Новелла Кобо Абэ "Табу" была переведена с японского Александром Доновым примерно за полтора года работы. Так как Александр не владеет языком оригинала, он воспользовался карманным русско-японским разговорником, из которого почерпнул все необходимые сведения культурного и языкового характера, а также вдохновение. На русском языке текст публикуется в первый и последний раз. (Прим. науч. ред.)
Наконец-то, снова воскресенье. Быстро же.
Я решил начать работать в выходные, во всяком случае, я хотел продолжить записи, над которыми трудился ранее, но в предыдущий раз уловил суть лишь на один процент. Таким образом, срок подошел. Так как в прошлый раз, я не пришел ни к каким результатам, это дело тащилось за мной от воскресенья к воскресенью словно наследство, мысли в одно мгновение погрузились в воспоминания.
Я не ставил себе целью поставить человека в тупик.
Если писатель и вводит читателя в заблуждение, то он еще до читателя считает собственную ложь – правдой. Как будто гипноз, как будто проклятие или другие разновидности похожего влияния на мысль, дело даже не в невозможности избежать внесения личного настроения или суждения… - но хватит объяснений. Как бы там ни было, с тех пор как я убежал от глупого старика соседа, услышав его слова, я, как указано выше, начал записывать события этой недели.
Скоро, я надеюсь, завершу это дело.
Эти записи отличный способ взглянуть на себя и избавиться от недомолвок. От осознания того что все изменится, когда дело закончится, ощущается чудесный трепет, граничащий со страхом. Озорная пробежка, боюсь, превратится в кошмарную погоню.
Действительно, эта неделя – неделя преследований. Странный непонятный ужас гнал меня и странно было бы остановиться. Усталость, бессонница, желудок окончательно разболелся. Появилась отрыжка, внутренняя часть горла словно раскаленная, кислотные слюни, время от времени зубы стучат Tam-Tam. Хроническая мигрень, вспышки света и спазмы внутри левого глаза.
Аппетит приходит во время еды.
Вчера друг, редактор и издатель журнала, попросил меня помочь, купив мне морской огурец и очищенное саке. Огурец и саке оказались последней каплей для моего здоровья. Разумеется, нельзя возлагать ответственность за мое несчастье на друга.
Ох! Я содрогнулся от мысли. 10 банкнот по 100 йен, я согласился, не стал спорить. Товарищ как раз закончил есть. “Вообще, честно говоря, мы первое серьезное издательство [Поврежденная рукопись]” В этот момент он странно ухмыльнулся… Нет, не годится.
Я и сейчас слышу трагическую прелюдию к 'послеполуденному отдыху Фавна' в стиле Сабо, я окончательно разболелся, черт побери! и все еще колебался.
В таких условиях невозможно действовать. Эта музыка не считается тонкой, то же можно сказать, взглянув на мою работу. Сезанн, Вламинк, Руо, Пикассо, Дали – Хорошо это или плохо, не имеют себе равных до сих пор. Градация лиц, пепельно-серый ритм, роман «Записки Мальте Лауридса Бригге», только кажущийся хаос случайностей. Мои заметки не сильно отличаются в этом смысле.
Возможно, это поможет лучше понять мой рассказ, так бывает с картиной. То же и с музыкой, в ней нет однозначности. Однако…….. сказать что также, я думаю, это будет неточным, но в такой манере…………..
Заметки за неделю – хорошее начало, чтобы набить руку, понять стоящая ли вещь, удачная ли попытка. Естественно я пришел к разочарованию.
Эти записи о картине, которую кисть художника не смогла нарисовать, когда произошел тот случай, но все-таки я попытаюсь собрать их воедино. Нет, я непременно должен собрать записи воедино, но даже и тогда это не будет дневником. Эх! Если бы ежедневно страх неудачи не преследовал меня.
Я полагаю, что все упомянутое выше не создаст путаницы. Казалось что я уже держу все в руках, но неровности создавали какую-то границу, за которую я не мог заглянуть.
Tam… Tam …. Tam … Tam … черт! Опять начал, этот старик по соседству.
Как и ожидалось, это вынудило меня начать все сначала. Дело, о котором я говорю, возможно, берет свое начало там же. Реальность этого факта мучила меня до головокружения (предельной степени)… мне стало невыносимо и я попросил управляющего переселить меня в другую комнату. Тем не менее, чтобы написать картину лучше годилась предыдущая. Добившись замены комнаты, я нашел ее несколько темноватой… Tam… в комнате стояла несвежая, на мой взгляд, кровать. Tam… Tam… Tam… Tam… я перевернул стул… бросил кисти, поставил сосуд с маслом на перегородку.
Впрочем, иногда старик все-таки уходил из дома, черт бы его побрал, головокружение, тоска, сейчас самое время. Tam... Tam... опять началось, я сел на стул, конца этому не было видно. Шум был подобен барабанам Императора Джонса, и длился все время, не переставая с утра до вечера. Tam...Tam... появилась реальная угроза сойти с ума, это мне действовало на нервы, я находился в центре всего этого, пришлось закончить попытки рисовать и сложить все принадлежности.
В один прекрасный день, я как обычно около часа слушал трагическую музыку Сабо, но выпил слишком много сакэ. Неожиданно я увидел задний фон портрета в новом свете, это стало для меня открытием. Вдвойне опьянев, я как будто влетел, шатаясь, в свою комнату. Я поспешно схватил кисти и начал рисунок на заходе солнца, смело работая в цвете. Между тем обстановка изменялась… Tam, Tam… свет/цвет все время менялся и невозможно было закончить работу. Я почувствовал помешательство и пошел искать управляющего.
- Я сойду с ума от этого шума.
- Вряд ли. Вы сняли комнату на время, не так ли?
- Но кто шумит?
- Скульптор, вероятно, вы тоже?
- Я тоже.
Я крепко стоял на ногах и вместе с тем меня знобило, я думал. Я поспешил умыться, заодно еще и напившись воды, и принял решение постучать в дверь соседнего дома. Это было в прошлое воскресенье. Tam... Tam… через некоторое время перестал, стул издал скрип и затем тихим голосом:
- Пожалуйста (будьте добры).
Ну если бы не этот глупый старик, я бы написал хорошую вещь.
Старик справа большая блоха, слева странный, при первом взгляде уродливая резьба по дереву, я вошел, руки старика словно парили в воздухе, весь его вид был каким-то неустойчивым, верхняя часть туловища казалось детской. Однако, по какой-то причине он до этого момента производил приятное впечатление. Я видел этого старика много раз в столовой и общественной бане.
Подобно мумии, несоизмеримо большие конечности колыхались при каждом вздохе, как будто желе. Судя по всему, в этом доме жила некогда влиятельная семья, тогда за пределами дома ничего не существовало. Комната такая же, как моя, нет, должна была быть такой же, абсолютно, кто бы мог подумать, что комнату можно так изменить. Дом показался мне каким-то знакомым и ужасным, и все же что говорить о мисканте?
Мне не понравилось это место, темное, наполненное большим количеством деревянных фигурок разного размера. В то время как за пределами дома встало солнце и глянцевые листья блестят в холодной воде, здесь всегда глубокая ночь зловещая атмосфера и дурное предзнаменование витает в воздухе.
Конечно, это был всего лишь глупый старик.
Я надавил на ужасную глазную впадину на этой деревянной кукле, рука взялась за ручку, но я рассеяно стоял перед входом. Еще была возможность повернуть назад. Сожалея, не дождавшись приглашения, я снял обувь и двинулся вперед к старику.
- Вы еще не закончили?
Cтарик вырезал деревянную фигуру сантиметров 30 высотой, остатки от куклы лежали тут же на столе как плацента, теперь он прекратил свое занятие и привстал, чтобы сесть в позу лотоса.
Я сел, подложив несколько подушек, чтобы удобно было рисовать.
Это не значит что я сел далеко, наоборот я находился в непосредственной близости от старика, мне стало жутко.
- То, что я рядом. Это……. немного………..
Старик, казалось, был поражен и медлил.
- Ага, в самом деле, рядом по-видимому что-то очень любопытное.
- Нет, позвольте я скажу. После этого …мм… - с ощущением будь что будет я закончил говорить.
- В конце концов вон та там там там там там одно тело.
Старик внезапно вскинул обе руки, как будто говоря что-то, словно в театре.
- Таm таm таm таm, очень хорошо, очень хорошо.
Кажется, ситуация стремительно изменялась и старик настроился на веселый лад. Короче говоря, это судьба. Эта встреча была предопределена, я давным-давно ждал, но не мое ожидание, а какое-то шестое чувство, привело тебя ко мне. Послушай историю старика соседа.
Содержание этой истории было примерно таким.
Старик родился в богатой семье, от отца он получил такие качества как важность и презрение к людям, от матери красоту и глубину мысли. С возрастом кровавое пятно и вина за преступления стали приносить все большие страданий. Почему все должны жить для тела? В то же самое время само собой вставал другой вопрос о намерениях и планах, и, несмотря на это, он испытывал моменты глубочайшего искушения саморазрушения.
Он пробовал всевозможных женщин, что бы как-то расшевелить себя и начать действовать, но ничего не получалось и он их тут же бросал.
Как это было с той молодой девушкой – побуждало к действию, не забывалось. Это странное ощущение внутренней необходимости действия казалось вот-вот придет, но оно не покупалось. Он быстро кончал в женщину, на секунду видел знакомый образ, затем прятал лицо и уходил. Через некоторое время появилась женщина, которая отвечала его запросам. Он впервые колебался: цвет ее глаз преследовал его, постепенно связывая по рукам и ногам. Через некоторое время, он был уверен в ее чистоте, в нем боролись стыд и соблазн. Неожиданно она пригласила его. Он понял, что совершенно не знал женщин до этого момента.
Когда обнаженная женщина кивнула в знак согласия, от страха у него сперло дыхание: «забудьте о том, чтобы взять свои слова обратно» он понял намек и заснул в эту ночь с ней.
На следующее утро он с трудом проснулся, дважды эта женщина с расчесанными волосами еще приезжала к нему и рыдала, больше он ее не встречал, по слухам он узнал, что у нее родился мальчик, и она повесилась от позора.
Он жил как и раньше, рассказывал старик, но смерть этой женщины изменила что-то внутри него. Разделило сознание и тело. Он нес грех во имя человечества. Только сейчас, подвернулся подходящий случай и он решился рассказать: несмотря на то, что он знал о беременности, пригрозил что уйдет.
И я позже заметил, до какой степени для него важен факт смерти той женщины, он так и не смог ее заменить. Он полюбил ее, но, к сожалению, после несчастья. В качестве компенсации он решил найти сына и пошел пешком в тот город, где она умерла. Однако сына он не нашел, ему пришлось с трудом добывать средства к существованию. И в это же время глубокое раскаяние начало колоть сердце и нависло над ним. Пришел день чтобы платить по счетам за свой соблазн. В то время ему казалось, что он несет личную ответственность за плод.
Впервые я изумился и испытал настоящий страх, пойдя против человеческого космоса, эта женщина словно дух всегда стояла рядом, снова вспомнилось дело десятилетней давности, он был таким же и также прижимался.
Я пытался записывать его рассказ без изменений.
Я намерился жить сам по себе, ни от кого не завися, сидя дома, не сходя с места, но в действительности заметил, что полностью противоречу самому себе.
Печальный, как будто мучительный город, я оказался в тяжелом положении и не мог придумать никакой отговорки, поднялась температура и я заболел.
Позвольте мне сказать так: обычно люди думают, что одиночество не является нормальной жизнью. Для того чтобы по-настоящему быть верным себе, разве не нужно быть верным еще кому-то? Но думаю, вы скажете, что в мире есть вещи и поважнее. Планировать личные маленькие вещи - это то же самое, что и строить глобальные планы. По существу человек не может быть уверен ни в чем, кроме того, что он привязан к земле.
Я долго думал над этим вопросом. В конечном счете, пришел к такому заключению: человек оберегает себя от опасностей, человек подобен организму, не всякий годится для мыслей и рассуждений. Воля и чувства являются подпоркой телу в силу того, что исключают смысл.
Чтобы прогнать болезнь, все лишнее и выявить суть, я в качестве метода выбрал записи, которые веду уже неделю. Для человека вроде меня это было необходимо. В отличие от дневника я могу читать уже записанное и подправлять его. Пока я вел записи, болезнь обозначилась, несмотря на то, что ее нельзя держать в руках. Я знал это, сидя и смотря в одну точку отсутствующим взглядом.
Отличный способ! Я бы рекомендовал этот способ избавления от страданий всем людям. Например, по воскресеньям записывать события недели. Я думаю, вы заметите неожиданно много сходств со мной (заметите много удивительного в людях, и как они все похожи между собой).
Если мой сын жив, это повод для того, чтобы по-другому увидеть мир и пересмотреть свои взгляды. В моем сыне течет и моя кровь. И если он получил от женщины фамилию Тобоку и… я на самом деле не знаю. У меня есть сын, и я надеюсь, что он получил много хорошего от матери.
Во всяком случае, я вопреки обстоятельствам время от времени думаю, что эта трагедия и была самым главным событием моей жизни. Я как голодный дух нес с собой это неизменное табу. Я презираю это табу. Вернее оно сейчас кажется мне просто смешным. Можно смеяться, если презираете или волнуетесь.
Я купил у полинезийца фигурку, когда тот был при смерти. Это произошло случайно. Такой случай – редкость. Эта вещь – табу. Личное самосознание перестало существовать, с тех пор как она вошла в мою жизнь. Посмотрите на нее. Потрогайте ее. Маскируйтесь. Создавайте. В противном случае ваша душа сгниет.
Я потратил 10 лет на изучение табу. Я потратил всю жизнь, желая добра ребенку. Я дам вам то, что вы хотите, потому что это - моя миссия. TAM TAM TAM... там ничего нет. Древняя фигурка – заклинатель меча. Это барабан Императора Джонса. Ну и что? Больше всего звук барабанов любят в Европе. Я пишу Tam, но как это звучит?
Я совершенно потерял связь с реальностью. Сказать: я сирота. Наконец-то. Моя фамилия Тобоку. Конечно, старик бы удивился, наверное, даже больше чем я.
Я молча поднялся. Ударил старика чем-то твердым, отпихнул в сторону и выскочил наружу.
В эту ночь бог неврологии тряс соседний дом с особым ожесточением: TAM-TAM.
Я больше не могу спать. И не могу больше держать кисть.
Пытаясь скрыться, я думал только о том, чтобы вернуться за этой вещью.
Самое главное – перед тем как приступить к картине я уловил суть лишь на один процент. С тревогой и беспокойством я начал ее. Картина – одно целое. Я проработал почти полдня. И снова послушайте: Tam...Tam...Tam... Сперва звуки доводили меня до отчаяния. Поезд, шаги людей, начало ТАМ, ТАМ и даже гадание midnight'm. желудок окончательно ухудшился, я пью лекарства. Возможно, из этого состояния что-нибудь и получиться сделать.
Эта неделя прошла. Я думал о порядке следования: два момента не могут быть выделены в настоящее.
