, кроме нас с Андреем Николаевичем, в этот день были также брат Ирины Яковлевой МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ЯКОВЛЕВ (род. в 1945 г.), наша с Ириной Яковлевой школьная подруга НИНА АЛЕКСАНДРОВНА КРУПКО (род. 1940 г.) и ее и Владимира Абрашкевича дочь АННА (род. в 1980 г.), а также наши общие с семьей Абрашкевичей друзья.

Как видно, в результате моего брака с Андреем Николаевичем Алексеевым, круг моих родственных связей еще расширился, но это, как правило, люди, с которыми я была знакома и дружна давно.

Поскольку я затрудняюсь в использовании существующих в русском языке обозначений родственных связей (например: кем в родственном отношении мне приходится ныне моя школьная подруга, жена двоюродного брата моего мужа Ирина Яковлева?), ограничусь общим обозначением - родственники.

***

Перечитав эти заметки, я обратила внимание, что ничего не сообщила о принадлежности тех или иных моих родственников к партии. Между тем, это важная биографическая характеристика.

Я никогда этим особенно не интересовалась. Но следует все же сообщить то, что знаю наверняка.

Мой отец Глеб Анатольевич Вахарловский в партии не состоял.

Из детей моего деда Константина Николаевича Гудкова (репрессированного в 1938 г.) в партии состоял мой дядя Николай Константинович Гудков. Он был исключен из партии в 1941 г. (я об этом рассказывала). Остается неясным, состоял ли в партии мой дядя Сергей Константинович Гудков (см. выше).

Ни мой брат, ни мои сестры в партии не состояли.

Точных сведений о том, состоял ли кто из других родственников «моего поколения» в партии, я не имею. Думаю, что не состояли.

Сама я, как и большинство моих сверстников, была в молодости комсомолкой. Правда, никакой комсомольской активности не проявляла.

Был членом партии (с 1961 г. до самой смерти в 1990 г.) мой супруг Анатолий Кузьмич Базникин. Можно сказать, что он, в отличие от «коммунистов-карьеристов», был «коммунистом-романтиком», активно использовавшим принадлежность к партии для борьбы с местными безобразиями.

В молодости был активным комсомольцем, а в 1961 г. вступил в партию мой нынешний супруг Андрей Николаевич Алексеев. К нему тоже применима формула - «коммунист-романтик». В сентябре 1983 г. на его квартире был произведен обыск, инициированный КГБ. После чего Андрей Николаевич был исключен из КПСС, по политическим обвинениям (1984 г.).

Коллеги и друзья Андрея Николаевича (в том числе - Анатолий Кузьмич) всячески поддерживали его в активной самообороне от обвинений в «антисоветизме». В 1988 г. Андрей Николаевич был восстановлен в партии (даже без перерыва в стаже). В июле 1990 г. Андрей Николаевич сам из партии вышел.

Больше среди моих родственников и людей, о которых я более или менее подробно рассказывала в этой хронике, членов партии не было.

***

Еще несколько дополнений, которые показались мне необходимыми.

Полученное мною (в 1950-х гг.) школьное образование было безусловно скверным. И все же были в школе N 393 такие учителя, которым я по сей день благодарна. Кроме Марии Петровны Пузановой, это: Евгения Николаевна Зверева (учительница младших классов, которая не устраивала директора школы и вынуждена была уйти, несмотря на протесты родителей); Василий Викторович Шумилов (учитель географии); Нина Петровна Балясникова (учитель литературы); Герман Иванович Козлов (учитель физкультуры).

Начальником сектора в конструкторском бюро («Волна», «Малахит»), где я работала, был Лев Семенович Вад (ныне покойный). В 1973 г. (когда мне удалось расстаться с отцом моей дочери) он назначил меня в группу наблюдения за переоборудованием корабля на судоремонтный завод в Севастополе, что дало мне возможность поправить подорванное семейной жизнью здоровье.

Когда Льву Семеновичу пришлось уйти на пенсию, я оказалась в другом секторе конструкторского бюро (конец 1970-х гг.). Там моими коллегами и друзьями стали Екатерина Валериановна Ляхницкая и Наталия Леонидовна Сидоренко. Наталья Леонидовна потом гостила у меня на Кавказе. (Екатерине Валериановне мне показать Кавказ, к сожалению, так и не удалось). С обеими я дружу вот уже 25 лет.

***

В этой семейной хронике я намеренно не стала пересказывать биографию моего отца ГЛЕБА АНАТОЛЬЕВИЧА ВАХАРЛОВСКОГО, инженера-кораблестроителя, чье имя можно найти в «Морском биографическом словаре» рядом с другими выдающимися строителями российского флота.



Его трудовой и жизненный путь обстоятельно описан им самим (в надиктованных моей сестре Светлане Вахарловской вос-поминаниях).

Все же не удержусь, и приведу здесь статью о моем отце из упомянутого биографического словаря (отец ее не цитирует в своих воспоминаниях, а мне сделать это - и удобно, и прият-но):

«ВАХАРЛОВСКИЙ Глеб Анатольевич. Родился в 1908 г. Известный специалист в области проектирования судостроительных заводов, лауреат Гос. премии СССР (1950). По окончании Ленинградского кораблестроительного института (1931) работал в организациях, занимавшихся проектированием судостроительных заводов. В 1945 г. входил в состав репарационной миссии, обследовал германские судостроительные заводы. Проектировал сухой док Керченского судостроительного завода «Залив», объекты ЦНИИ им. акад. А.Н.Крылова, КБ по судам на подводных крыльях и др. Участвовал в проектировании судостроительных заводов в Северодвинске, Херсоне, Таллинне, Севастополе и других портовых городах. Работая в институте «Союзпроектверфь», участвовал в разработке крупноблочного метода постройки судов. Автор трудов «Портовые сооружения» (1955), «Современные доковые сооружения для крупных и средних судов» (1968). Награжден орденами Трудового Красного Знамени, «Знак Почета».» [Цит. по: Доценко В.Д. Морской биографи-ческий словарь. СПб, «LOGOS», 1995, с. 89].

Пусть эта энциклопедическая справка также будет приложением к «Семейному альбому Вахарловских»!

***

В воспоминаниях моего отца Глеба Анатольевича Вахарлов-ского подробно рассказывается о моих родственниках по папи-ной линии. Поэтому здесь я ограничусь лишь упоминанием тех из них, с кем мне самой приходилось более или менее тесно общаться (без указания на степень родства, явствующую из записок Глеба Анатольевича).

Это, во-первых, ныне покойные:

ЛЮБОВЬ ФЕДОРОВНА МЕДНИКОВА; МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ ВЕДРОВ; МАРИЯ МИХАЙЛОВНА ГРУШЕВАЯ; ВЛАДИМИР ГАВРИЛОВИЧ ГРУШЕВОЙ; КСЕНИЯ АЛЕКСАНДРОВНА ГРУШЕВАЯ.

Обо всех них я храню самые добрые воспоминания.

Самые теплые чувства я испытываю также к ныне здравствующим родственникам по папиной линии, которых лично знаю:

ОЛЬГА ВЛАДИМИРОВНА ГРУШЕВАЯ, АННА ВЛАДИМИРОВНА ГРУШЕВАЯ и ГАВРИИЛ ВЛАДИМИРОВИЧ ГРУШЕВОЙ (дети покойных Владимира Гав-риловича и Марии Михайловны Грушевых); ИРИНА КИРИЛЛОВНА ГРУ-ШЕВАЯ; МИХАИЛ ФЕДОРОВИЧ ЖЕРБИН, НИКИТА ФЕДОРОВИЧ ЖЕРБИН и ТАТЬЯНА ИВАНОВНА ПОЛИЛОВА (дети Ирины Кирилловны Грушевой).

Все они живут в Санкт-Петербурге.

Кроме того, я, как и мой отец Глеб Анатольевич, отношу к числу своих родственников ЛЮДМИЛУ ПАВЛОВНУ МАЙЛОВУ-ШВЕЦ, сестру покойной ЗИНАИДЫ ПАВЛОВНЫ МАЙЛОВОЙ (первой жены моего отца). Мы общались с Людмилой Павловной. Она скончалась в 1995 г.

Я поддерживаю родственные отношения: с ПАВЛОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ШВЕЦОМ (сын Людмилы Павловны Майловой-Швец) и его женой ЛЮДМИЛОЙ ВИКТОРОВНОЙ КОВАЛЕВСКОЙ и их детьми (внуки Людмилы Павловны) АЛЕКСАНДРОМ, ДМИТРИЕМ и АРТЕМОМ; с СЕРГЕЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ ШВЕЦОМ (сын Людмилы Павловны Майловой-Швец) и его женой ЛИДИЕЙ СУРЕНОВНОЙ АПРЕСЯН и их детьми (внуки Людмилы Павловны) АЛЕКСАНДРОМ и ЕЛЕНОЙ.

Все они мне близки, хоть мы и живем в разных городах (семья Павла Александровича Швеца - в Новосибирске, семья Сергея Александровича Швеца - в Москве).

О моей покойной бабушке (матери моего отца Глеба Анатольевича) АНТОНИНЕ ВЛАДИМИРОВНЕ ВАХАРЛОВСКОЙ (1872-1952) я писала выше, рассказывая о своем детстве.

***

Роль обоих моих родителей - Глеба Анатольевича Вахарловского и Ольги Константиновны Вахарловской - в моей жизни была чрезвычайной.

В глазах отца я представала скорее «непослушной дочерью». А в глазах мамы - «просто дочерью», с правом на собственные жизненные решения. Трудно сказать, что было для меня ценнее...

Во всяком случае, я испытываю чувство глубокой благодарности, в частности, к моему отцу Глебу Анатольевичу Вахарловскому. И я горжусь своим отцом!

***

Эта семейная хроника (рассказ «О моей матери, о моих родственниках и о себе самой»; приложение к воспоминаниям моего отца «Семейный альбом Вахарловских») написана мною для всех моих родственников, старших и младших, которым это может быть интересно - сегодня или потом (когда подрастут).

Несмотря на свое стремление к полноте и точности изложения истории семьи, я, конечно, могла что-то важное упустить из виду. Возможны и фактические ошибки, и субъективные искажения.

Буду благодарна за любые замечания, поправки, дополнения. Если их окажется много, я постараюсь их учесть в новом варианте этих семейных записок.

Май 1997 - январь 1998 г.

Санкт-Петербург

P.S. Я признательна моему мужу АНДРЕЮ НИКОЛАЕВИЧУ АЛЕКСЕЕВУ за поддержку в написании мною настоящей хроники и за внимательное, бережное редактирование этого текста. З. Вахарловская.

***

Благодарю мою жену Зинаиду Глебовну Вахарловскую - за доверие и предоставленную возможность участия в ее работе над этими записками.

Пожелаю всем, кто прочтет ее семейную хронику, в частности, детям и внукам, последовать ее примеру - не слишком рано, но и не слишком поздно. Андрей Алексеев Январь 1998.

***

«Избрав себя лицом, около которого постараюсь собрать другие, более достойные замечания, скажу несколько слов о своем происхождении...»

А.С. Пушкин. Начало автобиографии (1834 г.). [Цит. по: А. Пушкин. Избранное. М., «Советская Россия», 1980, с. 356].

Напечатано в журнале «Семь искусств» #7(44) июнь 2013

7iskusstv.com/nomer.php?srce=44
Адрес оригинальной публикации — 7iskusstv.com/2013/Nomer7/Alekseev1.php