Нужен ли мне свет? Перемалывая его, в тягостных мучениях, расширенными зрачками глаз, я познавал суть жизни. Она преломлялась и проходила сквозь моё тело. Ножи гильотин опускались с небес на головы праведников. В маленьком проломе между домами, в хрупком теле девушки с лицом усеянным веснушками ещё теплилась жизнь. Я путался в ленте старого бортового самописца, разрываемый тонкой нитью, которая оставляла на теле царапины. Из оспин тёк отвратительный жёлтый гной. Рыжая девчонка слизывала его, царапая язык о тонкую магнитную плёнку. Она серела и превращалась в пыль. Из-под ногтей текла жидкость, похожая на гнилое семя, низвергаемое на землю членом господа. Капли стекались к основанию фонарного столба. Они шипели и превращались в ионизированный газ. Вот её рука превращается в пепел, пудра, развеваемая сильным ветром, уплывает, словно северное сияние, переливаясь и хаотично прыгая. Их было девять, рыжеволосые хариты выдавливали друг другу глаза под их пение. Я смотрел на всё это и видел, как Талия падает на Землю, с шумом врезаясь в её тело и вырывая вены газопровода, уносимые взрывной волной. Смердит поджаренной плотью, приторный запах застревает в ноздрях и оседает на нёбе. Девчонка облизывает губы, её язык свисает изо рта, держась за тонкую подрезанную уздечку. Белая блузка превращается в потрепанные страницы. Всё вертится и крутится. Вихрь поднимает горы пожелтевших листьев и уносит прочь. Я говорил ей, что лучше было бы остаться дома. Спокойствие и уют разрешили бы все мои проблемы. Кровь вытекает из ноздрей и склер. Я кричу. Мне нужна помощь, но во всех машинах скорой помощи выбиты стёкла, а их служащие навсегда заснули.
Грубые фанаты распивают пиво и горланят, по кирпичной стене моего дома показывают неосязаемый футбольный матч. Кто-то забивает гол, и я кончаю под восторженные возгласы болельщиков на засыхающее лицо девушки. Маленькие мальчики закидывают меня камнями, пытаются придать моему взгляду более осмысленный оттенок. Ночь, покрытые мхом стены, из трещин которых, извиваясь, выползают телефонные провода, готовые ужалить в любой момент. Они дёргают мальчиков. Потоки желчи вытекают на кучку пепла (на то, что осталось от девчушки), через воспалённую уретру. Существа надевшего маску социума.
Передо мной вырастает огромная извилистая лестница, ведущая меня к небесам. Главное не упасть за перила, я неоднократно спотыкаюсь и падаю, несколько ступеней вниз и вперёд. Всё это не так важно. По-настоящему имеет значение лишь коэффициент, с виду простая формула, за счёт, которой я и получу результат. Икс плюс Игрек равняется искомому числу. Что я получу, полностью зависимая от меня сумма. Кровавое рагу. Мясное. Мои руки по локоть пропитались грязью исходящей из тела, когда-то любимого человека. Она ушла в минус.
Обратного пути нет. Заломанные за спину трясущиеся культи. Тремор. Движение микрочастиц моего тела. Проломленный череп. Слипшиеся в цветную рыже-багровую планету пучки волос. Космос. Проплывающий мимо Марс, гневно взирающий на меня и грозящий великим судом. Он думал, что я подаю надежды. Нет, это не так. Проломленный череп его дочери. Сине-красные переливающиеся между собой огни.
Человек в чёрной мантии спрашивает, признаю ли я свою вину. Всё становится ясным. Принимает своё превосходное обличие. Живот скручивает. Желание догнаться возникает снова, и я говорю: «Нет». Очередная апелляция. На рассмотрение дела даётся месяц. По стерильной поверхности ползёт паук, на меня взирают миллионы пар глаз. Я плачу и закрываю лицо руками. По вздувшимся венам и артериям ползут последние умирающие черви. Я падаю.
Из моего рта на одежду, мою и моего защитника течёт пена. Белая жидкость. Начало всего живого и мёртвого.
Моё сердце отсчитывает последние удары и останавливается, разрывая договор с телом, подписанный чьей-то кровью.
Всё просто.
Дело закрыто.
Чья-то подпись и печать.
Крышка гроба.
Бесконечное пространство и тысячи моих копий. Я провалил испытание и теперь всё зависит от дублёров. Партия будет либо забракована и отправлена в топку, либо я увижу свет в конце бесконечно длинного сооружения, нас будут поить, кормить, выращивать и убивать на благо устоявшейся структуре бытия.
