1
Нет цвета ржавее, чем алый,
Меня обнимают вновь
Черные руки каналов,
Вены моих городов.
Смотри, над крышами вечный
Есть город из проводов,
И лес, колтун бесконечный,
Прародина всех штрихов.
Та сеть проводов, как невод,
Опутала все вокруг,
Антенна, в твердое небо
Намертво вбитый крюк.
Там помнят земные песни,
Поют их, кому не лень,
Там свет – золотая плесень,
Которой покрылся день.
Но спутанные волокна,
Фальшивый зеленый цвет,
Планеты дальше, чем окна,
Его во вселенной нет.
Он город-герой, над морем
Его развеяли прах,
Проросший сквозь солнце город
Люби до рези в глазах.
Люби, тебе доведется
Однажды проснуться там….
РИГА 1
Но город уцелел, он отлежался в луже,
Разбился на осколки в небе надо мной,
Он ранен в свою тень, он в контур свой контужен,
Он стронулся, плывет, качая шар земной.
Был уровень воды невиданной отметки,
И город спал в воде, он сделал все дела…
Зачем скользит он вдоль меридианной сетки,
И тень его антенн на наш карниз легла.
С Дозорной ли горы иль Бастионной Горки
Оптический прицел наводит сон на явь,
Бинокль ставит крест на башне дальнозоркой,
Но город цел, и к нам он доберется вплавь
РИГА 2
В черной высоте между столбами
Города сплетались проводами.
Город отпечатан на обоях,
Воздух с кровью неба голубою,
День мелькает завтрашний, вчерашний,
Город, в котловине снег кипящий.
Пешеход увидит, как растает
В небе этажей снесенных стая.
В бывший город, тучи разрывая,
Лестница уводит винтовая.
Вот она клубится виражами,
Кто-то бродит между этажами.
Тенью, городскою сумасшедшей,
В город по своим делам ушедшей.
Не расслышит шумовое скерцо
Бывший город с солнцем вместо сердца
ВЕНЕЦИЯ
Не город, трясина озноба,
Он выжжен по морю огнем,
И краски не кадмий, не кобальт,
А кладбищ ночной чернозем.
Но судно с причала спускалось,
Корабль, затонувший давно,
И долго потом расползалось
На водах нейтральных пятно.
Мы много на свете видали,
Тернистый и шелковый путь,
Видали и ливень в трамвае,
И кленов витражную суть.
* * *
Карандаш все чертил, наведя острие
Тесный круг, куда все поместил бытие:
Дни недели, мосты и огни, и жилье,
Замер ты, заглядевшись на небо свое.
Там есть город, рожденный взрывною волной,
Полный щепок и маков и соли цветной.
Но Гертрудинской церкви завидев иглу,
У случайных прохожих спросить на углу:
Как пройти в бесконечность бульварным кольцом,
В субтропический снег зарываясь лицом.
* * *
Контур башни любимой, призрак из серебра,
Из какого он дыма, из какого костра?
ДЕРЕВЬЯМ
1
Когда наряжают деревья,
Им ливни доходят до пят,
Но если шагают деревья,
То пятятся люди назад.
Шагают калеки–деревья,
Протезами в окна стучат.
Но если срубают деревья,
То люди, как щепки, летят.
2
Уже мы не люди, пейзажи,
Мы облик утраты, пропажи
В плащах, в целлофане дождя,
Деревьям, торчащим из скважин,
Измазанным нефтью и сажей,
Мы машем с небес, уходя.
3
Деревья, войска и колонны,
В боях поредевший отряд,
Но счастлив союз, заключенный
На свадьбе березы и клена,
И счастлив их лес облученный,
Тот лиственный, краснознаменный,
В котором свершался обряд.
ЖИЗНЬ
Жизнь – спешка, смятенье
И кивок на ходу,
Это частное мненье
В этом общем бреду.
Сводки из Тель-Авива,
Это града картечь,
И эпицентр взрыва –
Бывшее место встреч.
Это скользкая тема,
После рюмки вранье,
И, казалось, совсем уж
Наплевать на нее.
Всех лучей перекресток,
На всех ветках белье,
Так, из ветра и досок
Где попало жилье.
В тюрьмах свет из полосок,
Всех парадных жулье,
Всех хоров подголосок,
Всех кустов воронье.
Это арки из веток,
Из газеты пакет,
Свет из лестничных клеток
Все же искренний свет.
