1. лучший способ узнать, что до того ты был жив!
2. последняя перепись населения становится недействительной.
3. под землей без меня не наливают.
4. кончил дело – гуляй смело.
5. я вырасту в глазах современников.
6. и избавлюсь от идиотских мыслей о конце света.
7. точно как в "Страданиях юного Вертера"! В моей образованности не останется сомнений.
8. мой рак будет выставлен на посмешище.
9. мой гороскоп солжет.
10. мой психоаналитик опозорится.
11. никаких больше выборов.
12. это лучшее средство от облысения.
13. долгожданное возвращение в 0!
14. смерть облагораживает, а мне это необходимо.
15. мне будет не так одиноко.
16. ближайший День Всех Святых станет моим Праздником.
17. жизнь дорога, а смерть все еще доступна.
18. неплохой способ обратиться к своим корням.
19. во мне жив дух воина.
20. я посодействую окружающей среде, скажем, озеленю газон.
21. наконец произойдет нечто важное.
22. мои органы послужат тому, кто найдет им лучшее применение.
23. дорогу молодым!
24. хоть в чем-то мне будет отведена главная роль.
25. все радости эксгибициониста в комнате для вскрытия.
26. утонченные радости реинкарнации.
27. конец кошмару високосных лет!
28. мои произведения обретут этическое измерение.
29. все подумают, что у меня есть чувство собственного достоинства.
30. а этот текст будет принят за новое евангелие.
31. я стану гражданином мира.
32. эвтаназия придумана не для собак.
33. за мной будет последнее слово.
34. 67% французов созданы для смертной казни.
35. отличный способ бросить курить.
36. нейтрализация собственной дуальности: во мне останется одна природа и все прояснится.
37. рождение менее болезненное, чем во время родов.
38. исчезнет необходимость работать над собой.
39. впредь я не собираюсь увеличивать социальное напряжение.
40. я убью еврея, как все остальные.
41. я приобщусь к немому большинству. В том истина.
42. хочу оставить потрясную молодую вдову.
43. надоело жить в страхе, что меня подведет дезодорант.
44. а еще я помешаю грядущей всеобщей мобилизации.
45. моя тайна останется нераскрытой.
46. нейтронная бомба ничего мне не сделает.
47. я похудею без диет, даже без мыслей о них.
48. чтобы разлагаться на каникулах.
49. кто-то избежит неприятнейших последствий убийства.
50. экономия энергии, кофе и сахара.
51. нет позору перед зеркалом.
52. вдруг я бессмертен? Лучший способ узнать.
53. одним ртом меньше.
54. доказать им, доказать ИМ ВСЕМ, что я не сдал в последнее время.
55. посчитаем, сколько из них будут рыдать на моих похоронах.
56. посмотреть на себя со стороны, если я вообще существую.
57. лучше сразу оторвать себе голову, нежели по одному терять седые волосы.
58. ну или револьвер: я нашумлю после 10.
59. ну или газ: какое наслаждение от последней сигареты.
60. повешение: фетиш великолепный из обычной веревки.
61. броситься под поезд: продлить чьи-то каникулы.
62. ну или барбитураты: и нежиться в постели все утро.
63. электричество: встряхнуть себя хорошенько.
64. сигануть из окна: я всегда боялся лифтов.
65. смерть представляется доступной дамочкой. Заплачу ей по удобству.
66. не будет меня – не будет неудачных попыток самоубиться.
67. я позабочусь о (мелких) животных.
68. я умру в тот же год, что и Элвис.
69. и не заплачу налоги.
70. и квартплату.
71. и не буду храпеть всю ночь напролет.
72. а до рассвета буду хватать за ноги недругов.
73. чтобы не пересказывать самого себя, старея, как Джорджо де Кирико.
74. потому что я – исчезающий вид, который никто не намерен защищать.
75. потому что я выдумал распрекрасное последнее слово, что рискую забыть с течением времени.
76. раз и навсегда перерезать пуповину.
77. я стану основателем нового направления в искусстве: Dead Art.
78. попасть на эксклюзивный сеанс, где будут крутить киноленту моей жизни.
79. подглядеть издалека, кто из наших останется девственником.
80. меня обуют и оденут перед тем, как похолодает.
81. поторопиться бы с использованием милой эпитафии, коей меня осенило: С Избавлением.
82. посмотрим, станут ли паралитики исцеляться на моей могиле.
83. в двадцатом веке произойдет наконец нечто важное, что позволит ему сложить зубы на полку.
84. чтобы, став вампиром, насыщаться кровью исключительно стопроцентных девственниц.
85. я всегда желал выучить мертвый язык.
86. я познакомлю всех, причем в ослепительной манере, с тем, что я думаю о самоубийстве.
87. Париж уже не тот.
88. Маркс Граучо уже мертв.
89. я прочитал обо всех приключениях Холмса.
90. меня вконец разочаровал прогноз погоды.
91. чтобы все последовали моему примеру.
92. моя Революция.
93. если сдохнуть не удастся, это будет проявлением моей ловкости.
94. я сменю обстановку.
95. я освежу состав знакомых.
96. я окажусь вне закона.
97. лихо закрученный суицид куда ценней банального сношения.
98. я не умру в больнице.
99. моя кровь расплескается в изумительном рисунке.
100. у меня есть 1000 уважительных причин желать этого.
Четыре Розы для Люсьены
В тот день я возвращался домой слегка навеселе. По окончанию рабочего дня в бюро коллеги пригласили меня пропустить стаканчик, который быстро размножился. Я совсем не возражал, так как не спешил в родные пенаты. Вам стоило хоть мельком взглянуть на физиономию моей жены в те времена, чтобы понять меня вполне.
Бедняжка Люсьена не была плохой женщиной. Она была уродлива, только и всего. Грубые черты, громадный шнобель, бесцветные волосы, обвисшая грудь, кривые ноги: ни молекулы шарма во всем огромном сальном теле.
Некоторые мужчины женятся оттого что обрели свой идеал красоты, некоторые на подругах детства, другие потому что нашли женщину, которая кажется им умной, а иные испугавшись одиночества и не имея никого более привлекательного под рукой… Я принадлежу к последней группе. Однако после пяти лет брака одиночество кажется мне в тысячу раз предпочтительней общества гадкой Люсьены.
Свою жизнь, захваченную этим монстром, я мог выносить лишь после нескольких стаканов слабо разбавленного крепкача.
Люсьена встретила меня у дверей, напустив на себя привычный мученический вид, прискорбное выражение, что делало ее лицо еще страшней.
– Ты знаешь, который час? В каком виде ты являешься?!
Я пробормотал что-то себе под нос и двинулся к бару, там откупорил бутылку виски. Люсьена причитала:
– Все время пьяный! Тебе настолько плохо живется? Я что, плохо с тобой обращаюсь? Что я делаю не так? Да, я не красотка! Наверное, твои коллеги-стервятники считают меня малоинтересной!
Я старался не реагировать. Дальнейшее развитие комедии было для меня прозрачным. Сейчас она начнет рыдать. То есть ее глаза покраснеют, из носа потечет. Лучше мне не видеть этого, дабы избежать ночных кошмаров.
Это был бурбон Четыре Розы. Обычно я употребляю скотч, но в таких обстоятельствах я, не раздумывая, наполнил стакан и опорожнил его одним запалом. Стенания за моей спиной продолжались.
– Ты считаешь, это жизнь для молодой женщины? Сидеть дома и ждать, пока ее муж-алкоголик вернется в три часа ночи? Что это за жизнь такая!
Вот и первые слезы. Я круто развернулся, чтобы выплюнуть Люсьене пару замечаний относительно ее сексуальной привлекательности, но вместо этого застыл, разинув рот. Пустой стакан выскользнул из моей руки, разметав осколки по полу.
– Что ты так вылупился, а? Впервые меня увидел?
Я остервенело тер глаза. Но нет, видение не исчезало. Через некоторое время с моих губ слетело:
– Но Люсьена, ты… Ты прекрасна!
Она состроила недовольную гримасу и разразилась новой порцией рыданий.
Я рассматривал ее изумленно. Оставаясь той же Люсьеной, она была так красива, что дыхание спирало в зобу. Из сапфировых глаз катились жемчужины слез, пухлые розовые губки трепетали словно райские яблочки. Упругая грудь восхитительно вздымалась и опускалась. Волосы из чистого золота обрамляли сиянием ее кинематографичное лицо.
Я свалился на стул.
Люсьена демонстрировала полное непонимание.
– Тебе приятно надо мной издеваться? Нравится мучить меня, унижать? Я знаю, что уродлива, и это не моя вина. Мне нужно сострадание, а не злоба.
– Люсьена, я не издеваюсь над тобой. Поверь, передо мной стоит самая красивая женщина из всех, что я видел. Как же ты не понимаешь, что ты прекрасна, прекрасна… я хочу умереть, любуясь тобой.
Теперь она глядела на меня с испугом.
– Дэн, тебе плохо? Сколько ты выпил? Ничего не понимаю. Может, тебе лучше прилечь?
– Нет, мне хорошо. Великолепно! Какая же ты красивая, Люсьена! Как так получилось?
Я все бормотал те же слова и вдруг понял, КАК так получилось.
Бурбон Четыре Розы, разумеется.
Похоже, моя женушка поняла то же самое, увидев, как я уставился на бутылку.
Бросившись к зеркалу, она издала восторженный вопль:
– О Дэн, это все правда! Я прекрасна. О, как я прекрасна!
Она рыдала и хохотала одновременно. Она пела голосом, колеблющимся от всхлипов и икоты:
"Я прекрасна, я прекрасна, я прекрасна, я прекрасна, прекрасна, прекрасна, пррррр кррррасна!"
Мы провели много совместных часов, полных любви. Моя нежная, очаровательная, волнующая Люсьена! Я проливал слезы над тем, что она рассказывала о нашей совместной жизни, моей жестокости, моем безразличии, ее отчаянии. Мне чудилось, что я сжимаю в объятиях женщину, принадлежащую другому мужчине – скотине и грубияну, не стоящему и пальчика того сокровища, что ему досталось.
Очень скоро все закончилось постелью.
Ясное дело, что утром меня осенила дикая головная боль. Но гораздо большие страдания мне причинил вид противного тела, валяющегося рядом со мной на постели, бесстыдно храпящего и зябко жмущегося ко мне.
Волна отвращения отнесла меня в направлении ванной. Увы, то была лишь сладкая греза. Волшебная сказка, ожившая вследствие алкогольного опьянения. Что ж, придется как-то смириться с этим.
Я налил себе полный стакан Четырех Роз и выпил его залпом, не ойкнув, как лекарство.
А затем сфокусировал взгляд на жене. Но ничего не происходило.
Раздосадованный, я наскоро опорожнил и второй стакан.
И волшебство вернулось.
Толстокожая тварь с моей койки преобразилась в сказку, мечту.
В этот миг Люсьена открыла глаза. И я моментально дал ответ на терзающий ее вопрос:
– Любимая! Ты прекрасней с каждым днем!
Она раскрыла мне свои объятья, заливаясь слезами счастья. Мы увлекли друг друга и стали одним. Наш медовый месяц продолжался.
Лишь только прелесть Люсьены начинала угасать, наполненный до краев стакан Четырех Роз восстанавливал картину. Порой меня направлял голос из ванной, где жена стояла перед зеркалом:
– Дэн, не хочешь пропустить немного? Мне кажется, что ЭТО заканчивается.
Я опрокидывал стакан и отвечал:
– ЭТО возвращается?
– Да, ЭТО снова здесь. Спасибо, Дэн.
– Не за что, дорогая.
Отныне в нашем доме воцарился мир. Приятели полюбили заглядывать к нам на вечерок, просто так, без повода. В их головах не укладывалось чудесное преображение Люсьены. Они все провоцировали и тянули меня за язык:
– Какие чудеса в наши дни творит пластическая хирургия!
– Наверное, операция обошлась недешево.
– Это было очень болезненно?
Я отвечал им улыбкой и не забывал освежить выпитое.
В один прекрасный день я начал блевать кровью, и врач скорой помощи сообщил мне, что если я продолжу в том же духе, мне останется жить как минимум два месяца. Во избежание такого исхода меня отправили на лечение в частную клинику, а затем экспедировали в санаторий на берегу моря.
Я не видел Люсьену в течение всего кризисного периода. Она не навещала меня в больнице и не пожелала отправиться со мной на юг. Причина такого поведения ясна. Она не осмеливалась предстать перед моими глазами.
Но она писала мне. Писала душераздирающе. Что станется с ней теперь, когда мне запрещено выпивать? Ее красота утрачена навсегда. По этой же причине мертва наша любовь. Она говорила о самоубийстве. Я отвечал ей сбивчивыми увещеваниями, расплывчатыми обещаниями, сомнительными советами коим я сам не верил.
Что и говорить, я был в отчаянии.
Сколь сильно я любил одну Люсьену, столь яро ненавидел другую. Я до последнего откладывал дату возвращения домой, но это не могло продолжаться вечно.
Дрожа всем телом в предвкушении мерзости, я еле-еле вставил ключ в замок.
Как вынести мне вид гнусной Люсьены, Люсьены отвратительной, Люсьены невыносимой? Прошло две недели с тех пор, как она прекратила писать мне. Уж не покончила ли она, наконец, с собой, согласно обещаниям?
Оказавшись в квартире, я возжелал этого.
Люсьена лежала в нашей кровати, она спала.
Ее красота никогда не сияла так ослепительно.
И тут словно поленом по голове.
С каких это пор она красавица, если я сто лет не делал и глотка бурбона?
Видимо, тут не обошлось без другого волшебника! Кто бы это мог быть? Наверняка один из моих близких приятелей. Мне захотелось сблевать.
Я бесшумно вернулся в прихожую. Только бы не разбудить ее, ни в коем случае! Я не выдержу, не вынесу вида ее прекрасного лица. Лучше уйти осторожно, не проронив ни слова. Учитывая все это, конечно, лучше бы она была мертва.
Но в тот момент, когда я переступал порог, она произнесла мое имя.
– Дэн!
Я молча застыл.
– Дэн, я знаю, что ты здесь. Знаю, что ты вернулся.
Я задыхался.
– Дэн, я люблю тебя.
"А как насчет того, другого? – думал я, – ты просто использовала его? Все равно я этого не вынесу".
– Нет никакого другого, – молвила Люсьена, словно она прочла мои мысли. – Это я сама!
– Значит, – произнес я сдавленным голосом, – ты начала пить! Это только отсрочка. Скоро ты заболеешь точно так же как я.
Люсьена показалась в дверях спальни, она светилась счастьем.
– Дэн, я пью не Четыре Розы, а масло от печени трески! Я могу пить его всю жизнь. Это не очень вкусно, но оно того стоит. Ведь ты так прекрасен, Дэн, так прекрасен…
Кулинарная книга каннибала
НЕВИНОВНОМУ КРЫШКА: Возьмите одного невиновного: освежуйте его, осрамите его, надавайте пинков, нарежьте на приблизительно равные части и бросьте в котелок, не жалея масла, соли, перца, пряностей, лука и нарубленной петрушки. Обжарьте все это хорошенько, добавьте бокал белого вина и немного воды. Когда невиновный закипит, снимите его с огня и подайте под крышкой. Ешьте не спеша, обсуждая кого-нибудь другого.
МАМАША В БЕЛЫХ РОЗАХ: Схватите мамашу за обе щеки и порвите пополам; затем бросьте в кипящую воду. Оторвите ее добродушно ухмыляющуюся голову – она испортит вам аппетит – также вырвите позвоночник и иные кости, легко поддающиеся удалению. Отварите картофель, порежьте кружочками и положите их на листья салата. Туда же добавьте измельченную мамашу и полейте оливковым маслом перед тем, как подать на стол. Не забудьте положить в посуду несколько белых роз: это идет к скатерти, к тому же, мамаша так их любила…
ОДЕРЖИМЫЙ СОСКАМИ: Измельчите свежего сексуально озабоченного. Разогрейте масло на сковороде, забросьте сначала его, затем соски. Часто помешивайте одержимого, соски переверните несколько раз, осторожно, чтобы не повредить форму. Сцедите масло и подавайте блюдо немного пережаренным под соусом из белой горчицы.
ПРИДУРОК: Придурка подавайте немного приправленным уксусом и оливковым маслом.
БЛИЗОРУКИЙ В ПАНИРОВКЕ: Близорукий напоминает дальнозоркого, отличаясь лишь увеличенными глазными яблоками и симметричным прямым пробором. ОБЯЗАТЕЛЬНО снимите с него очки перед тем, как панировать. Готовится как треска.
ГОЛОВА РУКОВОДИТЕЛЯ ПЮРИРОВАННАЯ: Ближе к концу года, в канун Рождества, нанесите визит начальнику и зарежьте его как свинью, то есть таким образом, чтобы кровь вытекала медленно, но до конца, пока тело не побелеет. Поэтому голова должна быть усечена одним верным ударом. Затем положите начальника в кипящую воду примерно на полчаса. По истечению получаса вытащите его из кипятка и охладите в ледяной воде. В этот момент голова руководителя претерпевает поразительные трансформации. Его волосы седеют, а злобный взгляд становится игривым и мечтательным. Но это только начало, продолжим. Натяните челюсть начальника до уровня глаз, затем избавьтесь от верхней части черепа, при этом удерживая ткани, чтобы голова сохранила форму. Закончив с этим, вымойте голову шампунем и затяните волосы бечевкой.
Далее растворите в воде три ложки муки, добавьте пучок цветов, кусочек масла; посолите, поперчите. Поместите в отвар голову, снимайте пену время от времени. Затем вытащите голову и положите в чан с пюре высотой около полутора метров и ждите, пока не остынут уши. Это потрясающее блюдо создано для больших семейных торжеств.
Накорми голодного
Вы, конечно, назовете меня лжецом, когда я скажу,
Что ни разу не чувствовал голода.
И понятия не имею, что это такое. Столько, сколько я знаю себя, я не знаю голода. Я ем, разумеется, ем просто так. Никакого аппетита. Вообще. Легкое недомогание, не более. Поглощаю пищу.
Меня часто спрашивают: Как же вы едите? А я даже не знаю. Большую часть времени я сижу за столом и гляжу в тарелку. Становлюсь рассеянным, забываюсь. Когда прихожу в себя, посуда уже пуста. Вот и все.
То есть я ем как бы в трансе, но какова его природа? Неясно.
Я сказал: большую часть времени происходит так. Но не всегда. Иногда я хорошо осознаю содержимое тарелки. И это не мешает мне ее опустошить.
Кстати, однажды я решил воздерживаться от кормежек до тех пор, пока не появится голод. И он не появился. Я худел, я худел. Я вовремя остановился. Еще немного, и я бы незаметно умер. Это так напугало меня, что отныне я ем постоянно. Только так я могу быть спокоен. Я здоров, коренаст, организм следует подкреплять. Иным голод шлет сигнал тревоги. Поскольку в моем случае этого нет, приходится быть предельно внимательным. Я уже говорил о своей рассеянности. Это может иметь фатальные последствия. Так что я предпочитаю есть постоянно, риски снижаются.
Ну а если поразмыслить, то пока я не ем, я раздражен, подозрителен. Не знаю, куда себя деть. Много курю, пью, это нехорошо.
На улице меня окружают тощие голодранцы. Их глаза красны и влажны, они лопочут: "Хочу есть!".
Я гляжу на них с ненавистью.
Они жрут по черствой краюхе в месяц и довольствуются этим. Я огрызаюсь:
– Хотите есть? Везет же вам.
Из них вырывается жалобный стон. Они вздрагивают всем телом. В конце концов они удаляются неуверенными шажочками.
А я захожу в ближайший ресторан. Чудо, случится ли оно? Я проглатываю первый кусочек, сердце изнемогает. Меня охватывает трепет отчаяния.
Нет, нет.
Нет аппетита.
Я мщу себе, ем без оглядки, проваливаясь, словно в бреду.
Выхожу из ресторана, придавленный грузом пищи и ненависти. Вот отчего я зол. Я начинаю презирать их, всех тех, кто голоден. Скоты.
Ах, они хотят есть?
Да что б они сдохли!
Вот я уж их не пожалею. Мне нет большей радости, чем есть, думая о тех, кто голоден!
Инцидент
Иисус Христос решительно шагает на поверхность Тивериадского озера. Его апостолы, до сей поры пребывая в неверии, с содроганием взирают на стопы Спасителя. Он идет по воде! Не погружаясь ни на каплю. Глаза воздеты к небесам, не ведая ничего помимо.
Истошный вопль вырывается из грудей апостолов. Но поздно.
Иисус не заметил банановую кожуру. Так и не успев понять что-либо, он взлетел над поверхностью озера и, падая, проломил себе череп о гребень волны.
Перевод с французского Веры Крачек.
