Интервью Елены Шуваевой-Петросян с писателем и художником Асей Умаровой.
Ася, как твоя семья пережила войну в Чечне?
– За год до начала военных действий мы окончательно переехали из Калмыкии в Чечню. Кто бы мог тогда подумать, что начнется война, что затянется так надолго, а потом еще и вторая. Из Чечни уезжали все, у кого была возможность. У нас ее не было. Вернее, мы могли, конечно, разместиться в палаточных городках в Ингушетии. Но мои родители считали это унижением, считали, что лучше умереть у дома и не драться в очередях за гуманитарной помощью или хлебом. Не хочу говорить о войне – о ней сложно говорить тем, кто ее пережил. Самое главное, что после всех этих ужасов я не озлобилась. После окончания второй войны я записалась во всевозможные кружки и студии – пела в хоре, гастролировала с молодежным театром, жила насыщенной студенческой жизнью. Позже я заметила, что как только моя нагрузка уменьшается, я впадаю в депрессию, меня одолевают жуткие воспоминания. Так что, для меня важно, чтобы что-то происходило. Когда я не рисую, то пишу, если не пишу, то рисую. А когда не бывает вдохновения, то обязательно, что-то придумаю.
Ты известна в первую очередь как писатель.
– Я стала писать прозу только в 2010 году. И хочу поблагодарить редакторов, которые не публиковали мои первые работы. Хотя мой дебют состоялся в 2005 года в журнале «Нана», это было не литературное произведение, а отрывок из моего личного дневника. Потом публиковалась в журнале «Юность», «Звезда», «Дружба народов». Все, что опубликовано в этих журналах, было написано мною в Тбилиси. А за прошлый год в Чечне я написала только одно произведение. Чувствую, что мне не хватает мощного литературного объединения молодых русскоязычных писателей, аналогом которого можно считать «МОЛОТОК» в Тбилиси, который мне посчастливилось посещать. Мы собирались каждую неделю и разбирали наши тексты.
А что было сначала: литература или изобразительное искусство?
– Рисовать я начала раньше. Думаю, никаких способностей у меня не было, но я много рисовала и мои работы с детства выставлялись во многих странах мира, были опубликованы в книгах и журналах, у меня были три персональные выставки в Тбилиси и в Грозном. Некоторые картины я продала в Бельгию и Финляндию. Сейчас я придумала новый стиль - на цветной плотной бумаге рисовать только черной и белой краской. В своих работах пытаюсь передать ощущения от происходящего – от мелкой ссоры до хорошего настроения. Рисую только тогда, когда есть что сказать людям. Часто сюжет повести рождается из сюжета картины. Или наоборот.
Ты училась в Кавказском институте СМИ. На вашем курсе собрались студенты из разных стран, в том числе, имеющих друг с другом конфликты. Можешь ли ты вывести формулу мира и дружественного общения?
– До учебы в Ереване у меня уже был опыт общения с представителями разных национальностей, так как я уже успела побывать в 10 странах. Это были стажировки, различные тренинги, мастер-классы, выставки моих картин, выступления – от вокальных до театральных. Когда я прошла конкурс и стала студентом Кавказского Института СМИ, то прыгала от счастья так, словно получила премию «Оскар». Я так многого была наслышана об этом институте.
Армения мне сразу понравилась. Знаете, очень важно, как вас встречают в другой стране. Никогда не забуду, как в аэропорту Звартноц с листком бумаги, на котором значилось мое имя, стоял сотрудник института. Он сказал: «Я читал о красоте чеченских девушек в книгах, но очень рад убедиться в этом воочию. Добро пожаловать в Армению!» И я поняла, что все будет хорошо. Со мной учились очень талантливые ребята. Я восхищалась работой Кнар Бабаян, тем, с какой ответственностью она подходила к раскрытию каждой темы статьи. Мы до сих пор с ней очень близкие подруги. Думаю, нас еще объединило и то, что мы обе видели войну – она в Карабахе, а я в Чечне.
Среди нас были студенты, наделенные не только журналистским талантом. К их числу, несомненно, относится поэтесса Асмик Симонян, которая к тому времени выпустила свой сборник стихотворений и активно публиковалась в различных журналах. (Кстати, мы оба поклонники рока и тогда побывали на многих концертах группы «Dorians». Думаю, эту группу ждет большое будущее). А Каринэ Ароян удивила меня своими мультиками, которые создала во время учебы в Санкт-Петербурге и еще она очень интересный художник. О каждом однокурснике могу говорить очень долго. Благодарна всем нашим преподавателям - Александру и Нине Искандарян, Лоранс Риттер, Вардану Ованесяну, Джулии и многим другим. Они научили воспринимать этот мир без стереотипов и навязываемых шаблонов.
Ася Умарова
Родилась 3 ноября 1985 года в г. Городовиковск Калмыцкой АССР. С 1993 года живет в Чеченской Республике, в селе Пролетарское. За время военных кампаний за пределы республики не выезжала. В 2008 году окончила журфак ЧГУ. В 2009 году прошла постдипломный курс по специальности журналистика в Кавказском институте СМИ в Ереване (Армения). Статьи публиковались в России, Грузии, во Франции и Великобритании. Увлекается графикой. Картины выставлялись в России, Америке, Италии, Германии, Бельгии, Польше и Грузии.
Спокойной ночи, Марисабель. Рассказ
Тамерлану было семь лет, когда началась война. Как и все мальчишки в его возрасте, он мечтал поехать в Бразилию, чтобы сфотографироваться с известными футболистами. Тамерлан хотел несколько лет пожить в жаркой стране, а потом на обратном пути совершить хадж в Мекку. Старшая сестра умоляла взять ее с собой, но он был непреклонен. “Понимаешь, это очень серьезная поездка. И ты там будешь лишней”, – серьезно отвечал Тамерлан, почти как взрослый. А до семи лет он занимался тем, что изрисовывал все обои в комнатах. Он рисовал войну. Танки, солдат в касках, оружие, взрывы, кровь и патроны. “Пусть бы он только рисовал. Но он всегда озвучивает каждый взрыв”, – возмущалась мама.
Когда началась война, у Тамерлана закончились краски. Если сначала он еще как-то пытался выйти из трудного положения, смешивая цвета, например, зеленый он получал путем смешивания синего и желтого, оранжевый – красного и желтого, а коричневый – зеленого и красного, то потом и их вообще не осталось. Закончились карандаши, фломастеры пересохли, и тройной одеколон, который он доливал в стержень, не давал уже цвета. Закончились цветные мелки. Наконец и бумаги не осталось. Для Тамерлана это было катастрофой, он был в отчаянии.
– Тамерлан, магазины закрылись, все, понимаешь? Сейчас война и людям не до этого!
– Но я хочу рисовать, мама. Может, у этих продавцов завалялись краски дома, а мы просто не знаем? Может, продавцы скажут, на каком складе они покупали краски, и мы поедем туда? – настаивал он.
– Как ты не можешь понять. Сейчас война. Людям не до твоих рисунков. У людей горе. Твои рисунки их не накормят и не спасут! Забудь! Ясно?!
Но Тамерлан не собирался сдаваться. Он нашел остатки обоев в сарае, пустые коробки из-под конфет в кладовке. Так появилась бумага. Он рисовал ручкой, потом простым карандашом и, когда всего этого не стало, начал рисовать углем. Рисовал при свете керосиновой лампы, которую не могли долго жечь. Нужно было экономить. Керосиновую лампу зажигали строго на два часа. А свечи были редкостью. И быстро заканчивались. Исключением были свечи из гуманитарной помощи Красного Креста, которые могли гореть до десяти дней. На одного человека давали девять таких свечей. Но такую гуманитарку дали только один раз. Наверное, Красный Крест решил, что все люди разъехались и никого не осталось в городе.
Однажды ребята ему рассказали, что они побывали на полуразрушенном заводе “Электроприбор” и там было очень много цветных мелков, бумаги и ручек. Тамерлан, не сказав маме ни слова, пошел на этот завод. Огромный пятиэтажный завод. Все стекла выбиты. Верхние этажи снесены разорвавшимися бомбами.
– На заднем дворе – склад, там есть бумага, ручки и цветные мелки. Побыстрее, а то я слышал, что сюда любят ходить снайперы, – закричал кто-то из мальчишек и принялся откручивать какие-то детали от заводских машин. Осторожно протиснувшись в приоткрытые ворота склада, Тамерлан быстро заполнять свою авоську. Вдруг сверху на его голову падает камешек. Кажется, его сердце на мгновение перестало биться.
– Кто здесь?! – раздался мужской голос.
Тамерлан осторожно поднял голову и увидел мужчину в камуфляжной форме, зависшего в окне пятого этажа со снайперской винтовкой.
– Что ты тут делаешь? А ну марш домой, пока я твоим родителям не рассказал.
– А я знаю, кто вы. Вы снайпер. Вы хотите убить человека? – спокойно ответил Тамерлан, ему показалось, что он в этот момент очень похож на Мерфи из фильма “Робокоп”. Он почувствовал, что он настоящий герой, но его счастье длилось не долго.
– Не шуми, – сказал мужик вполголоса. – Забирай быстро этих ребят и уходите отсюда.
Ребята долго бежали по полю, стараясь не оглядываться. Дома Тамерлану здорово влетело, но он был счастлив. Теперь он мог рисовать!
Запись в личном дневнике Тамерлана: “Привет, Марисабель! Все мои рисунки черно-белые. Только несколько рисунков цветных. Я так хочу рисовать цветные картины, но у меня нет красок, фломастеров, карандашей. Вокруг и так все серо, еще и мои рисунки точно такие же. Как ты думаешь, Марисабель, у меня будут когда-нибудь цветные картины? Помнишь, я тебе рассказывал про мой калейдоскоп? Правда, жалко, что он сломался? Я так бежал в подвал, что не заметил, как калейдоскоп выпал из кармана. На него, оказывается, наступили те, кто бежал позади меня. У нас нет электричества, поэтому нет телевизора. Когда не нужно ходить за дровами и не так сильно бомбят, я любил подниматься на нашу крышу и смотреть через калейдоскоп на небо днем. Знаешь, так красиво было. Марисабель, как ты думаешь, когда у меня появится новый калейдоскоп?”
* * *
Во время войны некоторые люди стали страдать психическими расстройствами. И это было очень страшно, когда вполне здоровый человек вдруг становился ненормальным. Их преследовали фобии. Боязнь не только перед военными, но и страх перед обычными людьми, шорохом, шумом. Так произошло и с тетей Тамерлана. Она была высокой, красивой, с длинными каштановыми волосами. Любила носить сумку из крокодиловой кожи, а еще фиолетового цвета блестящее облегающее платье. Она хотела сфотографироваться в этом платье в центре Грозного. На память. Но все время почему-то откладывала. И теперь это стало ее навязчивой идеей. Она все время порывалась идти в центр Грозного, чтобы сфотографироваться. А это было невозможно, ведь кругом шли боевые действия. Никто не мог ее понять. Потом умерла ее мама от сердечного приступа. Конечно же, это тоже повлияло на ее состояние. Ей вдруг стало казаться, что все хотят ее отравить, убить. Что ее все не любят и ненавидят. Не раз Тамерлан заходил к ней с горячей едой от мамы, но она кричала на него:
– Пошел вон отсюда! Я знаю, что вы все хотите меня отравить. Я не притронусь к еде. Отстаньте от меня все!
Любимой едой тети были манты. Но денег в семье Тамерлана на мясной фарш не было. Отец полмесяца развозил тюки сена по домам. За это давали небольшие деньги. Они накопили необходимую сумму и купили фарш. Мама раздобыла картошку, морковь и лук, и томат для приправы. Наконец они приготовили манты. Родственница видеть не могла отца и мать Тамерлана, она обзывала их сумасшедшими. Поэтому они старались не попадаться ей на глаза, чтобы не раздражать ее. Это было очень унизительно, но они понимали, что тетя больна, им было жаль ее. Наконец мама с папой передали заветную тарелку с мантами и Тамерлан пошел к ней. У тети выпирали кости на ключицах, скулы, костлявые руки от того, что не ела. Она была еще лысой от того, что ей обрили голову. Она была больна. Но лечить себя не давала. Ей казалось, что все хотят ее убить. Поэтому она не ела. В комнате пахло лекарствами.
– Я... я принес твои любимые манты... – осторожно начал Тамерлан.
– Твоя мама приготовила, я же знаю. Не буду есть, вы все хотите отравить меня.
– Это я приготовил, – соврал Тамерлан и неожиданно для себя заплакал, в то же время стараясь придерживать тарелку с мантами, чтобы не уронить.
– Я сказала, чтобы ты унес все. Он приготовил... не приготовил ты. Врешь, как и твои родители!
– Поешь, пожалуйста. Ты же любишь их. И папа с мамой тебя любят.
– Иди отсюда! Я же знаю вас, вы специально подсыпали яду, зная, что я люблю манты. Какие вы все жестокие! Ничего, скоро закончится война. И я обязательно сфотографируюсь у “Чеховки”. Я не больна, слышите? Не больна! Просто я похудела, а вы... вы меня все ненавидите и хотите убить!
Тамерлан со всех ног бежал к своему дому. Он долго плакал и не мог прийти в себя, потому что понимал: тетя скоро умрет. Он видел, как переживал отец. Тамерлан старался вспоминать только хорошее о тете. Особенно он любил вспоминать, как они ездили в Ставрополь к дяде. Автобус долго не подъезжал к их остановке. Было пять утра. Все спали. А они стояли у дороги, и ему было очень холодно. Тетя смеялась, и они оба закутались в ее большой свитер. И почему-то Тамерлан тоже смеялся как ненормальный. Они старались друг друга пересмеять. Он вспоминал это даже тогда, когда привезли ее мертвое тело в их дом.
“Привет, Марисабель! Я долго тебе не писал. Ты, наверное, сама поняла. Да... тетя умерла. Знаешь, я боюсь теперь ночью проходить возле дома, где она жила. Она мне снится по ночам. В основном это страшные сны. Как ты думаешь, Марисабель, если бы не было войны, она бы осталась жива? Мне ее так не хватает.
Спокойной ночи, Марисабель”.
* * *
20 сентября. В семье составляют заветный список школьных вещей, которые необходимо купить для Тамерлана. Дело в том, что Тамерлан почти целый месяц не ходил на занятия, у него вообще не осталось вещей, в которых он бы мог ходить в школу. У него были две пары брюк. Одни джинсовые, которые он носил четыре года и они стали ветхими от частой стирки и сейчас больше походили на шорты, чем на брюки. А молнию невозможно было затянуть, так как джинсы стали маловаты. Были еще летние брюки, которые также превратились в шорты. Спортивная обувь уже несколько раз рвалась, и ее невозможно было починить. К тому же осень во дворе. Нужна сразу зимняя обувь, потому что осенняя – уже большая роскошь. Последний раз ему купили зимние сапожки на деньги, собранные от продажи сыра два года назад. Мама четыре месяца продавала сыр, чтобы собрать заветную сумму на зимние сапоги. Товар привозили из Ингушетии. Не было и школьного ранца. Тамерлан сам связал себе сумку из шерстяных ниток и два года носил ее, несмотря на то, что над ним глумилась вся школа. Шерстяные нитки были разных цветов.
Родители Тамерлана работали учителями. Они принимали участие в разных митингах и акциях протеста и публично требовали отдать заслуженную заработную плату. Но вместо зарплаты они получали выговоры от начальств за активную жизненную позицию. Однажды мама Тамерлана дала интервью корреспонденту НТВ и ее показали по местному телевидению. Мама заявила: “При рабовладельческом строе рабам давали хоть похлебку один раз в день. А мы даже этого не имеем!” Тамерлан тогда не понимал, что вообще имела в виду мама. Но он был горд тем, что ее показали по телевидению и его мама теперь известна.
На семейном совете было решено продать бычка, не будет же сын учителей ходить в школу, как босяк. И вот заветная сумма на руках! В буржуйке приятно потрескивают дрова.
– Мама, а ты купишь мне гуашь? А ватман купишь?
– Я же сказала, только все необходимое, – строго ответила мама.– Нужно сделать запас продуктов, неизвестно как еще все обернется.
– Мама, ну если останутся деньги, ты же купишь?
– Мы купим тебе две пары теплых брюк, – мама сделала вид, что ничего не расслышала. – Обязательно водолазку, свитер, куртку, зимнюю обувь, осень уже заканчивается. Шапку...
– “Найк”, мама, как у Хасана. “Найк”, хорошо?
– Ты дашь мне договорить? Так... Книги, тетради, ручки...
Тамерлан долго не мог заснуть. Он уже представлял, как идет в школу в новой одежде со всеми книгами и школьными принадлежностями. Как давно он ждал этого момента! Но на следующий день случилось страшное: на рынок запустили ракеты “земля–воздух”. Погибло много людей. В городе началась паника. Родители не могли прийти в себя, особенно мама: “Как это допустили? Это же базар, там не было никаких боевиков! Там были все мирные граждане, это невозможно понять! За что нам такое?” Папа угрюмо молчал.
– Ну почему? Почему именно сегодня? – эгоистично возмущался Тамерлан.
– Как тебе не стыдно! – закричала мама. – Там погибли дети, чьи-то родители. Если бы мы поехали туда с утра, нас тоже не было бы в живых. А ты думаешь только о себе!
– А в чем я буду в школу ходить?
– Не будет школы. Наверное, скоро опять будет война.
Но Тамерлан не хотел ничего слушать. Он думал только о том, что ему не купили обновок. Родители обещали повезти на рынок и обманули. Вот что было главным.
– Это вы, взрослые, во всем виноваты! Это вы начинаете войну. Вы убиваете людей, вам всегда хочется убивать друг друга... – с этими словами он стал рвать фотографии известных актеров, срывая их со стены в своей комнате. Брюс Ли, Арнольд Шварценеггер, Сильвестр Сталлоне, Ван Дамм и другие лежали на полу. Тамерлан плакал, как маленькое дитя, у которого отняли любимую игрушку.
23 сентября школу закрыли. Это был ужасный день. Прямо во время уроков налетели самолеты и стали бомбить. Директор школы и учителя выводили детей из школы и отправляли домой. К школе уже бежали некоторые родители, со слезами хватали детей и бежали обратно.
“Привет, Марисабель! Мне не купят новых вещей. Только, пожалуйста, не спрашивай почему... Скоро начнется еще одна война. Знаешь, после первой войны я только один раз успел побывать в городском парке и поесть мороженого с родителями. А из нашего класса дети каждый месяц туда ходили. Марисабель, я так устал от всего этого. Я так давно не кушал шоколада и не жевал жевательной резинки. Большинство моих друзей уже уехали беженцами в соседние республики, но папа с мамой решили не уезжать никуда. “У нас нет денег, а попрошайничать я не собираюсь”,– заявил отец. А я бы хотел уехать, мне страшно здесь оставаться, но я не могу это сказать, боюсь, что меня назовут трусом.
Спокойной ночи, Марисабель!”
* * *
1994 год. 28 ноября. Тамерлан идет к другу Алеше. Дело в том, что его мама и бабушка не пришли посмотреть сериал “Просто Мария”, как бывало обычно. Перед началом фильма мама жарила на сковородке семечки, а тетя заранее срывала виноград. И они, уютно устроившись под навесом, внимательно смотрели, чем же закончится очередная серия. И вот Алеша не пришел вечером, чтобы покататься на велосипеде. Тамерлан боялся, что он тоже может уехать в любое время, тогда не остается никого, кто будет с ним играть. Но слова, сказанные Алешиной мамой, привели его в полное отчаяние.
– Алеша собирает вещи в своей комнате. Мы завтра с утра уезжаем. Военные действия приближаются.
Нет, в это невозможно поверить. В комнате Алеши повсюду валяются вещи. Он быстро собирает чемодан, запихивая туда нужное и ненужное.
– Алеша, почему ты не пришел покататься на велосипеде?
– Потому что мама не разрешила. Мы уезжаем. Можешь оставить велосипед себе. Я не смогу его увезти.
Тамерлан молчит.
– А ты когда уедешь? – спросил Алеша.
– Мы не уедем. Нам не к кому ехать. А ты к кому едешь?
– У меня отец там живет. Мы продали наш дом вчера. Теперь здесь будет жить другая семья.
– А разве... – но Тамерлан ничего не сказал, хотя ему очень хотелось спросить, почему до сих пор ему не приходилось видеть его отца. – Нет, ничего. Приезжай, когда закончится война, обещаешь?
– Ну, мы не знаем, когда закончится война. Может, она вообще не закончится. Все зависит от обстоятельств. Так мама сказала.
Тамерлан медленно шел по улице к своему дому. Рядом скрипел теперь уже его велик. Нужно смазать маслом. А вообще, зачем ему велик, если нет Алеши? Ведь у них столько много общего было! Игр, споров, наклеек, копилок, коллекций марок, гуляний допоздна, тайн... А сейчас? Всего этого не стало. И вряд ли Алеша приедет, ведь его мама сказала, что война не скоро закончится. Почему так происходит в его жизни? Ведь это несправедливо! У него не было близких друзей, кроме Алешки. И вот война отнимает и его. Через два дня уехали две русские учительницы, которые жили на их улице. Постепенно село пустело, становилось тоскливо и страшно от мыслей о будущем. А что будет с ними, когда придут федералы? Странно, но чеченских боевиков Тамерлан еще не видел. “Кто они? И зачем нужна эта война? Кому?” – он так и не мог найти ответы на свои вопросы.
“Марисабель... Когда уехал Алеша, мне казалось, что я больше не смогу жить. Мы были такими близкими друзьями. Когда я проходил мимо их двора, то вспоминал, как мы играли, спорили, секретничали. Марисабель, прошло уже шесть лет, как уехал Алеша. И я точно знаю, что он не вернется. Ведь они продали свой дом. Марисабель, спасибо за то, что ты есть. Ведь я сейчас стал намного старше и мне нельзя жаловаться. Но у меня есть ты, с которой я могу поговорить по душам, и никто не сможет мне сказать, что я жалуюсь, как девочка. Пожалуйста, береги себя”.
* * *
Тамерлан всегда мечтал совершить подвиг, чтобы о нем узнали все и чтобы мальчишки восхищались им. Например, Султан проник в окоп к федералам и принес оттуда военный ранец. Он гордо ходил с этим ранцем, и мальчишки говорили, что он самый смелый. Еще они слышали массу историй про чеченских боевиков. Например, иностранные журналисты за 1500 долларов попросили одного из них сделать двойное сальто, закинуть лимонку в танк и сделать двойное сальто обратно. И танк взрывается. Знаете для чего? Ни за что не догадаетесь! Чтобы сделать хорошие кадры. Ради красивых кадров они были готовы на все. Они видели, как военный это сделал. Но в этот момент не успели заснять. Еще они любили снимать, как рушатся многоэтажные здания. Они говорили: “Вау!” Говорили “Вау!” тем многоэтажным зданиям, где раньше жили люди. А может, в этом здании еще оставались люди? Может быть, военные оставались... неважно, с чеченской стороны или с российской. Может, там осталась чья-то любимая книга, мячик, кукла или запасы продуктов. Может быть, люди сидели за столом и обедали, а может, кто-то писал великую повесть или роман, кто-то собирал картины на выставку... Но сейчас это все не так важно. Это просто “ВАУ!”. Еще все обсуждали, как один оператор после бомбежки снимал плачущего мальчика около трупов и раненых. Увидев журналиста, мальчик с криком побежал к нему:
– Дяденька, помогите! Дяденька, подождите.
А тот как будто ничего не слышал. Он включил камеру и снимал, снимал...
Тамерлану пришла в голову идея: посередине дороги, где проезжала колонна танков с российскими федералами с Терского хребта, слепить снеговика. Его поддержали ребята с улицы, они дружно слепили большого снеговика, даже приделали груди. Едва закончили, как показалась колонна, детвора еле успела спрятаться за забором. Колонна подъехала к снеговику и остановилась.
– Сань, а ну иди, проверь, что за... что за чучело впереди стоит! – закричал один.
– А если это взорвется?
– Отставить. Проверил, быстро!
– Снеговик это.
– Сань, глянь... да снеговик-то у нас грудастый, – и все стали громко смеяться.
Солдат несколько раз осторожно дулом автомата ткнул в снеговика, тот развалился. В этот момент дети побежали от забора с криками: “Аллах акбар! Аллах акбар!” Военные направили дула автоматов в их сторону. Но, слава Аллаху, стрелять не стали.
По снеговику проехала длинная колонна танков, и его не стало.
Об этой истории узнали родители, и конечно же всем крепко влетело, особенно Тамерлану, как зачинщику.
У двоюродных братьев Тамерлана сохранилась видеозапись, как они в 1997 году играли в снежки во дворе их дома. Они попросили отца включить мотор, так как электричества не было. Для детей это был большой праздник. На записи они такие счастливые и беззаботные! Как по мановению волшебной палочки исчезла война, и они превратились в настоящих детей: кидали друг в друга снежки, лепили снеговика, прорыли туннели через высокие сугробы, катались по льду. Громко кричали, смеялись, что было в последнее время им не свойственно. Несколько раз выходила тетя и говорила, что не нужно так громко смеяться. У людей горе: у кого-то родные погибли, у кого-то пропали. Не принято было в то тревожное время демонстрировать свое хорошее настроение, одеваться в яркую или блестящую одежду. Не принято было краситься девушкам или праздновать дни рождения. Конечно, все это присутствовало, но общественность осуждала таких людей, их считали безнравственными.
“Как ты, Марисабель? Я все время рассказываю о себе. И ни разу не поинтересовался, как ты? Давай отвлечемся от войны и полетим высоко в небо, к звездам. Знаешь, я тебе никогда не говорил, но я умею летать. Не веришь? Но это правда. Мы полетим с тобой в Бразилию. Мне не потребуется виза, билет на самолет, бронь в гостинице, потому что я волшебник. А сейчас я пишу тебе из самого Рио-де Жанейро. Правда. Сегодня я сфотографировался со всеми футболистами. Они даже позвали с собой пообедать... Не веришь? И правильно делаешь, но помечтать-то я могу?
Спокойной ночи, Марисабель”.
* * *
Две бабушки Тамерлана в 1944 году были депортированы вместе с другими чеченцами и ингушами в Казахстан. После возвращения из ссылки они мечтали побывать в родовом селении, откуда их депортировали. Обе рассказывали очень много историй об этом высокогорном селе в Шаройском районе, где прошло их детство. Бабушке Хаде было всего двадцать лет тогда. Она была замужем, и брат ее мужа воевал на фронте. Воевал за Советский Союз. В селе было много мужчин, воевавших на фронтах Великой Отечественной. Но после победы над Германией их как врагов народа отправили в ссылку, вслед за своими земляками. Десятки лет они искали своих родственников, некоторых не застали в живых.
Селение, где жила бабушка Хада, называлось Райна. Это место и вправду было похоже на рай. Она рассказывала, как ходили собирать ягоды, ловить рыбу, учились в школе. Хотя школа находилась далеко, в нескольких километрах от их дома. Дети обязаны были посещать школу, иначе с семьи взимался денежный штраф.
Бабушка Хада умоляла отца Тамерлана повезти ее в это селение. Она тяжело заболела и считала, что, если вернется в свое родовое село, где прошла ее юность, то обязательно поправится. Ее ноги были отекшие, и она не могла долго ходить. Одышка, больное сердце и повышенная восприимчивость ко всему, что происходит вокруг. Отец Тамерлана решил осуществить мечту матери чего бы ему это ни стоило. Сначала он сам поехал туда. Затем повез строителей и ближайших родственников. Они быстро сколотили небольшую хижину. Здоровье бабушки ухудшалось. Вместо кровати соорудили деревянные нары, а полки сделали из досок. И вот в 1994 году, спустя ровно пятьдесят лет, бабушка побывала в родном селении. От села Шарой до заветного места не было дороги, была только пешеходная тропа, и ей пришлось идти пешком. Отец Тамерлана иногда нес ее на спине, так как она не могла идти. В селе Райна бабушка только и делала что плакала. Она обходила руины стен, где раньше располагался их дом, трогала камни. Показывала место, где их собрали. Это был страшный день: горели дома, кричали дети, мычал скот, выли собаки. Люди не понимали русского языка и не понимали, чего от них хотят военные. К сожалению, бабушке не помог родной воздух, через неделю ее пришлось привезти обратно домой, в Грозный. Через четыре месяца у бабушки остановилось сердце.
Другая бабушка Тамерлана, Селимат, жива. Ей сейчас восемьдесят семь лет. Она ослепла. Передвигаться ей очень трудно. Отец Селимат был председателем колхоза села Кесалой, куда входило и Райна. Селимат была на два года старше Хады. Она тоже не может без слез вспоминать то время, когда разлучали родителей и детей, жен и мужей. Потом, в Казахстане, они многие годы искали друг друга. До места выселения они ехали в вагонах восемнадцать дней. По дороге люди умирали – кто от голода, кто от холода. Некоторые старики отдавали свою еду детям, считая, что они и так пожили, пусть хоть дети останутся в живых. Умерших выкидывали на остановках, поэтому несколько дней люди в вагоне скрывали от военных, что у них есть мертвые. Нужду приходилось справлять в этом же вагоне, просверлив дырку в полу. Так и ехали: деревянный вагон для скота, весь в щелях, а за вагоном – лютая зима. И примерно человек сорок женщин, мужчин, детей, стариков. Не каждый из них подходил к этой дырке, чтобы справить нужду, поэтому многие девушки и женщины умирали от того, что лопались мочевые пузыри.
И еще в этих вагонах рождались дети, было много беременных женщин. На местах поселения их встретили враждебно. Бабушка Селимат рассказала, почему это так произошло. Оказывается, местным казахам сказали, что везут предателей родины, что это дикари, почти людоеды, и поэтому с ними нельзя общаться. Переселенцы были грязные, голодные и больные. Не было сменной одежды, средств гигиены, чтобы помыться, еды на первое время. Их расселили по сараям и баракам. “В первое время было очень трудно,– рассказывала бабушка.– Мы голодали. Приходилось и воровать, чтобы выжить. Но потом, когда казахи увидели, что мы мусульмане, как и они, что и молимся одинаково, отношение к нам переменилось”. Вскоре им дали по корове на семью.
О том, что ее отец жив, она узнала три года спустя. Вот как рассказывала об этом бабушка Тамерлану: “Меня не оставляла мысль о родителях. Ведь после того, как нас посадили в эти ужасные вагоны, я их больше не видела. И вот через три года моей жизни в Казахстане узнаю, что мои родители находятся в двухстах пятидесяти километрах от нашего села Каспан, совхоз "Ленинский", где нас разместили. Мне передали записку. После того как немного устроились на чужбине, мы начали передавать записки друг другу, чтобы все знали, кто и где находится. Я не находила себе места от счастья. Но просто так поехать туда я не могла, нам не разрешали выходить из села без разрешения коменданта. Я стала упрашивать начальство разрешить мне поехать туда, но они смотрели на меня, как на ненормальную. Ответ был один: "Поездки к родственникам не разрешены!". Я не знала, что делать. Начала ходить во дворы к казахам и просить любую работу. Было все равно, что за работу они мне предоставят, главное накопить денег, чтобы увидеть папу и маму. Так прошел год. Денег было достаточно, и начальство к тому времени более или менее смягчилось. Было страшно ехать одной, но желание увидеть родителей – сильнее. Невозможно описать то, что я испытала, увидев родителей. Мы пробыли вместе одну неделю, надо было возвращаться. Их комендант оказался добрее нашего и разрешил моему отцу проводить меня до нашего селения. Ехали в санях, это была самая счастливая поездка в моей жизни. Дорога была долгой, было очень холодно, морозно, но я этого не замечала. Главное – мы встретились, родители и братья – все живы, чего еще мне нужно? После этого мы все виделись чаще, но всегда об этом нужно было уведомлять начальство, то есть коменданта”. Он все записывает: это домашнее задание, которое дали в школе. Тема сочинения: “Депортация в рассказах очевидцев”.
“Марисабель, мне так стыдно. Нас в школе попросили написать сочинение на тему выселения чеченцев по воспоминаниям наших бабушек и дедушек. Я не знал всего этого. Им столько всего пришлось пережить! Почему они никогда не рассказывали про выселение? Это ведь так тяжело все в себе держать. Когда бабушка рассказывала, то слезы так и лились у нее из глаз. Интересно, когда я стану таким старым, я тоже никогда не буду говорить о том, что пережил? Останусь ли я таким добрым, как они?
Спокойной ночи, Марисабель!”
* * *
Тамерлан с детства страдал бронхиальной астмой. У него была аллергия на фрукты и овощи красного цвета, на пыль, на мучные изделия, на перо и пух птицы, на шерсть. Его спасал только специальный лекарственный аэрозоль. Тамерлан назвал ее “пшикалкой”. После применения лекарственной “пшикалки” приступы одышки проходили. Родители пытались вылечить Тамерлана. Водили по больницам. Но врачи говорили, что они бессильны, что болезнь может пройти с возрастом. Советовали два раза в год ездить на море.
– Он задыхается, аэрозоль закончился, – в доме паника. Тамерлан мечется на полу, громко дышит. Все его тело стало красным, а футболка мокрая от пота.
– Тамерлан, пожалуйста, все будет хорошо! – плачет над ним мама. Отец пытается взять его на руки, но Тамерлан не отпускает мать.
– Мама, помоги мне! – хрипит он, вены на его шее вздулись. Казалось, вот еще чуть-чуть и он задохнется. Сестра плачет, она знает, что аптеки не работают и купить лекарство невозможно.
Вдруг мама резко вскакивает: “Лед! Быстрее принесите лед!”. Отец бежит во двор и приносит сосульку. Мама крошит ее на мелкие кусочки: “Глотай, глотай быстрее!” Этот рецепт из народной медицины спас Тамерлана. Он потихоньку пришел в себя. Мама знала еще много способов лечения. Когда все бежали в подвал, она с сыном оставалась дома, потому что ему нельзя было долго находиться в сырости. Они укрывались пледом и просто лежали на полу в доме, крепко обнявшись, пока не пройдет обстрел или бомбежка. И мама при этом пыталась рассказывать что-нибудь смешное, чтобы отвлечь его от взрывов.
“Марисабель, ты здесь? Вчера мне было очень плохо, закончилась "пшикалка". Я держусь, как могу. Но мне трудно, очень трудно. Мне страшно, я не хочу умереть от приступа удушья. Хоть бы скорей закончилась война и заработали больницы”.
* * *
Тамерлан перечитал все детские книги из домашней библиотеки. И ему очень хотелось читать. Тогда он вспомнил о сельской библиотеке. Ведь там было полно книг! Он подождал, пока мама пойдет за водой к соседям, и побежал туда. Дверь библиотеки была раскрыта настежь и висела на одной петле. Повсюду валялись книги. Стены в следах от пуль. Стеллажи лежали на полу. Стекла окон были выбиты. Осколки валялись повсюду. Ему было страшно заходить, потому что он был наслышан, что иногда заброшенные здания минируют. Но желание читать было сильнее, и Тамерлан осторожно ступил на порог библиотеки. Он поставил на место маленькую вазочку и подошел к шкафу, где лежали книжки для самых маленьких. Но как только он притронулся к книжкам, полка с грохотом упала. Тамерлан испугался и, схватив первую попавшуюся книжку, побежал домой.
Маме он ничего не рассказал об этом. Он просто поудобнее устроился в кресле и стал читать книжку. Он не знал еще, что это были реальные записи на самом деле существовавшей девочки. Это был “Дневник Анны Франк”. Девочка описывала все пережитое в убежище, где они с семьей скрывались от нацистов, потому что они были евреями. Они жили на чердаке, куда вход закрывала книжная полка. И семья Анны Франк не выходила никогда на улицу. В первой части дневника Анна описывает свое беззаботное детство, школьников, забавные происшествия. Потом уже чувствуется тревога, что скоро произойдет что-то плохое. Переезд в Голландию и жизнь в убежище. Многие фразы тронули Тамерлана. Одна из них: “Пока я могу видеть это – безоблачное небо и солнечный свет – я не смею грустить”. И еще: “Если тебе грустно и одиноко, поднимись в хорошую погоду на мансарду и посмотри в окно: на дома, крыши, небо. Пока ты можешь спокойно смотреть на небо и пока душа у тебя чиста, счастье возможно”.
После прочтения книжки Тамерлан стал интересоваться у родителей, что стало с этой девочкой, которая вела этот дневник. Оказывается, их семью предали и сдали военным и, как всех евреев, их отправили в концлагерь. Анна скончалась через год. А отец выжил, нашел дневник дочери и опубликовал его. Эта история настолько потрясла Тамерлана, что он тоже решил вести личный дневник. Только он свой дневник адресовал Марисабель, потому что ему очень нравилось это имя. Ему хотелось подражать Анне, и, так же как она, Тамерлан описывал настоящую жизнь. Дефицит продуктов, изношенная одежда, зачистки федералов, военные истории об их селе, про друзей, свои мысли.
– Папа, если со мной что-то случится... Пожалуйста, постарайся издать мой дневник, – серьезно сказал он однажды вечером изумленному отцу.
Перечитав пару страниц, отец удивленно посмотрел на сына.
– Неужели ты не понимаешь, что с нами будет, если твой дневник попадет в руки федералов?
– Ты хочешь, чтобы отца забрали, а наш дом сожгли? – вступила в разговор мама.– Сынок, это очень опасно, понимаешь? Нельзя это писать. Как ты не можешь понять.
– Но Анна Франк писала об этом.
– Я же тебе рассказывал, что с ней произошло. Нельзя. Пиши лучше о том, каким красивым будет наш Грозный, когда закончится война. Пиши, что ты пошел в школу в новой одежде, с новым ранцем, с букетом пионов. Пиши...
– Но это неправда. Я хочу быть, как Анна.
“Привет, Марисабель. Я так счастлив, что ты есть у меня. Ты единственный человек после Алеши, которому я рассказываю все-все. Это так здорово иметь подругу. У тебя такое красивое имя. Пожалуйста, поддерживай меня всегда. Мне очень нужны дружба и поддержка”.
* * *
Отец Тамерлана во время войны хоронил людей. Странно было видеть, как стал одеваться папа. Вместо обычного хорошо отутюженного костюма на нем теперь висели спортивные брюки, “олимпийка”, а сверху большая дутая куртка. Вместо ботинок – развалившиеся спортивные кеды. Эта обувь досталась ему от чеченского боевика, папе, наверное, стало жаль военного, и он отдал ему свои новые зимние сапоги, свитер, куртку. А сам теперь ходил в этих обносках. После окончания боевых действий МЧС и Красный Крест очищали город от трупов, а папа и другие жители хоронили их на местном кладбище. Тамерлана туда не пускали, но он знал, что некоторые трупы привозят без рук или ног, или без головы, а некоторых обгрызли собаки. Они почти все без документов, папа их фотографирует или записывает особые приметы, или одежду. Это нужно для родственников, которые будут их потом искать. Вместо необходимой надгробной каменной плиты – чурта, – они ставят дощечку с номером. После кладбища отец приходит уставший и хмурый, уходит в свою комнату и не разговаривает ни с кем. Мама просит детей не шуметь, а сама, выполняя работы по дому, молча плачет. Тамерлан понимал тогда, что его отцу тяжело видеть трупы, разорванные на части. Однажды он нарушил запрет отца и пришел на захоронение. То, что он увидел, повергло его в шок. С громким криком он побежал от кладбища, отец еле догнал его. Но успокоить Тамерлана было невозможно, у него началась истерика. “Увезите меня отсюда! Я тоже хочу в Ингушетию! Я не хочу видеть войну!” – кричал он.
И Тамерлан стал сбегать из дома. Он ничем не объяснял свое поведение. Его находили в разных местах. Родители понимали, что ему и без их наказания тяжело.
– Ну почему, скажи? Ну почему ты убегаешь? Объясни нам наконец.
– Я не знаю, – только и мог выговорить Тамерлан.
– Может, мы тебя чем-то обидели? Скажи, что тебя не устраивает?
После долгого молчания Тамерлан поднял глаза на маму:
– Война меня не устраивает, война! Я хочу одеваться так, как я хочу. Хочу кушать фрукты, сладости, рыбу. Хочу заниматься спортом, рисовать, танцевать. Хочу гулять допоздна, играть. Я не хочу бояться военных, не хочу прятаться в подвалах. Мне надоело все, понимаете? Я устал от этой войны! – кричал он.
– Война скоро закончится, – только и смогли сказать родители.
– Когда она закончится? Скажите точное число, месяц, год!
– Мы должны быть сильными. Ты же мужчина.
– Я устал быть сильным, понимаете, устал! Лучше бы меня убили. Ну почему этот снаряд не попадет в меня чтобы меня не стало? Почему пуля не попадает в меня? Почему гибнут люди, а я почему-то не умираю?
– Не говори так. Все в руках Аллаха! Что изменится, если ты будешь продолжать убегать из дома?
– Ничего! Ничего не изменится. Как и не изменится, если не стану убегать из дома. Я так устал от всего!
“Марисабель... Пожалуйста, забери меня отсюда. Сделай это тогда, когда я буду крепко спать. Я так устал. Война – это очень и очень плохо. Успокой мою душу и перенеси меня в царство добра и мира. Пусть там будет много разноцветных красок, как в моем старом калейдоскопе. Мне хочется насытиться разноцветной жизнью”.
* * *
Что такое “зачистки”? Это когда военные проходят по дворам и ищут боевиков или оружие, это формальная версия. А неформальная – военные “зачищают” все, что плохо лежит у населения. Во время обысков случались курьезы. Так во время одной зачистки всем мужчинам федералы задавали один и тот же вопрос:
– Воевал? За кого воевал?
Этот вопрос они задали Ахмеду, соседу Тамерлана, который был известен тем, что никогда не врал. Тамерлан замер, услышав вопрос, который тому задали, ведь он не сможет соврать.
– Воевал? – спросил российский военный.
– Да, воевал, – спокойно ответил Ахмед.
– За кого воевал? За Дудаева или за Ельцина?
– Я воевал за Дудаева.
– Ну, тогда пошли с нами.
Сестра Ахмеда стала громко причитать.
– Пожалуйста, отпустите его. Вы знаете, он врет, он вообще на голову тронутый.
– Женщина, отойдите.
И его, как и других задержанных, повели на совхозный ток. Туда же сбежались плачущие женщины и дети.
Через два часа Ахмеда и остальных мужчин отпустили. Они шли избитые, но счастливые, что их отпустили. А могли расстрелять или увезти с собой. И только Ахмед не был побитым. Все с удивлением стали спрашивать, почему его не били. Оказывается, кто-то из военных, главный, попросил не бить Ахмеда, он сказал: “Хоть один в деревне смелый нашелся!”
Конечно, после такого случая всем захотелось стать такими же смелыми. Один парень во время обысков закрылся в своем доме, и российские военные кричали, чтобы он открыл дверь, иначе они закинут лимонку. На что парень закричал: “Хоть папа римский придет, не открою!” И военные закинули лимонку. Он остался жив, только лицо сильно пострадало. У него до сих пор шрамы на лице.
Однажды военные пришли на очередную зачистку села. И так получилось, что они проверили только одну улицу, где жил Тамерлан. Дедушка его любил поболтать, неважно с кем. Он на костылях подошел к одному солдату и начал на ломаном русском:
– Пенсий нэт. Пособий нэт...
– Все есть дедушка, все вам высылали. Это ваша власть оружие закупила на это.
После окончания обысков военные покинули село. На этот раз попались “хорошие” военные, они унесли с собой только видеокассеты и пять банок черешневого компота. Родители Тамерлана вздохнули с облегчением. Через полчаса к ним пришел дядя с другой улицы.
– Это правда, что военные на вашей улице провели обыски?
– Да, полчаса назад ушли.
– Странно.
– Почему?
– А почему они на нашу улицу не пришли? – разочарованно произнес дядя.
– Наверное, времени не было у них.
– И все-таки, почему они на нашу улицу не пришли? – еще больше погрустнел дядя. Он продолжал об этом говорить снова и снова. И в конце концов вывел из себя отца Тамерлана.
– В следующий раз, если они вдруг придут ко мне, я их очень сильно попрошу, чтобы они навестили именно твой дом. Я скажу, что ты был сильно огорчен тем, что они не навестили тебя, ладно?
Все присутствующие дружно засмеялись.
После окончания первой войны улицы стали переименовывать в честь тех чеченских военных, которые погибли на войне. Появились новые праздники в школах, где Тамерлан и другие дети посвящали свои стихотворения героям. В такие праздники обычно устраивались народные гулянья, жертвоприношения, накрывали столы и раздавали семьям погибших продукты. Начали переименовывать села.
“Привет, Марисабель! Знаешь, во время обысков военный громко закричал: "Есть в доме мужчины?" Мама ответила: "Вот мой муж и сын". Я впервые был рад, что я такой маленький и что ростом не вышел. Это так страшно, когда на тебя смотрит дуло автомата”.
* * *
Их пригородный поселок располагался недалеко от лесополосы. И когда отключили газ, люди начали рубить деревья именно в этой лесополосе. И лесополоса исчезла бы, если в центральной мечети старейшины официально не сделали заявление – не вырубать деревья вблизи села. Они предложили вырубать старые сады, все равно их надо убирать после войны. Рядом с домом Тамерлана росла красивая акация, это было любимое дерево тети. И вдруг такая картина: Ислам, их сосед, выходит в тапочках и вальяжной походкой направляется к этому дереву. В одной руке топор, в другой сигарета. Тамерлан быстро побежал к тете. Та как раз месила тесто.
– Что? Где он?! – крикнула она.
С ее рук падали кусочки теста, но она не замечала этого.
Когда Ислам увидел приближающуюся соседку, он стал быстро слезать с дерева.
– Как тебе не стыдно! Далеко идти, видите ли, ему лень! А ну, слезай быстрее оттуда!
– Да я слезаю, не кричи.
– Хочу – буду кричать, а хочу – не буду. У нас был уговор не вырубать деревья? – Ислам чуть не упал с дерева. – Ну-ка, быстро надел тапочки и пошел отсюда! Только посмей мое любимое дерево срубить, лично со мной будешь иметь дело.
Все деревья в лесополосе были с метками. Люди срезали кусочки коры и на голой древесине писали буквы или какие-то знаки, это означало, что дерево нельзя трогать, оно уже занято. Вначале все смеялись над этим, но потом привыкли. Акация очень медленно горела, и все старались нарубить дрова именно из нее. А вот другие деревья горели очень быстро. Печку нужно было всегда контролировать, чтобы огонь не потух. Спички были дефицитом, их берегли и расходовали экономно. В доме быстро становилось холодно, когда затухала печка. Поэтому семья посменно дежурила около нее. В домах стены и все вещи были покрыты копотью. Приходилось постоянно все чистить.
“Привет, Марисабель. Как ты думаешь, если война будет длиться долго, то наша лесополоса закончится? И деревья исчезнут? Каждый день мы вырубаем деревья, чтобы было дома тепло и чтобы приготовить еду. А если не останется деревьев, то мы погибнем от холода и голода?
Спокойной ночи, Марисабель…”
