«А у вас молоко убежало!»
«Зашибись!»
Если вы когда-нибудь бывали в затруднительном положении в незнакомых местах, то знаете, что значит выражение «Язык до Киева доведёт». Человек грамотный, интеллигентный, вежливый, наверняка получит ответ на все свои вопросы и при необходимости может рассчитывать на содействие сочувствующих граждан. А невежа, разговаривающий языком гопоты из заплёванной бычками подворотни, скорее всего, удостоится «киева».Именно так– с буквы строчной! Потому что «за язык» с ним поступят «по-латыни», где cieo [киео] означает, мягко говоря, «приводить в движение»… в том числе кием – палкой, предназначенной для придания объекту ускорения.
Польза от экзекуции бывает индивидуальна. Те, кто умнее, по мере иссякания эмоционального импульса находят полезным задуматьсянад проблемой собственной «актуальной лексики» всерьёз.А некоторые горе-путешественники остаются изгоями общества на всю оставшуюся жизнь, и «оставшаяся жизнь» мстит таким недотёпам за насилие над собой, локализуя их в особых условиях субкультур, оторванных от реальности.
ПОПАДАНЕЦ
Родители назвали главного героя романа Евгении Лифантьевой «Орк-лекарь» вполне адекватно – Сашей, и взрослое имя звучит респектабельно – Александр Александрович.Уважаемый, казалось бы, человек: по специальности врач-психиатр, готовится стать заведующим отделением.
Но то, что выросло из мальчика Саши на самом деле, иначе, как уродом, язык не поворачивается назвать. Карьерный рост Сан Саныча происходит в коллективе, атмосфера в котором по определению уходящей на пенсию предшественницы – «дурдом». В «этом дурдоме» процветают как раз те самые, носители соответствующей философии…
Чем же замечателен новый зав отделением? У него «двойная жизнь». На работе – видимость серьёзного человека, занятого научной работой, а для души – тусовка ролевиков, в которой врач-психиатр уступает бразды правления индивидуальностьютёмному началу – этакому «мистеру Хайду». Погружение в игру – игротерапия– нормальная профилактика психических отклонений; врачи тоже нуждаются в реабилитирующих мероприятиях. Всё бы «ничего», но тёмная сторона личности Сан Саныча обнаруживает признаки доминирования! Доктор не интеллигентен, больше того – дурно воспитан. Он раскрывается «со всеми потрохами» перед читателями как рассказчик, и мы на протяжении всего романа, причём довольно длинного, вынуждены чувствовать, насколько главный герой, которому в художественном произведении вообще-то принято симпатизировать, некорректен в общении с друзьями, с незнакомыми людьми груб, цинично отзывается о женщинах и сущностях высшего порядка, допускает скабрезности в разговоре. Даже в мыслях, пытаясь быть ироничным, онпроявляет пошлость. Такой вот «герой нашего времени» в жанре фэнтэзи, претендующего занять в душе юного читателя местоприключенческого романа!
Именно моральный урод был нужен автору ради воплощения в фантастическое существо – орка. Но перед читателямисловно повис баннер-предостережение: «НЕ ХОДИТЕ К ДОКТОРУ С ДЕЛИКАТНОЙ БОЛЯЧКОЙ – ДОКТОР МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ ОРКОМ!»
К моему удивлению, в обсуждении на её блоге в ЖЖ выяснилось – именно таким видит Евгения Лифантьева… эпического героя славян – Иванушку. Бог ей судья…
МУЖИК (феноменальный) ФЕМИНАЛЬНЫЙ
Наверное, выбирая мужчину в качестве главного героя, Евгения Ивановна хотела изобразить его брутальность, но схамскими манерами доктора вышел «перебор», кроме того, по понятным причинам в Мышкуне («сценическое прозвище» Сан Саныча) оказалось больше женственности, чем уместно. Это ощущается, и это – отвратительно.
Такое эмоциональное качество, как приспособляемость, Мышкун проявляет сразу же, едва он обнаружил, что «попал» в угрожающе-ненормальный мир. Мужчина, в ужасе ощупывая свою внезапно подурневшую орочьюморду, долго переживал бы за то, что не может стратегически, рационально мыслить, искал бы способы исправить ситуацию, а этотМышкуни не думал предаваться рефлексиям, моментально, как обиженная дама, нашёл виноватого мужика – Арагорн, который «гад, сволочь, урод», и ему надо отомстить. Столь очевидно женская мыслительная стратегияне объяснима даже профессиональными навыками Сан Саныча– психиатра.
Впечатление латентной женственности Мышкуна подтверждается и закрепляется последующей сценой, призванной обосновать социализацию путешественника, «героя-попаданца», в новом обществе. Конечно же, он должен совершить самое важное из доступных обычному человеку житейских дел! И это, разумеется, родовспоможение… Писал бы роман мужчина – изобразил бы что угодно, какое-нибудь сражение или братание в трактире, только не роды.Тут даже нельзя сослаться на специальность Сан Саныча – он «дохтур» совсем другого профиля.
В принципе, две ознакомительные с новым статусом «попаданца» сцены уже зафиксировали эту особенность «облико-морале», и прочие события сюжета не противоречат ей.
В ту же «кассу» важная черта образа Мышкуна – лучше других его «поняла» мудрая Апа-Шер, конечно же, мать вождя, и впоследствии он нёс на себе несмываемый отпечаток воспитания мудрой бабушки-орчихи. Вдобавок ассоциации имён и определений образов спутников героя: гиену-«коня» зовут по-женски – Маня, маг Асаль-тэ-Баукир для брутального Сан Саныча– «котёнок»; зловредный демон, которого глупой болтовнёйвводит в сюжет прилежный и ответственный «интерн» Мышкун, оказывается –Шерик… Даже имя собственное этого орка, которого «мамка Мышкой звала». Кстати, «мышкун» – это охотник на мышей, мышелов, а не «мышкинмуж», и ему в сцене знакомства нечего было опасаться нэко, обращённой девушки-кошки.
Поэтому, наверное, по совокупности моментов, которые выделил цепкий взгляд художника, на обложке встречает читателя весьма элегантный орк – в аккуратном женском пуховичке, с модельной укладкой и косичками, владелец полезного гибридного животного, сочетающего пушистость дорогой шубы и свирепость бойцового пса.
вмОРг-ЛЕКАРЬ
Миссия Сан Саныча проста и понятна – спасти мир. Не наш мир, а чей-то чужой, усталый, больной прорывом Хаоса.Спаситель при этом предназначается «в жертву» – он должен погибнуть, как гибнет «очень плохой» воробей, угодивший в самолётный двигатель.
Завязка истории весьма запутанная, перенасыщена иносказаниями и туманными намёками на неизвестные обстоятельства. Какой-то юный «бог случайностей», Игрок, развлекаясь, по наущению подлого Учителя, ухитрился замкнуть Лофта– более мощного безумного коллегу, специальностью которого была вероятностная трансформация действительности, в единственной «комнате» сотворённого Создателем «вселенского общежития». Для этого Игрок использовал любопытствовзбалмошной подружки,Фрейи, любительницы грёз.
Талант Игрока угадывать случайности не удовлетворял деву Хаоса, но Лофт – другое дело! Старик Лофт умел применять вероятности, и его обществосулило хаоситкеФрейенепрерывный поток нескучных фантазий. Она по-девичьи самонадеянно заманила безумного специалиста по вероятностям в умирающий мир, который невозможно спасти, и ужаснулась тому, что увидела. Игрок вытащил её оттуда и попытался стереть память, но не сумел вернуть себе расположение подружки. Теперь тот нетронутый мир, который он получил в награду от Учителя за подлое дело, приходит в упадок из-за того, что некому его «вычистить» – внести будоражащий дух неопределённой вероятности. Лофт накрепко застрял в ловушке Фрейи– залёг в непробудный сон где-то рядом с действительностью, в «каптёрке» разрушенного мира, ожидая окончания фазы энтропии.
Сан Санычу приходится самостоятельно собирать «анамнез болезни». Помимо сведений, полученных от Апа-Шер и её соплеменников, Мышкун приобретает способность мысленно связываться с божествами– Матерью-Землёй и Тем, Кто Носит Золотой Щит. Оба ему помогают, так как видят предназначение Мышкуна – быть стабилизатором ситуации борьбы между Порядком системщика Игрока и Хаосом, внедряемымизменчивой Фрейей.
Мышкун приобретает атрибуты шамана – оружие, защитные артефакты, кучу амулетов всякого рода, обзаводится спутниками, сторонниками, союзниками и слугами, постепенно набирает вес в сообществе орков. Включается в борьбу и одерживает победы над «засланцами» Фрейи – кое-кто из них такие же, как он, «попаданцы», но большинство – местные этически неразборчивые охотники до тайных знаний. Но шаман из Сан Саныча неестественный. Путешествуя между мирами, он не испытывает никакого пиетета к населяющим «общежитие» сущностям. Реального шамана за такое духи давно бы лишили покровительства, а соплеменники бы убили. Потому что он не «избранник духов», а насильник духа – циничное хамло.
БОмЖИЙМИР(вместо заключения)
Впрочем, и мироздание в книге – хамское. Нарочитым декадентством буквально несёт со страниц романа, как ароматами свалки, в которую превратилась ушедшая романтическая юность. Ассоциации автора внушают уныние и, как ни странно, ощущение бессмертия и уюта. «Бомжизнь» тут протекает в Вечности – изобильная для тех, кто непритязателен и вынослив. Костёр в закутке – центральная территория, истинная реальность, «бомжий рай». Тут собираются путники-«попаданцы», принимающие своё мутантство как абсолютно естественное – бестрепетно,к ним на рандеву сюда же являются боги, ряженые под стареющих юношей-рокеров, прочие подобные персонажи с внешностью затрапезной и манерами спившейся богемы, но великими мыслями и грандиозными планами.
Наверное, так и должен выглядеть загробный мир атеиста, при жизни отрицавшего покровительство Творца. Но вместо богов человек всё равно кого-то себе домысливает – есть у нас такая психологическая потребность в стабилизации – верить в Тех, Кто всё поправит за тобой, восстановит, подметёт, вовремя отнимет у тебя опасную игрушку. И вытерпит тебя такого, какой ты есть во всей твоей бестолочи, неряшливости и дури.
