Другу-геологу о времени
Че Гевара де ла Серна
Говорил мне:
— Шер ами,
Время, в целом, безразмерно,
И пока ты младше керна,
Ты костями не греми.
Кости брошены — и верно,
Что не нами, не людьми.
Головою Олоферна
Мир пусть катится в инферно,
Ты же в сторону прими.
В цифре спрятан Люцифер, но
Душу этим не томи.
Мы же меряем гомерно:
Всё, что меньше эры,— скверна.
Так пускай немножко нервно
Курит Фауст за дверьми.
* * *
Я не терялся в Питере,
ведь слава — птица зоркая.
Иду в потёртом свитере,
гранит бессмертья шоркая.
Я не светился в Твиттере,
в ЖЖ не множил ужаса.
Но в каждой луже в Питере
Мой облик обнаружился.
Иду как на Юпитере:
А где ж другие всякие?..
И гадят чайки в Питере
Лишь на меня с Исакия!
Ваде на Ведугу
На дважды два часа
Запаздывает Запад.
Едва открыв глаза,
Я сразу выпил за
Твоё рожденье залпом
Коньяк прошедших лет
Кускунского разлива.
И вновь увидел свет —
Пусть в жизни счастья нет,
Мы не умрём.
Счастливо!
Питерское заразное
Какой там оппонент из Петербурга!
Я только эхо твоего таланта,
Я жалкий отблик лика демиурга
В лице окаменелого атланта.
Так стены отражают песнь ваганта,
Чтоб возвратить подобием ответа.
Как фига не подменит фигуранта,
Так я давно не оппонент поэта.
Я просто пациент из Питер-где-то,
Из Питерморга или Питердурка...
И небо я копчу, как сигарета,
Мечтающая о судьбе окурка.
Неуместная аллюзия
Быть гениальным — неподсудно!
Порок въедается подспудно,
Ведь жизнь идёт путём банальным:
Так — пить, курить, быть гениальным —
Привыкнешь, а отвыкнуть трудно.
Другу в Африку
Я поэт, конечно, не великий.
Я не Пушкин, и в Аддис-Абебе
Не стою я, африканоликий,
Головою в раскалённом небе.
Но один еврей меня, однако,
В разговоре с выпившим эвенком
Сравнивал однажды с Пастернаком!
Вот поди и утопися, Ленка!
Другу-геологу в поле
Это ж чистое инферно —
Лишь представить, шер ами,—
Что меж ящиками с керном
Ты ложилася костьми!
Что страдала ты безмерно
От восьми и до восьми,
Как трепещущая серна
Меж занозами с гвоздьми!
И скажу я не кошерно,
По-французски, не для СМИ:
— Положи ты, Ленчик, керн на...
И билет в Тайланд возьми!
Стихи безответные
Ну, вот стихи... А где ответ?
Ответа ты в стихах не сыщешь,
Хоть напиши стихов полтыщи.
За всё ответит сам поэт.
За всё ответит и заплатит —
И рассчитается сполна.
А после, если сдачи хватит,
Он выпьет горького вина.
В нём истины три капли сыщет,
На самом дне, и станет вновь
Кропать стихи — ещё полтыщи,
Про Веру, Надю и Любовь.
И не поймёшь его: про баб ли
Иль что иное речь ведёт,
Ведь истины — всего три капли,
А остальное — кровь и пот.
А остальное — пот и слёзы,
Ну и, само собой,— вино.
Ведь если б был поэт тверёзый,
Его бы не было давно.
Питерское в никуда
Дождь, косматый, как гетера,
На Исакий тучи вьючил.
Я стоял у «Англетера»,
Стих неслышно деменючил.
Только тут ничто не значил
Мой покровский стих уродский.
Маяковский здесь маячил,
И бродил нередко Бродский.
Было сыро, было серо,
Пахнул серой дождь осенний.
На меня из «Англетера»
Пепел стряхивал Есенин.
Эфиоп с чугунной тростью
Шёл по набережной Мойки.
Я ж торчал там в горле костью,
Что подобрана с помойки.
Телефон нещадно глючил.
Облака шептали Блока.
Я же тупо деменючил
Воду в ступе водостока.
