Я приготовил для вас не рассказ… Я открою вам тайну.
Я уверен, что вы заинтересовались, ваш взор заострился, а сердца загорелись, чувства – настороже, а в душе проснулся жаждущий тайн ребенок…
Вы обиделись? Но ведь это же правда!
Говорите, неправда?!
Тогда слушайте…
Хотя, вот… Вот вы, там, почему вы смотрите на меня столь недоверчиво, я клянусь вам, что у меня есть даже не одна тайна, а куда больше. И что будут говорить о них все языки – красные и сухие, болтливые и сдержанные…
Несомненно, вы убеждены, так же, как и я, что тайна – это то, что запрятано в душевных закромах. В ущельях и высохших руслах рек – вроде тех скрытых нефтяных пластов, которые, хотя и не сделали нас богатыми, но, во всяком случае, у нас есть документы на владение ими.
Итак… Давайте, я извлеку эту тайну из ее хранилища… Ведь она не дает мне спать уже давно; я долго обо всем этом думал. Думал, каким образом разгласить ее… Я решил, что это будет нечто наподобие раскрытой книги, хотя жена противилась, а дети не понимают, что происходит, и все же я решил поделиться…
Нет-нет… Я не буду открывать тех тайн, которые нашептывают сплетники, словно крошки бросают. Что такое слухи и что, в конце концов, значит твоя личная тайна, личные тайны ничего не значат, возбудят на миг наше любопытство, потом оно погаснет, и, когда умолкнут слухи, исчезнет и эта тайна.
С другой стороны, тайна все равно всегда – личная, но она должна быть важна для всех живых и мертвых, не только для живых нашего арабского мира, полного секретности, тайных агентов и летучих мышей, но и для всех обитающих на нашем земном шаре; что же касается мертвых, то и их я вижу, и их я уже собрал здесь, вместе с вами: в библиотеке, перед моим домом, между этих страниц…
Итак, к тайне! Внимайте и воспринимайте…
Кстати, сегодня я думал: хорошо бы, если бы у меня не было головы… Ребяческая эта мысль соблазняла меня, хотя я и посмеялся над ней; втайне я над ней похохотал… Если бы не было у меня головы, как бы я мог видеть и слышать? Обонять и пробовать вкус?!
Откровенно: я порадовался этой мысли, ведь голова и мерзнуть не будет от некоторых бросающих в дрожь идей и от их последствий… Ведь и глаза не будут видеть наши беды и рядом на экранах не нашу роскошь; и уши не будут слышать некоторые бездушно повторяемые новости…
Простите… Я отвлекся и обременил вас проблемами, не касающимися тайны…
Был человек, который говорил о некоем выходе, о том, что нужно вырваться на живительный воздух из искусственного мира; правда, сам он должен остаться здесь, чтобы доделать начатое…
В тот день жена мне сказала: «у тебя нет сердца», а я ей ответил:
– А у тебя нет ума…
И всю ту ночь я думал об уме и о сердце, и до меня дошло, что самое дорогое, что имеет человек, это именно тайна – печальная и мучительная…
Но вы… Кажется, вы уже не следите за мной? Иногда ухо любит раньше глаза. Вестника встречают по одежке, это правда. Но узнал я и то, что наше зрение может пересилить наш слух и заглушить вестника. Это – тоже правда…
Простите… Мы заговорили опять о том, что не связано с тайной – тайной, которая обескровливает человека в мгновение ока…
Однако вы… Вы не верите, что тайна обескровливает?!
Поверите ли, что есть бюстгальтер, за который уплачено три миллиона долларов, а рядом целые народы умирают от голода…
Я скажу то, от чего никто не отмахнется. Одна женщина смеялась от боли… И можно любить ради ненависти, и можно умереть ради любви к жизни…
Ты слышишь, как тебе шепчут, что я трачу твое время, что я играю словами, что я тайны высасываю из пальца, и все, что я создаю, это цепочки бессмысленных слов, что я потерял веру в жизнь… Но вот что я скажу…
Однажды я лежал, растянувшись под солнцем, оно было далеко от моего лица и казалось богатырем, потерявшим волю к жизни; не заслуживающим той высоты, на которую безопасность относит предмет нашего поклонения. Ему бросала вызов стая мух, вьющихся как вороны, и их крылья порой скрывали от меня лицо солнца, а их ноги казались стволами могучих деревьев…
Или мне все это снилось?!
Вы, в общем, все поняли правильно. Ведь сон это не есть тайна. И вы, вижу, того же мнения, и вы…
И действительно, пожалуй, я заболтался, однако, когда вы знаете тайну, то вас может убить молния, если вы того захотите, если вы, опять же, следите за моими словами…
Давайте будем осторожны в словах… Я обещал вам тайну…
Знаете ли вы… В тот день я встал – кстати, это было не так уж давно – и обнаружил в своей комнате летающий самолет, хотя дом был надежно заперт…
Вначале я подумал, что мне снится обычный сон, но я подошел к зеркалу и посмотрел на себя, а потом ощупал закрытое окно. И я увидел, что солнце накрыла пестрая туча с бесчисленными глазами, похожими на глаза стаи гиен в холодной ночи.
Двигатель самолета жужжал прямо перед моим лицом, я попытался схватить самолет, но он ускользал у меня между пальцев, он буквально бесчинствовал в моей комнате, сбрасывая бомбы на супружескую постель, а я знай себе фотографировал его – снимок за снимком. Потом он обстрелял еду, хлеб, и спящие дети скривились…
Потом самолет сбросил остатки бомб на книги, тетради, на сигареты, на фотографию моей страны, на фотографию нашей свадьбы, висящую на стене, потом он пролетел у меня над головой и рассек меня пополам…
Утром мой сын сделал из бумаги самолетик, который оказался нелетающим, и он смял его и бросил в угол комнаты. Да… Как вы и думали… Мы сами создаем тайны и сами верим в них…
Пожелаю только, чтобы доставшаяся вам в жизни тайна имела чистую душу…
Пожелаю вам, чтобы, если дерево, то оно было бы хлебным, а если письмо – то полным любви. Если стихи – то со смыслом, а если сны, то такие, чтобы их тайны умирали бы вместе с ними, как люди, погибшие на войне, причем павшие смертью храбрых.
Мы с вами вместе добыли тайну, и я отдал ее вам, она была, и в то же время ее не было…
А посему…
Теперь у вас уже нет нужды в тайне, она уже не будет вам полезна… Не вызовет вашего любопытства…
Я надеялся на ваше понимание и на ваше внимание…
Но что же я в итоге сказал, что сказал? Я оказался человеком, не имеющим тайны.
Перевод с арабского А.П. Андрюшкина
