В ноябре 2012 года в Италии прошёл седьмой международный конкурс молодых российских поэтов зарубежья «Ветер странствий». В этом году в Рим было приглашено семь молодых поэтов из шести стран, а первое место разделили Семён Тертычный из Чили и Василий Циттель из Германии.
Председатель жюри конкурса, поэт Д.С. Чкония (Германия) любезно согласился рассказать журналу «Русский век» об этом событии.
– Даниил Соломонович, как возникла идея этого конкурса?
– Конкурс возник в 2006 году, когда княжна Е.В. Вол-конская предложила провести фестиваль для поэтов, живущих в Италии и пишущих на русском языке. Но прошло два таких конкурса, и Елена Вадимовна потеряла интерес к ним, считая, что такого рода событий достаточно много. А княжне хотелось понять, насколько молодое поколение русских, оказавшихся за пределами своего русскоязычного ареала, сохранило родную речь, насколько русский – активный, творчески реализованный язык.
Это произошло неслучайно, потому что Елена Вадимовна – женщина удивительная в этом смысле. Она родилась в Италии, в семье эмигрантов: по отцу она – княжна Волконская, прямой потомок декабриста, а по матери – родная внучка Столыпина. Рождённая в Италии, Елена Вадимовна в семье усвоила русский язык, в молодости пробовала перо, читала русскую поэзию и вела девичий дневник, как это водилось в дворянских семьях, куда записывала стихи понравившихся ей русских поэтов. То есть пребывание в стихии русского языка для княжны Волконской оказалось очень органичным. Она прожила всю жизнь в Италии, осознавая эту свою «русскость».
Так возник конкурс молодых поэтов русского зарубежья, и впервые он проходил во Флоренции, с посещением имения княжны; потом конкурс переместился в Рим, где она постоянно жила. Год назад Елена Вадимовна ушла из жизни, и сегодня конкурс посвящён её памяти.
– Есть ли аналоги этого конкурса в мире?
– Фестивалей и конкурсов проводится много, они разного уровня, но вот такого, чётко формулирующего возрастное ограничение участников до 35 лет, по-моему, больше нет. В первом конкурсе была ещё номинация до 14 лет, но не так много было желающих участвовать, не так очевидно было проявлено возможное существование юных вундеркиндов, поэтому ограничение возрастное осталось одно – до 35 лет, и рассматриваются авторы, которые уже проявляют творческую состоятельность.
– Изменяется ли фестиваль из года в год?
– Особых перемен до этого года не было: приезжали участники, в первый день происходило чтение и награждение, во второй день – знакомство с Римом, обмен мнениями и впечатлениями, общение. А в этом году мы впервые провели мастер-класс, и теперь возникло ощущение, что это было правильное решение: мастер-класс был интересен не только финалистам, но и нам с Андреем Грицманом, его ведущим.
Бывало, что члены жюри и участники конкурса жили в разных гостиницах и общение было чисто формальным: отслушали, отсудили – и разошлись. Не было контакта, встречного человеческого движения, возможности что-то подсказать. Мы формально распределяли места, не имея возможности просто поговорить по-человечески, объяснить кому-то, почему не он оказался первым, хотя, на мой взгляд, распределение мест не носит принципиального характера: финалист – уже победитель. Но возможность прямого общения участников и членов жюри – это нужная и полезная новая нота, которая прозвучала в этот раз.
– Вы можете назвать какие-нибудь яркие открытия этого конкурса?
– Я был бы осторожен со словом «открытие». Всё-таки, открытие предполагает очевидно сложившееся и яркое в своей одарённости явление, которое нам было незнакомо – и вдруг мы его обнаружили. А вот знакомство с авторами, которые могут оказаться интересны нам же, членам жюри, и чьё развитие нам было бы интересно проследить – это, бесспорно, происходило. Только я не стал бы называть отдельные имена, потому что тогда я привёл бы имена всех финалистов.
* * *
Второй ведущий мастер-класса на конкурсе – поэт и главный редактор журнала «Интерпоэзия» А.Ю. Грицман, приехавший ради этого события из США тоже поделился с нами своими мыслями о конкурсе.
– Андрей Юрьевич, Вы уже второй раз участвуете в работе этого конкурса: отрываетесь от дел, летите через океан. Зачем?
– Потому что это – наша жизнь. Я хочу побыть с родными душами, которые пишут стихи. Одни уже говорят полным голосом как состоявшиеся поэты, другие ещё только пытаются что-то выразить. Но люди этим живут. Ведь есть масса иных занятий: курорты, шоппинг. Но если кто-то бросает всё, едет сюда, хочет послушать какие-то строчки – то оказывается, что у нас с такими людьми гораздо больше общего, чем с теми, с кем мы всю жизнь работаем или даже сидим за столом. Появляется поэтическое родство. Казалось бы: что общего у нас по роду занятий, по истории жизни с Даниилом Чкония? А я жду каждый раз встречи, потому что мы говорим на одном и том же «птичьем языке».
– Вы много ездите на разные чтения, фестивали. Что Вы можете сказать об уровне этого конкурса по сравнению с другими литературными событиями?
– В таких событиях всё решает качество авторов. Есть устоявшиеся, «столбовые» фестивали: Московский БИЕННАЛЕ, Киевские Лавры и так далее. Там собираются люди, являющиеся – или считающие себя – цветом поэзии. А есть всякие конкурсы – и их довольно много – в разных точках Земли, привлекающие очень разных по качеству поэтов. Существует масса КСП, бардовских слётов – ведь даже в одной Америке живёт огромное количество пишущих людей. Есть конкурсы, на которые приезжает множество авторов, конкурсы с огромными и очень активными вэб-сайтами – и часто получается какая-то свалка: вице-королевы, вице-короли, вице-поэты. Идёт игра – я такого много насмотрелся.
А на конкурсе «Ветер странствий», как мне кажется, правильно выдержано соотношение количества и качества: число и финалистов, и жюри небольшое. Выдержан вкус. Подают заявки, конечно, люди разные, но те, кто приезжают сюда как финалисты, уже прошли очень жёсткий отбор. И мне кажется, что есть потенциал у этого конкурса развиться в хорошее, качественное, элитное явление. Даже место помогает: Рим!
– Учитывая, что в наши дни стираются границы, что человек может спокойно перемещаться физически или общаться по Скайпу, по интернету с собеседниками из любой точки земли – есть ли сейчас «поэзия русского зарубежья»?
– На мой взгляд, есть: всё-таки имеет значение, какую еду ты ешь, какая речь звучит вокруг и как ты живёшь. Поэтому поэзия, например, Даниила Чкония и моя отличаются. И это хорошо.
В России же до сих пор сохранилась централизация: есть Москва, есть – в гораздо меньшей степени – Питер, а потом уже – всё остальное. И все, кто имеют какую-либо значимость в современной литературе, в конце концов, сходятся туда: в Москву, в Московские журналы. И появляется ошибочное ощущения «центра» и «периферии». Но это – ушедший день. Советская империя уже распалась, а взамен возникла империя русского языка, он стал «лингва франка», как английский, испанский, арабский, мандарин. И в англоязычном мире уже никто не скажет, что если ты пишешь по-английски, а живёшь не в Лондоне, то ты – поэт диаспоры. До этого уже никому нет дела: есть американская поэзия, австралийская, очень большая индийская поэзия. В какой-то степени то же начинает происходить и в русском языке, но в метрополии этого ещё не видят.
Недавно на Иерусалимском круглом столе было высказано мнение, что язык автора в диаспоре начинает отставать, теряет живость. По-моему, это – чушь. Во-первых, сейчас, когда границы рухнули, мы постоянно ездим туда-сюда, общаемся через интернет, смотрим русские фильмы. А во-вторых, всё зависит от таланта автора. Какое было дело Набокову, Бунину, Адамовичу или даже Горькому, что их язык отставал от советского стандарта?
Действительно, вдали от России были созданы многие шедевры русской литературы: не так уж далеко от места, где финалисты читали свои стихи, в гостинице «д’Ингильтерра» Тургенев писал «Асю» и «Дворянское гнездо», а рядом, в доме 125 на Виа Систина создавались «Мёртвые души». И приятно осознавать, что уже много десятилетий в Риме звучали и звучат голоса людей, хранящих и создающих «империю русского языка».
Беседовала Наталья Крофтс
Италия, 2012
