– Вань, а Вань! – Зинаида ткнула в бок похрапывающего мужа. Тот встрепенулся, приподняв голову с подушки.
– Чего тебе?
– А по ночам кони спят?
– Спят! Все спят. И усталые игрушки, и книжки спят…
– Ты все шутишь, а я серьезно спрашиваю, почему наш-то среди ночи ржет, как сивый мерин?
– Зина, ну это же животное, скучает, видно, по прежней жизни. Тебя вот вырви из привычной обстановки, ты не то что заржешь, но и волком завоешь.
– Да ну тебя! И друзей твоих полоумных. Они посмеялись над тобой, а ты и уши развесил: подарок, сюрприз. Господи! Ни днем, ни ночью с твоим конем нет покоя!
– Спи, давай! Мне что? Башку ему проломить ради твоего драгоценного покоя? Поржет, поржет, да и перестанет. Потерпи уж.
Иван демонстративно развернулся спиной к жене, давая понять, что разговор окончен. Попытался заснуть, но сон испарился. А мысли в голове, как пчелы в улье, роились вокруг злополучного жеребца, подаренного ему друзьями на юбилей. Он, конечно, знал, что сослуживцы, с которыми Ивана связывали многие годы дружбы, готовят ему сюрприз – намекали. Да что там намекали, открытым текстом говорили: готовься, мол, подарок будет сногсшибательным. С ног, правда, не сшибли, но когда в распахнутые ворота под восторженные возгласы и аплодисменты родственников и гостей под уздцы ввели черного, как смоль, жеребца, Иван просто обомлел. Перед ним, грациозно пританцовывая, стоял красавец-конь: гладкая атласная шерсть отливала блеском вороненой стали, ноги коня, выше копыт, украшали белые «носки», а лоб – столь же ослепительный ромб. На круп был наброшен овальный коврик, перехваченный широкой алой лентой с бантом. Уздечку, тоже белую, венчало пышное радужное перо какой-то райской птицы.
– Принимай, юбиляр, наш бесценный дар! – в рифму и торжественно заговорил самый бойкий из трех вошедших друзей, Михаил. Ты всегда говорил, что конь самый лучший и верный друг человека. Бери и владей! В какой-то сказке давали полцарства за коня, так что, считай, полцарства у тебя в руках. Ну что стоишь, как вкопанный? Веди коня в стойло, а нас сажай за стол.
Иван действительно от неожиданности и экстравагантности подарка буквально застыл столбом и глупо улыбался. Наконец, он качнулся навстречу друзьям, не зная, то ли обнимать их, то ли принимать протянутую уздечку. Обнялись, конечно, похлопывая друг друга, весело переговариваясь.
– Ну, вы дали коксу, братцы! Что ж я делать с конем буду?
– Конь в хозяйстве всегда пригодится!
– Он тебе сам подскажет, чем будет заниматься.
– Ты же всегда мечтал: вот выйду на пенсию, куплю коня…
– Ладно, давайте за стол, черти полосатые, гости слюной исходят!
Иван взял поводья и потянул жеребца на скотный двор. Тот слегка поупрямился, но потом покорно пошел за новым хозяином. Многочисленные участники застолья, заполонившие террасу дома, с интересом следили за происходящим.
– Бать, ты хоть ленточку с коня сними, подарок принято сразу распаковывать! – крикнул отцу вдогонку сын Василий. Все засмеялись. Иван с досадой развернулся и, не выпуская узды, дернул за торчащий из банта конец ленты. Бант не распустился.
– Дайте нож!
Кто-то протянул нож. Иван не успел даже взять сверкнувшее лезвие, как конь взбрыкнул, вырвал уздечку и с диким ржанием рванулся в огород. Благо хозяин обнес его крепким забором, а то поминай, как коня звали. Несколько мужиков бросились ловить скакуна и, намаявшись вволю, кое-как загнали беглеца в загородку. И только тогда сели за стол. Потом были тосты и здравицы, стихи и песни. А разговор то и дело возвращался к дареному коню, как будто он, а вовсе не отставной полковник Иван Васильевич Брызгалов, сегодняшний виновник торжества. Жена так сразу, как только расселись, прошипела на ухо: «Ох, и намучаешься ты, Иван, с этим подарком. Купила баба порося…» «Не каркай, не порть мне праздник, – прошептал он ей в ответ. А сам, пропуская сквозь уши заздравные речи, все думал и думал про себя. «Это ж, сколько для коня надо всяких «примочек»? С кормами как-нибудь разберемся: овсеца подсыпал, сенца подбросил, напоил – и дело с концом. А дальше-то что? Если приспособить его к пахоте, понадобятся конный плуг, борона, упряжь. Если использовать, как гужевой транспорт, то не обойдешься без подводы, саней, брички, наконец, опять же со всей амуницией. А захочешь гарцевать верхом, ну, скажем, чтобы пасти летом деревенских коров, придется покупать сбрую и седло. И еще не факт, что ты оседлаешь его, сначала объезди, обломай ему «рога». Подковать рано или поздно тоже придется, а где сейчас кузнеца найдешь? Только в городе, да и то вряд ли он возьмется за это хлопотное дело, ему больше с руки отковать ограду или ажурные ворота для богача. Да и попробуй-ка доставить коня в город или привезти кузнеца к себе домой. Утопия!
Эти мысли и сейчас не давали покоя Ивану, хотя минуло уже полгода. Уже пахло весной, и надо было определяться, что делать с конем. Пока его обладатель мог записать в свой актив только одно достижение: жеребец перестал от него шарахаться и подпускал к себе во время кормления; давал погладить себя по шее с коротко стриженой гривой и брал из рук кусок ароматного хлеба своими большими мясистыми губами.
– Ну, что, брат, мы будем с тобой делать? – заглядывая ему в большие черные глаза, спрашивал Иван своего коня и тот в ответ ржал протяжно и пронзительно. А что выражал этот «крик души» животного было непонятно. Иногда хозяину казалось, что жеребец сходит с ума от тоски и одиночества, – так часто ржание напоминало ему безумный хохот. Но сегодняшней ночью Антрацит, как окрестили на юбилейном торжестве коня, «хохотал» как-то по-особенному настойчиво и тревожно. «Надо бы выйти посмотреть, что его беспокоит» – решил Иван. Он бесшумно встал, набросил одежду и вышел во двор. В нос резко ударил запах гари. В предчувствии беды Иван кинулся в сторону бани, откуда тянулся шлейф дыма. Так и есть! Из окна раздевалки наружу уже выплескивались языки огня. А рядом скотный двор, сгорит ведь все к чертовой матери! Метнулся в дом с криком «Горим, мать!» и, сорвав с пожарного щита огнетушитель, на ходу привел его в рабочее состояние и направил тугую струю пены в огнедышащее окно. Сквозь стену выметнувшегося пара услышал причитания подоспевшей супруги: «Вот беда-то, вот беда!»
– Да не скули ты, неси быстрей второй огнетушитель, – заорал на нее Иван, поливая огонь уже в открытую дверь. Пламя еще какое-то время поежилось, пометалось, и баня постепенно погрузилась во мрак. «Ты тут посматривай, пойду, проверю щиток, автомат вырубило» – сказал Иван жене и растворился в темноте. Вернулся с фонарем, осветил обугленное помещение и все сразу понял. «Надо было давно проводку заменить – явно где-то закоротило» – подумал про себя Иван, а вслух сказал: «Ладно, оставим все как есть, днем разберемся, что к чему».
До утра супруги так больше и не уснули, обсуждая ночное происшествие. И выходило так, что не вмешайся Иван вовремя, сгорело бы все подворье вместе с коровой, теленком, свиньями, курами и, конечно же, с конем.
– Ванек, а как ты узнал, что горим? – как можно ласковей задала давно вертевшийся на языке вопрос Зинаида.
– Как, как! А ты не поняла?
– Нет.
– Конь подсказал, сама слышала, как он дико ржал. Спасибо сказала бы, а ты готова его на одном зубе перекусить! Ну, все! Пора вставать по хозяйству управляться.
Через пару недель последствия пожара ликвидировали. Обшивку бани заменили, копоть забелили, окно вставили. Эти хлопоты как-то разом перехлестнулись с весенними. До коня у Ивана все руки не доходили: он так и не решил, куда направить свою единственную лошадиную силу. Да помог случай.
Как-то прогуливаясь по рынку в райцентре, Иван заглянул на площадку, где с автомашин торговали дровами, углем, навозом. Обратил внимание на грузовик, доверху груженый конским пометом. Подошел к водителю, откуда, мол, дровишки. Тот ему в тон: «С конефермы, вестимо». Разговорились. Так Иван и узнал, что в соседнем районе есть конеферма, где и лошадей подковывают и объезжают, и всю конскую амуницию делают. Выбрав свободный денек, съездил по указанному адресу и встретился с хозяином. Им оказался крупный седовласый старик с холеным лицом и откровенно барскими манерами по фамилии Зубрицкий. Когда Иван изложил ему суть своей проблемы, тот без всяких лирических отступлений предложил: «Давай поступим так: я берусь подковать и объездить твоего коня, уверяю, он будет, как шелковый, хоть под седлом, хоть в упряжке. Но не бесплатно. Пусть твой жеребец пару месяцев поработает в моем табуне производителем». Иван взвесил все «за» и «против» и согласился. А когда коня увели со двора, заволновался, не погорячился ли, не «укатают ли сивку» чужие равнодушные люди, не сломают ли его гордый характер? Одно утешало: супруга перестала пилить шею за коня, стала мягче, покладистей. Время тянулось невыносимо медленно, лето уж пошло на закат, и Иван, так и не дотянув до назначенного срока, прибыл на конеферму.
Хозяин встретил владельца коня, как родного, одарил лучезарной улыбкой и сразу повел… в роскошный салон при столовой. «Давай-ка, Иван Васильевич, для начала жахнем с тобой по рюмочке, по маленькой, чем поят лошадей, а потом уж возьмемся за дело». Сели, выпили, закусили.
– Скажи-ка мне, дружище, где ты такого красавца заарканил? – начал разговор издалека Зубрицкий.
– Подарок друзей. А добыл его однополчанин Михаил. Перевозил куда-то за кордон партию рысаков на своей фуре, одного почему-то забраковали, вот он и выпросил его в качестве оплаты.
– Да, Иван, не конь у тебя, а золото, – продолжил разговор Зубрицкий,, – ему бы на скачках призы снимать, да видно не судьба. Не в те руки попал! Ну, вот что ты можешь предложить коню? Пахать на нем? Так сейчас пахари с тракторами в очередь стоят. Пасти на нем стадо? Сам знаешь, коров в деревнях извели. Что остается? А остается Иван, дорогой ты наш, Васильевич, одно: продать коня мне.
– Об этом не может быть и речи!
– Подожди, не перебивай! Я хоть и выращиваю лошадей на колбасу, но в конном деле толк знаю. Посмотрел я на твоего красавца и решил заняться производством скакунов, а там, сам понимаешь, ипподром, тотализатор… Я дам тебе хорошую цену. Зубрицкий вытащил из барсетки пачку долларов и шлепнул ее на стол. Ну, как, аргумент убедительный?
– Это исключено! – Иван даже вскочил от столь кощунственного предложения.
– Сядь и успокойся, – властно сказал хозяин. Будем считать, сделка не состоялась. Но деньги ты все равно возьмешь, в качестве компенсации за потерю коня.
– Какую такую потерю?
– А вот такую. Конь твой оказался слишком ретивым, понес жокея на ограду, и его чуть не покалечил, и себе пропорол брюхо жердиной. Пришлось дорезать, вот эти котлеты, что ты ешь, из коня твоего сделаны…
В голове Ивана потемнело, глаза захлестнула злоба. Он вскочил, задохнувшись от негодования:
– Ты что, коновал, моего коня на мясо пустил? Да, я тебя сейчас самого завалю! – Иван, опрокинув стул, выскочил из-за стола, сорвал висевшее на ковре ружье и направил стволы на своего визави. – Вот что, господин хороший, или ты мне возвращаешь коня в целости, или я тебя затаскаю по судам и ты вместо конских котлет будешь жрать баланду!
Зубрицкий в ответ на эту тираду даже глазом не моргнул:
– Успокойся, Иван Васильевич и повесь ружье на место, оно все равно не заряжено. И суды не понадобятся. Жив твой конь и здоров. Хотел я, честно скажу, завладеть им не мытьем, так катаньем. Но вижу, дорог он тебе. Забирай! И седло в придачу. Обязательства я свои перед тобой выполнил: конь подкован и объезжен. Правда, жокея он пару раз с себя скидывал. Так что извини за дурную шутку и давай расстанемся друзьями.
Домой Иван возвращался верхом и душа его плясала в такт лошадиной скачке. Дома обо всем рассказал Зинаиде, думал, обрадуется, что так благополучно все завершилось. Но реакция жены оказалась диаметрально противоположной:
– Дурак ты, Иван, и не лечишься! Тебе человек предлагал такие деньжищи, а ты отказался, и теперь будешь носиться со своим конем, как дурень со ступой. Боже, ну, когда уже жизнь тебя образумит!
«Ничего, – решил для себя Иван, – я докажу тебе и всем, что конь не бесполезная игрушка, а очень даже нужная скотина». И начал действовать. Съездил к скупщику металлолома, отобрал из кучи хлама подходящее железо и всю зиму мастерил конный плуг. К весне купил хомут, упряжь, вспахал собственный огород. Вымучил, правда, и коня и себя. Пробежался по соседям насчет вспашки. А у тех наделы еще с осени все тракторами оказались вспаханными. Тогда Иван решил наняться в пастухи. Обошел ближние и дальние подворья, предложил свои услуги. Ему в ответ: «Наберешь стадо хотя бы 30–40 голов, тогда приходи». Набрал тогда Иван аж семь коров, плюнул и начал делать бричку. Как говорится, шила милому кисет – вышла рукавичка. Так и у Ивана: получился целый тарантас. «А почему бы не заделаться удалым ямщиком, – решил Иван, – и экзотика, и при деле?» Чтобы не светиться в своем селе, махнул в соседний – полчаса ходу – поселок. Пристроился неподалеку от автовокзала, рядом стоянка такси. Ждет пассажиров. Народ пялится на конную повозку, как на диковинку: «Что стоим, кого ждем?» « А хоть бы и тебя! – отвечал Иван. – Садись, прокачу!» Подошли двое таксистов, поинтересовались, «что-почем» и вынесли вердикт: авантюра, ну кто сейчас захочет трястись на «телеге», когда комфортное такси доставит тебя в любую точку в считанные минуты. И дождь опять же тебя вымочит, и выхлопная труба в кабину… Иван отмалчивался, ждал. И дождался. Подошли двое, сели, назвали адрес. Оказались из налоговой инспекции, составили протокол и выписали административный штраф. «Ну, дела! – чертыхался Иван по дороге домой. И «незаконной предпринимательской деятельностью», которую ему «пришили» вежливые инспектора, решил больше не заниматься. А что делать с конем дальше – не знал. И тут подоспел сосед со своим советом.
– Ты, Иван, когда-нибудь в шахматы играл, знаешь, как ходит конь?
– Знаю, буквой «Г».
– Так вот и сделай такой ход. Подари или продай коня тому, кто без него жить не может!
И Ивана осенило. Как раз по телевизору назойливо крутили рекламу циркового представления, где творили чудеса «Джигиты Бархановы». Ничего не объясняя жене, сел в автобус и прикатил в город. Добрался до цирка, нашел там руководителя группы и предложил коня в дар. А чтобы тот не подумал, что ему суют «кота в мешке», показал фото на мобильнике. Барханов – старший поцокал языком и зычно крикнул куда-то за кулисы: «Рустам!» Перед собеседниками предстал молодой джигит с плетью в руках.
– Завтра возьмешь фургон, съездишь с этим человеком и привезешь коня. А вас, Иван Васильевич, мы приглашаем на вечернее представление, утром вас отвезут домой. Если все сладится, мы найдем возможность вас отблагодарить. А пока возьмите контрамарку на все будущие гастроли в вашем городе.
Все, конечно же, сладилось. Иван сам завел по сходням в автофургон тревожно прядающего ушами «Антрацита» и на прощанье поцеловал его в черные бархатные губы. На том и расстались.
Прошло два года. Иван все реже вспоминал о своем четвероногом друге, как вдруг в рекламных блоках вновь замелькали выкрутасы «Джигитов Бархановых». «Обязательно приезжайте на первое представление следующих гастролей!» – вспомнил Иван настоятельную просьбу старшего Барханова.
– Езжай уж один, а я на хозяйстве останусь, – согласилась Зинаида, – да возьми с собой в цирк хотя бы внуков.
На долгожданное представление кроме внуков увязались и сын с невесткой. Администратор удивленно вскинула брови, увидев контрамарку, и со словами «Подождите здесь» исчезла за шторой. Зал активно заполнялся зрителями. Наконец, администратор вернулась в сопровождении главы династии Бархановых.
– Вай-вай! Иван Васильевич! Как я рад вас видеть!
– Я тоже! Всей семьей вот пришли на вас посмотреть. Коня покажете?
– А как же! Он у нас гвоздь программы. Так что располагайтесь и наслаждайтесь. Вас, однако, ждет сюрприз. И уже администратору: «Голубушка, проводи наших друзей на место».
«Джигиты Бархановы» выступали под занавес представления. И все это время, пока публику развлекали акробаты, силачи, дрессировщики медведей и обезьян, а в перерывах – клоуны, Иван с нетерпением ожидал их выхода. И вот такой момент настал. Объявленные всадники с гиком и улюлюканьем вылетели на арену и вихрем понеслись по кругу. Раздался оглушительный хлопок бича и кони с седоками замерли на месте. В центр арены вышел человек в красной черкеске и белой папахе и поднял руку с плетью.
– Дамы и господа! В этом зале находится человек, который совершенно бескорыстно подарил нашей группе своего коня. Мы сделали скакуна украшением своего номера, настоящей звездой цирка. Вы его еще увидите. Но сначала я хочу пригласить на арену владельца коня, его зовут Иван Васильевич Брызгалов. Похлопаем ему, дамы и господа!
Иван сидел, будто у него отнялись ноги. Сын тронул его локтем: «Иди, бать, тебя зовут!». Барханов сам подошел к первому ряду сидений и, взяв Ивана за руку, вывел его на сцену.
– В знак благодарности за столь дорогой для нас подарок, продолжил речь Барханов, – мы решили ответить вам, Иван Васильевич, взаимностью и дарим вам автомобиль «УАЗ-ПАТРОЛ». Спасибо вам!
Все это Иван вспоминал уже по дороге домой в собственной машине. Артисты наняли ему водителя-перегонщика, молодого веселого парня, который своей болтовней то и дело рвал цепочку приятных воспоминаний. Представление было просто незабываемым. Джигиты галопом носились по арене, выделывая умопомрачительные трюки: на полном скаку кувыркались в седлах, ныряли под брюхо лошади, прыгали с одной лошади на другую. Но венцом всей программы был, конечно же, его конь «Антрацит», выступавший под цирковым именем «Алмаз». Когда его наездница во всем белом, восточная красавица Фатима обняла его за шею, конь стал на дыбы, вытянул переднюю пару ног и дал ей возможность улечься на ногах. В таком положении он на задних ногах совершил «круг почета» под восторженные аплодисменты зрителей. Уже когда выходили из здания цирка, внук Алеша вдруг брякнул:
– Деда, а мне ты подаришь коня?
– Обязательно подарю, когда вырастешь!
«Ну, вот тебе и полцарства за все мои мытарства!» – усмехнулся про себя Иван, начиная дремать под нескончаемый треп наемного водителя.
