Тяжёлые тучи лениво плыли по небу, сея косым дождём. Разогретый парной воздух, пропитанный водяной пылью, казался густым и вязким, словно сироп. Дали заволакивало туманом. Лёгкий ветерок появлялся и стихал, будто промокший и обессиленный.
Ларин медленно шёл вдоль кромки густых зарослей высокого камыша. Толстые тёмно-зелёные стебли растений вяло трепетали серповидными листьями. Жирная болотная грязь хлюпала, фыркала и вздыхала, предательски колыхаясь как студень. «Проклятая трясина», – в душе сердился Ларин, с трудом выдирая из неё ноги. Он остановился, глубоко вздохнул. «Устал уже, – посетовал на себя. – Прошёл-то совсем немного». В скафандре было жарко. Хотя охладители и работали на полную мощность, всё равно воздух под шлемом стоял спёртый и горячий. Ларин немного стравил его, и когда свежая струя обдала лицо, глянул на запястье левой руки – на термометр. «Ну так и есть, + 53оС – баня», – с грустью подумал он, окидывая тоскливым взглядом болотную даль. Трясина парила как гигантский котёл. Лениво шевелились над ней космы тумана и, вытягиваясь полосами, плыли над топью. «И вот так всегда, – досадовал Ларин. – Этот бесконечный дождь, жара, испарения. А кругом это жуткое болото, с бездонными разводьями, затянутыми тиной и ряской. Оно бескрайнее, как межпланетное пространство – ни обойти его, ни объехать». Он перевёл дух, пошёл дальше. Родившаяся в сознании мысль не отпускала. «Вот уж планетка, так планетка попалась, – сердился он. – Не приведи никому. А ещё говорят: Земля – планета воды. Нет уж! Фигу! На Земле-то если материк – так материк, если океан – так океан. А здесь ни пойми что? Одна половина планеты сплошное болото, а другая бескрайние грязевые моря. На всей планете с трудом нашли мало-мальски подходящие места для Главной базы и нескольких автономных Станций». Мысль Ларина унеслась назад. «Когда он проходил практику на Венере, после окончания Академии космической медицины, то много слышал, что нашли планету, похожую на Землю. С равным диаметром, с такой же кислородной атмосферой, с тёплым климатом. Конечно, потом эта схожесть оказалась весьма условной. Но не в этом суть. Планете ещё не дали названия и в звёздной лоции она значилась как «β Стрельца – 2». Ларин, конечно, и не думал, что попадёт сюда. Но вот при формировании первой научно-исследовательской экспедиции он оказался зачисленным в её состав. И вот они здесь. Уже месяц, если считать по- земному, а по-здешнему всего пять суток. Сутки здесь вшестеро длиннее земных.. Но принципиальной разницы в этом нет. Следующий корабль с Земли, который привезёт им смену, придёт через строго определённый период. И как хочешь его считай. По-земному или по-здешнему. Двенадцать месяцев или два. Говорят, человек ко всему привыкает. Может и так. Но какую тоску нагоняет это серое однообразие, нескончаемый дождь, удушливая жара, болотный туман и низкое небо, всегда затянутое плотным слоем тёмных туч, сквозь которые никогда не проглядывает солнце. Хотя здешнее солнце не чета жёлтенькому слабенькому земному светилу, а огромная горячая голубая звезда. И как знать, чтобы стало с планетой, если бы такое солнце засияло в небе во всю мощь. Конечно, планета далека от своей звезды, примерно, как Сатурн от Солнца, но всё равно как-то спокойнее, что такое солнце в небе не показывается. Медленное вращение планеты, отсутствие смены времён года – ось её перпендикулярна эклиптике – привело бы к перегреву поверхности.И как считают учёные – именно толстый облачный покров, обилие влаги и чистота атмосферы спасают на планете флору и фауну. Конечно, это пока не подтверждённые предположения. Ведь они находятся здесь ещё очень мало и мало что успели сделать. А в природных условиях планеты есть что-то загадочное и необъяснимое. Удивительно то, что всё здесь будто заранее запрограммировано.Температура никогда не поднимается выше +55оС и не опускается ниже +50оС. Какой-то заданный предел температур и он выдерживается с удивительным постоянством. Едва температура поднимается до +55оС, как начинается сильный ливень. Как только температура снизится, ливень тут же прекращается, словно специально остановленный. А мелкий дождичек идёт постоянно и начинается новый разогрев, до следующего ливня. И так цикл за циклом. Над трясиной поднимаются испарения, кругом ложится туман и ветра почти нет. Сильный ветер бывает только утром, когда начинается серый рассвет. Дует он строго в одном направлении и строго определённое время, по истечении которого, сразу стихает. Впечатление такое, будто где-то выключили вентилятор. Возможно всё это обычные природные явления, не несущие никакой тайны. Но уж очень они наводят на мысль, что подобными процессами кто-то управляет. Разумеется, это чепуха сплошная, такого не может быть. На планете нет разумной жизни, только дикий животный мир. И то, что планета обитаема, ни о чём не говорит. Хотя как знать эту чужую жизнь. Вот и сидят они тут, и стараются её понять. А даётся это всё с трудом. Всё здесь очень непонятно, таинстивенно. Уж сколько случаев странных было. Как их объяснить?
Взять вот ночь. Что творится тут в болотах ночью, неизвестно. По экспедиции действует строгий приказ, запрещающий выходы за пределы Станции по ночам. А ночь тут жутка и кромешна. Планета не имеет спутников. И ни один лучик света не блеснёт во мгле. Темнота такая, что кажется в ней растворилось всё – болото, Станция и само пространство, и больше уж никогда не появятся. А ночь длинна и томительна. Какой бы соня ты ни был, не проспишь беспробудно трое земных суток. А именно столько и длится тут ночь. Так что и живут они тут по-земному времени Работы идут по сменам. Днём за пределами Станции, ночью – только в лаборатории. Но ночь есть ночь, и настроение у людей не то. Чувствуется угнетённость, подавленность. Сказывается замкнутость пространства, ограниченного глухими стенами. Иллюминаторы плотно закрыты шторками, их не открывают., после случая с гидрологом Тониным. Раньше шторки не закрывали. Всё равно за бронестеклом ничего не было видно. Но вот как-то в конце смены на всю лабораторию раздался взволнованный голос Тонина, стоящего у иллюминатора.
– Смотрите! Смотрите! Там звёзды!
Все разинули рты, уставились на него. Тонин опять указал за иллюминатор.
– Да смотрите же! Звёзды!
Все гурьбой бросились к нему. Однако за стеклом стояла темнота. Люди смущённо отступили к своим рабочим местам. Тонин стоял сконфуженный, съёжившийся и тихо бормотал:
– Да, видел я, видел.
В ответ кто-то покрутил пальцем у виска. «Мол, того что ли?»
После этого начальник экспедиции Сергеев и издал приказ. Все иллюминаторы на ночь закрывать»
Ларин тяжело передохнул, поправил сползший с плеча квантер и опять захлюпал по трясине. Мысль потекла дальше. Животный мир на планете особенный. Если применить земную классификацию, то его можно характеризовать как класс пресмыкающихся. Всяких рептилий – предостаточно. И ползающих, и прыгающих, и плавающих, и летающих. И все они находились в постоянном движении, в постоянной суете. Кто-то за кем-то охотился, кого-то догонял, кто-то убегал и было не понять – кто из них плотоядный, а кто – вегетарианец. Казалось, любому из них нет разницы, что жевать: побеги камыша или же своего собрата. И не понять было какой зверюга опасен, какой нет. Так что тут не зевай, держи ухо востро, тут всякое может быть Серьёзных случаев пока не было, но инструкция запрещала всякие передвижения тут в одиночку. А Ларин нарушил инструкцию и оказался один в этом жутком болоте. Но на это у него были причины.
Он опять остановился перевести дух. В скафандре стояла парилка и по лицу его текли струйки пота. Ларин стравил воздух, дождался свежей струи. Чуть полегчало. Внезапно трясина сзади захлюпала, забурлила. Он вздрогнул и повернулся. Трёхметровая ящерица, покрытая бородавками, вынырнула из болота и, подняв осаленную морду, вперила в него выпуклые желтоватые глазки. Сердце Ларина заколотилось сильней. Он быстро вскинул квантер наизготовку. Однако гадина бросилась наутёк, разбрызгивая болотную жижу мощным хвостом. Вслед за ней из камышей ринулось толстое чешуйчатое тело.
– Питон! – ахнул Ларин, стискивая оружие.
Но зверюгам было не до него. Они скрылись в болоте и неистовый визг, донёсшийся оттуда, засвидетельствовал конец кровавого акта. Ларин вздохнул и, успокоенный, пошёл дальше. Вдруг из глубины болота донёсся протяжный крик.
– Э-э-э-эй! – прокатилось над топью и смолкло, словно утонуло в трясине. Ларин вскинул голову, насторожился. «Это они», – пронеслось в сознании. Но сколько он не прислушивался, крик больше не повторялся. Тогда он снова пошёл вперёд и опять трясина под ногами зачавкала, зафырчала. Теперь Ларин стал прикидывать в уме, сколько ему идти до конца этого злополучного путешествия, которое началось так внезапно.
Ещё недавно Ларин был на Главной базе и радовался свалившейся на него удаче. Ещё бы. Наконец-то подвернулся случай спокойно заняться исследованием моллюсков, выловленных в Больших озёрах. Всё проклятая текучка. Всегда находилось что-то более важное и предыдущее приходилось откладывать. И вот. Никаких срочных дел, никто его не требовал и на всей базе он никому не нужен. Сменившиеся со смены люди похрапывают в спальном отсеке. Но едва он расположился в лаборатории, как резко прозвучал сигнал вызова. На связь требовала Четвёртая. Ларин подошёл к пульту и увидел на экране растерянное лицо метеоролога Норкина.
– Что случилось?
– Нам срочно нужен врач, – заговорил Норкин. – Произошёл нелепый случай. Мы с Ильиным возвращались с обхода приборов. Внезапно у него что-то случилось с подачей воздуха. Он стал задыхаться, сорвал с головы шлем и целых полчаса, пока мы добирались до Станции, дышал воздухом планеты. С ним вроде всё нормально, только лицо у него стало какое-то неестественно красное. Я не знаю, что делать.
Как врач и биолог, Ларин понял его тревогу. Дело в том, что атмосфера планеты не отличалась от земной, но таила в себе опасность. Горячий и влажный воздух кишмя кишел бактериями и микроорганизмами. Все они были не изучены, потому и неизвестно, какие последствия могут вызвать, попав в земной организм. Вот и ходили люди за пределами Станций только в скафандрах. Ларин думал недолго. Он успокоил Норкина, сказав, что приедет на вездеходе сам. Конечно, он понимал, что грубо нарушает инструкцию, пускаясь в путь один. Но и выхода другого не было.
Вездеходы водил беспрограммный киберавтомат. Вообще-то наилучшим средством передвижения здесь был бы плазмолёт, но его отвергли по экологическим причинам. Вот и передвигались они здесь на архаичных аппаратах, зато работающих на чистом водороде. А вездеход показал себя здесь отлично, несмотря на то, что машина-то – доисторическая. Маршрут Ларин знал. Он не раз ездил на Четвёртую с бригадой, а сейчас он один. Но это его не смущало. На поверхности болота угадывались старые следы и он старался держать машину по этим ориентирам. Так вернее и безопаснее, знал он. Бывали случаи, как на новых трассах вездеходы проваливались, вот и приходилось их потом вытаскивать. Всё это выглядело довольно странно. Машина шла на воздушной подушке и провалиться, казалось бы, уж никак не могла.
– Да-а-а-а, – протянул Ларин. – Есть в этих болотах что-то таинственное.
Заросли камыша расступились и вездеход выскочил на простор. Впереди открылось чистое пространство до самого горизонта. Ларин дал команду и кибер послушно повернул машину вдоль кромки зарослей. Ларин взбодрился. «Больше половины пути отмахали, – мысленно отметил он. – Уж немного осталось, доедем»
И в этот момент в ровное пение двигателя вклинилось что-то чужое. Он взял фальшивую ноту, мелодия нарушилась оглушительным воем и резко оборвалась. Стало так тихо, что Ларин услышал стук собственного сердца.
– Кажется приехали, – в отчаянии произнёс он.
Вездеход, лишившись подушки, сильно осел в трясину и зарылся носом, корма приподнялась. Искать причину поломки Ларин и не подумал. В устройстве машины он знал не больше, чем грудной младенец в астрономии. Сообщать на Четвёртую тоже бессмысленно. Раз вездехода там нет, то его никто не встретит. «Дойду сам, пёхом», – решил он и выскочил из кабины, сразу увязнув в болотной жиже. Это его не смутило. Повесив на плечо квантер, он двинулся вперёд. «Не спеша доберёмся», – успокаивал Ларин себя. Какой-то некрупный зверёк впереди пересёк путь и скрылся в камышах. Ларин насторожился. «Здесь всегда так, – мелькнула мысль, – коли появилась одна живность, то за ней появится и другая, которая хочет её сцапать». И точно. Из камышей донёсся жалобный всхлип. Ларин увидел как вздрогнули и закачались макушки растений. «Мелочь балуется», – отметил он, тяжело ступая по грязи. Испарения над болотом густели и Ларин с тревогой понял, что надо бы поторопиться. Вскоре все затянет молочной пеленой. И вдруг сзади, где-то в отдалении, опять раздался тот протяжный крик.
– Э-э-э-эй!
Не успел он смолкнуть, как со стороны ему ответил второй. Теперь Ларин не сомневался. Звери идут за ним.
Эти животные являлись самыми загадочными из всех обитателей планеты. О них ничего не было известно и по хорошему их ещё не удавалось и рассмотреть. Хотя звери всегда следовали за людьми, куда бы те ни направлялись. Но животные всегда держались в отдалении, умело скрываясь в окружающей местности, и только редкие выкрики выдавали их присутствие. Откуда они появлялись – куда исчезали, никто не знал. Экспедиции было издано особое указание: по возможности добыть хоть один экземпляр этих неуловимых тварей. Однако выполнить такое пока не удалось, хотя попытки были. Однажды геолог Трубин чуть задержался (напарник ушёл). на отборе белых глин-бокситов. Станция виднелась невдалеке и он не беспокоился. Погода стояла обычная, моросил мелкий дождь, а туман вдруг исчез. Видимость стала хорошей. Не спеша Трубин пошёл к Станции. И вдруг невдалеке раздалось это: «Э-э-э-эй!» «Они», – понял Трубин. Стремительно обернулся и обомлел. Метрах в двадцати за ним двигался невиданный зверь. Трубин успел рассмотреть чёрное гладкое тело метров двух, и большую круглую голову. Животное легко перемещалось по трясине, будто плыло по ней. «Давай, действуй. Вот он случай, другого может не быть», – подсказал ему внутренний голос. Трубин быстро вскинул квантер, но ударить лучём не успел. Свирепый порыв ураганного ветра тут же свалил его с ног. Бешеный шквал был настолько силён, что вдавил Трубина в трясину, не давая поднять головы. И уже через мгновение неистовый порыв стих. Перемазанный в болотной грязи, чертыхаясь, Трубин поднялся на ноги. Вокруг стояла удивительная тишина – ни шороха, ни звука. Болото лежало пустынное и унылое и дождик сеял из низких туч. Странное животное исчезло, и сколько Трубин ни зыркал глазами, его нигде не увидел. На Станции он рассказал об этом происшествии. Много было высказано предположений, но к единому мнению не пришли. Только животных с той поры стали называть ластоногими, по описанию Трубина.
Потом был случай с вездеходами. Однажды попытались на четырёх машинах окружить то место, где раздавались крики. Расчёт был прост. Не давая животным вырваться из кольца, быстро сжать его и добыть наконец желанный экземпляр. Местность была открыта, лишь небольшой островок камыша маячил на болоте. И погода стояла что надо. Туман исчез и дождь почти прекратился. Машины сближались, связь между ними держалась постоянно и кольцо всё сжималось. Крики животных стали чаще, доносились из зарослей. Все понимали: звери там и им уже не уйти. Ещё десяток метров и всё. И вот тогда началось. Видимость враз исчезла. Упал такой туман, что носа вездеходов не стало видно. Затем пропала связь. Потом исчезли все звуки. Воздух не стал их проводить. Стало так глухо, будто машины попали под герметичный колпак. Все растерялись, остановили вездеходы, которые сразу зарылись в трясину. Вырваться не получалось, моторы заглохли. Ошарашенные люди вылезли из машин, но туман был так густ, что они не видели друг друга. И неведомый страх охватил всех. Сколько это продолжалось пять – десять – пятнадцать минут, никто не знал. У людей исчезло ощущение времени... И вдруг, так же внезапно и быстро, всё вернулось к нормальному состоянию. Появились звуки, видимость, туман пропал, задул ветерок, заморосил дождь. Заработали двигатели машин и те свободно вылезли из болота. Ни о какой охоте больше не могло быть и речи. Вездеходы вернулись на Станцию ни с чем. Опять были споры, предположения и все сошлись на капризах погоды. Чужая планета, кто её знает, что тут может быть.
Ларин приостановился, внимательней огляделся по сторонам. Болото стояло пустынное. «Но раз они кричали, значит где-то есть» -подумал он и снял с плеча квантер, взял на изготовку. Болото слева взбурлило, над топью показалась оскаленная морда, а затем и всё чешуйчатое тело пятиметровой игуаны. Мерзкая гадина умело маскировалась и внезапно прыгнула. Но Ларин опередил. Луч его квантера в воздухе вспорол извивающееся тело и оно шлёпнулось в трясину. Но вторая тварь, которую он раньше не заметил метнулась к его ногам. Ей осталось лишь сомкнуть свои страшные челюсти. НоЛарин успел и тут. Голубоватый луч вошёл прямо в разинутую пасть зверюги. Раздался клокочущий вой и оборвался. Туша зверя обмякла. Но ещё две тупорылые морды показались со стороны. Ларина затрясло от волнения. Он крепче стиснул оружие. «Во, попал! Стая!», – мелькнула мысль. Он ударил лучом, угодил в трясину. Вверх взметнулись клубы шипящего пара, застлали видимость. Дрожа, он повёл лучом из стороны в сторону. В уши ворвался пронзительный вой.
– Ага! Зацепило! – злорадно выкрикнул он поливая лучом трясину.
Вой смолк. Стало тихо. Облако пара медленно оседало вниз. Ларин опустил квантер. «Надо уходить скорей. Прочь от этого места». Увязая в трясине, он устремился вперёд с упорством одержимого. Шёл напролом какое-то время, потом остановился. В небе вдали кружили две чёрные птицы. «Стервятники, – понял Ларин. – Размах крыльев в три метра. Поживу почуяли, гады». И хоть было далеко, он всё же ударил лучом, чтоб не подпустить ближе. Одного задел. В небе заклубился дымок и вниз посыпались горящие перья. Скрипуче заклокотав стервятник стал удалятся и пошёл на снижение. За ним последовал и второй. «Не понравилось», – подумал Ларин и опять устремился вперёд. Вдруг в стороне невдалеке опять раздалось протяжное:
– Э-э-э-э-эй!
Ларин второпях закрутил головой. Нигде никого. Впереди вдали висела полоса тумана. Ларину стало как-то неловко. Словно он оказался голым посреди людной улицы. Он попытался сбросить с себя это наваждение, но оно не проходило. Ощущение, что за ним наблюдают, въелось в мозг, как ржавчина.
– Дьявольское болото, – раздражённо пробормотал он себе под нос.
Трясина вокруг пузырилась и поблёскивала разводьями Они, словно окна, выделялись на тёмном фоне. И Ларин к ужасу своему обнаружил, что идёт не туда.
Болото вокруг выглядело нетронутым, чужим. На разводьях везде лежала синеватая ряска. Кой-где торчали кустики камыша. «Откуда это всё, – со страхом думал Ларин. – Такого не должно быть. Тут не ходили вездеходы. Где я сбился?!» Он беспокойно стал оглядываться по сторонам. Но вокруг ложился плотный туман и видимость ухудшалась. Тогда он взял влево и стал осторожней двигаться вперёд. Трясина прогибалась под ногами.
Провалился Ларин внезапно. Он не успел и испугаться как перед глазами наступил мрак – густой, непроницаемый. Затем пришло понятие, что он нырнул в болото с головой. «Не выбраться, – обожгла его первая мысль. – Кислорода хватит часа на четыре». Он попробовал шевельнуть руками. Плотная, вязкая масса сжимала его со всех сторон, стесняла движения. «Только бы не уйти глубже», – терзала тревога. Он стал загребать руками одновременно отталкиваясь от чего-то более плотного, которое ощущал под собой. Однако трясина прочно держала свою жертву. Ларин долго боролся с ней с тупым отчаянием и последней надеждой. И вдруг, когда почти выбился из сил, почувствовал, что руки свободны. Он быстро протёр стекло шлема и увидел, что он на поверхности, но в каком жалком положении. Над болотом торчит лишь его голова. Горькая обида и злость захлестнули его. Никогда ещё Ларин не чувствовал себя столь униженным и беспомощным. С тупым остервенением он забился как муха на липучке и немного продвинулся вперёд. Над трясиной показались плечи. И тут Ларин заметил, что квантера при нём нет. Он держал его в руке, когда провалился, и теперь, вероятно, квантер покоится в глубине. Раскинув руки по сторонам, Ларин повис над топью. «Чуточку передохну, и вперёд. Я должен выбраться», – крутилось в мозгу. И в этот миг совсем близко раздался знакомый крик.
– Э-э-э-эй!
Ларина обдало жаром. В страхе он закрутил головой, но вокруг клубился только туман. Но вот в нём мелькнула тень. Колыхаясь неясным контуром, она стала приближаться, все более вырисовываясь. Ларин судорожно сглотнул. Во рту пересохло, шершавый язык колол щёки. Глаза отказывались верить. По болоту двигалось, приближаясь к нему, что-то тёмное. Будто туго набитый мешок. Он плыл по трясине ловко и уверенно. Ларин задёргался, но трясина не пускала его. Он раскрыл рот, но крика не получилось. Из груди вырвался хриплый стон. Спину обдало ознобом. К нему приближалось неведомое существо. Оно напоминало то ли моржа, то ли тюленя. Зверь имел чёрное гладкое тело, которое венчала большая круглая голова. Животное приблизилось и остановилось совсем рядом. Ларин увидел, что на теле зверя не было ни единого волоска. Оно лоснилось, словно начищенное и играло тусклыми бликами. И вдруг это неведомое начало распрямляться, поднимаясь вверх. Ларин окаменел. А животное перешло в вертикальное положение. Зверь встал на задние лапы. Теперь Ларин видел его передние конечности с четырмя растопыренными, перетянутыми перепонкой пальцами.. Животное опустило их по бокам, словно натруженные руки. «И никакие у него не ласты», – мелькнула у Ларина одинокая мысль. Животное стояло перед ним чуть наклонив большую лобастую голову. Ларин ахнул, дрожь прошла по телу. На него глядела не морда зверя, а лицо с умными почти человеческими глазами. В голове Ларина был полный сумбур. Он лишь ошалело моргал глазами, глядя на обитателя чужой планеты. Существо шевельнулось и издало короткий крик.
– Э-э-эй!
Тотчас со стороны ему ответил второй короткий крик. А потом из тумана появилось ещё существо и встало рядом с первым. Теперь оба они вперили в Ларина свои умные глаза. И под их взглядом Ларин почувствовал себя маленьким и виноватым, как нашкодивший школьник, которому предстоит держать ответ. Дальше всё пошло будто во сне. Существа подхватили Ларина под руки, бережно, как ребёнка, вытащили из трясины. Потом его куда-то повели, поддерживая под руки, и Ларин лишь механически переставлял ноги, словно кукла. Только в голове метались несвязные мысли. «Куда мы идём? Зачем? Кто они?»
И тут из тумана до него донеслись громкие человеческие голоса. «Это меня ищут», – сразу понял он. Впереди замаячили неясные силуэты и из тумана вынырнули три человеческие фигуры в скафандрах. А Ларин вдруг обнаружил, что существ около него уже нет. Он один на болоте. Повернув голову, увидел, что существа стоят недалеко, в стороне, во весь свой двухметровый рост и тоже смотрят на появившихся людей. Ларин хотел крикнуть людям, да так и застыл с открытым ртом, увидев как передний поднимает квантер. Лишь пару секунд длилось это молчаливое созерцание, за которое перед Лариным промелькнуло многое. Он видел двух существ, уходящих в болото, видел человека, уже вскинувшего квантер, и понимал, что тем уже не уйти. И тогда он встрепенулся и закричал во всю мощь:
– Не сметь! Не стрелять!
И тут же стоящая тишина взорвалась яростным воем ветра, в котором утонул его голос. Ураганный порыв взбурлил трясину. Вверх полетели вырванные побеги камыша и комья грязи и всё смешалось в белом бушующем вихре.Ларин инстинктивно пригнулся, но штормовой шквал пронёсся мимо, не коснувшись его, удалился и стих. Ларин поднял голову. Над болотом кружились разорванные клочья тумана, да качались уцелевшие кустики камыша. Двух существ нигде не было видно. А впереди копошились, поднимаясь из трясины, три перемазанные в грязи фигуры. Ларин бросился навстречу и увидел Норкина, Ильина и эколога Ванина. Они перчатками стирали с себя болотную грязь. «А Ильин-то здоров», – почему-то подумалось Ларину. Громкий голос Ванина прервал его мысль.
– Вот так дунуло! С чего такой ветер, не пойму!
К Ларину подступил Норкин
– Ты где пропал? Мы ждали, ждали и пошли навстречу. А потом как увидели тебя, я прямо опешил. Ты стоишь, а рядом эти. И надо же. Проклятый ветер опять помешал. Куда ж они скрылись теперь?
– Разве заметишь, – сказал Ильин. – Как мух сдуло.
– А ты чего медлил?! – набросился Норкин на Ларина. – Они же рядом были. Не видел что ли?
– Видел! Больше вас!- зло ответил Ларин. – Хоть в целом все мы слепы, как новорождённые кутята.
– Ты о чём?
– Тише. Вон они.
Все повернулись. Существа, уже пятеро, стояли шеренгой метрах в двадцати. Ильин быстро снял с плеча квантер. Ларина будто пружиной подбросило. Подскочив, он пригнул оружие вниз. Грозно крикнул
– Не надо этого!
– Ты что, сдурел?! – опешил Ильин. – А если бы под луч попал!
– Не сдурел, а не надо стрелять, – уже спокойнее сказал Ларин. – Они не экспонаты для исследования. Они мне помогли. Вытащили из трясины.
Сбитые с толку люди уставились на болото, где стояли странные существа. Их чёрные мускулистые тела тускло лоснились в хмуром свете туманного дня. И во всём их облике не было ничего звериного. Они смотрели на людей умными глазами. А затем вокруг стало происходить что-то непонятное, как чудо. Туман начал быстро редеть, открывая дали. Всё кругом посветлело до самого горизонта.
Люди замерли, поражённые. Никогда раньше над болотом не рассеивалась промозглая мгла. А сейчас всё исчезло. Туман, испарения. Воздух сверкал чистотой и свежестью, будто вымытый лёгкой грозой. Люди ахнули от изумления. Над головами открывалось чистое небо Последние клубящиеся тучи ушли за горизонт и небосвод осветился яростным белым огнём. Вот пронзительный луч будто рассёк синий купол и там запылал невиданным светом большущий огненный шар. Он горел как грозное знамение и под испепеляющими лучами каждая капелька, каждая лужица заиграли алмазными переливами. А гигантская яркая радуга перекинулась через болото от края до края, крутым горбом. Свет вокруг был настолько силён, что глазам становилось больно и люди жмурились, ощущая на лицах жгучее дыхание чужого солнца.
Но все продолжалось недолго. Опять пополз туман и подёрнул дали. Голубоватое небо съёжилось, потемнело, покрывшись тучами, и за ними спрятался сияющий диск. Свет вокруг померк и краски угасли. Потихоньку стал накрапывать дождь. Люди приходили в себя от потрясения.
– Солнце! Вы видели! Это было солнце! – восторженно закричал Ванин.
– Появилось и скрылось, – буркнул Норкин
– Так нам его показали, – упрекнул его Ильин. – Неужели не понял?
Лицо у Норкина вытянулось
– Солнце по желанию что ли? – удивился он.
– Выходит так.
– Но это прямо миф какой-то, – не унимался Норкин. – Существа повелевающие ветрами, туманами и облаками. В голове не укладывается.
– Тем не менее, это так, – сказал Ларин. – Теперь понятны все наши неудачи в погоне за этими существами. Просто таким способом они защищали себя от нашей тупости и делали это осторожно, не причиняя особого вреда.. А по-другому они бы утопили нас всех в болоте, ведь мы охотились на них как на диких зверей. А они наоборот, искали с нами встречи, старались, чтоб мы поняли их, а мы…, да мы сами хуже зверей. И если б не сегодняшний случай, трудно сказать, чем бы закончилось наше пребывание на планете.
– Это уж точно, – подтвердил Ванин.
– Мы давно ищем другой разум в Галактике, – продолжал Ларин, – опираясь на склад нашего ума. А спрашивается: почему он должен быть похожим на наш? Да это чушь собачья. Природа безгранична в своих творениях. И здесь она проявила себя по-новому: создав этих существ, дала им особый дар и особое предназначение. Они нужны тут для великой цели. Мы пока ничего не знаем о них и не можем судить о степени их разумности, как не знаем и того: как они это делают, но ясно одно. Эти существа контролируют здесь погоду и, возможно, управляют климатом всей планеты, поддерживая условия, необходимые для остальных обитателей. И если бы это было не так, то здесь бы всё сгорело под яростными лучами голубой звезды.
Ларин умолк. Всё стояли задумавшись
– А где они? Чего же скрылись? – нарушил молчание Норкин
– Показали, что надо и хватит. Теперь нам думать, – сказал Ильин
– А думать есть над чем, – добавил Ванин.
– Это уж точно, – сказал Ларин. – и наверняка придётся менять всю программу изучения планеты. А теперь к Станции.
Ларин первым пошёл вперёд, за ним цепочкой двинулись остальные.
